Возрождение. Как достать любимую со звезд

При упоминании Великого Старца наступила минута молчания.

– Завтра по нему годовщина, – в тиши прозвучал голос Мастера Сталь.

– Я и говорю, – перебил я деда.

– Я знаю, – резко пресек в ответ меня Мастер, – в твоих поступках порой невозможно увидеть разумного объяснения, но все хорошее, что ты сделал, произошло не логически, спонтанно, словно ведет тебя ангел-хранитель по начертанной дорожке, так что воля твоя. Одно скажу: большое спасибо, что не сбежал.

Все бросились прощаться, словно я уже стоял у трапа звездолета.

– «А может, сейчас и махнуть? В Тибете на самом Эвересте, поди, уже утро, обещанное завтра наступило» – вопросительно предложил внутренний голос.

Нагар помог кое-как отбиться от односельчан, и я под шумок ушел к реке, позади еще гудел народ. Присел на берег, приглядевшись, в темноте были видны действия моего бластера. Стриженный молодой лес выделялся на фоне темного неба, макушками так и не обзавелся, только молодая ель высунула свою голову на метр выше всех. Срезанный камень слегка поблескивал своей полированной стороной лунным светом. На дне речки в воронке после плазмы за три года она не затянулась, дремала крупная форель, рядом, окружив ее, мельтешил малек уклейки.

– Да, наследил ты, однако. Долго не скроет природа разрушения, – вслух произнесло мое внутреннее «Я». – Обезьяна с гранатой.

– Как-то муторно на душе от всего этого, – пробурчал себе в ответ. – Все живут, веселятся, а мне все чего-то неймется, не сидится, словно заноза в жопе, точнее во всех она в жопу втыкается, а у меня – в мозг.

Вдруг в глубине леса ухнула сова, с дерева слетела птичка, а в соседних кустах раздался щекотливый приглушенный смех молодой парочки.

– Слыхал? – окрик моего «Я» вырвался из горла. – Всем хорошо, так и радуйся. У каждого своя судьба. Смирись.

– Ты тут с кем? – со словами на плечи легли руки Эврики.

– Как всегда, любишь поговорить с умным человеком.

– С самым глупым умником, – поправил я ее, слегка подскочив от неожиданности. – Вроде все делал правильно, но как-то все неправильно.

– Да, Софья бы точно тебя в карантин уложила, психику подлечить. Все получится, у тебя такая жизнь, что все в селеньях завидуют, ты Герой. А что не летят с тобой, так страх выживания в дикой природе держит за горло перед более страшным неопознанным космосом. Некоторые от моих слов о размерах Вселенной зажмуриваются и просят помолчать.

– Вот Старомир полетел бы легко и с радостью, – взглянув на нее, добавил. – И ты смогла бы.

– У меня, Костик и Нюша, ушло мое время, а то я даже и не раздумывала бы, – Эврика склонила голову на мое плечо, положив руку мне на колено, усмехнулась. – Даже мурашки уже не идут.

– А вот так! – я нарочито повалил ее на траву и чмокнул в щеку.

Ответ не успел последовать, как из темноты послышались голоса.

– Мама! Мама!

– Это тебя. Судьба-злодейка не хочет нашего воссоединения, – прошептал ей на ушко, поднимаясь.

– Костик, веди домой сестричку, идите уже спать, – последовал крик Ярика из деревни, – поздно уже.

В кустах снова тихо провокационно заохали…

. . .

Назавтра проснулся поздно, солнышко ласково поглаживало лучиком мою волосатую грудь. Поднялся, голова слегка гудела. Все-таки медовуха Светлича лучше всякой браги, самогона, саке… правда, вино Мухадма вкуснее, но слабовато. Протирая глаза, вышел на крыльцо и остолбенел.

– Оба-на! – сорвалось с языка.

Все население деревни плюс жители «севера», так они и остались для нас северянами, которые вылезали с глайдера, точнее вываливались пачками, как с бочки огурцы, обступили мой дом, ожидая моего пробуждения. Подступы к крыльцу заставлены разнообразными корзинами с плодами и овощами. Глиняные бутылки с напитками. Вперед вышел Светлич.

– Волхв Архимед, познавший мудрость древних, мы собрались здесь и принесли дары, чтоб проводить тебя…

– На небо, – нарушил торжественность Донжуан.

Когда шум и смех стих, речь возобновилась.

– Путь, который неизведан и непостижим нам, варварам с дикого леса. Но мы надеемся на то, что там цивилизация сохранилась и выжившие люди примут нас как равных или наше прибытие на их планету принесет веру и помощь в выживании остатков.

– Спасибо за оказанную честь, – перебил я старейшину. – Я скажу более, что в уголках разума каждый из вас борется с мыслью. Вы провожаете меня, словно в последний путь, и пришли все, чтобы последний раз взглянуть на живого меня.

При этих словах, в гробовой тиши ощутив тревогу, заплакали дети, их вскоре поддержали женщины.

– Ты, как всегда, прав, чего греха таить, мысли не подвластны разуму. Ты один для нас больше сделал, чем все Человечество за тысячи лет разрухи. Перенес с варварства в технологическую эпоху, минуя дикие рабовладения и темное средневековье. Открытие Софийского собора с его несметным богатством книг, думаю, сможет повлиять на наше будущее и избежать междоусобиц, глобальных воин, техногенных катастроф, ядерных разрушений планеты, всего того негатива, что переживала каждая цивилизация в молодом возрасте. Прими от нас низкий поклон.

Все окружение склонилось в пояс вслед за Светличем, поставив меня в неловкое положение.

– Ну, будет вам, – со скупой слезой на глазах произнес я. – Чтоб мои проводы к звездам не обратились в донжуанское «на небо», – нарочито Архимед усилил голос. – Я предлагаю всем посмотреть на взлет межгалактического корабля, судя по записям древних, это очень впечатляет.

– Ура!!! – закричала детвора, заглушив слова возражений взрослых, и их уже было не остановить, они наперебой кинулись к глайдерам.

Набившись, как селедка, первый рейс взмыл в небо. По решению ССОП каждое племя имело свой глайдер, мой в счет не брался. Второй рейс покинул опустевшую деревню. Следом поднялся я с виртуальной командой, Софья-София и Тёмыч. Покрутив над деревней, Софья выпустила салют, затем, вознесшись в стратосферу, распыляя цветные наночастицы, написала в четверть небосвода «До скорой встречи», обещая, что эта надпись зависнет где-то на три месяца и ночью будет отчетливо читаема в лучах Луны, затем на орбите сделала скоростной слалом меж спутников и в пике спустилась на базу «Агат», где всех поджидали братские народы Далай-Ламы и Мухадма.

Подготовка заняла весь день, в основном по загрузке провизии и подарков для дружественного (дружественного ли?) народа Рассвета. Затем речь Далай-Ламы – почти копия Светлича: что-то о гусенице, пожиравшей листья, затем вылупившейся бабочке, питающейся нектаром былой цивилизации. Кратко и красноречивее всех сказал Мухадм.

– Архи, ты сделал то, что должен был сделать в силу своего разума. Каждый имеет свои обязанности перед обществом. Будь то воин или ремесленник, так же и женщине дана природой обязанность продолжения рода, хотя она может этого и не делать. Все мы, хотим этого или нет, но слушаем порывы сердца, и закон ему – совесть. Так вот мы освобождаем тебя от негласных законов общества. Поступай, как считаешь нужным, и лети с богом за своей мечтой. Мы будем молиться о твоем благополучии, а может статься, что будешь жив и весел, но по дороге домой все оборвется, ничто не вечно, и металл тем более, так знай, что для нас ты будешь всегда с нами молодой и веселый. Ну а по прибытии мы снова попросим взяться за труды на благо процветания наших племен – с каждого по способности и по совести, а теперь отправляйся и устраивай свою личную жизнь, а возрождение временно подождет. Как бы наивно и бредово ни звучало лететь в сваты за миллиарды километров, но в книгах древних, что нашли в Софийском Соборе, описан такой случай, когда Адель ждала свой корабль с алыми парусами. Возможно, и здесь та же история, только корабль на субпортальном двигателе.

– Стоп. Полет отменяется, – остановил речь Донжуан, погрузив шум толпы в вакуум. – Надо срочно перекрасить солнечные панели в розовый цвет, при подлете к Рассвету раскроет их, как паруса, и любимая прослезится на его плече.

– Во оболтус, – снова жена замахнулась на его шею, но взглянула в глаза и наградила поцелуем, – но такой милый и романтичный.

– После слов Донжуана и приятной реакции Жаннет мне добавить больше нечего, – смутился Мухадм. – Пусть полет обернется удачей, как было до сих пор, за что бы ты ни брался.

Наступило время прощаться, ко мне выстроилась вереница людского потока, словно к иконе. Язык уже не слушался, еле ворочался говорить «спасибо» и «до свидания».

– Архи, любимый, ты прости меня за все, но Ярик меня надежно заземлил, и я, увы, даже не могу попытаться сбежать, – всхлипнула Эврика на моей груди.

– Хватит уже извиняться, этот вопрос мы давно закрыли, и у меня есть невеста, пусть и виртуальная, ну а быть ли ей такой, как все, это мы выясним в ближайшее время, для меня она лучше всех, и я ее люблю по-настоящему. Я найду нужную базу…

– Я боюсь этих баз, вечная у них нехватка энергии, впрочем, не то. Каждый день молю бога, чтобы она нашлась, если этого не произойдет, я наложу на себя руки.

– Что ты, дурех…

– Помолчи. Я до сих пор люблю тебя и рыдаю по ночам, что отказала тебе в ту ночь на Двине или согласилась с Яриком… в общем, я запуталась тогда. Я смогу успокоиться только тогда, когда ты будешь с любимой. Прости еще раз, – Эврика резко отстранилась и скрылась в толпе.

– «Эх, какой ты чурбан, – заворочалась совесть. – Все слушаешь меня, боясь пойти наперекор, а с любовью так не поступают, ее завоевывают.»