Валлия

– Спасибо, что беспокоишься обо мне, – наклонившись, поцеловал меня и только через несколько восхитительных минут, с трудом разорвав поцелуй, продолжил: – Отдохни, возможно, тебя примут уже сегодня. Мне нужно съездить, отдать документы, при необходимости оставить свои контакты и всё, сразу обратно, – заметив, что я всё-таки собираюсь возразить, приложил палец к моим губам: – И не спорь, – нехотя отстранился, – Поверь, перед посещением источника, тебе это необходимо.

Проводив Максима, искупалась и легла спать. Вопреки опасениям, что не смогу уснуть, стоило голове коснуться подушки, как меня тут же сморил сон.

Проснулась уже ближе к вечеру, лёжа на боку, от мягких, дразнящих поцелуев, от которых по моему телу невольно пробегали лёгкие волны нарастающего томления. Прижавшись сзади, Максим осыпал поцелуями мою шею, спускаясь губами ниже, ладонью скользнул по талии, пробрался под майку явно пробираясь к груди.

Накрыв рукой его ладонь, остановила это поползновение, перевернувшись на другой бок, сиплым со сна голосом спросила:

– Как съездил? Когда в храм?

Не ответив, Максим наклонился для поцелуя, но я остановила его, накрыв ладонью его губы.

– Максим… – опустив глаза, пыталась подобрать слова, чтобы рассказать ему о своих страхах мучивших меня, но этого и не потребовалось: выдохнув, он разжал руки, выпуская меня, и перевернулся на спину. Быстро поднявшись, собрался уже уйти, но я остановила его вопросом:

– Ты куда?

Хмуро осмотрев меня, отвернулся и прошёл в сторону ванной комнаты, на ходу бросив:

– В душ, остыть.

– Но у тебя волосы мокрые, – ляпнула, не подумав.

На мгновение замерев у открытой двери, он обернулся:

– Да, Лия, мокрые, – и закрыл за собой дверь. Буквально через минуту послышался шум воды. Сев на кровати, я закрыла глаза, прикусив до боли губу: «Получается, пока я спала, он приехал, принял душ и сейчас пошёл просто остыть! Потому что я опять оттолкнула его! Так не может дальше продолжаться! Как бы я ни страшилась, но сейчас мне надо рассказать ему! Иначе уже сейчас, сегодня, я сама всё разрушу, ведь он спрашивал: почему я его постоянно отталкиваю?» Услышав, что шум воды затих, решительно вскочила с кровати и подошла к двери, как раз в тот момент, когда она открылась.

– Максим, я… – шагнула ему навстречу, но он, наклонившись, мазнул в небрежном поцелуе по моим губам и, пройдя мимо, обронил таким холодно-отстранённым тоном, что хотелось завыть от обиды и злости на себя.

– Лия, одевайся, и пойдём, поедим. Я очень устал и голоден.

– Максим, – опять подошла к нему, хотела обойти и обнять, но он мягко, но в то же время решительно отстранился:

– Лия, я же просил: иди, одевайся. Поговорим потом.

Поняв, что мне сейчас не удастся исправить ситуацию, кивнула и направилась к чемоданам.

Пока мы одевались, подъехало вызванное Максимом такси, на котором мы, доехав до центра города, остановились у небольшого, но уютного ресторанчика. Молча заняли столик, Максим сделал заказ и себе, и мне, и всё так же молча, даже не смотря в мою сторону, приступил к еде. Мне же кусок в горло не лез, хотя запах от принесённого официантом жаркого исходил потрясающий. Буквально заставив себя съесть хотя бы пару ложек, отодвинула тарелку, но разговор начинать не стала: не то это место, для такого разговора.

С трудом дождавшись пока Максим поест, уже собиралась встать, но пока он оплачивал счёт, у него зазвонил телефон. Переговорив и отключив вызов, он бросил на меня хмурый взгляд, и только встав, наконец, произнёс первые слова за всё это время:

– Ты не поела.

Кивнув, ответила, отведя от него глаза:

– Аппетита нет.

– Зря, – бросил, выходя из ресторана даже не глядя в мою сторону, совершенно уверенный, что я последую за ним, хотя так оно и было, – Теперь поедешь в храм на пустой желудок.

– Как в храм? – встрепенулась я. Мы уже вышли на улицу и зашагали вдоль магазинов.

– Вот так. Звонили, вызвали тебя.

– А ты? Ты поедешь? – я начала нервно теребить подол платья.

– А нужно? – резко остановившись, так что я налетела на него и обернувшись он скептически приподнял брови взглянув на меня.

– Максим. Я не хотела тебя обидеть, я…

– Тебе не кажется, что сейчас не время для подобного разговора?

Отвернувшись, бросила взгляд на другую сторону улицы, только бы на что-то отвлечься.

– Пошли, – Максим направился дальше и опять не смотрел – иду я за ним или нет. Только куда бы я делась? – Нам нужно дойти до парка, там нас уже будет ждать машина, – и ускорил шаг. Стараясь не отставать от него, радовалась, что в Японии такие хорошие дорожки везде: ни выемки, ни колдобины, иначе на каблуках, которые я одела, чтобы привлечь внимание Максима, я бы точно обо что-нибудь споткнулась или зацепилась и позорно грохнулась у него за спиной.

До парка мы дошли минут через двадцать, где действительно уже ждала чёрная, представительского вида машина. Не подавая вида, как у меня от этого бега на каблуках гудят от непривычки ноги, уселась как можно изящнее. Только зря старалась: Максим даже взгляда в мою сторону не бросил.

– Расскажи, – спросила я после того как машина тронулась, а между нами и водителем опустилось тёмное стекло, что я видела впервые, – что меня там ждёт? – просяще посмотрела на него. «Нет, ну вот как пробить эту ледяную глыбу?» Не поворачиваясь, он всё же ответил:

– Сначала тебе предстоит пройти собеседование со жрецом, затем…

– Извини, что перебиваю, а как я буду с ним разговаривать? Ты будешь переводить?

– Нет, – сказал, как отрезал, – Меня там не будет. Жрецы есть и русскоговорящие. Собеседование носит очень личный характер и, так как не известно, какие стороны будут затронуты, то все присутствующие приносят древнюю клятву о не разглашении.

– А кто ещё будет присутствовать? Ну, ты просто сказал: все присутствующие, – пояснила я.

– Иногда, по желанию конечно, могут при беседе присутствовать допустим родители или пара того кто проходит собеседование.

Услышав его слова, задумалась: «А может вот он – шанс? Если мне предстоит рассказать что-то личное и тема коснётся случившегося со мной много лет назад, так не легче ли будет рассказать именно сейчас, в присутствии постороннего, тем более после принесения клятвы. Иначе, я сама ещё неизвестно сколько не смогу поднять эту тему. Да и потом, пока я буду в храме, у него будет время обдумать услышанное и если он не сможет меня принять такую, так хотя бы мы не зайдём в отношениях слишком далеко. Даже сейчас мне будет больно, если он отвернётся от меня, а если это будет потом? Когда я уже совсем не смогу без него?»

Покосившись на спокойно сидящего рядом Максима, откинув сомнения, произнесла, словно бросаясь в ледяную прорубь:

– А если… – не зная, какие слова подобрать и безумно волнуясь, так, что даже руки начали трястись, сжав кулаки, продолжила: – А ты бы не мог тоже присутствовать?

Максим повернулся и удивлённо на меня посмотрел.

– Я тебя не понимаю! – бросил он раздражённо, – То ты опять меня отталкиваешь, то просишь о присутствии при беседе со жрецом. Лия, иногда мне кажется, извини меня, конечно, что ты не совсем адекватная.

Опустив голову, кивнула:

– Да, именно такая я, наверное, и есть. Только мне страшно, а с тобой, – вздохнула и, придвинувшись к нему ближе, уткнулась лбом в его грудь, – я не боюсь.

Максим сидел, даже не шелохнувшись, видимо размышляя над моей просьбой.

– То есть, поправь, если я ошибаюсь: ты мне предлагаешь присутствовать на твоём собеседовании со жрецом, заведомо зная, что могут быть затронуты любые стороны твоей жизни?

Чуть отодвинувшись, не поднимая головы, кивнула:

– Только с одним условием.