Случай на кошаре. Кто это был или что это было?!

Вот правильно всё-таки люди прозвали тебя «Слепым»?!, – с негодованием вскричал я на него. —Если на белом фоне не видишь, это маленькое пятно. Ну как можно не увидеть эту маленькую крутящуюся точку, просто не вероятно?! В общем мне не о чем с тобой здесь разговаривать. Пошли в вагончик, по пьём чайку, согреемся, а то выскочили налегке, а на дворе ведь холодно стоять. Да и пора тебе уже домой, а то темнеет быстро.

Лёха в знак согласия кивнул головой, и мы по тяпали в свой домик. По дороге в помещение, я похлопал его по плечам, засмеялся, и спросил его по-дружески.

Ты вот скажи мне по-братски, по-товарищески, кто тебя прозвал «Слепым»? Может из-за того, что ты всё время приходится носить свои очки? А ещё бы ты поведал, за что тебя прозвали также нехорошей кличкой, как некий «Щёрт – проклятый?»

Однако, к этому времени мы заскочили в вагончик, поставили кружки с холодным чаем на плитку и стали ждать, когда они подогреются. А пока чай подогревался, напарник посмотрел на меня и сказал тихонько на не отвеченные мои вопросы:

Да нет. Дело тут не в моих очках, а совсем в другом. Если ты не будешь смеяться, то я готов рассказать, как бы по секрету, что не будешь никому рассказывать, что услышишь от меня.

Заинтриговав меня тут бесспорно, я сразу же поклялся ему, что буду нем как рыба, и никому об этом не скажу не слова.

Из-за того, – стал говорить напарник, – что я тебя сильно уважаю, я расскажу тебе, но только ты потом не смейся на да мной….

Ну ты же знаешь меня? Разве я, когда ни будь позволял заложить тебя руководству или своему тестю?

Ну хорошо друг, ты убедил меня, поэтому можешь слушать. Случилось это года три назад, меня направили в корма-добывающеюся бригаду. Из-за сильной засухи нас направили в командировку в краснодарский край, для заготовки соломы. Было нас там, человек пять, и грузовых машин с нами столько. В те годы, я был изрядным алкашом, пил всё подряд, и всё, что горит. Мог напиться до самого свинячьего вида. После того как мы на тюковали 5 машин соломы, как бы так с верх нормы. Решила вся бригада, там погулять немножко. Не помню сколько дней мы там бухали, а когда очухался, то осознал, что был в одних в трусах, да ещё на теле грязная футболка. Где я был, естественно, не помню, однако, грязь с меня текла ручьём. А тут как назло пришёл с нашего колхоза автобус, чтоб нас с командировки всех забрать домой. Ну куда мой друг, такого грязного сажать в машину, и потому решил наш бригадир меня помыть в станичной бане. Подъехали мы в Выселках, где работали к общественной бане, и бригадир сказал:

Лёха. У меня здесь есть новая спецовка, как искупаешься, я тебе её отдам. А сейчас посиди в автобусе, я схожу в баню и узнаю, как тебя чумазого там быстро искупать.

Минут через пять он прибежал в машину, и говорит перед всей бригады так:

Вот беда так беда. Оказывается, эта баня работает по графику: в субботу моются мужчины, а в воскресенье только женщины. Сегодня как назло воскресенье, естественно, этому человеку помыться сегодня не придётся.

Был в нашей бригаде один мудрый мужик – Сердюк. Вот он то и подсказал бригадиру, что нужно делать в такой ситуации.

Пойди бугор, – сказал он, – к банщику с уважительным вопросом: можно ли искупаться слепому мужичку? Скажи там, что он немножечко убогий, и совершенно ни видит не чего. Только вот надо на нашего героя надеть чёрные очки, и чтоб он дал согласие на такое мероприятие.

Что мне делать было —друга-л-ё-к? – говорил мне Лёха. – Естественно, я тут же разом согласился. В бригаде сразу же нашлись чёрные очки, а когда я их одел, все тут смеясь, глядя на меня дружно за смеясь сказали:

О?! Да – это перед нами настоящий, истинный слепой уродец. Да разве можно в бане бабам такому отказать – помыться?!

Под продолжающий хохот всей бригады, они стали меня подучивать, что нужно делать при любом стечении обстоятельств.

Гляди, Лёха! – Если бабы сдерут с тебя очки, щурься и говори только: «Уважаемые женщины, по милосердствуйте, ведь я калечь – благой». Да. Да – Лёха! – кричали другие, говори им непременно, так ещё: «Простите меня женщины, но я правда ни чего, не вижу».

Тут бугор видя, что всё складывается, как нельзя к лучшему, побежал сразу-же бегом в баню. Минут через пять он опять прибежал в машину и улыбаясь сказал: «Ну кажись всё в порядке – уладил. За баню заплатил. Однако, хоть сам банщик уже на пенсии, но здоровенный мужичища, больше двух метров в высоту. Он мне сказал, чтоб ты Лёха во время купания не снимал трусы. Однако, их можно снять на время, чтобы быстро постирать.

И вот так в сопровождение бригадира, он меня завёл в баню и отдал как бы в распоряжение самому банщику. Ну а мой бугор остался ждать меня в коридоре, этого заведения. Сама баня была, примерно, в 200 кв. метров, и разделена была на четыре сектора. Первый отдел, это был в общем коридор, где продавались билеты в баню. Второй – это предбанник, где раздевались и одевались посетители. Третий сектор – это середина бани, где в основном купалась вся клиентура. На вид, это прямоугольный зал в 100 кв. метров, почти в окружении каменных скамеек. Четвёртый сектор, это проход из этого помещение в другое без дверей, примерно в 50 кв/метров, в этом помещении в основном купались все, под душем.

Как только банщик завёл в раздевалку в трусах, он повёл меня сразу оттуда внутрь бани, где мылось несколько женщин. Естественно, он всех предупредил заранее, так, что женщины отнеслись ко мне с равнодушием. Банщик усадил меня на каменную скамью в самом дальнем углу помещения. Затем принёс ко мне два таза с водой, дал мыло и мочалку.

Слева таз, – сказал он, – это будешь в нём мылиться. Справа таз, это будешь в нём обмываться. Сам за водой не ходи, если что, я сам к тебе приду минут через тридцать. Ни в коем случае не вставай с места, и не вздумай идти в душевую, где находится большинство купальщиц. Я уже сказал бабам, когда ты будешь стираться, чтоб они не смотрели в твою сторону.

И вот после его напутствия, банщик ушёл на свой пост контролёра. Ну, а я там сразу ж, за, минут пять мигом искупался, а потом снял трусы и футболку и их также в темпе простирнул. Не одевая нижнего белья, мне от нечего делать пришлось продолжать купаться. Хотя я делал это осторожно, потихоньку, я искоса подглядывал на все прелести женской красоты. Может от подсматривания на обнажённых женщин, может от горячей воды, а может, что я долго не был обласкан своей бабой, но у меня вскочил «кочан». Был бы он у меня маленьким, то было бы пол беды, а то он у меня до самых колен при возбуждении. Естественно, чтоб меня там не разоблачили, я зажал его под ляжку ног, а потом закинул их как бы нога за ногу. Только друг, разве можно скрыть такого молодца, со стороны увидев такое, можно сказать, что у меня выросла третья нога. Может быть за мной из баб кто-то и подсматривал, а может и нет. Только после укрытия моего стоячего ствола, под бежала ко мне смазливая молодка, лет так 30 не более и сказала, как прощебетала:

«Слепой, а слепой, а ты и в правду ни чего, не видишь?!».

Ну, да. – говорю я ей в ответ, – Давно, давно уж ничего не вижу дорогая. Весь мир для меня, как тёмный склеп.

Вот и хорошо, что ты ни чего, не видишь. Может тогда мне потрёшь спинку? А то мои подружки сильно заняты, а мне нужно побыстрее искупаться, чтоб попасть на важное мероприятие.

Хорошо. – сказал я ей в ответ. – Только намыль посильней мочалку, а то я ведь ни чего, не вижу.

Молодая бабёнка быстро намылила тёрку, и отдавая её мне в руки сказала: «Вот тебе мочалка намыленная. Сейчас я нагнусь, а ты сзади три ей по всей спине, да по сильнее. Да гляди, сильно руки не распускай, а то начнёшь, что-нибудь на теле лапать».

Что вы? Что вы? – уверяя её пролепетал я тогда в радостном волненье. – Разве я посмею, что-то у вас щупать…

Тогда молодка встала рядом со мной, и нагнулась в позе «Г», расставив свои ножки. Ну а я, сразу со скамьи к деве той за спину, и встав на расстоянии пол руки, мочалкой той стал тереть по её телу. Однако, молодке не понравилась, что я стал тереть на расстояние, она повернулась слегка ко мне сказав: «Слепой, а слепой. Да чего же ты стеснительный. Ближе прижимайся ко мне, чтоб по сильней растирать мне спину».

Подумал. Подумал я тогда, что делать если к ней прижмусь сильней, держак мой выйдет из-под контроля, и точно головкой достанет до её грудей. А потом меня осенило: «О! да она точно хочет, чтоб я ей тут всадил, под самый – макарон!».

Задрожал я тогда всем телом и забыл от чего-то, что нахожусь в общественном заведении. Схватился я тогда за свой пламенный конец и вдавил, в её на мыленную пещерку до самого упора. Молодка сразу ж содрогнулась, закашляла и обмякла. Чувствуя, что у меня мало времени, я с таким быстрым темпом стал раздирать её кормилицу, что она не вытерпела и взмолилась: «О боже! Он сейчас мне раздерёт мою норушку. Как больно, ведь он толчет до самого желудка».

Ну а после уже она обратилась и ко мне: «Слепой, а слепой, что же ты делаешь проклятый? Ты же ведь не трёшь спину, а вовсю мою кормилицу дерёшь! Быстро вытащи его скотина, а то я бабам своим сейчас же закричу?!».

Тогда я весь в поту от такого секса, нагнулся к её головке и прошептал: «Простите милая барышня, но ведь я ничего, ничего, совершенно не вижу».

Молодка, видя, что её слова меня не напугали, нагнула голову под себя и стала лупить ладошкой по каменистому настилу, и при этом выкрикивая такие вот слова:

«Ой мамочка! Ой папочка! Ой, я больше не могу такое стерпеть ….?!

А потом она сперва тихонько, а потом довольно- таки громко стала кричать: «А! А! А! А! А!

Естественно, на её истошные выкрики прибежали к нам все бабы, которые мылись в бане. Они все сразу же стали меня щипать и колошматить по спине, чтоб я от неё отстал или отлепился. Но какой там, я к молодке будто приварился сваркой: не оторвать, не отодрать. И только видно задница моя ходила взад в перёд, как благое опахало. Однако в бане той нашлась одна здоровая бабища, как мать-моржиха. Она подошла к моей спине, обхватила одной рукой мою шею и дёрнула на себя, что было силы.

Конечно, друг мой, рассказ этот ведётся медленней, чем было там на самом деле, но всё же. Когда эта женщина оторвала от секса, мы с ней упали на бетонный пол. Однако, толстая бабища оказалась на много, проворнее меня. Она как бы резко развернулась и села всей массой на мой худой живот. Естественно, мой длинный производитель остался за её спиной, касаясь до её лопаток рук. Все женщины у видя такое зрелище, стали в хохоте давиться, и изумляться: «Ой, девчата?! Такой сморчок слепой, а у него воротила с пол руки?! Признайтесь бабы, вы в жизни видели, чего – ни будь похожее такое?! Наши мужики все здоровенные громилы под 2 метра, а у всех стручки, не больше указательного пальца?!».

Пока бабы хохотали с комментариями, я продолжал лежать на спине, а мать-моржиха во-седеть верхом на, моём пупку. Однако, эта баба не сидела на мне просто так, она как садистка лупила по щекам моим, своей ладошкой и при этом приговаривая: «Ах ты гад слепой уродец?! Да как ты смел нашу подругу опозорить?!».

Покуда она надо мною измывалась, молодку которую я не до-трахал, женщины взяли её под руки и вывели в предбанник, чтоб она оделась.

А тем временем, сидящая на мне женщина с тремя наверно животами, повернула голову к моим стопам и у видя мой производитель воскликнула:

«О, го – го?! Я жизнь почти прожила, но в жизни не видала такую палку в пол локтя?! Я думала сперва, что кто-то мне по спине рукою водит?! А это оказывается, его семи вершковый …., елозил по лопаткам там моим. Бабы?! Я вам вот, что скажу. Этот слепой не человек, а настоящий искуситель: Щёрт – проклятый! Подымите меня девки на ноги, а то от увиденного ноги подкосились. Хоть верьте, хоть нет, но я от Щёрта – проклятого, не могу подняться».

Тут сразу же две крепкие молодки схватили её под руки и стали мою садистку при подымать. А в это самое время от куда-то появился здоровенный банщик с тазиком воды. Он как бы, не разобравшись в чем дело взял и опрокину воду на подымающеюся, или на подымающих. Бесспорно, от такой неожиданности, молодки под скользнулись враз на месте и выпустили громадину из рук. Но ещё быстрее этого события, моя садистка, чтоб не упасть, схватила за мой производитель как за костыль какой, чтоб опереться об него. А так как он был в промеж ног её, по какому-то невероятному случаю, мой колчан выскользнул с объятий, и сразу ж влез в нутро бабище. Совершенно машинально, держак от радости такой, раза три четыре, пять качнул, как каким насосом, и сразу же спустил весь дух. Всё произошло так быстро, что эта баба не поняла сперва, а когда до-дула сразу подняла руки к верху, да как закричит на всех:

«Ой, ой, батюшки девки?! Как, этот Щорт-проклятый, вдул в мою бездонную утробу, своё дышло до конца?! Снимите бабы наконец с его палки толоконной… Ой, батюшки мои, кажется Щорт проклятый, успел меня уж обрюхатить?!».

После больших усилий всё-таки, самые сильные женщины навалились на неё и стащили с меня. А потом не долго, думая увели в предбанник, чтоб она оделась и пошла домой. Обескураженный происшествием я сел на пол, как тут же подошёл ко мне банщик, схватил меня за ухо и, потащил матерясь из бани в коридорное помещение, где поджидал мой бригадир. Там он грубо пихнул меня в ноги «бугру», и сказал ему запальчиво:

«Запомни, братишка?! Это не человек, а Щорт-проклятый?! Не успел я его оставить в бани на 10 минут, он за это время сумел, двух женщин обрюхатить. А если он их в натуре осеменил, боюсь у вас будут большие неприятности. Мой вам совет: увозите этого Щорта-проклятого, куда-нибудь подальше.

Покуда я быстро одевал спецовку банщик принёс моё нижнее бельё и отдавая их мне – пробурчал:

«Прикинулся ты Щорт-проклятый, слепым уродцем, а сам отрастил „ял-день“, как хобот у слона. Быстро, чтоб через 5 минут, вашего духа тут не было?!».

Видя такую ситуацию, мой бригадир в толчки погнал меня в автобус, и уже там в машине рассказал всем, как я помылся в бане. Ну а те, мой друг, когда мы прибыли домой растрезвонили всем про этот случай в бане. Вот так, и стали все называть меня в колхозе: «Щорт-проклятый, или как бы ещё проще «Слепой».