– А потом она спросила тебя: «Зачем ты купил „Бейлис“?». А ты ответил: «Для ёбли-с».
– Да?! Я так сказал?! – Директор схватил себя свободной рукой за волосы. – Гусарский юмор!
– Ага. Но вы оба ржали как резаные, так что совсем меня за-эбали!
– Бумер, скажи, что мздишь, и я прощу тебе коробку сигар, которую ты мне должен, и ещё, так и быть, нах, подарю свою.
– А чё ты хочешь? Узнать правду или чтобы твой лучший друг целый месяц курил ахх-х-х-х-хуительные сигары?
– Правду.
– Тогда так: я отвёз вас к тебе домой и видел, что, пока вы шли к подъезду, ты реально держал эту блондинку за жопу! Вот так, нах, – Бумер издал губами сочный звук.
В этот момент в коридоре радостно пиликнул домофон.
– Кто? – спросил Директор.
– Отворяй, красава! – крикнули снизу.
Директор окинул взглядом часть комнаты, видимую из коридора, и сказал:
– Я лучше сам спущусь. Подождите.
V. Похищение Елены
– Ах ты, сука, папуас! Гвинея-Бисау! – выругался Эдик, когда его старый «крузак» подрезала пассажирская «газель».
– Это не «газели», а бешеные бегемоты, – ровным голосом ответил сидевший рядом брат Эдика и посмотрел холодным немигающим взглядом рептилии.
Имя у него было Паша, но все звали его «Змей» из-за фантастического устройства зрачка, радужной оболочки и век. Змей тоже принадлежал к преступному сообществу. Но если Эдик был нервный бандит, то Змей был бандит странный.
Директор сидел на заднем сидении «крузака» и, приняв вальяжную позу, наблюдал за обоими. Ему приходилось часто и широко зевать, чтобы скрыть нарастающую нервозность.
– Ты пойми, не могу я без этой бабы, не могу! – стенал Эдик. – Чую, всё, ушла она от меня с концами.
– Обидел ты её, – ответил Змей, – а женщину обижать нельзя. Потому что женщина – цветок!
– Да-а-а-а… – вздохнул Эдик.
– Вся вселенная зависит от женщины. Всё на земле и на небе – от женщины. Птицы, рыбы, животные и человек – от женщины. Великая, – Змей воздел очи, – гармония. Всё потому, что женщина – цветок!
Эдик покосился на брата, но ничего не сказал.
– Можешь ругаться, материться можешь, убивать даже можешь по необходимости, грабить, но женщину не обижай. Красоту природы не тронь нечистыми своими руками. Потому что женщина – цветок!
Минуты две братья молчали.
– Слышь, Змей, – нарушил тишину Эдик, – тебе не надо траву курить.
– Почему? – Змей медленно улыбнулся своими тонкими сухими губами и остановил на Эдике немигающий взгляд.
– А потому что тебе не надо!!! Ты и так ёбнутый!!! – заорал Эдик и ударил обеими руками по рулю. – Ты без всякой травы на всю башку на хер ёбнутый!!!
Змей снова улыбнулся и ничего не сказал.
– Вот скажи, – поостыв, продолжал Эдик, – вот скажи, как с тобой играть в эти… в моргалки, то есть в гляделки? Как? Ты же никогда не моргаешь! Кто-нибудь когда-нибудь тебя переглядел?
– Никто.
– Вот. А в детстве, помнишь, как мы играли?
– Помню.
– Ты всегда, всегда выигрывал! Всегда.
– Всегда.
– Вот! Вот поэтому я такой нервный! Смотрю, смотрю в твои шары змеиные, а толку никакого. Час смотри, два смотри, всё равно ты ни хрена не моргаешь! Ты психику мне нарушил, гад! – Эдик снова ударил руками по рулю и агрессивно замолчал.
На некоторое время повисла пауза.
– Пожрать куда-нибудь заедем? – спросил Змей.
– Пожрать? – Эдик обернулся через плечо и одним глазом посмотрел на Директора. – Красава, ты как насчёт пожрать, а?
Тот безвольно пожал плечами:
– Как хотите. Я есть не буду.
– А куда поедем? – спросил Эдик брата.
– Закусочную «Мак-Мак» знаешь?
– Не, а чё это?
– Славик недавно открыл, – пояснил Змей.
– Он чё, шотландец? – удивился Эдик.
– Кто?
– Славик твой.
– Почему шотландец? – опешил Змей.
– Потому что на «Мак» все шотландские фамилии начинаются. Мак Дональд, например, шотландец.
– Не. Не шотландец, – ответил Змей с улыбкой. – Наш. Юбку не носит, зато волынка всегда с собой.