Первенец дьявола

– Не в твоем случае. Бунтарь. Воплощение Греха. – Амирам встал, подошел к шкафу. Достал бутылку виски и бокалы. – Выпьешь?

– Выпьем. После ступай, Амирам. Храни тайну нашего разговора. Мне не нужны небесные чертоги. Свои души люди сами принесут мне в дар. Они знают, бойся своих желаний. Желания и хорошие намерения приведут их в мое царство.

Палата в этом доме умалишенных выводила меня из себя. Во дворе, где я совершал прогулки, была возможность для побега. Но не для меня. Мне не забраться на стену. Высокая. В фильмах все значительно проще. Подпрыгнул, уцепился за край стены, подтянулся и забросил свое тело на вершину этого каменного препятствия. Оттолкнулся. Полет. В прыжке приземляешься на землю. Бежишь, пересекаешь улицы под скрип автомобильных колес. Здорово. В фильмах. В жизни иначе. Особенно в моей. Но огонь борьбы не угас в моей душе. В палате я облюбовал тяжелую, но удобную, чтобы захватить ее рукой, вазу. Шарахнуть по рогам или козлиной башке. Рогоносец падает. Кругом суета. Малый, но все же шанс для побега.

Я пообедал. Посуду унесли из палаты. Вошел врач, которого я увидел первым в день моего пробуждения.

– К вам посетитель, мистер О`Хара. Позволите ему войти? – Вон как выгнулся дугой. Знатный посетитель этого дома сумасшедших.

Как будто здесь от меня это зависело. Кивнул головой. Близится мой час. Вспыхни в груди надежда освобождения.

Он вошел. Странно, не принес с собой запах серы или тления. Ничего адского. Даже адского огня во взгляде. Обычный парень. Молодой. Нет морщин на лице, что откладывают века существования. Рога и крылья? Спрятал? В руках цветы. Веник приличного размера. Большая упаковка, откуда доносилась вонь апельсин.

– Здравствуй, Герард. Как чувствуешь себя? Как наш ребенок? – Прямо заботливый папочка. В гробу я его видел, а не в своей постели. Клянусь, впервые вижу этого извращенца.

На лице моем улыбка. Подманить его к тумбе, да ударить по рогам. Где у него рога, пусть будет его заботой. А вот по черепу шибану.

– Герард, любимый – Это он издевается надо мной. – Не стоит думать о вазе. Ее приклеили, пока ты выходил. – Хоть не сказал, посрать. Было дело. Не в себе держать. Вот сволочь.

Сказать, что он мне не был симпатичен, совру. Хорош собой. Но врезать в челюсть, и лиловый синяк украсит эту рожу. И эту прелестную ямочку на скулах. Размахнулся и врезал.

Ухмылка на роже.

– Принимаю твой упрек. Мы так давно не оставались вместе. Не согревала близость наших тел. —Урод О чем он говорит.

– Я никогда, – пытаюсь совладать с собой, – не спал с вами.

– Ты прав. Со мною ты не спал. Иль спал, но я был рядом. Тайком проник в тебя. Зачал и удалился.

– Ты демон!

– Наконец, признал. Ты не нужен мне. Родишь, и на этом все. – Вот его виды на меня. Уже хорошо.

– Ты отпустишь меня? – Только черта я тебе рожу.

– Разумеется. Ты просто умрешь. Хороший исход. Даже без мучений. – Это что поправка к первоначальному?

– Я не согласен. – Соглашаться на подобное не хотелось.

А за окном бушует лето. Лучи солнца запрыгивают в палату через открытое окно, а с ними, как дыхание жизни, влетает мотылёк.

– А тебя спросили? Подумал, воспитательница для ребенка будет. Вакансия свободна. Год, полтора. А после …. Я закажу хороший гроб.

– Щедры вы, ваша милость. Башку бы я тебе отрезал. Маникюрными ножницами. – Это я от злости. У такого хлюпика, как я, это не получится. И эта рогатая скотина понимает.

– А поужинать в ресторане, не хочешь. Бежать не получится.

В каком бы обличии не явился к вам дьявол, готовьтесь бороться с ним. Герард О`Хара был готов сокрушить исчадье ада. Приличная внешность, цветы и подачка из фруктов и сладостей не прельстит стойкую душу истинно верующего. Хотя я не был уверен в крепости веры своей. О Боге я вспоминал лишь изредка. Когда нужда заставляла. Признаюсь, не был я с Ним искренним. Лукавил порой. Давал Ему обещания, клятвы, но не выполнял. Он, в свою очередь, не часто выполнял мои мольбы и просьбы. Приходилось прибегать к откровенной лести и даже…. Велик мой грех. Не гнушался я и подкупом, обещанием взятки. И кому, Господу своему. Помоги, Всемогущий. Я приду в храм твой, поставлю свечи. Выполни мою малюсенькую просьбу. Эти мысли пробежали в моей голове. Останется грешник, это я, без покровительства Отца небесного.

Поставив цветы в вазу, Темный Лорд уселся в кресло, закинув ногу на ногу. Само очарование сияло ангельской улыбкой.

– Герард, дорогой, как ты себя чувствуешь? Ты не ответил. Это беспокоит меня. – По второму кругу пошел, скотина.

– А это заботит тебя? Сомневаюсь. – Не позволю искушению одолеть меня. Не продам бессмертную душу за охапку цветов. Выкину цветы в мусорную корзину.

– Очень заботит. Ты носишь нашего ребенка. Он и ты, вы оба дороги мне. – Ему б в артисты податься. Очень искренне сыграл. Только никакого ребенка у меня нет. И быть не может по определению.

– Милый, – я решил проявить свои способности актера, со слезою в голосе, мне б мыльных операх играть, – ребенка у нас не будет. Я сделал аборт.

Глаза этого демона сверкнули таким пламенем, что оно могло бы сжечь меня. Скулы на лице напряглись, кулаки сжаты. Это уже не игра, а если игра, то великолепная.

– Ты хочешь вызвать мой гнев, Герард. Это очень опасная игра.

Ха, меня не запугать. Может, я слабак и хлюпик. Не стою ничего, но характер у меня отвратительный. Бедный чертик, ты такой славный. Ты бы не выжил со мной под одной крышей. Тебе повезло. Сходи в храм, отслужи благодарственную мессу. Господь тебя бережет.

– Урод. При твоей роже ни одна трактирная шлюха не захочет залететь с тобой. Усыпь ложе лепестками роз, зашторь окна, погаси свет. Не поможет. Мужик должен быть симпатичным, как я. – Тут я несколько лукавил. Вовсе не в том, что я симпатичный. Любая скажет, красавец. Лукавил? Денница не был уродом. Мужчина с обложки глянцевого журнала. Пройдись он по подиуму…. Я заметил, когда он входил, походка выше всяких похвал, отличная фигура, очень пластичные движения.

Смех. Очень мелодичный, приятный.

– А что сказать о тех, кто уже залетел?

– И много их у тебя, кобель с копытами? – Просто поинтересовался. Меня не касается. Только поддержать разговор.

– Мое сокровище ревнует?

Наглый тип. Хотя по меркам ада, возможно, скромный парнишка.

– Хотел выразить сострадание. Сколько незрячих женщин мается по свету. Ревновать? Не дождешься. Просто интересно, как такому старику, тебе, поди, уже не одна тысяча лет, заинтересовать женщину и (это выше моего понимания) не опозориться в постели.

– О, даже ты, со своим изысканным вкусом, не захочешь неделями покидать наше гнездышко средь белых простыней. – Вот кот обожравшийся сметаны. Доволен.

– Избавьте меня от этой кары. Предпочту одиночество и прохладные простыни. – Топал бы ты в гей клуб. Там тебе место. Или в аду. Там твой дом.

– Если серьезно, свет очей моих, мы и наш сын, после того, как ты подаришь его мне, будем жить в просторном загородном доме.

– Просторном? Насколько просторном? – Меня вполне устраивала моя однокомнатная квартира. Слоняться по дому в поисках забытой вещи не для меня. Мое нищенство не соблазнить никакой роскошью.

– Я велел секретарю купить дом. Сойдет, двадцать четыре комнаты, не меньше. Просторный парк вокруг.

– Жить в этой тесной норе! Вот дворец или замок….

– Это у нас есть. Замок в Англии. Во Франции дворец. Палаццо в Венеции.

– На работу прикажешь мне летать на вертолете. – Меня устраивали поездки на метро.

– На работу? Зачем? Что за блаж. Я владелец «Эрл Харп Ойл». У меня достаточно средств содержать семью.

Изумление на симпатичной роже. Полагает, я стану его содержанкой. Сам заработаю. Жил же до сих пор. Не богато, но мне хватало. Даже раз в неделю с приятелем мог позволить себе выпить кружку пива.