Легенда о царице. Часть вторая. Земная богиня

Святейший, храни вас боги, вышеозначенная птица Бенну, возрождающаяся раз в тысячу четыреста шестьдесят лет, не только замечена и у нас в городе Столбов, но она, эта священная птица, еще и садилась на стену нашего храма и кое-что сказала голосом человека».

«Великий пятерик, Менкаугору.

Отче, поведайте же – что за тысячелетнюю мудрость изрекла священная птица».

«Великий пятерик, то, что поведала священная птица Бенну, я лично, не решусь писать нашим священным письмом. Есть охота – приезжайте и послушайте сами.

С уважением, Менкаугор.»

«Великий пятерик, настоятелю храма Тота.

Святейший, присутствующий здесь великий видением, высказывает предположение, что священная птица была расстроена тем, что не смогла найти места для гнездовья в окрестностях вашего храма. И потому, возможно, в словах ее проскользнуло некоторое раздраженье.

Советую заняться вам этой проблемой».

«Настоятель храма Тота, великому мастеру и великому видением.

Святые отцы, о каком гнездованье идет речь? Известно же, что священной птице для удачного гнездовья необходим костер, в котором она должна сгореть и вновь из пепла возродиться».

«Святому Менкаугору.

Ваше святейшество, вы не одаривали бы нас убогих, перлами своих откровений, а предприняли б необходимые шаги. Если гнездо поджечь, то вот вам будет и костер. Вы разве не понимаете, что будет, если птица Бенну выберет ваш храм для возрождения. Или что будет, если она его не выберет? Или предпочитаете подождать следующего ее прилета, тем более что ждать совсем недолго – каких-то тысячу всего-то с небольшим хвостом лет. Или считаете, что пусть лучше она устроит гнездо где-нибудь в полях или болотах, чтобы все простолюдины видели, что священная птица проигнорировала посвященные ей храмы и предпочла обществу святых отцов общество цапель, аистов, пеликанов и прочих марабу и разнообразных куликов?

В общем, к вам, следом за этим посланием, выезжает с разъяснениями великий видением, верховный жрец храма Ра и, если вы выгляните в окошко, то возможно уже увидите его, плывущую по священным водам Хапи, барку».

«Начальнику полиции Прекрасной Твердыни.

Падая на землю и гораздо ниже, перед моим господином докладываю:

Сегодня, в аккурат после полудня, на набережную Перу-Нефер, прямо из священных вод Хапи, вылезла некая сволочь, в сопровождении громадного и очень стройного животного, видом похожего на осла желто-красного цвета, и громко крикнула, эта сволочь:

– Приветствую вас братья египтяне, нас ждут великие дела!

Затем воздевши руки вверх, с чувством произнесла, гадюка песчаная и рогатая, слова такие:

– Счастливы глаза, мои созерцающие великий город, блаженны ноги мои, ступившие на священную землю!» и наступила, ну, сволочь, что еще сказать, одной ногой (левой, кажется) в коровью лепешку.

Событие сие, конечно бы, не государственного масштаба, но примечателен тот факт, что субъект (она же сволочь), все это прокричал, молча, в том смысле, что, не раскрывая рта. Но его слышали все прекрасно. Да, еще хочу сказать, что сволочь была мужского рода. Так что, господин мой, вы уж роды и падежи расставьте сами, а то я несколько в грамматике теряюсь.

А вскоре получил я сообщение с восточного берега, где был отловлен главный староста, в состоянии некоторой прострации, бегавший по полям голым и при всем честном народе, что совсем не повышает уважения к верховной власти. Приведенный в себя, а также и в кутузку, и получивший пару оплеух по своей старостиной морде, староста на допросе показал, именно то, что на него напал и донага раздел дух тростника, и разговаривал сей дух, тоже молча.

Понимаете, мой господин, – молча!

Сопоставив два эти факта, я понял, что имеет место быть некое странное явление. Мне кажется, господин мой, что будет продолженье этого загадочного явленья».

Между прочим, ирония, возникшая у некоторых лиц, при сообщении, о явленье в небе Черной Земли священной птицы, вещающей голосом человеческим, совершенна неуместна. Что же касается злобного недоверия, то оно вообще недопустимо, ибо в данном случае, и, в данном месте, это есть факт имеющий место. И это вне всяких сомнений.

А все сомневающиеся, сейчас в этом убедятся.

Все дело в том, что сию птицу видела сама царица Черной Земли Нейтикерт и ее величество, даже соблаговолили разговаривать с чудесной посланницей богов.

Я думаю, факт лицезрения священной супругой, священной птицы, вне всех сомнений.

Все выглядело приблизительно вот так:

В первой половине ночи ее величество изволили гулять по галерее, на втором ярусе дворца царя скорпионов, любуясь ночным звездным небом и слушая загадочные звуки ночи.

Громадные пятисотлетние кедры, росшие перед самым дворцом, высотой спорили с самим древним сооружением.

Собственно, ливанские кедры, привезенные в Египет, еще правителем Сахура, росли в самом дворце, ибо в дворцовый ансамбль входили пышные, и несколько запущенные сады, многочисленные беседки, павильоны и бассейны, а центральную часть занимала древняя крепость, построенная еще великим Нармером, и в связи с потерей своего первоначального предназначения, использующаяся, как многоярусный дворец, с огромным тронным залом, часовнями и многочисленными помещениями, чем-то напоминающим ступенчатую пирамиду Джосера, в то самое время известного совсем не как Джосер, а как Нетджеритхет. На всех ярусах дворца росли многочисленные растения, начиная от самых мелких, типа крокусов и заканчивая олеандрами, миртами и финиковыми пальмами. То есть древняя крепость была окружена растениями и сама поросла ими, напоминая зеленый холм.

Молодая царица сняла, вечером, классический калазирис и разгуливала, наслаждаясь, если не прохладой, так отсутствием жары, в тонкой белой юбке, совершенно не скрывающей те формы, что находились внутри. И уж тем более не скрывала то что находилось снаружи. Грудь её закрывал только перисталь, с большим скарабеем, раскинувшим небесно-синие крылья от плеча до плеча. Ну, он, собственно, ничегошеньки не закрывал, ибо прозрачная юбка заканчивалась на бедрах, и далее стройную, но рослую, фигуру царицы ничего, кроме того самого перисталя, не скрывало.

Надо вам сказать, что в то время, женщины вообще ничего-то особенно и не скрывали. Ну, обычай у них был такой – если есть что показать, – надо показывать, а не прятать в тряпках. Голову царицы венчал золотой обруч, с коброй, приготовившейся к атаке, и с гирляндами тонких золотых лепестков, два коротких, из которых свисали надо лбом и носом, и по два длинных, с обеих сторон ниспадали до бедер, сверкая при каждом повороте царственной головки. Золотые лепестки прекрасно оттеняли темные глаза царицы, выглядывающие, словно из-за занавески.

Царица, не спеша прохаживалась, шелестя золотыми лепестками, иногда опираясь на балюстраду, разглядывала звезды, видимо изучая движение небесной сферы, как вдруг… ух ты!…как вдруг… ой, мамочки!… заметила, там, в высоте, парящее среди звезд существо, доселе ей… да и никем невиданное.

Существо имело весьма внушительных размеров крылья и величественно летало над Инебу Хедж кругами и восьмерками. Затем оно снизилось, пролетело прямо над плоскими и широкими вершинами кедров, и царица увидела, что существо даже больше, чем казалось издали, и имеет в размахе крыльев локтей десять-двенадцать, чему царица сильно удивилась и даже взяла, от удивления, средний палец в рот.

А существо тем временем, сделало широкую петлю и устремилось прямо к царице, которая смотрела на него расширившимися глазами, по-прежнему не вынимая палец изо рта. Существо поставило крылья углом и село на вершину кедра перед царицей.

Рот царицы раскрылся и округлился, и она вытащила средний палец изо рта и даже спрятала руки за спину. Некоторое время они, молча, созерцали друг друга.

– Здравствуй, первая царица, мира! – торжественно произнесло загадочное существо.

– Здравствуй, чудесная птица. – вежливо ответила царица, после некоторого молчания.

Она нащупала сзади кресло, пододвинула поближе и села, не отрывая взгляда от небесной посланницы, и весьма картинно выпрямилась, выставив вперед грудь, соединив вместе колени и ступни, положив ладони на колени, то есть, приняв торжественную тронную позу. Лазуритовый скарабей, у нее на груди, взмахнул крыльями, словно собираясь взлететь с перисталя, но передумал и тоже замер.

– Кто ты, небесная, и весьма и весьма престранная птица? – спросила царица, по-прежнему очень вежливо.

– Я птица Феникс.

– Феникс? – царица выпрямилась еще больше, и от недоумения, между ее губ высунулся кончик язычка. – Такая птица мне почему-то не известна. А я изучала все древние книги и сказанья.

– Оу! Так меня зовут на небе. На вашей земле меня называют Бенну.

– Ах, Бенну! – царица покивала головой и медленно откинулась на спинку кресла и свободно положила руки на подлокотники. – Священная, божественная птица, Бенну. А мы тебя ждали.

– Я прилетаю раз в полторы тысячи лет, на вашу землю, чтобы умереть и вновь возродиться.

– А я знаю. – царица закинула ногу за ногу и склонила голову набок, как удивленная собака.

– И вот я здесь! – торжественно произнесла птица.

– Я это вижу. – царица обхватила колено ладонями, с пальцами увенчанными блескучими перстнями с самоцветами, и покачала голенью.

Некоторое время они помолчали, видимо посчитав, что инициативу теперь должен проявить собеседник.