Легенда о царице. Часть вторая. Земная богиня

Все были сильно озадачены и весьма разочарованными. Особенно, те двое, запутавшиеся в сетке.

Все это безобразие доносилось и до свернувшейся клубочком царицы. Отдельных фраз она, конечно же, не слышала, просто в предрассветной тишине из-за громадных стен древней крепости доносился какой-то шум и вопли, усердно издаваемые вестником, но царица догадалась, что к чему.

– Шут. – прошептала она не открывая глаз и улыбнувшись добавила. – Вот ведь шут бобовый.

Глава третья. Мудрости кусочек

Тем временем нахал удирая от стражников налетел со всего брыку на своего онагра, и пробормотав, – вот это очень кстати! вскочил на животное и понесся скоростным аллюром прочь от Меннефер, справедливо полагая, что тяжеловесная машина репрессий будет ловить его только в столице, ну и еще в Иунну. И посему на восходе оказался он в славном городе Кхеме – городе удара молнии. Вестник полюбовался храмом Гора, в который его так и подмывало заглянуть и засвидетельствовать почтение святыням и всей святой братии, но вместо этих богоугодных дел он направился куда-то в заросли тростников густо облепивших реку.

– Ну, раз так оно получилось, пойдем, поищем заодно уж мудрости. – пробормотал он

С утреца эта разыскиваемая законом пара, могла быть замечена к северу от города, но, увы, замечена не была. Поэтому, сидя по привычке боком на своем верном животном, бродяга сладко жмурился под лучами восходящего солнышка и выглядел вполне довольным. Наверняка затевал, поганец, очередную пакость. Путь их пролегал вдоль живописной протоки Нила, обильно заросшей тростником, правда, по причине спада уровня, от воды зеленую стену отделяла полоса песка, обильно сдобренная илом. Бродяга с наслаждением вдыхал чудный запах подгнившей тины и разлагающихся ракушек. Весельчак набрал полную пригоршню мелких камушков и развлекался швырянием их в воду, с удовольствием слушая смачный «бульк», а иногда возмущенный вопль лягушек.

Неожиданно он закрутил носом, что-то почуяв, и произнес:

– Уха! Вот ведь удача – мы прямо к завтраку поспели.

И верно – вскоре перед их глазами образовался какой-то оборванец у костерка что-то варивший в котелке и помешивающий варево палочкой.

– Привет тебе, брат мой. – вежливо приветствовал бродяга незнакомца.

Оборванец даже не поднял головы продолжая помешивать. Был он весьма волосат, а так же имел узенькую бороденку. И весьма жиденькую, кстати. Из одежды на нем, было, не поймешь что – толи короткий схенти, толи набедренная повязка.

– Мой брат, тебе привет! – напомнил о себе вестник, на всякий случай, повторив фразу в обратном порядке.

– Гиены кхемские тебе братья. – пробурчал наконец оборванец.

– Друг мой, ты, может быть, не знаешь, но бог велел нам всем делиться.

– Какой из них?

– Бог Тот. – наобум ответил вестник.

– Мне он ничего не говорил об этом.

– Ну, если и не Тот, так этот. Друг мой, ну отвлекитесь же хоть на мгновенье от вашего изысканного блюда.

– Чё надоть? – голь перекатная никак не хотела оторваться от котелка.

– Ищу я одного человека, великого мудреца, отшельника и аскета, которому открыты многие тайны земли и неба, да почти что все.

– Да, много тут всяких бездельников, тунеядцев и прочего отребья и рванья по зарослям ховается.

– Нет, нет! Этот мудрец известный, слава его даже и меня достигла.

– А на хрен тебе этот придурок сдался?

– Я так же ищу мудрости, вот и попрошу его со мною поделиться. Ведь все-таки бог Тот велел делиться, хоть вам об этом, как вы говорите, не известно.

– Вот еще один дебил сыскался. Мудрости ему! Искал бы лучше бы богатства, тогда и дураком прожить неплохо можно. Даже таким как тот, что торчит передо мною.

– Увы, увы! Богатство меня что-то явно избегает. Я даже думаю, оно от меня скрывается специально. Знает, видно, что не поздоровится ему, коль попадет в мои лапы. Хе-хе.

На это собеседник вообще не счел нужным ответить. Однако прекратил помешивать, достал откуда-то из повязки глиняную ложку, зачерпнул, и, противно вытянув губы, с громким чуфырканьем втянул в себя юшку.

– Друг мой, – по прежнему вежливо произнес вестник, – вы слишком уж сосредоточены на низменном. Мой долг святой помочь перейти вам к мыслям о вечном и высоком.

Вестник подцепил ногой котелок и так ловко наподдал его, что тот перелетел через протоку как ракета (пар от варева, его сопроводивший, такое впечатление значительно усилил) и пропал навеки в недрах тростника противоположного берега.

Правда, взамен его, оттуда с возмущенным кряком вылетели две утки.

– Ты что это натворил, гаденыш! – подскакивая, возопил оборванец.

В руках у него неожиданно оказалась увесистая дубина, многообещающе прогудевшая над головой вестника и то только потому, что тот успел увернуться.

– Вы, что, расстроились из-за такого пустяка? – искренне удивился вестник.

– Да, нет. Это я так, просто. – несколько туманно пояснил его собеседник продолжая размахивать немудреным оружием. – А вот сейчас расстроюсь.

Увернувшись несколько раз от дубины, вестник счел разумным отступить и кинулся наутек, однако, пущенное вслед умелой рукой оружие ближнего боя вскоре настигло его и вкусно приложилось к спине.

– Уй, б….! – взвыл наш герой, выгнувшись весьма картинно. – Уй, же ж, моя поясныця! Ну, египетская рожа!

Он широко, по-крестьянски, размахнулся и смачно впечатал подбежавшему оборванцу под глаз.

– На! Жри, нильская рванина!

Оборванец шлепнулся навзничь, затем встал на четвереньки и вестник, пользуясь удобным положеньем тела, дал ему здоровенного пинчища. Противник подскочил и в свою очередь (а что поделать – военная удача переменчива) кинулся наутек. Вестник бежал за ним, пиная в задницу, и злорадно приговаривал.

– Да не стесняйтесь вы ей-богу. Угощайтесь, угощайтесь, угощайтесь!

Но тут убегающий спотыкнулся и вестник, не успев затормозить, перелетел через него и пропахал носом прибрежный ил. Противник тут же оказался сверху и, схватив за волосы, начал тыкать евойной физиономией в вонючую субстанцию, извергнутую священной рекой. Так еще, изверг мучительский, издевательски комментировал:

– И вы, достойнейший, отведайте уж нашенского угощенья. Ведь бог Тот велел делиться. Не так ли?

– Буль… ы… тьфу! – говорил вестник, – пусти засранец, а то я рассержусь и не на шутку. Буль. Все, уже сердиться начинаю. Буль-Буль-Буль.

– Да, вы ж совсем и не поели. – продолжал возить лицам вестника по грязи оборванец.

– Ну, я рассердился не на шутку!

Вестник ухватил правое запястье мучителя обеими руками и вывернул ему кисть. Противник повалился рядышком в грязюку, но сумел вывернуться, и они уселись друг напротив друга, тяжело дыша и недружелюбно поглядывая.

– Ну, че набрался мудрости, чесоточная обезьяна?

Вестник зачерпнул горсть грязи и – чвяк! – с размаху залепил в противную физиономию свежего знакомца. Тот медленно протер глаза и – тьфу! – плюнул вестнику в рожу, тот, конечно же, увернулся, но, оказалось, это был отвлекающий маневр. Пока вестник следил за траекторией полета плевка, оборванец так же горстью грязи залепил ему физиономию, да еще и дважды.

– А это уже плагиат. – отплевываясь сказал вестник.