Противостояние

– Миша, ты никогда не пил. Не начинай! Все ещё образуется…

Горбачёв взял жену за руку, и в его глазах блеснули слёзы.

– Рая, наши дела идут хуже некуда! Ельцин прибирает к своим рукам власть. Союз трещит по швам… Республики друг за другом объявляют о своей независимости. Украина провела референдум… Подписание Союзного договора – под угрозой. По донесениям из белорусского КГБ вчера в Беловежской пуще собрались Ельцин, Кравчук и Шушкевич…

Действительно, накануне, 7 декабря 1991 года, в охотничью усадьбу Вискули (недалеко от Бреста) съехались представительные делегации РСФСР, УССР и БССР. Первым, – в сопровождении белорусского премьера Кебича, в правительственную резиденцию, которая, к слову сказать, находится совсем рядом с польской границей, – явился Леонид Кравчук, неделей ранее избранный украинским президентом. Он тотчас отправился на охоту и с вышки, некогда построенной для членов Политбюро, подстрелил привязанного к дереву кабана…

Весьма довольный собой руководитель «самостийной и незалежной» со своею свитою вернулся в резиденцию, где некогда Никита Сергеевич Хрущёв принимал иностранных друзей по соц. лагерю. Вскоре приехала российская делегация во главе с Ельциным (госсекретарь Бурбулис, вице-премьеры Шахрай и Гайдар, министр иностранных дел Козырев) под охраной людей бывшего офицера КГБ Коржакова, который не отходил от своего патрона ни на шаг во время августовских событий.

В семь вечера сели ужинать. Разговор за столом вели лидеры России и Украины, остальные – молчали, не перебивая старших, пока не подходила очередь говорить тост.

– Старый Союз больше не существует, – заявил Ельцин, глядя на Кравчука, который сидел прямо напротив него, – мы должны создать нечто новое…

– Новый Союз вместо старого? – криво усмехнулся Кравчук. – Неделю назад более 90% украинских граждан на референдуме проголосовали за независимость!

– Леонид Макарович, – возражал Ельцин, – на суверенитет и независимость Украины никто не посягает, но у наших народов общее прошлое, экономики России и Украины тесно переплетены. Мы не должны далеко уходить друг от друга…

– Борис Николаевич, – улыбнулся Кравчук, – я никаких договоров подписывать не буду. Советского Союза больше нет, а новые Союзы Украине не нужны. Из одного ярма в другое мы переходить не станем!

Услышав это, Ельцин схватился за бутылку водки, наполнил стопку и выпил залпом; на него с улыбкой поглядывал Кравчук, который был в прекрасном настроении духа и чувствовал себя победителем. Когда уже казалось, что дело прогорело, украинский премьер Витольд Фокин поднялся с места с бокалом в руке и произнёс тост:

– Выпьем за наши народы: русский, украинский и белорусский! Как говорил великий Редьярд Киплинг, «мы одной крови»…

Искоса глянув на Фокина, Кравчук неохотно поддержал его и сделал глоток вина.

Два часа за банкетным столом решалась судьба страны и мира. Тосты следовали один за другим. Под конец президент Украины заметно помрачнел и вынужден был согласиться:

– Раз большинство за договор, давайте подумаем, каким должно быть это новое образование. Может, действительно, не стоит нам далеко разбегаться?

– Давайте создадим рабочую группу для подготовки соглашения, – предложил Ельцин. – Из представителей всех трёх сторон. От России я выдвигаю профессионалов своего дела. Шахрай, Козырев, Гайдар…

По окончании застолья главы государств и правительств стали расходиться, договорившись вскоре собраться еще раз, – уже в более неформальной обстановке, чтобы отдохнуть «банной шестёркой». Подвыпивший Ельцин поднимался на второй этаж резиденции, где располагались его апартаменты. И вдруг на середине лестницы он споткнулся и стал падать спиной назад. Охрана замешкалась, все оцепенели, но ситуацию спас Шушкевич, который поднимался вслед за Ельциным и ловко подхватил Бориса Николаевича, за что на другой день был награждён часами с такой формулировкой «за поддержку президента в трудную минуту».

В то время, когда лидеры парились в бане, в коттедже Гайдара шла напряжённая работа над текстом соглашения, оформлявшего развал Советского Союза. Но сразу появилось препятствие – первый вопрос, который возник перед рабочей группой: как назвать новое образование? В конце концов, сошлись на Содружестве демократических государств (на другой день украинцы, которые не принимали участия в работе группы, внесли поправку – так появилось СНГ). Придумав название, они долго не знали, что писать дальше. Когда лидеры стран вернулись из бани в свои покои, и резиденция огласилась звуками их дружного храпа, дело, наконец, сдвинулось с мёртвой точки – министр иностранных дел БССР Кравченко сказал:

– Господа, думаю, следует констатировать сложившуюся реальность, – и написал на бумаге исторические слова: «Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает своё существование».

– Теперь давайте подумаем, – продолжал Кравченко, – как нам оформить «цивилизованный развод»?

– А зачем изобретать велосипед? – зевая, отозвался Гайдар, который помышлял лишь о том, как бы поскорее завалиться спать. – У меня есть текст российско-белорусского договора, подписанного в ноябре прошлого года. Документ работает – его и возьмём за основу…

Итак, разработчики пошли по пути наименьшего сопротивления. Правда, над текстом соглашения работали почти всю ночь, а в пять часов утра дали поручение охранникам резиденции найти пишущую машинку, подложив текст соглашения под дверь рабочего кабинета (охотничья усадьба совершенно не была подготовлена к такому повороту событий!).

Между тем, сотрудники КГБ, объехав всю округу, обратились к директору заповедника, который вспомнил о своей секретарше из деревни Каменюки, – это была немолодая уже женщина, которую звали Евгения Патейчук. Столь ранний визит начальника застал ее врасплох – она наскоро оделась, не успев даже расчесаться. Её привезли в Вискули и посадили в кабинет за машинку «Оптима». Однако возникла проблема – нигде не могли найти текста соглашения о создании Содружества демократических государств…

Вскоре выяснилось, что уборщица вместе с прочим мусором выбросила и бумагу, подложенную под дверь, – ее вынули из мусорного ведра, и текст все-таки был напечатан. Потом ещё раз – внесли поправку о Содружестве независимых государств.

Тем временем, «банная шестёрка» позавтракала, поохотилась на зубра и собралась в бильярдной, чтобы обсудить текст соглашения. Ельцин был трезв как стёклышко, много улыбался и блистал умными идеями (однако сохранить Крым за Россией он, так и, не догадался!).

К часу дня внесли поправки и заново отпечатали текст, а заодно ещё несколько заявлений и документов, часть из которых так и не была подписана (в том числе о координации экономической политики). В час дня задумались над организацией церемонии подписания соглашения. Долго искали место, где разместить столы и стулья, но зала заседаний в резиденции не было, и тогда выбор пал на вестибюль рядом со столовой…

В два часа семнадцать минут пополудни в присутствии телекамер белорусских журналистов, которых накануне ночью разместили в неотапливаемой гостинице в деревне Каменюки, документ, оформивший развал Советского Союза, был подписан…

После нескольких протокольных фотографий «шестёрка» вкупе с подручными Козыревым и Кравченко поднялась на второй этаж в апартаменты Ельцина, где находился узел спецсвязи. Здесь лидеры новоиспечённых независимых государств поспорили о том, кто должен уведомить Горбачёва.

– Борис Николаевич, – говорил Кравчук, – вы всё это затеяли! Ваша была инициатива… Вот вам и карты в руки.

– Вы же знаете, – недовольно бурчал Ельцин, – какие у меня отношения с ним!

Шушкевич, памятуя об утреннем подарке, пошёл навстречу своему гостю:

– Борис Николаевич, я как хозяин саммита готов сообщить о соглашениях Горбачёву, а вы тогда звоните Бушу…

– Станислав Станиславович, – просветлел Ельцин, – вы настоящий джентльмен!

Он быстро набрал номер, по которому, с тех пор как стал президентом России, звонил неоднократно с отчётами перед Хозяином, и вскоре вслед за гудками послышался недовольный сонный голос американского президента (в Вашингтоне в это время было раннее утро, и его подняли с постели).

– I'm listening. (Слушаю).

Ельцин, пряча своё смущение (он понял, что разбудил Хозяина), проговорил:

– Господин президент, Советского Союза больше нет. Но не беспокойтесь, мы берём на себя контроль над ядерным чемоданчиком, над ядерным оружием – оно не расползётся. И тут мир, и Соединённые Штаты не должны волноваться. Сегодня в жизни нашей страны произошло очень важное событие, и я хочу рассказать о нем лично, прежде чем вы узнаете о нем из газет…

Министр иностранных дел Козырев, которому вскоре злые языки наклеят ярлык «Мистер-Да», переводил слова Ельцина на английский язык.

Президент России, между тем, продолжал:

– Мы также гарантируем соблюдение всех международных обязательств, вытекающих из соглашений и договоров, подписанных бывшим Союзом, включая внешний долг. Этот договор подписан тремя присутствующими руководителями республик…

Прослушав перевод Козырева, Ельцин добавил:

– Дорогой Джордж, я закончил. Это исключительно, чрезвычайно важно. По сложившимся между нами традициям, я сразу позвонил тебе, не прошло и десяти минут.

– I got it. (Понятно), – после глухого молчания отозвался Буш. – I will immediately read the agreement as soon as you send me the text, and we will respond quickly. We will work with you and others as events unfold. Of course, we hope that all these transformations will go peacefully. (Я сразу же прочитаю соглашение, как только вы вышлете мне текст, и мы быстро отреагируем. Мы будем работать с вами и с другими по мере развития событий. Разумеется, мы надеемся, что все эти преобразования пойдут мирным путём).

На этом разговор закончился.

Впоследствии, 25 декабря, после отставки Горбачёва, Джордж Буш Старший заявил: «Соединённые Штаты приветствуют исторический выбор в пользу свободы, сделанный новыми государствами Содружества. Несмотря на потенциальную возможность нестабильности и хаоса, эти события явно отвечают нашим интересам…»

После звонка американскому президенту связались с Кремлём. Шушкевич начал говорить:

– Подписали соглашение о создании Содружества. В преамбуле значится, что Советский Союз прекратил своё существование…

Горбачёв внезапно вспылил:

– Вы… вы понимаете, что вы наделали? Вы… понимаете, что мировая общественность вас осудит? Что будет, когда об этом узнает Буш?

– Борис Николаевич, – сдерживая смех, отвечал Шушкевич, – уже сказал ему, и он нормально воспринял эту новость…