Ведьмина поляна – 2
Проводник довёл группу до центральной шахты лестницы, начал подниматься, но сотник остановил его:
– Замри! Стой здесь, жди!
Замерли, прислушиваясь к какому-то шуму на верхних палубах.
– Это не по наши души? – прошептала Марфа. – Или они взяли Руслана?
Гвидо покачал головой.
– Это не тревога, что-то иное. Потом узнаем. Всё, разговорам конец! Сосредоточьтесь! Заходим, вырубаем рулевую команду, капитана, вызываем командира гвардейцев…
– Не тяни время! – выдохнула Любава. – Я пойду первой!
– Первым пойду я!
Гвидо в три прыжка преодолел два пролёта лестницы до рулевой пристройки и рванул дверь на себя.
* * *Ворвавшийся в рубку вторым, Максим наткнулся на спину Гвидо, сделал шаг в сторону, и первой его мыслью было: «Вот что мы упустили из виду!»
Вбежали за ним и остальные десантники, обходя застывшую пару и тоже останавливаясь.
Помещение рубки длиной метров пятнадцать и шириной в десять, было битком набито гвардейцами! Льющегося сквозь прозрачную полосу сплошного окна света хватало, чтобы можно было рассмотреть оружие в руках солдат конунга: в большинстве своём это были шмайссеры, изготовленные на заводах Еурода, хотя кое-кто из них держал какие-то короткоствольные ружья, напоминающие старинные базуки.
Тишина и неподвижность в рубке, после того как в неё ворвались росичи, длилась несколько мгновений. Потом кто-то отдал короткую команду, стволы автоматов шевельнулись, разбирая цели, и началось действие.
Максим выстрелил из глушара первым, не целясь, опередив Гвидо на долю секунды. Целиться было некогда, и удар получился не остронаправленным, а как бы размазанным в пучке излучения. Кроме того, Максим послал вперёд мысленно-волевой приказ: стоять! Однако этого хватило, чтобы вся толпа гвардейцев численностью в тридцать бойцов замерла, как если бы им было дано распоряжение замереть самим командиром.
Гвидо выстрелил тоже, но он стрелял на поражение, и сгусток энергии из «мосла» парализовал лишь одного из гвардейцев, который, скорее всего, и являлся здесь главным, судя по обилию золотых блях и побрякушек на мундире.
Ударили из своих «мослов» и спутники Гвидо, роняя на пол ещё четверых гвардейцев. Один из них, падая, удачно нажал на спусковую скобу и дал очередь по своим же, внося тем самым элемент неожиданности. Трое гвардейцев напротив упали, остальные в панике шарахнулись в стороны, мешая друг другу открыть огонь по росичам.
– Назад! – глухо рявкнул Гвидо.
Пользуясь секундным замешательством и паникой, десантники рванулись назад, в коридор, и наткнулись на спешащий навстречу чёрно-красный отряд в количестве шести солдат.
Однако ратники Гвидо проявили себя умелыми бойцами и выстрелили первыми, сбивая тех, кто мчался впереди. Ещё один залп беглецов скосил оставшихся, не успевших ни разу применить оружие.
– К лодке! – Гвидо на бегу подхватил выпавший из рук гвардейца шмайссер.
Та же мысль пришла в голову и Максиму, потому что он тоже схватил автомат со ступеньки.
Начали останавливаться женщины, но Гвидо крикнул:
– Я прикрою! Уходите!
Дверь из рубки распахнулась, выпуская порцию красноголовых солдат, и тут же раздались две очереди: вместе с Гвидо открыл стрельбу и Максим.
Сбежали на этаж ниже, рванулись по коридору в соседний корпус тримарана. Впереди – Симеон и ратник Гвидо, за ним – женщины и последними – Максим и сотник. Оба дважды останавливались, выпуская короткие очереди по бегущим следом преследователям. Добежали до лестничного пролёта, рванулись было вверх, и раздавшаяся стрельба оборвала жизнь бегущего впереди ратника. Пришлось прятаться за выступы стен и отвечать из автоматов, пока не кончились патроны.
– Мрак вам в зад! – выругался Гвидо. – Бегите к носу по нижнему ярусу, я задержу их здесь! Кто знает расположение коридоров хладоносца?
Обменялись взглядами.
– Я когда-то учил, – неуверенно сказал Симеон.
– Веди их! Я догоню!
Ратник посмотрел на Марфу. Та успокаивающе сжала его руку.
– Вспоминай, пробьёмся!
– Бегом! – рассвирепел Гвидо.
Побежали к пересечению коридоров, но Максим, оглянувшись, поколебался немного и, крикнув Любаве: «Догоним вместе!» – вернулся к сотнику.
– Какого мрака?! – прошипел тот.
– Работаем! – односложно ответил Максим.
Вверху над перекладиной лестницы показался гвардеец и свалился вниз, не успев выстрелить. В переносице солдата торчал нож.
– Круто! – оскалился Гвидо, заговорив по-русски. – Не брехали о твоих победах!
Он снял с тела убитого автомат, вытащил нож, протянул Максиму.
– Уходи!
– Нет!
С другой стороны коридора показались бегущие гвардейцы.
Гвидо дал очередь. Двое упали, остальные бросились врассыпную, прячась за углом стен.
– Беги, дурак!
– Нет! – снова отказался Максим, ощущая, как заныло под ложечкой.
Гвидо схватил его за отвороты чёрного плаща, притянул к себе, раздувая ноздри.
– Не ради тебя – ради неё, беги! Нас слишком мало!
Долгий миг они смотрели в глаза друг друга.
Губы сотника изогнулись в кривой ухмылке.
– Она ждёт тебя, а не меня, болван! Спасай Любаву! У тебя она есть, у меня – нет!
И Максим рванул прочь, отбросив посторонние мысли и чувства, с одной только мыслью: успеть! уберечь! спасти!
Четвёрка беглецов: Любава, Марфа, Симеон и ратник Гвидо по имени Лабислав – уже скрылась из виду, поднявшись по лестнице в носу тримарана, и Максим увидел их, когда выпрыгнул на палубу сам, прямо под багрово-фиолетовым хвостом мракобоя. Все четверо бежали к борту хладоносца, у которого стояла лодка. Матросы, заневоленные у ограждения борта, не в силах сбросить с себя «заклятие засоса», так и стояли на том же месте, переминаясь с ноги на ногу.
Максим метнулся за беглецами, но увидел бегущий вдоль борта отряд гвардейцев и круто развернулся, направляя на них глушар. Красноголовых солдат оказалось не меньше двух десятков, и все вооружены. У него же был только разрядник энергии, и Максим не слышал, чтобы кто-то из росичей справлялся с таким количеством противника, применив глушар. Но в душе молодого человека вдруг родилась такая ненависть, пополам смешанная с отчаянием, что он едва не задохнулся от хлынувшей на головусилы! Выстрелил, послав мысленный выпад и вдогон – крик:
– Умрите!
Прозрачное вихрение воздуха пронзило цепочку бегущих черномундирников, и они все разом сунулись на бегу лицами в палубу, словно ныряльщики в воду.
– Макс! – прилетел тихий зов Любавы.
Он очнулся, впадая в подобие транса, покачнулся, но не упал, потому что Любава добежала и успела подставить плечо. Потащила к борту.
– Двигайся, шевели ногами, мрак побери! Не останавливайся! Где Гвидо?!
– Прикрывает…
Девушка приостановилась.
– Ты его…
– Не бросил! – пробормотал Максим непослушным языком. – Он… хотел… спасти… тебя… приказал…
К ним подскочил Симеон, помог Любаве дотащить её мужа до поручня.
– Лезь! – приказала она.
– А ты?
– Я за тобой!
Но прежде чем спуститься по лесенке вниз, им пришлось ещё дважды отстреливаться глушарами от сбегающихся к носу хладоносца гвардейцев, и только после этого все забрались в лодку и отплыли.
Стрельба из автоматов началась, когда судёнышко отошло от борта хладоносца на полсотни метров, и пули легли за кормой бота горячим градом, никого не задев.
– Они ждали нас, – проговорил Максим, начиная приходить в себя после огромной потери энергии.
– Это была засада, – подтвердила Марфа.
– Они ждали нас…
– Не только нас. – Любава помогла ему сесть, повернула голову мужа так, чтобы он мог видеть хладоносец, и Максим увидел, что с другой стороны островов к тримарану с грузом мракобоя приближаются болотоходы. Было их не меньше полусотни судов разного калибра, из которых около десятка представляли собой хладоносцы.
Максим привстал.
– Дьявольщина!
– Флот конунга! – согласилась с ним Любава. – Сядь, не маячь! Парни, поднажмите!
Оставшиеся в живых ратники заработали вёслами во всю мочь.
Глава 18
Конунг узнал о попытке нападения росичей на хладоносец с мракобоем на борту спустя полчаса после расположения флота вокруг островного архипелага, представлявшего собой остатки захоронений атлантов, предков выродков. Росичам удалось проникнуть на корабль и сбежать после атаки всем, кроме одного, и владыка Еурода пришёл в такую неописуемую ярость, что убил докладчика – флот-маршала команды гвардейцев, находившихся на борту хладоносца.
Офицеры, сопровождавшие маршала, попятились, переглядываясь, но конунг быстро остыл и, погуляв по своей каюте на борту флагмана «Брама Господня», сел на трон.
– Лябон, продолжай!
Вперёд вышел белокурый, с ангельским личиком адмирал Мор де Лябон, известный в Еуроде трансвестит, прославившийся интимной связью с овцами. Говорили, что так он пытался вывести особую породу овец, мясо которых по вкусу приближалось к чёрной икре. Он сделал два шага, покосился на тело маршала, поклонился.
– Великий, мы не ожидали такой дерзости от этих недоделанных людишек.
– Без оправданий, Лябон! Вы обязаны были предусмотреть все варианты и захватить их!
– Мы устроили засаду, но росичи обладают «третьим глазом»…
– Короче!
– Они сбежали, Великий. – Мор де Лябон бледно улыбнулся. – Не все, одного нам удалось взять.
– Допросили?
– Нет, он… – адмирал поморщился, – вне сознания.
– Что значит – вне сознания?
– Лекари утверждают, что он пытался остановить сердце волевым импульсом.
Конунг налился злобой, глядя на переступившего с ноги на ногу белокурого красавца, пожевал губами, однако сдержался.
– Дальше!
– Медики его оживили. Скоро можно будет допросить. Остальные сбежали к инкубатору кочаров, где их ожидало быстроходное судно. Росичам каким-то образом удалось реанимировать летательный аппарат предков.
– Летательный?
– Над Великотопью ничто крупнее птиц не летает, но аппарат зато движется намного быстрей наших катеров. Догнать его не удалось.
Конунг тоже посмотрел на тело адмирала, буркнул:
– Уберите его! – Подождал, пока гвардейцы унесут труп. – Продолжай.
– Убито двадцать шесть бойцов…
– Меня это не интересует. Мракобой не повреждён?
– Никак нет, не повреждён, Великий. – Лябон согнулся в поклоне. – Мы нашли инструкции, которые уже изучают специалисты.
– Он будет работать?
– Офонарем говорит, что утеряны кое-какие детали, но их можно будет заменить. Мракобой восстановится, когда удастся запустить его энергетический комплекс.
– Как долго ждать?
Мор де Лябон замялся.
– Это компетенция Офонарема, Великий.
Он имел в виду руководителя ремонтной бригады, занимавшейся восстановлением мракобоя.
– Хорошо, приведи его ко мне.
Адмирал повернулся к двери, но конунг передумал.
– Не надо, я хочу посмотреть на машину.
Спустились на палубу хладоносца, и глава Еурода остановился, чтобы рассмотреть добычу.
Хладоносец с отрядом добытчиков атлантского оружия стоял в пятистах футах от флагманского корабля, и накрывшая его жуткая туша гигантского аппарата, способного, по слухам, уничтожать материки и даже целые планеты, была видна хорошо. Описать её геометрию, с одной стороны, было легко, потому что абрис фигуры укладывался в сплющенный в центре эллипсоид, обросший чёрными иглами. Но с другой стороны, этот эллипсоид состоял из конгломерата впадин и выпуклостей, создающих сложный чешуйчатый ландшафт. Цвет сооружения – тёмно-красный, с более яркими нишами, будто тело мракобоя было раскалено изнутри, – действовал на созерцателей угнетающе, и даже конунг, человек с изменённой психикой, не боявшийся никого и ничего, поёжился.
Спустили катер. Владыка Еурода слез в него. Через несколько минут делегация поднялась на борт хладоносца, вдоль которого выстроились гвардейцы, и конунг направился в обход махины, с любопытством разглядывая обводы «плавников» и щетину игл под брюхом «супережа».
К нему подскочил Офонарем, высокий, худой, с лицом человека, страдающего зубной болью, и венчиком пепельных волос на яйцевидной голове.
– Великий! – Учёный попытался поцеловать руку владыки.
Конунг брезгливо отмахнулся.
– Докладывай.
– Мы нашли инструкцию по эксплуатации…
– Это я уже слышал.
– Мракобой не техническое изделие, его вырастили с помощью биотехнологий и микросращивания. Он в хорошем состоянии. Когда мы его обнаружили, корпус мракобоя поддерживался контуром подогрева, что и позволило ему продержаться так долго.
– Как анабиозной камере с хладунами?
– Абсолютно верно!
Двинулись вдоль борта, где свободной оставалась узкая полоса палубы. Вдоль неё тянулась складка тела мракобоя, из которой торчал нарост в форме пальца.
– Это антенна, – пояснил проводник, заметив взгляд владыки.
– Для чего?
– Таких ровно четырнадцать, они усиливают вакуумные колебания и порождают волну Казимира.
– Кого?
– Физика, открывшего эффект.
– Что за эффект?
– Взаимозаменяемости измерений. Континуум Великотопи, да и не только, вообще весь континуум Вселенной вмещает множество измерений, из которых только три создают пространственный объём. Но эффект Казимира позволяет свернуть одно измерение и развернуть вместо него другое, что создаёт складки… э-э…
– Наподобие Великотопи.
– Абсолютно верно, Великий! Когда наши предки воевали с бореями, те применили мракобой, и от Земли откололись куски тверди – тепуи…
– Я учил историю, – перебил учёного конунг, – не повторяй прописные истины. Только не лукавь, старик, мы-то знаем, что мракобой применили не бореи, а наши предки, атланты.
– Слушаюсь, Великий! – смутился Офонарем.
– А это что? – Конунг указал на опухолевидный пузырь на условном носу эллипсоида.
– В инструкции указано, что это тоже антенна, которая фокусирует разряд мракобоя и направляет на цель.
– А выглядит как фурункул.
– В пот бросает! – признался старикан. – Внутри пузыря есть полость, нечто вроде кабины управления с видеосистемой для наблюдения. Мы скоро разберёмся, как этот излучатель управлялся.
Остановились под «головой ежа», бликующей стеклом.
– Заглянете? Там внутри сейчас мои люди.
Конунг заколебался, но в конце концов рисковать не стал.
– Не вижу смысла. Мне сказали, что мракобою не хватает каких-то деталей. Мы сможем запустить его?
Глаза старика полезли на лоб.
– Вы собираетесь…
– Отвечай на вопрос!
– Кое-каких деталей действительно не хватает, нас это задержит, но не фатально, мы ищем замену. Три дополнительные антенны на хвосте почему-то почернели и пришли в негодность. Впечатление такое, будто они засохли из-за непоступления тепловой жидкости. Знаете, такое бывает, если у человека отмирает кровеносный сосуд.
– Чем вы их замените?
– Попытаемся просто демонтировать и перераспределить контур напряжения на всю систему.
– Мне нужна стопроцентная гарантия!
– Сделаем, Великий!
Снова тронулись в обход колоссальной туши, от которой и в самом деле несло трупным запахом, хотя, возможно, это были запахи гниющих болотных растений.
Сойдя на катер, конунг обратил внимание на остров, возле которого стоял хладоносец.
– Обследовали?
– Так точно, Великий! Это мемориал предков примерно на две сотни персон. К сожалению, гробницы в большинстве своём разрушены, а кое-какие взломаны и разграблены.
– Что?! Взломаны?!
– Так точно! Мы обнаружили следы морамерцев. Они побывали здесь до нас.
– Мне об этом ничего не известно. А ведь я встречался с императором Морамера.
Подошёл Мор де Лябон, пришедший в хорошее расположение духа.
– Морамерцы хитрые деляги, Великий, с ними надо держать ухо востро.
Конунг усмехнулся. Он и без советов знал, что с лживостью морамерцев, способных на любое предательство, во всём мире Великотопи могут сравниться только еуродцы, его подзащитные.
– Ничего не нашли?
– Основные склепы вскрыты, а в одном из крайних мы нашли оружие и вот это.
Лябон сделал знак одному из офицеров сопровождения, и тот подал несколько предметов. Один походил на браслет из отполированного металла, второй – на золотую корону, третий походил на трубочку длиной с локоть с двумя расширениями.
Конунг повертел в руках браслет.
– Что это?
– Излучатель, Великий, – поклонился Офонарем. – У нас уже есть в лаборатории несколько образцов. Но все они разряжены.
– Зарядить можно?
– К сожалению, пока не удалось, они питались не электричеством.
Конунг оглядел корону.
– Украшение?
Мор де Лябон посмотрел на учёного, расплылся в ухмылке.
– Говори, старикан.
– Защитный шлем, Великий. Наши предки создали экран от пси-излучений. Можно не бояться росичей с их «тремя глазами».
Конунг погладил пальцем зубцы короны, удовлетворённо кивнул.
– Приготовьте для использования.
– Сделаем, Великий.
– А это что за свисток?
Мор де Лябон протянул конунгу трубочку.
– Свистните, только направьте конец на болото.
Владыка не послушался, направив трубочку на толпу офицеров, и дунул.
Однако вместо свиста раздался громоподобный удар, словно выстрелила мортира, звук свернулся в шар и метнулся к шеренге гвардейцев, стоявших у борта. Даже у самого свистуна заныли зубы и едва не свернулись уши, а гвардейцы все как один попадали на палубу, подёргались и застыли. У всех из ушей пошла кровь.
Конунг выронил трубочку, побагровел, почесал пальцами раковины ушей, покачал головой.
– Феноменально!
Лябон поднял трубку.
– Великий! Это оружие!
– Какого дгобла не предупредили?!
Адмирал отступил, бледнея.
– Я… не подумал…
– Это ультразвуковой излучатель, – сказал Офонарем. – Бьёт на расстояние до пятидесяти футов! Может и убить и на расстоянии до ста футов.
– Дай!
Лябон побледнел ещё больше, потоптался на месте, но послушался, сгибаясь до пояса.
– Владыка!
Конунг взял трубку, осмотрел, покачал головой, бросил взгляд на лежащего офицера, осклабился.
– Живи. Хорошая штучка. Оставлю себе. Ускорьте работу с мракобоем. Лябон, подойдут эскадры Ниинистё и Ссунака, собери капитанов и сообщи наш план. Как только мракобой будет готов, испытаем и пойдём на Рось!
* * *Терпение лопнуло на четвёртый день с момента подхода флота к хладоносцу. Скучающий конунг ещё раз сплавал посмотреть на мракобой, погулял по кладбищу предков, померил шлем защиты от росичских глушаров, велев сделать его совсем незаметным. Потом разозлился, что ждёт так долго, перестал навещать гарем с прекрасно избранным составом «эскортниц», в который входили и мальчики, и девочки, и полосатые кошки (секс с ними возбуждал владыку больше любого другого), вызвал адмирала и велел готовиться к испытаниям мракобоя. Не терпелось оценить его возможности. Мор де Лябон заикнулся о том, что не он отвечает за процесс восстановления излучателя, но конунг пригрозил скормить его ядокусам, и адмирал вприпрыжку умчался выполнять приказ. Что он там посулил Офонарему, осталось неизвестным, но старый учёный уже к вечеру прислал гонца, возвестившего о готовности к эксперименту, и конунг выбрался из каюты на палубу своего гигантского корабля под названием «Брама Господня».
Подбежал взмокший от пота Лябон.
– Всё готово, Великий!
– Я могу управлять мракобоем отсюда?
– Н-нет, Великий. Это не предусмотрено…
– Кем?
– Офонарем…
– Передай ему, чтобы мне сделали прямой коммандер на полевой связи.
– Слушаюсь.
– Что надо делать?
– Нужно лишь выбрать направление разряда. В какую сторону?
Конунг оценивающе оглядел болото, взгляд зацепился за архипелаг островков мемориала, и он кивком указал на него.
– Ударьте по кладбищу.
– Но, Великий, там могут находиться…
Глаза владыки Еурода метнули молнии.
– Делай что велено!
Лябон смахнул пот со лба и помчался к борту, на бегу отдавая команды. Спустился в катер, который стрелой метнулся к хладоносцу, накрытому «раскалённой» горой мракобоя.
Через некоторое время там подняли трапы, перекинутые на ближайший островок с развалинами кладбища, и корабль отошёл от него.
Гвардейцы охраны настороженно помялись вокруг владыки, зная его крутой нрав и боясь, что он без жалости убьёт кого-нибудь за задержку, но конунг молчал, понимая смысл маневра. Кладбище располагалось к носителю оружия слишком близко, и капитан отдал приказ отойти.
Примчался катер с адмиралом на борту. Запыхавшийся Лябон подбежал к владыке.
– Может быть, и нам отойти подальше, Великий?
– Что, боишься, герой? Мы и так в миле от них.
– Мало ли что, на всякий случай.
Конунг ещё раз оценил размещение флота.
– Отойдём на пару стадий.
Лябон отдал распоряжение гвардейцу, тот убежал, и «Брама Господня» отодвинулась от архипелага ещё дальше.
Светило Великотопи ушло далеко на «запад». Небо потемнело. На болото легли тени от островков пены, водорослевых рифов и кораблей. Подул холодный ветер.
– Начинайте! – процедил сквозь зубы конунг, спину которого неожиданно продрал мороз.
Пролаял корабельный колокол.
Несколько мгновений ничего не происходило. Замершие гвардейцы смотрели то на хладоносец с «ежом» мракобоя, то на островки кладбища. Затем на великое болото упала прозрачно-серебристая зарница, передёрнув пейзаж, горизонт и небосвод. На миг желток солнца на горизонте стал чёрным, растёкся по горизонту чёрной полосой, и всё пространство вокруг с кораблями флота и болотной растительностью содрогнулось от гулкого удара, будто встряхнули погремушку с находящейся внутри «дробью» Великотопи!
Закричали, падая на колени, гвардейцы.
С кораблей флота донёсся ответный вопль.
Охнул Мор де Лябон, рухнув ничком.
Конунг устоял, вцепившись в перекладину ограждения борта.
Судорога, потревожившая глубины болота, прошла, оставив след в виде всплывших косм грязи и водорослей.
Солнце Топи обрело прежний вид.
Природа успокоилась.
Конунг впился глазами в то место, где должен был торчать из воды архипелаг атлантского кладбища. Вместо ржавых островков он увидел самый настоящий шрам бело-голубого цвета, разрезающий болото до глубины в сто стадий и далеко к горизонту постепенно измельчаясь. Впечатление было такое, будто шрам сделан в гигантской кости, хотя до этого момента здесь попирали поверхность болота остатки захоронений.
– Холи коу! – севшим голосом проговорил конунг, что должно было означать: сожри меня дьявол со всеми потрохами!
Прозвучал колокол.
По палубам забегали матросы и гвардейцы.
Лябон вскочил, судорожно счищая с мундира пыль. Лицо у него было серое.
– Прошу прощения, Великий… не ожидал…
– Что это? – Конунг кивнул подбородком на «костяной» шрам.
– Не могу знать, Великий. Мракобой лупанул по болоту…
– Это я и сам вижу, что лупанул. Почему такой результат? Он что – заморозил болото?
– Не могу знать…
– Заладил – не могу знать, не могу знать! – взбеленился владыка. – Выясни! Доставь мне Офонарема! И пошли кого-нибудь посмотреть, что за ров образовался на болоте.
Лябон исчез.
Вскоре на палубе появился руководитель эксперимента. Старик выглядел озабоченным и смущённым.
– Великий…
– Что случилось? – перебил его конунг.
Учёный почесал лысину, отвёл глаза.
– Мы не ожидали… наверно, не выдержали антенны, которые мы заменили подручными средствами по вашему распоряжению
– Я не спрашиваю, выдержали твои антенны или нет. Что произошло?
– Разряд получился слабым. Точнее, конфигурально не таким, каким должен быть. Мракобой тасует измерения, заменяя одно другим, но процесс прошёл не до конца. Образно говоря, исчезла какая-то доля мерности, что видно по результату, но эта частица не заменилась соседним измерением.
– Что было бы, если бы процесс завершился в точности с расчётом?
Офонарем посмотрел прямо в глаза владыки.
– Боюсь, весь этот район Топи…
– Что? Договаривай!
– Был бы сброшен в другую пространственную складку. Это ещё не Большой Схлоп, но тоже реально опасный вариант.
– Задело бы и нас?
Учёный пожал плечами.
– Не исключено.
Конунг сложил руки за спиной, прошёлся по палубе, не сводя глаз со шрама, начавшего потихоньку заполняться мутной водой. Было видно, как к шраму подплыл катер, и гвардейцы на нём стали возиться с инструментами.
– Значит, надо будет в следующий раз стрелять издалека, лиг со ста. А что произойдёт, если разряд ударит по тепую?
Офонарем помолчал, теребя пряжку плаща.
– Полномасштабный импульс разрушит тепуй.
– Нам это не требуется. Рось нужна мне как территория заселения, полная полезных вещей. Нужно лишь убить её жителей. Можешь так настроить мракобой, чтобы он ликвидировал народ?
Офонарем сделал паузу.