Душа большого леса
Редошкин не отходил от экрана беспилотника и каждые десять минут связывался с Мерадзе, контролируя обстановку, получая в ответ короткие «всё тихо». Видимость оставляла желать лучшего, всё-таки от кратера до опушки леса было больше десяти километров, однако сержант смог разглядеть колонну роботов в сопровождении роя шмелей, выступившую на песчаную гладь.
– Началось! – процедил он сквозь зубы, чувствуя зуд не только в раненом плече, но и в ладонях, привыкших к оружию.
Сидевший рядом тихо, как мышка, Карапетян не ответил, продолжая общаться с Сумасходом. Он в данный момент ничем не мог помочь товарищам и мучился от сознания собственного бессилия, способного вогнать в депрессию даже такого умудрённого жизненным опытом человека.
Внезапно ситуация на опушке леса изменилась.
Редошкину показалось, что из чащи вырвалось облако пыли и упало на расползавшуюся в цепь колонну носорогопауков и «многоножек». Через пару секунд он понял, что случилось: на десант обрушилась туча бабочек и жуков, затмившая светило!
– Твою дивизию! – выдохнул сержант.
– Что такое?! – оглянулся на него Карапетян.
Редошкин повернул к нему монитор дрона.
– На них напали бабочки!
– Поразительно! – пробормотал Егор Левонович. – Лес таки решил нам помочь! Но что могут бабочки?
– И жуки!
– У них же нет оружия… они погибнут…
– Значит, положение аховое, если Лес послал в атаку всех своих помощников! Но вы посмотрите, носорогам это не нравится!
Действительно, движение десанта роботов замедлилось. Гигантские «многоножки» завертелись на месте, завязли в песке, меча струи пыли и песка во все стороны. Носорогопауки тоже остановились, а некоторые из них открыли стрельбу из сетчато-лазерных излучателей, кромсая струи насекомых. Но бабочек и жуков было так много, что все роботы скоро покрылись шевелящимися шапками красивейших лесных созданий и начали даже натыкаться друг на друга, теряя ориентацию.
– Давите их, давите, милые! – проговорил Редошкин, сжимая кулаки. – За свою свободу сражаетесь! Смерть демонским оккупантам!
В зале появился запыхавшийся Костя.
– Жора, там…
Редошкин остановил его взмахом ладони.
– Не ори! Глянь, что делается!
Костя уставился на экран беспилотника.
– Зашквар! Что это?! Шапки какие-то…
– На роботов напали жуки и бабочки!
– Да ладно…
– Сейчас подлетим поближе – увидишь.
Редошкин шевельнул джойстиком управления беспилотником, заставляя аппарат двигаться к границе песков.
Костя очнулся.
– Ура! Он последовал моему совету! Я давно говорил, что Лесу надо подключать к защите всех насекомых! Жора, там Демон проснулся!
– Не мешай! – Редошкин застыл, глянул на ботаника непонимающе: – Что ты сказал?! Демон?! То есть как это – проснулся?!
– Я побежал в арсенал за снарядами для цератопса, а навстречу прётся Демон! Такая шкелетина – жуть! Я сюда…
– Ты был без оружия?! Дьявол! Этого не может быть!
– Я, между прочим, предупреждал, некоторые гробы стали тёплыми, наверно, заработали их камеры, стали оживлять.
Редошкин перевёл взгляд на Карапетяна.
– Егор Левонович, это возможно?
– Сейчас попробую разобраться, – заторопился физик.
– Что будем делать? – нетерпеливо переступил с ноги на ногу Костя.
– Что-что, надо его грохнуть! – Редошкин покосился на экран беспилотника, сунул ботанику «бластер» Карапетяна, взялся за свой. – Веди!
Костя сорвался с места через мостик, оглянулся.
– Может быть, возьмём его в плен?! Интересно же поговорить с живым хозяином Крепости!
– А если он тебя каким-нибудь образом зазомбирует, превратит в дерево?
– Прочему в дерево?
– Ну в овощ, будешь ему туалеты чистить.
– Щас! – фыркнул молодой человек. – Разбежался!
Добрались до коридора, ведущего к арсеналу.
– Егор Левонович, вы его видите? – включил рацию Редошкин.
– Он на третьем уровне, – доложил Карапетян. – Открывает отсек… что-то ищет…
Редошкин метнулся к лестнице.
– Странно, что он не заглянул в арсенал. Может быть, тут где-то ещё есть оружейные склады? Что в том отсеке?
Карапетян помолчал.
– Похоже, это какой-то аппаратный отсек… там полно «огурцов» и «грибов»… это консоли и стойки… он их включает!
– Собака бешеная! А нельзя лупануть по отсеку из дезинтегратора?!
– Н-нет, этого отсека вообще нет на схеме системы.
– Как же вы его видите?
– Сумасход активировал новую цепь…
– Спасибо железяке! Дверь открыта?
– Так точно. Похоже, Демон хочет реанимировать отсек с дровами…
– Зачем?!
– Наверно, эти поленья и в самом деле зародыши…
– Вот гадёныш! Армию оживляет!
Редошкин выбежал в тоннель третьего этажа, остановил Костю, глаза которого пылали охотничьим энтузиазмом.
– Стой здесь!
– Лучше вместе…
– Я позову! – Сержант перешёл в темп, превращаясь в призрак, и тенью скользнул к открытой двери в отсек, из которой в коридор падал сноп жёлтого света.
Демон – гигантская широкоплечая фигура выше человека на две головы, одетая в чёрный многосложный костюм (вторая кожа, мелькнуло в голове), отблёскивающий металлическими вставками, склонилась над зелёной пупырчатой панелью в форме исполинского огурца, совершая какие-то манипуляции с торчащими из консоли штырьками. Перед ним светилась ещё одна панель, в глубине которой в дыму ворочались геометрические композиции.
– Он отключает центральный терми… – Голос Карапетяна в наушниках рации пропал.
Редошкин выстрелил из «бластера» по консоли, превращая её в град обломков.
Демон отшатнулся от консоли (жуткая голова под «каской», похожая на горелый череп с тремя глазницами), поворачиваясь к человеку.
Редошкин направил на него ствол «бластера».
– Стой, где стоишь! Подними лапы!
Из плеча инопланетянина вырос сверкнувший золотом птичий клюв.
Редошкин выстрелил, целясь в этот хищный клюв, подозревая в нём оружие.
Клюв превратился в язык пыли, фыркнувший в стену отсека. От удара Демона развернуло, однако он не упал, сунул длинную лапу в «огурец», вытаскивая из него такой же «бластер», какими пользовались теперь и земляне.
Мимо плеча пронёсся тугой сгусток горячего воздуха.
Редошкин оглянулся: за спиной стоял Костя с поднятым «бластером».
Демона унесло к стойкам аппаратуры с развороченной грудью. И тем не менее он не умер сразу, направляя свой излучатель на дверь, и Редошкин вынужден был добивать его, кромсая тело монстра на отдельные фрагменты.
Костя сунулся под руку.
– Назад! – рявкнул Редошкин, отпихивая ботаника, норовившего внести свою лепту в сражение с криком «контрольный выстрел!».
– Я где тебе велел остаться?!
Отлетевший в коридор Костя с возмущением пискнул в ответ:
– Я тебя спас!
Редошкин выключил маскер-систему «ратника», превращавшую бойца в призрачный контур, откинул забрало шлема, сплюнул.
– Спас он меня! Я не собирался его убивать! Хотел только обезоружить!
Костя открыл рот, закрыл, на щёки парня легла бледность.
– Я… подумал…
– В таких случаях надо не думать, а исполнять приказ! В другой раз может не повезти, заруби это на своём конопатом носу!
– Извини…
– Марш к Егору Левоновичу!
Костя ссутулился, направляясь к лестнице.
– Дом, быстро ко мне! – заговорила вдруг рация шлема.
– Иду! – рванул вслед за ботаником Редошкин. – Что там у тебя?!
– Шахта гудит…
– Мчусь галопом! Хотя у нас тут наверху тоже экстрим!
– Чего там?
– Расскажу.
– Может, я с вами? – крикнул Костя ему вслед, начиная подниматься.
– Наверх, я сказал!
Мерадзе с гранатомётом в руках торчал перед проломленной дверью в отсек и всматривался в глубины шахты.
– Такое впечатление, будто там дерутся коты! – встретил он сержанта.
Редошкин перелез на ту сторону, свесился над шахтой, поддерживаемый рукой лейтенанта. Действительно, снизу, из тёмных глубин лифтового колодца, доносился неясный шум, усиленный частым «кошачьим» визгом.
– Что за чёрт?! – нервно прошептал Мерадзе.
– Там идёт бой! – уверенно сказал Редошкин.
– Выведем сюда байк, проверим…
– Шум приближается! – Редошкин взялся за «бластер», заметив, как в тёмной бездне рождаются тусклые вспышки.
– Бегу за бай… – Мерадзе не договорил.
В шахте сверкнул металл, появилась несущаяся вверх масса и превратилась в самолёт!
Воздушной волной Редошкина отбросило к пролому, и удержался он от падения только благодаря Мерадзе.
«Демонский» истребитель повернулся носом к бойцам, люк открылся, из него высунулась голова Реброва:
– Дом, прыгай сюда!
– Есть! – Редошкин без колебаний сиганул в отверстие люка, где его подхватил майор.
– Мир, отобьём атаку «нетопырей» и вернёмся! Будь начеку!
Люк захлопнулся. Самолёт беззвучно провалился в шахту, исчез как привидение.
Мерадзе проводил его глазами, приходя в себя, пристроил на горизонтальную приступочку пролома гранатомёт и стал ждать.
Редошкин вскочил в кабину, вытаращил глаза, увидев беззвучно сидящего не на «гнезде», а на полу Точилина.
– Лейтенант?!
– Жора! – повернулась к нему Вероника.
– Вика! – ахнул Редошкин. – Командир таки вытащил вас!
– Садись! – подтолкнул его к креслу Максим, цепляя свои рога.
Редошкин рухнул на сиденье рядом, откинул шлем.
– Где ты их нашёл?!
– Потом! За нами мчится летучий десант «нетопырей» и «птеродактилей», не меньше десятка! Плюс шмели!
– Так это вы с ними бились? Я слышал треск…
– Попытался задержать «Гномом», сбил одного, но они ни фига не боятся, лезут как безмозглые утки в костёр. Оторвались на скорости на пару минут. Приготовься, бери на себя скорость, покажем тварям кузькину мать! Вика, стреляй по моему приказу!
– Как всегда, – слабо улыбнулась девушка.
Первого «нетопыря» они встретили уже в середине тоннеля, где царила невесомость.
Максим заметил приближавшуюся «птицу» (система обзора самолёта позволяла видеть в полной темноте, имея, очевидно, инфракрасные камеры), нацелил на неё нос «истребителя», крикнул:
– Огонь!
С острия «клюва» аппарата сорвался невидимый солитон поля, дробившего на части не только макрообъекты, но и атомы, унёсся вперёд, и «птица» исчезла.
– Стоп машина!
Редошкин остановил самолёт.
Максим прислушался к своим ощущениям: показалось, что стены шахты ожили и шевелятся.
– Назад!
Однако он опоздал с решением: стены и впрямь задымились струйками насекомых, и на аппарат кинулся рой шмелей, облепляя его шевелящимся мохнатым слоем.
По голове словно ударили кирпичом, так отреагировало сознание на ментальный выпад роя, умело подготовившего засаду. Вскрикнула Вероника, выругался Редошкин.
Борясь с навалившейся апатией, Максим крутанул самолёт вокруг оси, пытаясь сбить насекомых, потом открыл люк, схватил огнемёт и поливал огнём корпус аппарата до тех пор, пока не закончилась горючая смесь.
К счастью, корпус самолёта не загорелся, и пламя опало.
Стало легче, мозг вспомнил о своей нелёгкой обязанности думать, давление на психику ослабло. Майор рухнул на сиденье.
– Назад! На полной!
Самолёт развернулся, прыгнул «вверх», к жерлу шахты, развив скорость зенитной ракеты.
– Держитесь! Стоп на месте!
Самолёт будто врезался в стену, так резко остановил его Редошкин. Сам он удержался в кресле, а вот Вероника не смогла, слетела на пол, и Максиму пришлось «на форсаже» усаживать её на место.
– Разворот!
Самолёт развернулся.
– Огонь!
Вероника выстрелила.
Вдоль колодца просвистел вниз тугой пузырь воздуха, очищая его от насекомых. Снизу донёсся отчётливый визг.
– Снаряд достал «нетопырей»! – догадался Редошкин.
– Вперёд!
Самолёт вошёл в пике, направляясь следом за выпущенным «снарядом». Проскочили гравипаузу, начали подниматься, по-прежнему опускаясь к слою нижнего леса.
Впереди замелькали взблёскивающие чешуйки крыльев: оставшиеся целыми и невредимыми летающие «динозавры» не собирались отступать.
– Беглый огонь! – скомандовал Максим.
Самолёт выстрелил десять раз подряд, поднимаясь к самому верху шахты, но больше никого не встретил. Десант «нетопырей» и «птеродактилей» был уничтожен полностью.
Выбрались наверх, огляделись.
– Вроде бы никого… – сказал Редошкин.
– Возвращаемся!
Через несколько минут самолёт вынырнул из колодца в отсек лифта, где его встретил Мерадзе с гранатомётом в руках.
– Ну, что?! – с тревогой осведомился он у первым появившегося на пандусе Редошкина.
– Нормально, – ответил сержант, оборачиваясь и подавая руку Веронике. – Отогнали свору. Наверху тихо?
– Бабочки отступили…
– Не отступили, а, наверно, погибли?
– Может быть.
Из люка вылез угрюмый Точилин.
Мерадзе остолбенел.
– А его вы где нашли?!
– Он с нами летал, командир не стал высаживать, некогда было.
Мерадзе брезгливо отступил, давая Точилину пролезть через пролом в коридор.
Вышел Максим.
– Докладывай.
Лейтенант кашлянул.
– Я вас здесь стерёг… за поверхностью наблюдают Костя и Егор Левонович.
Максим надвинул шлем.
– Егор Левонович? Что видите?
– Колонна ползёт по пескам, – доложил физик. – Медленно, но упорно. Максимум через полчаса будет у кратера.
– Понял. – Максим повернулся к Мерадзе: – Забирай чекиста и дуй с ним наверх. Приготовьтесь к штурму.
– На хрен ты его не оставил внизу?..
– Лейтенант!
– Слушаюсь! – буркнул Мерадзе, толкнул Точилина в спину. – Шевели мослами! Вы здесь останетесь?
– Мы спустимся в нижний лес, найдём свободную шахту и вернёмся к кратеру сверху.
Мерадзе повёл пленника к лестнице.
– По местам! – скомандовал Максим.
Редошкин протянул руку Веронике. Та замешкалась, порозовев.
– Макс, мне нужно… по надобности…
– До нижнего леса дотерпишь?
– Д-да…
– Поехали!
Крышка-пандус закрыла отверстие люка, и самолёт рухнул в бездну шахты.
Глава 23
Прорыв
Успели в последний момент, буквально за минуту до появления в лагере заместителя министра обороны, собиравшегося объявить всем его обитателям о смене руководства. Савкин лично проводил аэронавтов, и аэростат унёс команду из четырёх человек в стылое февральское небо, не обещавшее ничего хорошего.
Просился с ними и лейтенант Матевосян, присоединившийся к группе «Призрак», но Дорохов разрешения не дал, заявив, что их и так в корзине аэростата слишком много, а если команде удастся найти оставшихся в Большом Лесу попаданцев, вернуться всем вместе за один заход будет нереально.
За сутки, истекшие после первого подъёма и обнаружения «лепестка» иномерианы, удалось утеплить кабину аппарата настолько, что даже при двадцатиградусном морозе внутри можно было находиться без курток.
Сменили и вентилятор, используемый в качестве толкающего винта. Савкин и Куницын раздобыли в Тюмени на авиазаводе пропеллер от старенького мотодельтаплана, и с небольшой переделкой он превратился в самолётный винт, способный двигать немалой массы аэростат со скоростью пешехода.
Вход в иномериану нашли быстро. Платов откорректировал систему наведения, не спав всю ночь, и совмещение расчётного канала с реальным «лепестком» произошло на высоте тринадцати с половиной километров уже через двадцать минут с момента достижения нужного горизонта.
– Зонд! – сказал Дорохов.
Натянули капюшоны, так как надо было открыть кабину, запустили беспилотник.
Через несколько минут экран аппарата расцвёл красками, показывая лес с высоты полукилометра.
– Отлично! – похвалил Дорохов физика, застывшего за панелью управления навигационным комплексом. – Быстро обнаружили!
– Один вопрос, – проговорил Сергей Макарович, помогавший Галкину запускать дрон. – Почему иномериана выводит нас в одно и то же место в Большом Лесу? На одну и ту же высоту? Мы здесь ползаем по вертикали от трёхсот метров до тринадцати километров, а там устье висит на высоте пятисот метров. Почему иномериана жёстко привязана к точке образования?
– Потому что пробой между бранами обусловлен определённой композицией параметров среды, – ответил Платов. – Иномериана по сути трещина или скорее полевой разряд, случающийся там, где резко падают потенциалы других полей. Она не может сдвинуться в пространстве, так как уже связывает два континуума.
– Всё понятно? – с усмешкой спросил Дорохов задумавшегося полковника.
Сергей Макарович улыбнулся в ответ.
– Я скоро смогу сам защищать диссертацию кандидата наук по теме сталкивающихся вселенных.
– Возвращаем дрон? – осведомился пилот, которому приходилось управлять аэростатом и следить за маневрами беспилотника.
– Возвращаем, он нам ещё пригодится.
Четырёхвинтовой разведчик втянули в кабину.
– Подъём!
Аэростат вернулся на ось «лепестка» иномерианы и медленно пополз вверх.
Им повезло, потому что атмосфера на тринадцатикилометровой высоте, несмотря на разрежение воздуха, вовсе не была спокойной, играя воздушными течениями из-за перепадов температур и плотности, но в данный момент аэростат висел в центре зоны климатического штиля, и пилоту не надо было реагировать на колебания баллона. Пройдя невидимую границу «лепестка» «червоточины», сначала баллон, а потом кабина нырнули в белёсый туман.
На людей спустилась глухая тишина. Перестали быть слышимыми даже скрипы корзины, её пластиковых креплений и шелест вентилятора печки.
Что-то проговорил пилот, но и этот звук растворился в тишине как в вакууме.
Потом аэростат вынырнул в горле иномерианы, висящем над излучиной реки, и мёртвая тишина сменилась тишиной живой, насыщенной движением иного мира.
Аэростат продолжал двигаться вверх (в натуре опускаясь вниз, к поверхности земли), и Дорохов каркнул:
– Стоп машина!
Зависли на высоте трёхсот пятидесяти метров, откинули полог кабины, высовываясь и разглядывая пейзаж.
– Боже милостивый! – пробормотал Коля Галкин, ошеломлённый масштабом панорамы. – Да он же бесконечен! А деревья – поглядите! Одно – не меньше Останкинской башни!
– А как тебе воздух? – поинтересовался Дорохов, пережив упоительный приступ облегчения.
– Вкуснейший компот! Его можно пить!
– Запускаем дрон, – сказал Сергей Макарович, не потерявший своей природной рассудительности.
Галкин кинулся выполнять распоряжение.
– Как долго нам придётся здесь висеть? – понизил голос генерал.
– Пока не прилетит Ребров, – усмехнулся Сергей Макарович.
– Но ведь ожидание может продлиться долго. И вообще почему вы уверены, что майор прилетит сюда?
– Ему об этом сообщит Лес, – уверенно сказал бывший командующий силами специального назначения ГРУ.
Глава 24
Люди против демонов
Развернувшиеся боевые действия защитников Крепости с посланцами чёрного леса показали, что люди остаются людьми даже в условиях смертельной опасности, точно так же как демоны в человеческой душе никогда не умирают, выходя из тёмных её закоулков в моменты наивысшего напряжения и превращая людей в нелюдей.
Предоставленный самому себе, Точилин снова сбежал.
Пока Мерадзе, Костя и Егор Левонович готовились к атаке разворачивающегося вражеского десанта, наблюдая за его манёврами по экрану беспилотника и выбирая позицию для собранного ботаником трицератопса, лейтенант оседлал аэробайк, оставшийся без присмотра в коридоре возле арсенала, и угнал его, ухитрившись сделать это незаметно.
Как признался потом раздосадованный физик, он перестал следить за отсеками Крепости, так как увлёкся настройкой главного излучателя. А когда Сумасход доложил ему, что аэробайк покинул Крепость через тоннель, ведущий к кратеру, было уже поздно что-либо предпринимать.
Мерадзе, узнав об этом, готов был от злости на самого себя прыгнуть в кратер, приняв всю вину за случившееся на себя, но Костя его успокоил, бросив мудрую фразу:
– Уж лучше так, чем если бы он предал нас в разгар боя. Пусть бежит, ему самое место среди «динозавров» чёрного леса.
Десант роботов: двадцать четыре «носорогопаука», три «многоножки» и пять «пауков» поменьше – начал стрельбу по куполу над Крепостью, приблизившись на километровую дистанцию. Воздух над куполом буквально закипел от зелёных «рассыпчатых» молний, сдиравших слой скал как лезвие бритвы – волосы на голове мужчины.
Беспилотник над кратером каким-то чудом остался невредимым и бесстрастно продолжал передавать изображение невиданной баталии, говорившей больше не о мощи нападавших, а об их страхе перед защитниками, хотя невозможно было представить, чтобы чудовищные биотвари, а по сути киборги, могли чего-то бояться. Заметивший эту особенность атаки Костя даже рассмеялся, найдя в ней юмористическую нотку, на что Егор Левонович заметил совершенно серьёзно:
– В базисных программах Сумасхода заложена категория вероятности причинения невосполнимого ущерба – своеобразный инстинкт самосохранения. Как только оценка опасности, грозящей нарушить функционирование системы, превысит двадцать процентов, компьютеры Демонов начинают подчиняться стратегии спасения.
– Двадцать? Даже не пятьдесят?
– Таковы их принципы. Они же распространяются и на всю их кибертехнику.
– Тогда понятно, почему они старательно утюжат бугор из всех стволов, как немцы когда-то в войну по нашим дотам.
– Мирон, у нас есть какой-то план «Б»? – обратился Карапетян к Мерадзе.
– План – ждать, пока командир с Викой не разнесут эту демонскую технику на фиг!
– А если они не успеют?
– Тогда возьмёмся за оружие! – воинственно потряс «бластером» неунывающий ботаник.
– Герой! – проворчал Мерадзе. – Я, наверно, спущусь вниз.
– Зачем?
– Из шахты могут полезть «нетопыри».
– Да и пусть себе вылезают, вычистим весь нижний этаж дезинтегратором!
Мерадзе озадаченно почесал висок.
– Хорошая идея, молодец!
– Я когда-нибудь плохие выдавал?
– Только нос не задирай. Кстати, может, и Демонов можно будет нейтрализовать, если они очнутся?
– Не знаю, саркофаги после удара дезинтегратора остались целыми, у них какая-то защита, а с Демонами надо экспериментировать.
– «Бластер» того восставшего Демона разнёс на куски, значит, и дезинтегратор сработает.
– Кто бы возражал?
– Они совсем близко! – прервал спорящих Карапетян.
Изображение в экране стали передёргивать судороги, но всё же было видно, что роботы десанта подобрались к кратеру вплотную. Их стрельба ослабела, потому что почти весь скальный выступ, под которым пряталась шахта с «эйфелевой башней», был разворочен, и молнии теперь крошили оголённый «бетонный» вал вокруг купола с крышкой люка.
– Гады! – воскликнул Костя. – Если они снесут купол – разнесут и антенну излучателя! Тогда нам капут!
– Я попробую задержать их! – Мерадзе кинулся через мостик.
– Чем? – не понял Костя.
– Цератопс! Как только «носороги» приблизятся, я начну стрелять!
– Тогда и я с тобой! Тебе ещё разбираться с ручным управлением, а я уже всё знаю.
Мерадзе не ответил, и ботаник припустил за ним с «бластером» в руках.
Их остановил возглас Егора Левоновича:
– Стойте! Подождите!
Оба остановились, оборачиваясь.
– Ну, чего?! – выдохнул Костя. – Они попали в зыбучие пески?!
– Нет… там… начался бой…
Парни вернулись к монитору беспилотника.
Экран по-прежнему сотрясали судороги, но это не мешало видеть, как гигантские «носорогопауки» исчезают один за другим, распыляемые на атомы туманными вихрями!
«Многоножки» перестали стрелять по куполу, ища рогами-антеннами стремительно возникающий и тающий в воздухе силуэт самолёта, но манёвренными и быстрыми они не были и спустя несколько мгновений перестали существовать.
Вслед за ними ушли в небытие «пауки» сопровождения, несмотря на их скоростные характеристики. Последними «демонский истребитель», управляемый тремя землянами (успели! – молнией мелькнуло в голове Мерадзе), уничтожил начавший расплываться струями шмелиный рой, добил уцелевшего «паука», и бой закончился. Воздух над местом сражения перестал кипеть и плыть знойными пластами. Грохот и треск стихли, наступила тишина.
Самолёт ещё какое-то время барражировал над кратером и его окрестностями, ища противника, метнулся к куполу.
– Открывайте, Егор Левонович! – опомнился Мерадзе.
– Ура-а! – ликующе возопил Костя. – Мы победили! Кто к нам с рогами явится, тот без рогов и останется!
Через четверть часа все шестеро попаданцев встретились в сфере управления. Костя бросился обнимать Редошкина (тот неожиданно для себя самого ответил) и Веронику.
– Как вы вовремя! – буркнул Мерадзе, вытирая пот со лба. – Мы уж думали – кранты!
– Где Точилин? – оглядел команду Максим.
Мерадзе смутился, отвёл глаза.
– Простите, товарищ майор… Точилин сбежал.