«Ловите голубиную почту…». Письма (1940–1990 гг.)

Поработал я здесь очень неплохо. Здесь идеальные условия для работы. Отдельная комната и полная тишина. Закончил повесть[138 - «Звездный билет».], вернее, роман (обнаглел настолько, что назвал ее романом). Вчера получил от машинистки и отдал в редакцию. Страшно волнуюсь. Самому мне она принесла удовлетворение.

Считаю ее шагом вперед после «Коллег». Читали здесь, в Доме творчества, драматург Львовский и поэт Аким. В восторге, но говорят, что трудно проходима. В этом и вся штука. В «Юности» сейчас смутное время. Пока Катаев ушел, а кто будет главным после него – не известно. Сейчас называют две довольно приличные кандидатуры – Михалков и Симонов. Но пока делами вершит С. Н. Преображенский, зам. главного редактора. Ситуация сложная, учитывая постоянные нападки на «Юность» со стороны некоторых весомых органов.

Недавно меня вызывал к себе Георгий Березко, зам. председателя правления Московского отделения СП и предложил подавать в Союз. В конце месяца хочу собрать рекомендации и подать заявление.

Сейчас начал писать сценарий для «Ленфильма». Идет очень туго. Сказывается разрядка после романа. Но все-таки пишу.

Мамочка, в марте ты действительно будешь в Москве? Получается ли что-нибудь у Навроцкого[139 - По-видимому, работник львовского бюро обмена жилплощади.] с двойным обменом?

Как себя чувствуешь сейчас? Как Тонькины успехи?

Я немного отдохнул здесь, но абсолютно недостаточно. Погода слякотная. Зима стояла всего неделю, и в это время я катался на лыжах.

Из «Ленфильма» предлагают место в Д. творчества в Комарово, но куда же поедешь, когда дома такая петрушка[140 - Имеется в виду болезнь Киры.].

Крепко целую.

Твой сын.

Василий Аксенов – Евгении Гинзбург

Дорогая мамочка!

Рад был получить твою открытку. Здесь говорят, что в Риге погода наладилась. У нас два дня более-менее, но на август прогноз тяжелый.

Съемки идут медленно, Зархи[141 - Александр Григорьевич Зархи (1908–1997) – кинорежиссер и сценарист, режиссер фильма «Мой младший брат» по повести Аксенова «Звездный билет».] нервничает. Сегодня весь день торчали на пляже, а сняли всего два дубля. Дело не только в погоде. Группа еще не раскачалась, и обстановка мало располагает, всем хочется бездельничать.

Мне в первую очередь, но все-таки приходится работать. Последний вариант режиссерского сценария ужасающий. Я переписываю каждый эпизод непосредственно перед съемками. Твою остановку здесь можно будет устроить. Телеграфируй перед приездом или позвони палас 117. Звонить лучше утром до 10. Читала ли статью Юрия Бондарева в «Литературке»?[142 - По-видимому, благожелательный отзыв о «Звездном билете».] Я очень рад этому дружественному выступлению. После такого запева плеваться будет труднее, но плеваться все-таки будут. Это точно. Недавно в «ЛиЖи»[143 - «Литература и жизнь» – газета Союза писателей.] Дымшиц[144 - Александр Львович Дымшиц (1910–1975) – советский литературовед, литературный и театральный критик.] мимоходом бросил, что «Аксенов … далек от идейной четкости». Стасик[145 - Станислав Борисович Рассадин (1935–2012) – литературный критик, литературовед.] написал мне, что и в «Литературке» статью Бондарева они пробили с большим трудом.

Сегодня было письмо от Киры. Мой Кит[146 - Домашнее прозвище сына Алексея.] здоров и бодр и день-деньской кричит «га-га-га». Точную дату возвращения в Москву я еще не могу определить. Это будет зависеть от того, когда снимут важнейшие для меня сцены.

Крепко целую тебя.

Твой Вася.

Василий Аксенов – Евгении Гинзбург

Дорогая мамочка.

Прости меня за тот последний вечер перед отъездом. Такое со мной иногда бывает. Но, в общем-то, кажется, я не допустил никаких выходок. Я был очень возбужден, и все. К тому же я знал, к чему я возвращаюсь, и, в общем, музыка, вино и трепотня были мне тогда нужны.

Вернулся я к тому, что и ожидал. Сразу попал в московский барабан, который крутится без остановки. Каждый день работа над сценарием «Звездного билета» и каждый вечер диспуты. Дома очень трудно. Слава Богу, что Лешка с приездом Киры сразу стал поправляться. Писать, разумеется, не могу ни строчки. Вчера сделал объявление о комнате.

10 декабря еду на студию в Ленинград, потом в командировку от «Известий». Сейчас имеются кое-какие благоприятные симптомы, но в личных делах я делаю ошибку за ошибкой. Может быть, в следующем письме расскажу.

Мама, я забыл «Тарусские страницы»[147 - Альманах, изданный в Калуге в 1961 г. под патронажем Константина Паустовского, вызвал резкую критику литературного начальства и партийных органов.] и синюю рубашку. Был бы тебе очень благодарен, если бы ты прислала эти вещи. На премьеру[148 - Постановка по пьесе «Коллеги» (совместно с Ю. Стабовым) в Украинском драматическом театре им. М. Заньковецкой.] во Львов я, конечно, приехать не смогу.

Что нового? Привет всем многочисленным знакомым. Посылку О. Н.[149 - Олег Николаевич Сталинский (1906–1990) – ведущий солист Львовского театра оперы и балета (указано Игорем Введенским).] я передал.

Поцелуй Тоньке.

Твое лекарство сегодня собираюсь заказать. Апельсинов пока не видел.

Крепко целую.

Вася.

Василий Аксенов – Евгении Гинзбург

Дорогая мамочка!

Наконец-то я выбрал свободный час и пишу тебе письмо, что давно уже хотел сделать. Надеюсь, ты не очень на меня сердишься. Ты представляешь, как я закрутился в Москве сразу после возвращения из Львова. Уходил утром, а возвращался поздно ночью. 12 дней подряд мы с Мишей Анчаровым корпели над сценарием «Звездного билета». Чтоб я еще раз ввязался в бодягу по экранизации своей вещи! Дошел уже до того, что соглашался со всеми безумными предложениями Зархи. Приходит, к примеру, он и говорит, что неплохо было бы ввести в фильм тему жены Лумумбы[150 - Патрис Лумумба (1925–1961) – первый премьер-министр Демократической Республики Конго, просоветской ориентации, был убит в результате политической борьбы за власть.]. О’кей, будет вам жена Лумумбы. Ночью звонок – Вася, знаете, пожалуй, лучше будет заменить жену Лумумбы девушкой из Хиросимы. О’кей, завтра будет сделано. Вот такие были дела. Не знаю, запустили ли его в павильонные съемки. Я уехал до этого.

Шли бесконечные встречи и диспуты. Не обошлось и без скандала. Я не приехал в один клуб, вернее, приехал вместо этого в другой. Обиженные написали письмо в Союз. В «Московском литераторе» напечатали это письмо и мой ответ, по поводу которого вся шарага ужасно веселилась.

9-го меня вызвали на «Ленфильм», на худсовет по кинопробам. 3 дня торчал в Ленинграде. Там меня ждал «приятный» сюрприз. Дело в том, что там образовалось творческое объединение, и наша картина попала к новому хозяину. Снова начался разговор о сценарии. Короче, в 1-й декаде января придется снова ехать в Ленинград и торчать там не меньше недели. Может быть, прямо оттуда заскочу во Львов.

В Ленинграде я немного подправил свое угрожающее финансовое положение – подал заявку на новый сценарий. Сорвал аванс. Вернулся из Ленинграда 12-го, а 14-го улетел на Сахалин.

Полет был хороший. Из Москвы до Хабаровска без посадки. На Ту-114 за 8 часов. Здесь я сделал глупость – торчал в Хабаровске 3 дня неизвестно зачем. Это неинтересный провинциальный и морозный город. С 19-го я на Сахалине. Вот здесь очень интересно. Жалею только, что прилетел зимой и времени мало.

За это время, кроме Южно-Сахалинска, побывал в Корсакове и Холмске. Не знаю, что буду писать для «Известий», но для себя повидал кое-что. Возможно летом приеду сюда на более долгий срок. Лечу обратно через два дня. Наверное, когда ты получишь это письмо, я буду уже в Москве. Очень соскучился по Киту. Мы очень мало видим друг друга. Перед моим отъездом сюда Киту опять не повезло – он схватил воспаление ушей, правда в легкой форме. Кололи его, беднягу, пенициллином. Он стал очень забавным. На вопрос, кого ты любишь, твердо отвечает «папку» <…>.

Рад, что премьера[151 - Постановка «Коллег». См.: предыдущее письмо и прим.] во Львове прошла успешно. Очень позабавил меня роман Тоньки и Андрея, а также роман Марка и Наташи[152 - Андрей, Марк, Наташа – львовские знакомые Е. Гинзбург, сверстники Антонины.]. Какие там еще романы среди знакомых?

Рассказ Марка еще не показывал, что-то не хочется мне его показывать. Но покажу после приезда.

Мамочка, тут за мной пришли, поэтому кончаю. Крепко тебя целую. Поцелуй Тоньке. Привет Олегу Николаевичу, Брендорфу[153 - Львовские друзья Е.Гинзбург: Олег Николаевич Сталинский (см. прим. к предыдущему письму) и Брендорф – врач, живший по соседству (указано И. Введенским).] и всем остальным.

Твой Васька.

Василий Аксенов – Евгении Гинзбург

Дорогая мамочка!

Вот мы уже неделю в Гагре. Прилетели сюда 30/IX. Погода все время была хорошая, но последние три дня облачно. В общем отдыхаем хорошо и даже весело, может быть, слишком весело, т. к. я приехал сюда работать, а работы почти не получается.

Начинаю сейчас пьесу[154 - «Всегда в продаже».] для «Современника», давно ее ждут от меня. Не знаю, что получится, но задумка, по-моему, интересная. Пьеса сатирическая. Кажется, я тебе о ней рассказывал в прошлом году.

Здесь в Доме творчества сейчас полно народа, в основном это юристы и стоматологи, да и еще масса танцоров. По вечерам легкий флирт и беседы о культе личности. По сравнению с прошлым годом в Гагре перемены – ул. Сталина переименована в Курортную, а ул. Джугашвили в Школьную, но бронзовый монумент Дяди Джо все еще возвышается и под ним фотографируются туристы из Нагорного Карабаха.

Будем здесь до 23/Х. Не знаю, удастся ли заехать во Львов. Может быть, но слишком много дел в Москве и Ленинграде. Одно из них переезд на новую квартиру.

За эту неделю очень соскучился по Киту. Берта[155 - Берта Ионовна, теща В. Аксенова.] написала, что он стал совсем большой.

Мамочка, напиши сюда, что у вас нового, все ли в порядке.

Целую тебя.