Ведьмина поляна – 2

Глава 14

Два дня в Хлумани пролетели незаметно.

Гостей кормили, поили, не спрашивая, что они собираются делать, лечили (рана Шебутнова затянулась за сутки) и ничего не заставляли делать. В конце концов Сан Саныч пресытился такой бестревожной жизнью и стал искать род деятельности, желая стать хоть чем-то полезным до тех пор, пока не вернётся Максим. Сержант всё это время гулял по окрестностям Хлумани, восторгаясь архитектурными красотами домов, и снимал их, пока не разрядился китайский «ноки».

– Это церкви, что ли? – первое, что он спросил, когда ему позволили выйти за порог лекарни.

– Древоборы, – ответили ему, что с росичского можно было перевести как «деревянные соборы».

– А я думал – тут у вас пустынь с церквями.

– А что такое церкви? – спросили его.

Шебутнов долго пытался объяснить, что такое религия, вера, какие праздники справляют православные люди, но его не поняли. Религии на Роси не было никакой. Росичи верили, но не в Бога, а в Рода, создавшего Природу, а поклонялись Кону – своду правил общины, и ничего мистического в этом не было.

Для начала Александр позанимался с Верикой, рассказал ей о жизни и об истории России, да и сам узнал от неё немало нового, что удивляло его и радовало. Тем более что беседовать с девочкой, выраставшей в красивую девушку, было очень приятно. Она особенно не скрывала своих чувств к великану (у Александра был вполне волейбольный рост – под два метра), и он сам начинал проникаться ощущением, что может кому-то нравиться.

Пока Семененко и Шебутнов знакомились с жизнью общины и Хлумани под надзором Зоаны, Сан Саныч расспросил Верику о новостях и узнал, что количество пограничников на заставе увеличилось вдвое. Это было связано с возросшей активностью засланцев конунга, проверявших плотность защитных сил Роси, и было понятно, что росичи готовились к очередному нападению выродков.

– А что ж вы всего двух дружинников оставили у Чёрного камня на поляне? – спросил Александр. – Мать Зоана вообще хотела камень уничтожить, а он стоит себе.

– Бацька наметил построить стену вокруг поляны, – ответила Верика. – Но золотые дуборосы ещё не привезли, а другие дерева не подходят. Теперь ускорим стройку.

– После гибели двух парней?

– Бацька казав, что они сами виноваты.

– Расслабились.

– Ага.

– А что ещё твой бацька делает? Вчера он был хмурее тучи.

– Утресь напад был на Оленьем мысу, – пригорюнилась девочка. – Троих наших зашибли. Бацька отвечает за пригрань Великотопи, вот и куцнеет.

– Я его понимаю. Но ведь не только он отвечает за охрану края? Мать Зоана тоже?

– Вона колыбелит увесь наш вугол. Это и Хлумань, и Жукавка, и Тросин голк, и Дёлево до самой Клетни. Переживает тож.

– Она не мать вам с Любавой? Ну, я имею в виду семью?

– Нет, мать Зоана изборонь из Микоростеня, но живёт с нами, бацька так решив.

– А где ваша настоящая мама? Которая вас родила?

Верика сморщилась, в глазах девочки сверкнули слёзы.

– Медвор задрал… когда мы ещё маленькие были.

– Как это – задрал? У него же нет когтей. Медвор – это куча муравьёв.

– Бацька сказывал, женщины в лес за грибами пошли, близко к падолу, а оттуда три медвора. Их выродки наускали. Маменька не успела убежать.

– Прости, сочувствую! – Сан Саныч прижал к себе девочку, подождал, пока она справится с собой. – А что такое падол?

– Это где горка вниз падает.

– Обрыв? Понятно. – Сан Саныч перевёл разговор на другую тему: – Вы тоже за грибами ходите?

– С дружинниками, сейчас опасно по лесам ходить.

Александр вспомнил рассказ Максима, как тот с Любавой поехал к Хоросу и на них напали диверсанты конунга.

– Да, времена нынче недобрые. Да и зверья у вас хватает. В наших лесах медворы и клювары не водятся.

– Бацька грит, что клювары ещё со времён Сброса с нами жили, потом звереводы их приручили. А медворы – это оружие выродков. Они и ктырей сделали, и стрекоз тоже к нам засылают, и ядокусов, и гобляков, и пчер.

– Ядокусов видел, – кивнул военком. – Так это и в самом деле биороботы?

– Би… робы?

– Искусственные существа. Вы ведь тоже выращиваете животных и насекомых?

– Но не опасных, только чтоб помогали по хозяйству. Птиц улещиваем, они тоже наши помощники.

– Вороны?

– Враны – разведчики, но есть и боевые птицы – беркуты, соколы, златоглазы.

– Это что за птица?

– Такие большие, крылья – во! – растопырила руки Верика. – И клюв – во! – Она согнула руку, изобразив ладонью клюв.

Сан Саныч засмеялся.

– Орёл, наверно. Если он долбанёт клювом, мало не покажется!

С улицы вдруг донёсся усиливающийся шум, возбуждённые голоса, детские крики.

– Ой, что там! – вскинулась девочка, стремительно бросаясь к двери.

Мяукнул кот, спрыгивая с лавки:

– Трревохха!

Сан Саныч метнулся наружу и с крыльца увидел в дальнем от заставы конце деревни жуткую фигуру.

– Медвор, блин!

Это и в самом деле был известный в округе хищник, не раз нападавший на жителей Хлумани.

Из дворов начали выбегать женщины и старики, собираясь в небольшую толпу. Откуда-то вывернулись Семененко с Шебутновым.

– Что за фигня?! – удивился капитан.

– Почему без оружия?! – взвился Сан Саныч, бросаясь в дом за карабином.

Когда он выбежал обратно, медвор пёр танком по улице – огромная зыбкая фигура ростом в три метра, с бугром вместо головы, без глаз, но явно обладавшая зрением.

Александр бросился сквозь толпу к нему, но военкома остановила Верика.

– Саныч, не надо, сейчас его поджарят.

Действительно, из ворот заставы выбежали пограничники в кожаных колетах, вооружённые мечами, их строй прорвал клювар, всадник которого держал в правой руке нечто напоминавшее пожарный баллон красного цвета. Не доскакав до медвора десятка метров, всадник направил баллон на зверя, и тот изрыгнул клуб огня!

Хищная тварь, слепленная из огромных муравьёв, вспыхнула, как факел!

– Огнемёт! – выдохнул Сан Саныч, расслабляясь и опуская карабин.

Прибежали приятели с карабинами в руках.

– Ух, славно горит! – восхитился Шебутнов. – Чем это он запалил гадину?! Бензин?

– Не пахнет, – покрутил носом Семененко.

– Спирт?

– Спирт так не горел бы. Да и какая тебе разница, чем стреляет огнемёт? Главное – эффективно.

Медвор осел кучей горящих муравьёв, разбегающихся в разные стороны живыми лоскутами огня.

Прибежавшие пограничники начали споро давить их ногами, ловить сетчатыми лопатками и сбрасывать в чёрный короб. Видимо, делали они эту работу не в первый раз, да и особой паники появление движущейся муравьиной кучи у жителей пограничной деревни не вызвало. Они давно научились справляться с жуткими творениями выродков, хотя случались и жертвы, как с женой воеводы, матери Верики и Любавы.

Толпа поредела и растаяла, на улице остались только стайки мальчишек и девочек лет пяти-шести. Отсутствие детей постарше говорило о том, что они в данный момент учатся в школе, которую росичи называли познаваром.

Гости из России вернулись в дом, обсуждая происшествие.

Кот встретил их возле порога, вопросительно глядя на мужчин огромными почерневшими глазами.

– Всё в порядке, Рыжий, – сказал Сан Саныч, собираясь погладить животное, но кот повернулся и канул в горницу, на своё любимое место в углу.

– Гордый, – рассмеялся Семененко. – Ну и котище! Я бы и сам такого завёл.

– Разведчик, – сказал Александр, – и гранепереходец. Так тут называют тех, кто легко может пересекать Грань – то есть границу между мирами. Он и нас выводил. Макс нашёл его в Жуковке, где у него родичи живут.

– Я так и не понял, куда твой Макс мотанул, – произнёс Шебутнов. – Что это за Клык Дракона?

– Крепость атлантов. Странным образом она уцелела после раскола Атлантиды, которая, кстати, находилась на Земле вовсе не в Атлантическом океане, а на месте сегодняшней Антарктиды. Гиперборея вообще исчезла под водой на нынешнем Северном полюсе, хотя, когда началась война, обе цивилизации находились на экваторе Земли. Но удар геофизического оружия повернул ось планеты, от чего они оказались на Южном полюсе и на северном. От Гипербореи откололся кусок…

– Рось?

– Да, Рось, кусок стал тепуем – столовым плато – и теперь со всех сторон окружён болотом.

– А Еурод – это что за континент?

– Ещё один кусок Атлантиды, куда после катастрофы переселились уцелевшие атланты.

– Выродки.

– В полной мере, – усмехнулся Сан Саныч. – Я сначала думал – почему здешние называют жителей Еурода выродками? Оказалось, еуродцы действительно уроды на пятьдесят процентов. У кого-то по шесть пальцев, у кого-то рожки, у кого-то пигментные пятна по всему телу.

– Мрак! – содрогнулся сержант.

Прибежала Верика.

– Дедуля Аксёнов говорит, что медворов было шесть, но остальные в Хлумань не пошли, бродят где-то по лесам. За ними дружинники пошли. Чаю хотите?

– А кофе здесь нету? – спросил Шебутнов.

Девочка вопросительно посмотрела на Александра, и он сказал:

– Кофейных плантаций на Роси нет. Пьют цикорий, лучше любого кофе, рекомендую. Жители называют цикорий могулом.

– Как?

– Могул.

– Ну, раз кофе нет, можно и цикорий. Я кофеман, не пил уже дней пять, с момента перехода, уже невмоготу.

– Наркоман, что ли? – проворчал Семененко.

– Ага, – согласился сержант.

Сан Саныч повернулся к Верике:

– Три могула.

Она убежала на кухню.

Мужчины уселись в зале за стол.

– Что будем делать, военком? – спросил Шебутнов. – Надоело сидеть тут сиднем и кормиться за чужой счёт.

– Ты же ходишь, а не сидишь, – сказал капитан.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Лично я хочу дождаться Макса, – сказал Сан Саныч.

– А потом?

– Будет видно.

– А что тебе скажут в военкомате, когда ты вернёшься через месяц? А то и через год?

– Ты забыл, что время тут и у нас дома течёт как бы под углом. Здесь можно год прожить, а дома пройдёт день. И наоборот. Там можно день прожить, а тут минута протянется.

– Не понимаю, парадокс какой-то.

– Я тоже не понимаю, – признался Сан Саныч, – но факт остаётся фактом. Встретимся с Хоросом, он всё объяснит. Так что ничего страшного не произойдёт, если мы тут задержимся.

Приятели переглянулись.

– Останемся? – спросил капитан.

Шебутнов пожал плечами.

– Не знаю пока, не решил. Но и просто сидеть и ничего не делать не резон.

Верика принесла на красивом деревянном подносе, расписанном местной «хохломой» (цветами и орнаментом), чашки, блюдца, ложечки – металлические, а не деревянные, как ожидалось, принимая во внимание то, что росичи не имели металлического производства и все предметы быта делали из разных сортов дерева. Самым твёрдым из них был золотой дуборос, из которого делали даже бронежилеты и кольчуги.

Верика поставила поднос на стол, сбегала за кофейником – золотистого цвета горшком с ручкой – и за пряниками. Села на лавку рядом с котом, погладила, он мяукнул, оставаясь на месте и зорко следя за гостями.

– Присоединяйся, – пригласил Сан Саныч.

– Не, – заулыбалась девочка, разглядывая мужчин. – Я уже пила, скоро в познавар побегу.

– А где твой отец? – поинтересовался Семененко, кинув странный взгляд на Александра, не отрывающего взгляда от юной хозяйки.

Сан Саныч очнулся, взялся за чашку.

– Бацька на берегу с ветра погоня, – сказала Верика. – Скоро будет, может, к вечеру.

– Что это за погоня с ветром?

Верика смущённо улыбнулась.

– Так называют здесь отряд быстрого реагирования, – ответил вместо неё Сан Саныч. – Зоана говорила, что Гонта погнался за какой-то ДРГ из Еурода. Выродки всё время засылают разведчиков и диверсантов.

– Мирно жить, значит, не дают.

– Мы привыкши. – Верика прислушалась к чему-то, вскочила. – Иидут! Мати Зоана с Корнелием!

Она выбежала на улицу.

– Что ещё за Корнелий? – осведомился Семененко. – Я ничего не слышу.

– Корнелий – местный учитель, преподаёт математику в познаваре Клетни. Кстати, тоже наш человек, попаданец из России.

Шебутнов фыркнул.

– Идиотское словечко: попа – данец! Чем не гей?

– Хватит издеваться над термином, – покачал головой капитан. – Не повторяйся.

Издалека в горницу прилетел клёкот клювара, послышался приближающийся шум колёс.

Александр отставил чашку с напитком.

– Пошли, встретим.

Подскакавший к крыльцу крылатый, но не летающий «конь», отпрыск летающих на Земле динозавров мелового периода, шумно выдохнул и дёрнул головой вперёд, словно хотел клюнуть выскочившую девочку. Но она не испугалась, почесала страшную голову с чубом из перьев, и клювар сел перед ней, как садится кот, согнув задние лапы.

В колеснице находилось трое седоков: мать Зоана в кожаном колете с пластинками защитной кольчуги, в штанах и при мече (Сан Саныч впервые видел её в таком мужском костюме), а также седоватый мужчина лет шестидесяти, с длинным благообразным лицом, в наряде, похожем на тунику священнослужителя, и девушка в боевом костюме ратника, статная, с водопадом платиновых волос. Когда седоки вылезли, она тут же угнала повозку к заставе.

– Обрадо зреть, – сказала начальница края.

Мужчины вразнобой поздоровались, но только Сан Саныч говорил по-росичски, Шебутнов же и Семененко проговорили: «Доброе утро!»

Спутник Зоаны с улыбкой подал узкую, но совсем не изнеженную ладонь.

– И я рад видеть земляков. Я Корнелий.

Капитан и сержант назвали себя.

– Что тут произошло? – спросила Зоана, обратившая внимание на чёрное пятно в начале улицы.

– Медвора сожгли! – объяснила Верика.

– Понятно, снова где-то выродки границу нарушили. Пойдёмте поговорим.