Блуждающая Огневая Группа (БОГ). Метастазы
Солнце село за колючий зубчатый профиль леса, но духота не уходила. Почва за день нагрелась и не желала остывать.
– Долго нам ещё тут торчать? – спросил Ларин с набитым ртом.
– Не от нас зависит. Наводчики ждут доклада от разведки. Надо абсолютно точно знать координаты бункера и пришёл ли туда Зе.
– Пройдёмся? – предложил Итан, поднимаясь из-под куста, где он нашёл узорчатую тень.
Тарас кивнул.
«Близнецы» двинулись в глубь леска, обходя частые завалы упавших деревьев. Сюда тоже когда-то не раз прилетали снаряды, оставляя воронки, и лес производил грустное впечатление заброшенности и смерти.
– Парни сказку про колобка вспомнили, – задумчиво проговорил Итан. – Но она всё равно не так жестока, несмотря на печальный финал. Западные сказки намного страшней и уродливей. Ты не читал братьев Гримм в прямом переводе, а не в пересказе?
– Нет, – ответил Тарас, подумав.
– Я читал. Жуткое явление! Практически ни одной доброй сказки, сплошь секс, обман, враньё и грабёж! Культ жестокости и разврата в чистом виде. Это наши классики перевода сделали западные сказки удобоваримыми и добрыми, домысливая счастливые и тёплые финалы. На Западе даже Агату Кристи правят, убирая «некорректные выражения» в адрес разных меньшинств.
– Да ладно!
– Поинтересуйся по свободе. Знаешь, что сделал король, увидев в пещере спящую красавицу?
– Поцеловал…
Итан фыркнул.
– Если бы. Более мерзкого действия трудно придумать, но ведь написано и прочитано миллионами взрослых и детей!
– Ладно, понял. Из-за разврата сказки не запретишь.
– Да, нужен другой подход. Кстати, уже запрещали многих писателей, и книги сжигали, и самих творцов.
– Это другая история. К чему ты завёл разговор о сказках?
– К тому, что наша миссия…
– Невыполнима?
– Как раз выполнима, если говорить о чисто техническом исполнении. Но уж очень напоминает подставу.
Тарас помолчал.
Вышли на край бочажины серо-жёлтого цвета от высохшей тины.
Пахнуло болотцем.
– Не веришь, что план сработает?
– Не верю.
– Почему? Шелест не давал повода усомниться в его честности.
– Дело не в полковнике.
– Слишком авантюрно?
– Слишком просто. В том смысле, что ударить мы ударим, но это, скорее всего, не остановит войну. Западные пастухи найдут другого идиота на смену Зе.
– Но ведь акцию просчитывали в РОКе… а там не дураки сидят недальновидные.
– Не сомневаюсь, наши офицеры действительно единственная справедливая сила в стране. Будем надеяться, что они всё предусмотрели. А с тобой я просто поделился эмоциями: на душе кошки скребут.
– Знаешь, братишка, мы согласились? Согласились! Отступать поздно. Поэтому будь что будет, а мы доделаем дело. А потом станет ясно, к чему это приведёт. Вот все СМИ кричат: судить надо мерзавца Зе, именно судить, казнить нельзя, чтоб прецедента не было. Сколько таких прецедентов было? Не счесть! А звери, мучающие людей и поубивавшие массу народа, продолжали потом комфортно жить в тюрьмах! Нет уж, такие, как Зе и эти уроды в Европе, заслуживают только смерти! Жить они не должны!
Тарас выдохся, смахнул со лба пот.
Итан, слушавший его, склонив голову к плечу, усмехнулся, положил руку на плечо:
– Согласен, братишка. Убийцы и мучители жить не должны! Я на твоей стороне.
Через пять минут они вернулись к самоходке.
Бойцы всё ещё рассматривали супермотоцикл, пробуя завести и активировать его узлы. Ларин сидел на месте водителя, крутил ручки. Байк взрёвывал. Над его передней торпедой вырос гнутый лист блистера, затем раскрылись створки модуля справа, и на боку торпеды встали рычаги, поддерживающие пулемёт «Печенег».
– Вот это аппарат! – мотнул головой восхищённый Солоухин.
Из люка самоходки показалась голова командира орудия.
– Товарищ капитан, получен приказ через три минуты открыть огонь по сброшенным координатам!
Сердце защемило. Тарас нехорошо подумал о Шелесте, почему тот позвонил только танкистам, а не предупредил его? Но в этот момент в ухе пиликнул наушник рации. Из шлема высунулся кустик антенны. Раздался голос полковника:
– Лобов, готовность три!
– Понял. Объект не поменялся?
– Что за вопрос?
– Я в том смысле, что Зе мог появиться в другом бункере, по слухам их у него пять.
– В настоящий момент он с какой-то делегацией спустился в бункер.
– Делегация не гражданская, надеюсь?
– Инструкторы. Выпускайте все пять «БАРов».
– Все сразу?! – удивился Тарас.
– Для гарантии. После залпа немедленно уходите с тероборонцами! Самоходку оставить!
– А как мы доберёмся до штаба?
– Вам незачем добираться на фронт, езжайте в Луганск, в распоряжение генерала Чащина. Я тоже скоро подъеду.
– Но в штабе наши девчонки…
– Ничего с ними не случится. – Связь с Шелестом прекратилась.
– Что там? – спросил проницательный Итан, наблюдавший за ним.
– Приказано после залпа уходить!
– Не понимаю…
– Чего?
– Зачем понадобилось гнать нас сюда вместе с экипажем самоходки? Он прекрасно справился бы и сам.
Снова заныло сердце, предсказывая неприятные неожиданности.
– Полковник посоветовал добираться в Луганск.
– Ну, это, наверное, правильно, на фронте мы больше не нужны. Пока, во всяком случае. Но ведь там наши девчонки…
– Я ему напомнил.
– Надо искать «вертушку», добраться до штаба и забрать Лави со Снежаной.
– Можно экспроприировать тероборонский «Тайфун».
– Ладно, как вариант.
Самоходка заворчала моторами, подразвернулась, начала поднимать к небу ствол пушки. Голова Шкулявичуса снова появилась над обрезом люка.
– Отойдите метров на двадцать, товарищ капитан.
Тарас сделал знак бойцам, и они, запрыгнув на байк, повели его прочь от рокочущей САУ. Итан и Тарас побежали за ними. Остановились за крепью упавших сосен.
Через минуту раздался грохот, породивший скрипучее эхо в лесу. Земля под ногами вздрогнула.
– С Богом! – проводил Ларин удаляющийся свист.
– Не богохульствуй! – буркнул Солоухин. – Это не новогодний подарок полетел, а сгусток зла.
– Да, но ради добра же?
«Близнецы» переглянулись.
– Как часто в наши времена приходится делать добро, опираясь на зло, – произнёс Итан с философской интонацией.
Один за другим с пятисекундной паузой раздались ещё четыре выстрела. По редколесью заметалось эхо, поднимая волны отголосков.
Подождали неизвестно чего, словно цель находилась недалеко и можно было услышать разрывы.
Тарас опять-таки жестом велел вернуться к самоходке.
Она уже стояла с выключенными моторами, мрачная разлапистая громада, пахнущая пороховыми газами, горелым железом и соляркой.
Из модуля для экипажа вылез командир САУ, явно довольный своей работой.
– Приказано ждать, товарищ капитан.
– Попали? – поинтересовался Солоухин.
– Открыли огонь по координатам, – весело отмахнулся Шкулявичус. – «Бесогон» не промахивается, кладёт ракеты в метр!
Вновь заработала рация Тараса.
– Лобов, я приказал уходить!
– Да мы уже тут…
– Немедленно! – Шелест выругался матом. – Командующий отдал приказ уничтожить самоходку!
Тарас сглотнул, не веря ушам.
– Как… уничтожить?!
– Одним ударом двух зайцев: и бункер Зе, и тех, кто допустил анархическое нападение!
– Генерал… Сапрыкин?!
– Над ними тоже куча власти, подсказали…
– РОК?
– Какой РОК?! – В уши влетел новый заряд мата. – Штабисты в верхах! Рвите когти! Не вздумайте появляться в штабе, вас тут же повяжут!
– Но и в Луганске будет то же самое…
– Через час свяжемся!
Голос брата Снежаны в наушнике погас.
Тарас продолжал стоять в ступоре, шокированный известием. Вывел его из этого состояния Итан.
– Что тебе приказали?
Тарас очнулся.
– Бегом отсюда! Нас зачистили!
– И почему я не удивлён? – с мягкой лобовской улыбкой проговорил чисадмин.
– Как зачистили?! – изменился в лице Ларин.
– Потом! Аллюр три креста! Из леса на открытое пространство не выходить! За мной!
– А нам? – растерялся Шкулявичус.
– С нами! Живо!
Белобрысый лейтенант полез обратно в самоходку, крича:
– Вован, Миха, вылезайте!
– Садись на байк, командир, – предложил быстро соображавший Ларин. – Мы следом.
Тарас хотел ответить отказом, но подумал пару мгновений и согласился. Занял освободившееся сиденье.
– Итан, за спину!
«Родич» не заставил себя долго ждать.
– Все к деревне!
Байк рыкнул двигателем, помчался между деревьями и кустарником. Впрочем, назвать это передвижение словом «помчался» можно только с натяжкой. Лес был убит валежником и воронками от снарядов, и ехать по нему быстро оказалось невозможно. Однако уйти удалось недалеко. Через три минуты послышался нарастающий свист, и там, в трёхстах метрах позади, где стояла самоходка, в небо взвился столб огня и дыма!
Земля содрогнулась, заходила ходуном!
Ударная волна пронеслась по лесу, валя и ломая деревья!
Пригнулись, хотя к беглецам прилетел лишь след воздушного цунами.
– Мама родная! – выдохнул Ларин.
– «Искандер»! – отозвался Солоухин.
– Не, что-то посерьёзней, наверное, полуторная «бэха». – Михаил имел в виду управляемую бомбу мощностью в полторы тонны тротила.
– Хорошо, что там взрываться нечему. Если бы рванули «БАРы», и нас бы накрыло!
– Дрон! – вдруг предупредил Итан.
– Под деревья! – скомандовал Тарас, направляя байк в кусты.
Застыли под кронами нескольких уцелевших вётл.
– Где? – Солоухин пошарил глазами по небу. – Не вижу.
– Подлетает к самоходке.
Действительно, стал виден крестик беспилотника, летевшего на высоте около двухсот метров.
– Сбить! – приказал Тарас. – Но не высовываться!
Бойцы вскинули автоматы.
Тарас освободил из кронштейнов «Печенег», прицелился, дал длинную очередь.
Беспилотник исчез.
Стрельба прекратилась.
– Наверняка ещё прилетят, – процедил сквозь зубы Ларин. – В деревню нам лучше не соваться. Если уж послали «бэху», то и «Тайфун» уконтропупят, чтоб свидетелей не осталось. Охренеть вообще! Чтоб меня ловили в прицел не укропы, а свои?! Что происходит?!
– Он прав, – согласился Итан.
– Что предлагаешь?
– Надо мчаться за девчонками! Они свидетели…
Чисадмин не договорил, но и так было понятно, что он имеет в виду.
– Возьмите байк, – посоветовал Ларин.
– Не успеем.
– Отсюда до Крюково всего двадцать с лишним километров.
– Всё равно не успеем.
– А если через ваш кюар? Как это вы сделали под Новомосковском?
Тарас посмотрел на «родича».
– Как тебе предложение?
– Боюсь, даже в этом раскладе не успеем. Пока найдём чистый реал, пока отыщется транспорт, пока домчимся до штаба…
– А если вместе с «бобром»?
– Кюар-объём ограничен массой и объёмом.
– Если сложить усилия, твои и мои…
Итан застыл.
– Сложить? Знаешь, какая точность нужна, чтобы команды совпали во времени?
Тарас ясно увидел печальное лицо Снежаны, сверкнул глазами.
– Мы же Лобовы, братец, неужели не подстроимся на одну волну? Да и попытка не пытка.
Итан, очевидно, тоже вспомнил свою Лави.
– Ладно, попытка не пытка.
– Парни, останетесь здесь! Дождётесь нас!
– Не беспокойся, командир, – мрачно ухмыльнулся Ларин, – не впервой. Может, сбегать в деревню, предупредить тероборонцев?
– Позвони лейтенанту. – Тарас продиктовал номер связи.
Ларин включил рацию, вызывая танкиста.
В этот момент издалека в лес прилетел рокот взрыва.
Все замерли.
Михаил позвал: «Лейтенант, капитан Лобов тревожит…» – и вдруг сообразил, что означает взрыв.
– Их… грохнули!
– Фак им в передок! – выругался Шалва. – Опоздали!
«Близнецы» встретились взглядами.
– Другого варианта нет, – кивнул Итан. – Видно, в штабе настроены серьёзно.
Слезли с седла.
Тарас встал с левого бока торпеды, Итан с правого.
– Отойдите-ка, мужики!
Помрачневшие Ларин и Солоухин, а также танкисты, с любопытством наблюдавшие за «близнецами», сдали за деревья.
– Что они делают? – прошептал Шкулявичус.
– Сейчас увидишь, – ответил Ларин.
– На счёт «ноль»! – сказал Итан. – Подвесь кюар и жди!
– Понял.
– Оставь пулемёт, уменьшим массу.
Тарас передал «Печенег» Михаилу.
– Не забудь проговорить «рок»!
– Не забуду.
Сосредоточились на рисунке кюар-кода.
– Пять… четыре… три… – начал считать Итан, – два… один… ноль!
Перед глазами Тараса выросла на месте кюар-квадрата чёрная вуаль, накрыла голову, и сознание померкло.
Мотоцикл вместе с обоими Лобовыми исчез! Оба так и не услышали, как Шкулявичус выразил восхищение на чистом русском матерном языке.
Донбасс‑23. Село Крюково
13 июля, 17 часов 15 минут
На их группу никто не обратил внимания. Четверо в боевом камуфляже, один из четверых женщина, ещё двое в спецкостюмах, отличающихся от принятого в российских войсках стандарта цветом и узором, но костюмы не натовского образца, на рукавах нет никаких жёлто-синих повязок, ну и пусть следуют по своим делам. Вот если бы за фронтом здесь следила «старуха» или «Баталер», тогда свободно гулять по улицам села не удалось бы.
Подумав об этом, Иннокентий вполголоса поделился с товарищами своими умозаключениями и слегка разрядил обстановку. Потому что у всех после бегства из сто одиннадцатого реала и блужданий по другим реалам появилось чувство тревоги.
Как и было договорено ранее с остальными «братьями-близнецами», четвёрка Иннокентия: Стефания, Штопор, Таллий и он сам – вышла там, где Тарас должен был оставить записку, объясняющую, где его искать, однако ничего не нашла. Поляна, которую пересекала речушка, никаких особых примет не имела, кроме разве что поваленного геофизического столбика с выщербинами. Ни под ним, ни в радиусе двух метров никаких спрятанных записок обнаружить не удалось.
Тогда стали звонить по всем знакомым мобильным номерам, хотя в этом реале они, естественно, не отвечали тем, какие использовались в родном восемьдесят восьмом реале. Успех сопутствовал только Шалве. Лейтенант дозвонился до какого-то Рогожина (впоследствии выяснилось, что это командир ЧВК «Бах», подчинённого Главштабу обороны) и узнал, что о судьбе капитана Тараса Лобова Рогожину ничего не известно. А вот по слухам из штаба фронта армий «Центр», полковник Шелест попал в засаду где-то под Новомосковском, то есть на территории, подконтрольной ВСУ, и в данный момент все «шишки» слетелись в штаб у села Крюково, располагавшегося в двух километрах от линии боевого соприкосновения.
– Нужно добраться до штаба, – сказал Шалва. – Уверен, что командир и Жора где-то там. Шелест – брат Снежаны, и наверняка она захочет ему помочь.
На том и порешили.
Но добраться до штаба фронта оказалось непросто. Вертолёты из пригорода Луганска туда не летали, а если и летали, то по своим надобностям, поэтому пришлось экспроприировать попавшийся на дороге военный джип «Патриот‑23» с усиленной бронёй. В джипе ехали двое офицеров из Следственного комитета, и с помощью таинственных манипуляций Иннокентий «уговорил» их доставить группу к штабу.
Таллий и Стефания отнеслись к манипуляциям аналитика без удивления, а Штопору он позже объяснил, что просто применил «укротитель», как называли в восемьдесят восьмом реале нанитный психотронный излучатель.
– Так ты для этого с ними здоровался за руку? – сообразил Жора.
Иннокентий показал ему свои ладони.
– В подушечках пальцев прячутся точки активации синапсов, управляющих капсулами с нанитами, и, касаясь ими кожи человека, я передаю ему нужную команду.
Высадили четвёрку из «спецбата ГРУ», как представился Иннокентий, на окраине деревни, откуда они и направились пешком к центру, где в подземном бункере советских времён прятался штаб армий «Центр».
К зданию над бункером решили вчетвером не идти. Если бы их остановили и проверили документы, наверняка задержали бы, потому что корочки у всех были разные. У Шалвы лейтенантские, у Стефании их не было совсем, у Таллия имелся свой личный кюар-код, активируемый на ладони как документ, удостоверяющий личность, а Иннокентий мог показать опознаватель две тысячи семьдесят первого года, каковой в местные времена вообще не мог считаться документом.
Сошлись на том, что в штаб пойдут двое, Стефания и Шалва.
– Я подожду снаружи, – сказала разведчица, – а Шалва зайдёт и спросит полковника.
– Но ведь он попал в засаду, – заикнулся Таллий, воспринимавший поход как захватывающее приключение, судя по его горящим глазам.
– Скажу, что вернулся из разведки, в которую меня посылал Шелест, – предложил Шалва. – Тем более что полковник действительно разрабатывал подобные операции. Возможно, мне расскажут, что у них происходит.
– Не боишься за неё? – спросил Таллий, заметив, как «восемьдесят восьмой брат» смотрит вслед Стефании.
Аналитик с трудом оторвал взгляд от спины девушки.
– Она разведчица со стажем и неплохо подготовлена. Но, конечно, всяко может случиться.
– Лучше бы я пошёл.
– Она прошла спецподготовку.
– Я тоже.
Иннокентий с интересом окинул оживлённое лицо «родича» оценивающим взглядом.
– Зачем тебе понадобилось проходить спецуху? Ты же не спецназовец и не дивер, ты охранник периферии.
– Меня никто не спрашивал, хочу я стать спецназовцем или не хочу, но готовили к войне.
– С кем? С Украиной?
– При чём тут Украина? У нас она всего лишь полигон для испытаний новых видов оружия. Бритты дали украинцам термоядерный компакт, якобы поражающий точно определённую национальную локацию. Но оказалось, что это сказки. Термояд не выбирает, кого следует убить, а кого нет, русского или украинца. Для этого надо применять биологическое оружие. Однако ВСУ ударили по Донбассу, и ты видел, что там стало. Мы ответили.
– Мы ушли от темы.
– Вот меня, как и всех новобранцев, и сунули в спецшколу. В охране я просто стажировался, а потом и остался, звание поручика получил.
– И что ты умеешь?
Таллий ухмыльнулся и исчез.
Иннокентий остался недвижим, прислушиваясь к самому себе.
– Ты стоишь у меня за спиной, выходи.
«Родич» появился перед ним с прежней улыбкой превосходства.
– УТ! – сказал он с ноткой хвастовства.
– Ультратемп, – кивнул Иннокентий, исчезая в свою очередь.
Ошеломлённый «родич» повертел головой, дважды крутанулся вокруг оси, пытаясь увидеть аналитика за спиной, сдался.
– Ты где, киборг?
Иннокентий бесшумно возник в метре от молодого человека, словно отклеившись от борта БМП, возле которой они стояли, дожидаясь возвращения пары разведчиков.
– Я не киборг.
– Глюм! – выдохнул Таллий. – Этому нас не учили.
– Что ещё ты умеешь?
– Ну-у… вижу мины на любой глубине…
– Стандарт.
– Тут, – Таллий постучал пальцем по виску, – у меня терафим… э-э, брейн-чип с кучей функций: наноактиватор, защита, стрессик…
– А это что?
– Экспресс-возбудитель, отвечает за включение темпа и боевых программ. Они прописаны на уровне инстинкта. Ну, там, ещё бегаю, прыгаю…
– Стандарт.
Таллий смутился, перестал улыбаться:
– Не придирайся. Ты тоже проходил спецуху?
– В принципе не был обязан, как-никак я по образованию математик и псианалитик, а не спецназовец, но после года поднадзора понял, что надо освоить и воинские искусства, чтобы «Баталер» меня не достал. Это помогло мне выжить.
– Баталер?
– Это наш ИИ, командует СВО.
– Почему у тебя с ним тёрки?
Иннокентий не ответил, заметив выходящую из здания штаба пару.
Они уступили дорогу колонне военных в полевой форме, идущей мимо, подошли. Иннокентий и Таллий выжидательно уставились на них.
Стефания выглядела задумчивой, Шалва мрачным.
– Что? – не выдержал Таллий.
– Плохи дела, – буркнул лейтенант. – Самоходка нанесла удар по Киеву, уничтожила бункер президента вместе с ним и натовской делегацией в составе десятка высокопоставленных военных. Мир закипел, все бегают как угорелые, возбудился Госдеп, грозит ударить атомной бомбой.
Таллий скептически скривил губы.
– Подумаешь – грозят. У нас укры не просто грозили, а ударили по трём городам. Мы ответили, британский флот потоплен, а полмира сразу перешло на нашу сторону. И ничего американцы не сделали, испугались. Глобальная война не началась.
Иннокентий встретил взгляд девушки.
– Это не главное, – печально сказала она. – Во всяком случае, для нас. Полковник Шелест, брат Снежаны, взят под стражу, его допрашивают. Его и полковника Утолина из контрразведки.
– А где наши?
– Пока мы отсутствовали, командующий отдал приказ уничтожить самоходку, что и было сделано с помощью мощной бомбы.
Стало тихо. Но ненадолго.
К штабу подъехал броневик «Тигр», выметнул отряд в боевом комби (здесь костюмы назывались «барсиками»), который начал окружать здание, беря его под усиленную охрану.
– Пошли отсюда, – сказал Шалва. – Сейчас начнётся отработка протокола НБГ. Заметят – нам крышка!
Он имел в виду программу «нулевая боеготовность».
Отступили по улице метров на пятьдесят, зашли за бетонные блоки брошенного блокпоста.
– Что будем делать? – спросила Стефания.
Судя по её поведению, она не испытывала никакого страха, была сосредоточенна и деловита, и у Иннокентия снова родился сердечный спазм. Разведчица из восемьдесят восьмого реала действовала на него завораживающе. «Что это с тобой, аналитик пси? – строго спросил он самого себя. – Что за детские восторги? Не мальчик, двадцать восемь лет за плечами!» Но ответа не было. По сути, он уже получил ответ души: впервые в жизни его проняло по-настоящему, и жизнь без «железной леди войны» уже становилась пресной.
– Где содержат Шелеста?
– Похоже, он пока в крюковском штабе, – ответил Шалва.
– Ты хочешь… – неуверенно начала Стефания.
Иннокентий кивнул:
– Надо попытаться освободить ребят. Мы-то знаем, что они не предатели и не враги народа.
– Не сходите с ума! – проворчал Шалва. – Там спецназа в холле как моющихся в ротной бане!
– Главное – добраться до Шелеста. Потом мы просто нырнём в кюар-трек и унесём ноги.
– Вчетвером? – хмыкнул Шалва.
– Впятером, – сказала Стефания. – Смерть грозит и Утолину.
– А что слышно о командире?
Стефания вдруг замерла, глаза её расширились.
– Подождите…
Мужчины переглянулись.
Она повернулась к Штопору.
– Вспомни, что ответил тот парень в холле, лейтенант с чубчиком, с которым мы разговорились?
Шалва наморщил лоб:
– Лобовым дали самоходку…
– Нет, когда я спросила, где Олег… то есть полковник Шелест, он ответил: полковник опекает каких-то красавиц. Тогда я пропустила его слова мимо ушей, но речь наверняка шла о…
– Девчонках Итана и Тараса!
– Именно! Обоих капитанов отправили на самоходку, чтобы они ударили по киевскому бункеру Зе, а Лавиния и Снежана остались в штабе! И они в настоящий момент там!
– Мрак! – процедил сквозь зубы Штопор.
Стефания покачала головой:
– За один раз мы их всех в кюар не заберём.
– Придётся по очереди.
Разведчица прищурилась, вглядываясь в глаза Иннокентия.
– Лобов, ты понимаешь, что может произойти?
– Всё, что угодно! – кивнул он с нарочитой небрежностью.
– Нам придётся пройти роту спецназа, а это не враги, не нацисты, не убийцы, которых не жалко.
– Пойдём без оружия. Я имею в виду без огнестрелов. И вообще я пойду один!
– Ну уж нет! – возмутился Таллий. – Я тоже умею воевать без оружия!
Стефания усмехнулась.
– Супермены! Какие вы смешные, Лобовы. Пойдём вместе.
– Ты подождёшь…
– Слышал, что я сказала? Идём без автоматов, оставим их тут. Командовать буду я!
Таллий обескураженно глянул на Иннокентия.
– Скажи ей…
Аналитик улыбнулся, однако ответить не успел.
Послышался приближающийся гул-свист, в конце улицы появился какой-то аппарат в виде торпеды, превратился в мотоцикл с двумя седоками, на огромной скорости промчался мимо и остановился перед зданием бункера. Пилот байка и пассажир спрыгнули и, не теряя ни секунды, скрылись за железной дверью штаба.
– Это же… – начал ошеломлённый Таллий.
– Лобовы! – закончила Стефания. – Оба!
Донбасс‑23
13 июля, день, вечер
Первый кюар-прыжок вынес обоих в реал, где в это время шла артиллерийская дуэль российских и украинских фронтов. Гремело со всех сторон, и лесок, в котором оказались Лобовы, обнявшие супербайк, сотрясался от залпов и взрывов.
– Где мы?! – осведомился Тарас, вертя головой.
– На войне, – находчиво ответил Итан.
– Не хватало попасть под снаряд!
– Поехали дальше. Силы есть?