Под бурями судьбы жестокой
Увял цветущий мой венец
Живу пустынно, одинокий
И жду – придёт ли мой конец.
Эта песня исполнялась solo под немое сопровождение хора, как исполняются теперь «Грёзы» Шумана. Любопытно, что эта сугубо пессимистическая песня находила отзвук у некоторых сторонников «мировой тоски» в духе байротизма, но больше она привлекала к себе внимание оригинальной формой своего исполнения.
ДУЭТ. Звёзды блещут, точно очи,
Соловей в лесу поёт.
И подругу в сумрак ночи
На свидание зовёт.
И счастливый, и довольный,
Он порхает перед ней.
Мне завидно птичке вольной -
Милый друг, приди скорей.
Этот дуэт исполнялся всухую, т. е. без аккомпанемента.
Любопытно, что его сентиментальное содержание допускалось к исполнению в духовном учебном заведении, но следующий дуэт такого же характера был разрешён для исполнения лишь при условии если его заглавием будет «Привет весне».
Привет тебе, красавица,
Но где же ты?
Я полон грёз и пылких ожиданий.
Мой друг, приди ко мне!
Репертуар хора и солистов обновлялся и пополнялся через знакомства с представителями музыкального мира Перми. Одним из тех был известный музыкальный деятель А. Д. Городцов, бывший оперный артист. А также пополнение репертуара и формы исполнения песен и романсов шли через преподавателей пения семинарии. Так, в одном году преподавателем пения был регент архирейского хора Потеряйко, украинец, и он пропагандировал украинские песни. Особенно же большое влияние оказал учитель пения в 1906-1907 уч[ебном] году Николай Васильевич Пиликин, кончивший консерваторию и сам композитор. Он же выдвинул из среды семинарского хора певцов-солистов, исполнявших романсы под аккомпанемент фортепьяно. До него, как легенду, передавали о том, что один ученик – Захаров однажды на вечере пел Ave, Maria под аккомпанемент пианино.
Зимой 1907 г. в семинарии был устроен грандиозный вечер со следующей исполнительcкой программой:
1. Однородный мужской хор под управлением Н. В. Пиликина пополнил:
а) «Ноченьку» из оперы «Демон» Рубинштейна при участии пианино, причём украшением хора был октава ученик Александр Меркурьев;
б) «Жук и роза»;
в) «Прощание с лесом» Клауэра;
г) «Дощик», украинская песня – смешанный хор под управлением Н. В. Пиликина при участии дискантов и альтов, мальчиков духовного училища.
2. Смешанный хор под управлением ученика М. В. Попова, регента семинарского хора, исполнил:
а) «Как во горнице-светлице» из оперы Даргомыжского «Русалка»;
б) Народную песню «Ай во поле липонька»;
в) «Слети к нам тихий вечер», музыка Николая Васильевича Пиликина.
Солисты, подготовленное Пиликиным, исполнили:
а) ученик Чирков романс Пасхалова «Нет, за тебя молиться я не мог»,
б) ученик Ласин – романс Денца «Вернись»
в) ученик Свечников – романс Денца: «Я не любим тобой».
Это была полная концертная программа.
На этом вечере присутствовала известная в Перми артистка оперы М. Л. Василенко-Левитон, которая потом стала меценатом талантливых певцов-семинаристов. К указанным уже выше певцам, ставшими кумирами, присоединились потом имена – Иваницкий Пётр, Шестаков Пётр и др. Популярности этих певцов способствовало то, что они выступали в любительских концертах в городе и в качестве хористов, и в качестве солистов. В частности, они выступали на вечерах в женской гимназии Барбатенко. Для меня увлечение их пением не прошло мимо, о чём будет сказано ниже.
Во время революции 1905 г. отдельные импровизированные хоры возникали в семинарии то там, то здесь, а точнее сказать – вся семинария превратилась в один хор. Ноты расписывались конспиративно, а репертуар был подчинён моменту. В него входили: «Интернационал», положенный для исполнения развёрнутым хором, «Варшавянка», «Отречёмся от старого мира», «Похороны рабочего». Любимой песней была:
Солнце всходит и заходит,
А в тюрьме моей темно,
Дни и ночи часовые
Стерегут моё окно.
Как хотите стерегите,
Я и так не убегу.
Мне и хочется на волю –
Цепь порвать я не могу.
Ах, вы, цепи, мои цепи,
Вы железны сторожа
Не разбить вас, не сломать вас,
Крепко держите меня.
Когда в семинарии была объявлена забастовка, то здание было запрещено отоплять, чтобы выморозить всех и отправить по домам, и когда оставшиеся последними, чтобы не замёрзнуть ночью, прикрывали себя горой тюфяков, инспектор иронизировал над ними и говорил: «Вам в тюрьме темно, так убирайтесь поскорей домой».