Родиния. Тайны бытия

– Может, какой-то сундук? – предположил Карнаухов. – Во время революции, говорят, буржуи много всего попрятали в землю…

– Это значит, мы нашли клад? – подхватил другой мужик. У всех артельщиков тотчас в глазах загорелись азартные огоньки.

– Если это клад, мы должны будем сдать его государству, – сухо заметил Карнаухов.

– А я слышал, – сказал третий мужик, – что лицам, нашедшим клад, полагается двадцать пять процентов.

Услышав это, сельчане подумали примерно одно и то же: как несправедливо! – нашли клад они, а получат от него всего четвертую часть, да еще должны будут поделить ее между собой.

– Клад это или не клад, – мы должны его откопать, – мрачно отозвался Карнаухов. – Давай, мужики, пойдем вокруг этой х…

Позабыв о том, зачем собственно собрались в этом месте, они снова принялись за дело и управились менее чем за полчаса. И теперь разглядывали со всех сторон внушительных размеров ларец, явно рукотворного происхождения, сделанный из белого твердого материала, похожего на мрамор.

– Сколько же здесь должно быть сокровищ, – в предвкушении неслыханной удачи говорили меж собой сельчане. Их воображение уже рисовало и золотые монеты, и жемчуга, и самоцветы.

– Давайте его откроем, – предложил один с замиранием сердца. Остальные подхватили его слова. Но это оказалось сделать не так-то просто. Крышка этого ларца не имела замка, но была плотно подогнана к его толстым стенкам. После безуспешных попыток открыть его один из сельчан поспешно сбегал домой и вернулся уже с ломом в руках. Ему, наконец, удалось приподнять крышку и сдвинуть ее с места. Тогда все сельчане дружно навалились и…

Некоторое время никто из них не мог произнести ни слова. В их взглядах можно было прочесть сразу несколько противоречивых чувств, которые они испытали в тот миг, когда была сброшена крышка «этого ларца». И разочарование, и удивление, и смущение, и даже испуг. Такого не ожидал никто!

***

Машинист экскаватора Александр Александрович Масалыгин, которого в его бригаде уважительно звали Сан Саныч, отрабатывал свою очередную смену. За продолжительное время работы на шагающем экскаваторе он в некотором смысле сроднился с этой машиной и уже не мыслил без нее своей жизни. Привычными, доведенными до автоматизма движениями, он дергал за рычаги, а в это время за кабиной, в которой он находился, тяжелый ковш разбивал породу и поглощал ее в свое ненасытное брюхо, вмещавшее до двадцати кубометров груза. Потом ковш разевал свою пасть над кузовом самосвала и изрыгал все, что перед этим пожрал. После чего стрелой возвращался на прежнее место. Все начиналось сначала.

Ребенок, глядя на все это издалека, мог бы представить, что экскаватор – это такой железный монстр, который зачем-то хочет проникнуть в самое сердце земли, а потому день за днем совершает одни и те же движения. Но это была работа машиниста Масалыгина, который состоял на хорошем счету у начальства, и его такая жизнь вполне устраивала. Может быть, у него не было времени подумать о чем-то другом, а, может, он просто не хотел ни о чем думать…

То утро не предвещало ничего особенного. Масалыгин заметил, как группа его односельчан прошла к своему участку, но вскоре, поглощенный работой, он забыл про них. И вспомнил, только когда увидел бегущего человека, который что-то кричал и почему-то махал в его сторону руками…

Масалыгин выключил двигатель экскаватора и распахнул дверь кабины. Но в угольном разрезе стоял такой шум, что голос бегущего все равно утонул в нем. Тогда Масалыгин прыгнул из кабины наземь. В этот миг к нему подбежал запыленный полуобнаженный человек, в котором машинист экскаватора признал кузнеца Карнаухова. В условиях рева двигателей огромных машин и грохота падающей в кузов самосвала породы разговор проходил на повышенных тонах.

– Что случилось? – кричал Масалыгин.

– Мы нашли кое-что, – орал в ответ Карнаухов.

– Что? – переспрашивал первый.

– Мы нашли… – повторял второй.

– Что вы нашли? – не понимал Масалыгин. Карнаухов смущенно замялся и только рукой показывал в ту сторону, откуда прибежал. Дескать, сам посмотри.

– Саня, мне работать надо, – попытался было отвертеться от назойливого односельчанина Масалыгин и двинулся обратно, к своему железному монстру.

– Но ты же бригадир! – возмущенно прокричал вдогонку Карнаухов. – А дело важное, можно сказать, государственное…

Слово «государство», услышанное весьма отчетливо, заставило Масалыгина остановиться. Он нехотя последовал за Карнауховым и спрыгнул в траншею, которую за время работы вырыли артельщики. Длинный и объемный предмет, который белел посреди черного, заполненного углем пространства, тотчас же привлек его внимание.

– Что за… – Масалыгин повторил то же бранное слово, что и ранее сельчанин, и ускорил шаг. Когда же он заглянул внутрь белокаменного ящика, то на мгновенье от неожиданности потерял дар речи.

За всю свою жизнь машинист экскаватора Сан Саныч Масалыгин ничего не смог обнаружить на глубине залегания угля… Никакой органики. Конечно, кроме самого угля, относимого к углеводородам. А тут такое. Если не увидеть своими глазами, невозможно поверить! Сказка, да и только!

Длинный, в рост человека, ящик был заполнен жидкостью розово-голубоватого цвета, в которой… лежалаодетая в тонкое полупрозрачное платье девушка с русой косой и голубыми, широко раскрытыми глазами, устремленными ввысь. Казалось, что она жива (у нее на щеках играл румянец) и готова подняться из-под воды. В ее изголовье находился некий предмет в виде прямоугольной коробочки с одним закругленным краем, но он поначалу не привлек внимания.

Это зрелище завораживало, – так что Масалыгин не сразу пришел в себя, еще некоторое время он пребывал в растерянности, собираясь с мыслями.

– Саня, – наконец, обратился он к Карнаухову, – бегом – в сельсовет. Власть надо поставить в известность, – и, когда Карнаухов вылез из траншеи, обратился к остальным. – Ничего здесь не трогать, – а сам двинулся в сторону, откуда доносился шум работающих экскаваторов. Вскоре тишина воцарилась над округой. Работы были приостановлены.

Карнаухов по пути в сельсовет заскочил домой и проговорился о находке своей бабе, а она, едва муж вышел за порог, побежала к соседке. Так что через полчаса вместе с председателем сельсовета в угольный разрез спускалась уже целая толпа местных жителей, сгорающих от любопытства. Еще бы! С человеком за всю жизнь может не случиться ничего особенного, а тут такая находка!

Ящик, который оказался гробом, окружили со всех сторон и принялись рассматривать прекрасно сохранившееся тело «спящей царевны». Первым оторвался от этого зрелища председатель сельсовета. Он понял, что дело, которое свалилось на его седую голову, государственной важности.

– Ну, чё вылупились? – прикрикнул он на народ. – Нечего тут зырить. А ну, все вон отсель!

– Александр Иваныч, – обратился он к Карнаухову, – проследите, чтобы это место было очищено, и никто не прикасался к находке. А я доложу наверх, – он ткнул пальцем в небо и поспешно двинулся в сторону села.

Люди отступили из траншеи, в которой покоилась необычная находка, но продолжали издали смотреть на нее. Более того, народ продолжал прибывать, и вскоре почти все село собралось в угольном карьере. Бабы шептались, пальцами указывая на гроб. Мужики деловито помалкивали и удерживали тех, кто хотел рассмотреть находку поближе.

Прошло немного времени, и подтянулась районная милиция. Стражи правопорядка оттеснили толпу еще дальше. Наконец, два часа спустя издалека со стороны областного центра долетел шум работающих лопастей, и все головы тотчас устремились ввысь. Вскоре в небе показался вертолет. Похожий поначалу на маленькую точку он рос по мере приближения. Теперь в нем можно было признать распространенный в те годы транспортник Ми-4.

Массивная красного цвета машина ненадолго зависла в воздухе, а затем села на землю в самом центре угольного карьера. Ветер, создаваемый ее лопастями, долетал до стоящих в сторонке зевак, пока не стих. Дверца вертолета отворилась, и из его чрева начали появляться люди. Все они были в одинаково строгих костюмах. Всего из «кирпичного» цвета вертолета вышло двенадцать человек.

Едва показались эти люди, как толпа стала понемногу редеть, а вскоре рассеялась вовсе. Среди тех, кто остался в карьере, были Карнаухов и Масалыгин, а также председатель сельсовета, который, завидев людей в штатском, заметно побледнел и направился к ним навстречу. Один из прибывших показал ему свое удостоверение, и все без промедления тотчас направились к месту находки.

Люди в штатском спустились туда, где стоял каменный саркофаг, – у одного из них был миниатюрный фотоаппарат, который тотчас защелкал. Второй подступил с расспросами к председателю сельсовета, который, обливаясь потом, то и дело вытирал лицо платочком. Переписав имена всех, кто обнаружил находку, человек в штатском вернулся к своим товарищам, которые в это время пробовали сдвинуть саркофаг с места, однако он показался им слишком тяжелым. Тогда возникла идея откачать из него жидкость. Были принесены ручной насос и емкость. Процесс пошел. Розоватая, похожая на марганцовку, жидкость быстро убывала. Но едва из-под нее показалось тело «спящей красавицы», как оно стало чернеть…

Товарищи, заметив это, поняли свою ошибку и тотчас остановили откачку жидкости. Она была возвращена назад. Тогда, приподняв саркофаг ломом, под ним были пропущены крепкие веревки, с помощью которых люди в штатском подняли тяжелую находку на поверхность и понесли ее к вертолету.

Спящая красавица, погребенная в толще угольного пласта, отправилась в свой последний путь…

Вертолет, взмыв в небо, взял курс на запад, унося с собой одну из величайших загадок бытия. Пытаясь понять, с чем они имеют дело, чекисты доставили уникальную находку в Новосибирск, а предмет, напоминавший коробочку, отправили для изучения в Москву. Услышав, что саркофаг был обнаружен в толще каменного угля, профессор, к которому они обратились за консультацией, заявил, что это совершенно невозможно.

– Исключено, товарищи, – сказал он. – Каменный уголь образовался более трехсот миллионов лет назад! Чтобы попасть в этот пласт, ваша «спящая царевна» должна была умереть гораздо раньше… А это совершенно невозможно!

Но, увидев ее собственными глазами, он, как и прежде Масалыгин, на некоторое время потерял дар речи. У старого материалиста произошла потеря мировоззрения, – он был готов даже отказаться от общепринятой теории эволюции Дарвина.

Несколько дней этот профессор не спал, не ел, – брал образцы тканей и жидкости, исследовал их под микроскопом, проводил анализы. Словом, изучение этого «уникального артефакта», как он теперь говорил, поглотило всю его душу. Но этого ему показалось мало и, не спрашивая разрешения начальства, он вылетел в Кемерово, чтобы взглянуть на место, где этот «артефакт» был найден. В сельском клубе он прочел лекцию по поводу уникальной находки, которая, по его словам, «изменит наше представление о мире».

Он был весьма взволнован, когда произносил свою речь:

– Ей больше шестисот миллионов лет, а она совершенно не отличается от нас с вами. Генетический анализ показал ее стопроцентное родство с человеком современного вида!

Лекция, собравшая полный зал, была выслушана с большим интересом. Публика удостоила профессора громкими рукоплесканьями. Люди уходили из клуба с надеждой, что скоро на весь мир будет заявлено об этой находке, и их село окажется в центре всеобщего внимания. Однако селу Ржавчик Тисульского района так и не суждено было стать мировой столицей.

Тем временем, наш профессор вернулся в Новосибирск, где его ждал весьма неприятный сюрприз. Пропуск, по которому он проходил в биолабораторию, был аннулирован. Вскоре выяснилось, что НИИ, в котором он работал, уволил его задним числом. Без всякого объяснения причины. Впрочем, ничего объяснять и не требовалось. Профессор понял, что его карьере ученого пришел конец. Едва осознав, что находка представляет угрозу официальной идеологии, основанной на материалистическом понимании истории и биологии, чекисты прикрыли всякие исследования в этом направлении. Саркофаг с телом был перемещен в спецхранилище, закрытое для посторонних глаз. Об этом деле забыли на четыре года…

Шел 1973-й. Была середина эпохи, которую впоследствии назовут «застоем». Золотое пятилетие осталось позади. Реформа Косыгина была свернута. Но Леонид Ильич еще не болел, передвигался без помощи и говорил членораздельно.

Однажды в кабинет главы КГБ Юрия Андропова вошел человек, о котором ему, вопреки обыкновению, не было доложено. Незнакомец высокого роста был одет в пальто с поднятым воротником, на голове его была фетровая шляпа, а на глазах – темного цвета очки. Последнее более всего смутило хозяина кабинета, за окном которого шел проливной дождь.

– Кто такой? – сказал он, приподнимаясь со своего места за большим письменным столом.