Два места в Чернобыле, пожалуйста

Услышав мой топот, она удивлённо подняла глаза.

– Что такое, Юль?

– Вы здесь никого не видели? Может, кто-то в автобус заходил?

– Нет, все там, вроде, – она кивнула на здание, – а что?

Я нервно сглотнула, не зная, стоит ли рассказывать и, в итоге, ответила вопросом на вопрос:

– А машину чёрную видели?

– Ну да, припарковалась вон там, постояла и уехала. Что случилось-то?

Я неохотно процедила:

– Кто-то рылся в Ксюшкином рюкзаке.

Маша задумчиво сузила глаза:

– Ну, вряд ли это тот, кто был в машине.

– Да, но и крайне маловероятно, что это кто-то из наших. А кто в джипе был?

– Да я не наблюдала особо… А что-нибудь пропало?

– Нет, всё на месте, но всё равно странно. Ладно, спасибо, – я поскорее вернулась в автобус, предпочитая оставить любимого преподавателя в недоумении, чем выложить всё что произошло, рискуя оказаться на допросе у чересчур активной Ирины Алексеевны…

Глава третья

… К вечеру происшествие как-то забылось, за окном темнело, клонило в сон, да и вообще, когда у тебя кончаются чипсы, уже не до таинственных машин.

Ксюша пыталась читать, но, в конце концов, стала клевать носом. Ребята попритихли, сонно переговариваясь между собой, впереди что-то негромко обсуждали учителя.

Атмосфера была более чем приятной, поэтому, когда внезапно выяснилось, что пора выходить, все дружно закряхтели, недовольно поднимая уставшие косточки и вынося их на свежий ночной воздух. Нам предстояло остановиться в гостинице, а самая интересная часть должна была начаться утром. Однако, сейчас было не до неё – нужно было обосноваться, разобрать вещи, поесть и выспаться. И хотя я была уверена, что приятное волнение даст о себе знать и уснуть будет трудно, вырубилась практически сразу, не успев даже помечтать перед сном…

…– Вставай! – я тормошила Ксюшу за плечо. – Вставай, уже почти шесть, надо собраться.

– Почему ты так рано встаёшь? – прогундела в подушку подруга, неохотно высовывая ноги из-под одеяла.

– Просыпаться в то время в которое хочешь – это не сложно, – проинструктировала я. – Надо только с вечера решить, во сколько ты хочешь встать и, скорее всего, поднимешься за пару минут до этого времени, если, конечно, не сильно устал. Вставай.

В темпе умывшись и позавтракав, мы упаковали рюкзаки и забрались на кровати – дожидаться остальных. В половину восьмого надо было выдвигаться на поиски приключений на свою шею, но до этого было ещё немного времени и мы, не сговариваясь, полезли проверять программу.

До Зоны нужно было ещё добраться, поэтому в восемь нам снова предстояло оказаться в автобусе. На въезде в закрытую зону мы должны были предоставить паспорта, которые по этой причине надо было хранить как зеницу ока и держать наготове. Перекладывая всё в самый легкодоступный, но хорошо закрытый карман на спинке рюкзака, я продолжила читать. По пути обещали включить документалку по теме поездки, потому что ехать предстояло около двух часов.

– Ещё КПП проезжать – Обнаружив в своих закромах высушенное манго, я протянула несколько кусочков подруге.

– Дитятки, – фыркнула Ксюша, слегка улыбнувшись, – креативили с названиями как могли.

– Смотри, тут ещё документы соглашений, – мы снова склонились над экраном.

– Не сидеть, не лежать на земле, понятно? – меня в шутку ткнули в плечо.

– А та-а-ак хотелось!.. – я со смехом пролистала дальше.

– Девочки, выходим! – голос донёсся с какого-то другого конца коридора, но мы кубарем скатились на пол и через несколько минут уже рассаживались в автобусе, стараясь отхватить места сразу за передними сиденьями, на которых оставались преподаватели.

– Юля, как думаете, какую дозу радиации мы получим? – поинтересовался пристроившийся рядом Артём.

– На экскурсионных маршрутах она чуть превышает допустимую, так что волосы у тебя не выпадут, не волнуйся, – успокоила я.

– А представь, если нам придётся с этих маршрутов сойти? – не унимался тот.

– Ну-у-у… Тогда ты, конечно, можешь искупаться в радиоактивной речке и пожарить заражённую рыбку, но только если тебе так хочется стать лысым и беззубым, – я с самым обыденным выражением лица пожала плечами.

Пейзаж за окном медленно менялся. Небольшие городки плавно перетекали в сёла, а сёла растворялись в лесах и полях, пока совсем не исчезли за пару километров от долгожданного периметра. Автобус остановился. На контрольно-пропускном пункте образовалась небольшая очередь.

– Ребята, сейчас мы на границе в тридцатикилометровую зону. Достаём пока паспорта и билеты, их должны сверить с базой данных, – громко сообщила Мария Васильевна, поднимаясь с сиденья и оглядывая нас из прохода. – Затем нужно будет подписать документ, в котором мы соглашаемся с правилами посещения.

– Пойдём, будешь подписывать отказ от поедания Чернобыльской землицы, – ткнула меня в бок подруга, вытаскивая наружу. Послушно протянув паспорта и пройдя контроль, мы загрузились обратно. Люди, не привыкшие вставать в шесть утра, сейчас хотели только одного – доспать то, что не успели до первой остановки. Однако спустя ещё полчаса нервный возглас Ирины Алексеевны ознаменовал конец поездки, заставив снова выбраться из автобуса на свет Божий и оглядеться по сторонам. Заброшенное село, со старыми, местами покосившимися, но хорошо сохранившимися домиками и всё ещё яркой, хоть и немногого облупившейся краской на резных окнах, с заросшими улицами и торчащими из земли досками, когда-то выполнявшими функции заборов, было каким-то чересчур тихим.

– Сюда, подходим поближе! – милая девушка с мягкими светлыми кудряшками и микрофончиком на воротнике водолазки помахала нам рукой, спеша приступить к началу экскурсии. Скучковавшись, мы замолчали, оглядываясь по сторонам. Из-за царившей вокруг тишины, нарушаемой только шелестом ветра в кронах деревьев, звонкий голос был хорошо слышен даже Витьку с Серёжей, совершавшим почти незаметные попытки заглянуть в окно дома, рядом с которым мы остановились.

– Итак, сначала я должна пояснить, где мы с вами находимся. Это село Залесье, одно из самых больших в Зоне, и мы уже совсем близко к Чернобылю. После аварии на станции, людей отсюда переселили в Новое Залесье. На момент катастрофы население составляло почти три тысячи человек, а после аварии здесь ещё проживало около двадцати самосёлов. Сейчас оно абсолютно необитаемо, поэтому мы сможем… Мальчики, мы сейчас все месте зайдём внутрь, не обязательно лезть через окно!

Один из самых хорошо сохранившихся домов отнюдь не выглядел так изнутри, зато в полной мере соответствовал атмосфере необитаемости. Большинство вещей, как выяснилось, потихоньку растащили, а на тех что остались, аккуратненько лежал толстый слой пыли.

Столпившись возле старого, завалившегося набок дивана, накрытого по-прежнему живописным ковриком с оленями, которые почему-то были перевёрнуты вверх ногами, и поводя кончиками пальцев по покосившемуся столу напротив, мы разбрелись по разным углам.

Вещи в большинстве своём были разбросаны. В доме явно частенько бывали, а за одним из поворотов на крючке даже висела практически новая тёмно-жёлтая рубашка. Однако старая советская посуда, кажется, с восемьдесят шестого года так и не поменяла своего расположения и мирно соседствовала с выцветшими газетами и маленькой, потрёпанной игрушкой, когда-то, очевидно, представлявшей собой чебурашку, но сейчас скромно облокотившейся на большую пожелтевшую кастрюлю, лишившись ног и, кажется, носика. Некоторые стёкла были выбиты, либо потрескались, а краска на стенах облезла, но по-прежнему мужественно сохраняла яркость, напоминая всем гостям о том, что стены в доме кое-где были тёмно-голубыми.

В пыльном горшочке, оставленном под подоконником на батарее, прятался букет давно засохших, если уже не окаменевших ромашек, а под небольшим синим столиком, покрытом цветастой клеёнкой, как-то неестественно застыла, видимо, впопыхах сунутая туда табуретка того же цвета. Неподалёку, на маленьком, зачем-то выдвинутом в проход холодильнике, на который мы наткнулись уже на выходе, расположилась помятая коробка со старыми стеклянными ёлочными игрушками, укутанными в вату, чтобы не разбились.

– У моей бабушки есть такие. Из-за кошки на ёлку не вешаем, – я улыбнулась, кивнув на них подруге.

Село действительно оказалось довольно большим. Здесь ещё можно было полазить по заброшенным зданиям, аккуратно перешагивая через осколки стёкол и перепрыгивая дыры в разобранных полах, потому что, по словам экскурсовода, в большинстве других населённых пунктах в дома заходить было запрещено.

Уходить после рассказа о том, как тяжело проходила эвакуация ничего не понимающих людей, было как-то грустновато. Одичавшие огороды оставались такими же тихими, как и до нашего приезда. На заросших улочках, куда солнечный свет проникал лишь через листья деревьев, из-за чего принимал чуть более мягкий оттенок, было прохладно и как-то свежо. Мы вернулись к дороге, с которой, из-за обилия зелени, даже стоящие совсем близко дома можно было просто не заметить. Следующая остановка представлялась поводом сделать несколько фотографий…

Глава четвёртая

… Яркое солнце, приятно обжигавшее щёки, освещало вытоптанную полянку напротив кирпичной стелы, выкрашенной в белый цвет, с большими синими буквами с названием города. Ребята высыпали наружу, разбежавшись по пустынному шоссе в попытке размять ноги и заодно залезть на проходящую тут же трубу, подпёртую несколькими бетонными блоками.

– Нам тут счастливой дорого желают! – позвал Артём, обойдя стелу и рассматривая такие же тёмно-синие буквы с другой её стороны. – Чё, куда там дальше по плану?

– А дальше уже сам Чернобыль, – экскурсовод улыбнулась, подняв руку, чтобы мы собирались возле неё. – Сейчас по пути я вам всё расскажу. Пойдёмте.

Последний раз оглядев надпись, я задумчиво хмыкнула и вприпрыжку побежала за остальными.