Душа большого леса
Максим сжал челюсти.
– Как это случилось?!
– Он угнал наш байк, – объяснил Костя.
– Это я виноват, – со вздохом признался Карапетян. – Отвлёкся. Сумасход наконец снял блокировку с дистанционного управления излучателем, ну и я… прошляпил.
– Да чёрт с ним! – махнул рукой Костя. – Он нам всё равно не помощник.
– Он пропадёт… один, – тихо проговорила Вероника.
– Тебе его жалко? А он тебя, между прочим, не пожалел, хватая как кавказскую пленницу.
Сфера управления вдруг содрогнулась, будто её качнула волна землетрясения.
Все застыли.
– Егор Левонович?! – повернулся к физику Максим.
– Сейчас… – Карапетян засуетился. – Кажется, нас бомбят…
– Что?!
– Смотрите! – ткнул в экран беспилотника Костя.
Над песками километрах в пяти от кратера поднимался в воздух столб огня, дыма и пыли, вытягиваясь в грибовидное облако.
Задрожали стены, пол и мостик под ногами землян.
– Чтоб меня крокодил проглотил! – пробормотал Мерадзе. – Они сбросили атомную бомбу!
– Нет, – возразил Егор Левонович. – Это не взрыв атомной бомбы, хотя похоже. Это энергетический разряд. Компьютер центра обороны настраивает свой излучатель, это пристрелка.
– Если он попадёт по куполу… – начал Редошкин.
– …надо сматываться! – закончил Мерадзе.
Пламя внутри гигантской вихристой ножки «гриба» погасло, но дым продолжал бурлящим фонтаном бить в небо, растекаясь на большой высоте грязно-фиолетовым зонтиком диаметром не меньше нескольких километров.
– Командир?!
– Все в самолёт! – рявкнул Максим.
Редошкин схватил Веронику за руку, потащил за собой. За ними бросились Костя вприпрыжку и Мерадзе. Максим остался.
– А ты? – оглянулась Вероника, вырывая руку.
– Я вас догоню!
Вероника упрямо помотала головой:
– Только вместе!
– Сержант, лейтенант, уведите археолога!
Редошкин и Мерадзе подхватили Веронику под руки и легко вынесли из зала в горизонтальный штрек.
– Включайте комплекс! – сказал Максим выжидательно смотревшему на него учёному.
– Вы имеете в виду…
– Излучатель! Попробуем опередить предателя!
– Кого?
– Излучателем центра обороны управляет пилот «вертушки», надо его упредить.
– Понял, сейчас выведем на экран карту… – Егор Левонович поправил на голове рогатую дугу мыслесъёма. – А не хотите сами подсоединиться?
– Нет времени на переговоры с машиной и обсуждение цели.
– Это пара минут…
– Поторопитесь!
Зелёная пупырчатая панель, венчавшая терминал компьютера, покрылась россыпью светящихся штрихов, превратилась в желтоватый плоский овал, внутри которого проявился какой-то рисунок, состоящий из связанных тонкими линиями иероглифов.
– Зона боёв, – сказал Карапетян. – Такой она была тысячи лет назад во время битвы Демонов. Вам всё-таки надо подсоединиться к компьютеру, иначе не увидите процесс инициации излучателя.
Максим послушался, присаживаясь на краешек соседнего сиденья и цепляя рога управления.
Процедура подключения к операционной системе Сумасхода длилась секунды. Ментальная сфера Максима уже была знакома компьютеру Крепости, и он без задержек и требований кода доступа подключил человека к своему браузеру.
Перед глазами майора соткалось зыбкое мерцающее пространство, своеобразное «поле ожидания приказа», и Максим вонзил в это колышущееся нечто свою мысль:
«Обзор центральной шахты!»
Туманное облако перед глазами исчезло, стала видна шахта с острой верхушкой «эйфелевой башни». Изображение в голову оператора передавалось сразу с нескольких камер, поэтому шахта обнимала Максима со всех сторон, и он видел её стены, башню и выходы тоннелей в единой композиции. Но к системам обзора Демонов люди давно привыкли, точно так же эти системы работали и в отдельных отсеках и изделиях хозяев Крепости, поэтому Максим недолго пристраивался к объёмному восприятию получаемых визуальных сигналов.
«Эйфелеву башню» покрыл слой пара, будто её продували жидким азотом. Послышался тихий гул, и она стала выдвигаться к куполу, подхваченная сложным механизмом стартового комплекса.
Купол начал раздвигаться шестью лепестками диафрагмы, открывая горловину люка.
Изменился рисунок иероглифов на экране перед операторами. На желтоватом поле стали загораться синие пульсирующие звёздочки. На самом краю справа высветилось голубое колечко побольше, стало мигать. К нему из разлапистого иероглифа красного цвета протянулась паутинка света, воткнулась в колечко, и оно разлетелось светящимися брызгами. Затем детали этой карты вернулись на места, и повторилась та же картина: паукообразный иероглиф испустил лучик, разнёсший колечко на клочки.
– Это мы, – сказал Карапетян. – А иероглиф…
– Центр обороны!
– Совершенно верно.
– Стреляйте!
– Не могу…
– Почему?!
– Нужны три оператора…
– Проклятье! – Максим включил рацию. – Дом, быстро ко мне с Вероникой!
– Бегу! – отозвался сержант. – Что случилось?
– Попробуем опередить центр обороны!
– Будем через минуту.
– Егор Левонович, как происходит прицеливание излучателя?
– Сам пока не понимаю… беседую с Сумасходом…
– Этот пейзаж в экране точно карта?
– Разумеется.
– Каким образом территорию видит Сумасход? Над Лесом висит спутник?
– Нет, над Лесом висит сам Лес. Вы же летали с сержантом в космос, видели его, поднявшись на тысячу километров.
– Да, но то был Лес другого слоя…
– Ничуть не бывало, то был наш Лес! Континуум здешней вселенной представляет собой композицию слоёв, пересекающихся в каких-то измерениях друг в друге. Разве Лес вам не говорил об этом? По-моему, вы рассказывали…
– Рассказывал, но сам не врубился… Значит, прицельный контур излучателя смотрит вверх?
– И видит нашу же территорию!
– Твою дивизию, как говорит Мир! Долго настраивается система?
– Не мешайте, я и так тороплюсь.
Максим цапнул с пояса флягу с водой, напился, чувствуя странную жажду, вылил на голову остатки воды.
Система внутреннего видеоконтроля Крепости продолжала работать, и он видел не только интерьер сферы управления, но и коридоры Крепости, и шахту, и «эйфелеву башню», которая уже выползла из шахты на подъёмной решётке и уставилась остриём в небо.
Напряглись сами собой мышцы живота: интуиция подсказывала, что счёт идёт на секунды.
И, словно почуяв это, Лес отреагировал на вспышку ярости и злости человека, связанного с ним ментальным полем.
Низкий подземный гул докатился до зала управления Крепостью, качнув мостик и терминал компьютера на нём.
– Слышу… – процедил сквозь зубы Максим, отзываясь на прилетевший в уши мысленный зов:
«Человек… уходи… иначе… погибнешь…»
– Мы не бежим с поля боя! Можешь задержать оператора центра обороны?!
«Наши возможности ограниченны… уходи… немедленно!»
– Тогда не мешай, мы будем драться, пока живы!
– Что вы сказали? – не расслышал Карапетян, всецело занятый общением с компьютером.
– Это не вам… цельтесь!
– Но мы всё равно не сможем…
– Сможем! – отрезал Максим, оглянувшись на топот: в тоннеле появились бегущие Редошкин и Вероника. И Костя за их спинами.
– Что вы хотите делать?! – выдохнула девушка, вцепившись в локоть Максима.
– Садись, подключайся!
– Бабахнем?! – догадался Костя, разглядывая экран.
– Садитесь!!
Глаза Вероники стали огромными.
– Вы хотите… выстрелить по…
– Центру обороны, – закончил Максим. – Быстрей!
– Но там же наш… пилот…
– Наш! – оскалился Редошкин, усаживаясь. – Сейчас это наш враг! И если не мы его, то он нас!
– Макс… – Губы девушки задрожали.
Он встал, снял её руку с локтя, обнял, заглянул в полные страдания очи.
– Милая, Дом прав. Если мы не опередим оператора центра обороны, он просто убьет нас всех! Понимаешь? Он уже начал пристреливаться.
Глаза Вероники заполнились слезами.
– Я… так… не могу…
Несколько мгновений он искал нужные слова, силой воли заглушая внутренний голос, выражающий бурю чувств, чисто мужское нетерпение и гнев, сел и сказал почти спокойно:
– Что ж, тогда подождём, когда ударит центр. Уйти мы уже не успеем.
– Вика… – начал Редошкин.
– Молчи, сержант!
Послышался топот, на мостике появился Мерадзе.
– Вы чего сидите?!
– Ц-с-с-с! – прижал палец к губам Редошкин.
Мерадзе застыл с растерянным видом.
– Эх, ну почему я не женщина?! – с детским разочарованием и горестью проговорил Костя, зачарованно пожирая глазами карту.
Вероника перевела взгляд на него, на Мерадзе, на Редошкина, и, очевидно, до неё наконец дошёл смысл происходящего.
– Я… с вами… – прошептала девушка, бросаясь к «гнезду».
– Я давно готов! – деловито доложил Редошкин, сдерживая вздох облегчения.
Мерадзе подошёл к терминалу, разглядывая экран с картой.
– Что тут у вас происходит?
– Рождается солдат! – фыркнул Костя.
Мерадзе подошёл к Редошкину.
– Это то, о чём я думаю?
– Карта.
– Ага, понял, мы в центре?
– С краю.
На карте было видно, как иероглиф, испускающий паутинку алого света к голубому колечку, перечеркнул фиолетовый крестик.
– Сейчас… – изменившимся голосом проговорила Вероника.
Иероглиф внезапно налился алым свечением.
– Огонь! – рявкнул Максим.
С вершины «эйфелевой башни» сорвалась в небо прозрачная молния!
Ни о каком электричестве речь не шла, молния представляла собой некое энергетическое поле и была видима только благодаря распаду атомов воздуха, создавшему канал «воздухотрясения». Егор Левонович не зря подчёркивал не один раз, что в мире Большого Леса огромную роль играет дробная мерность пространства, не три измерения, а три с «хвостиком» в четырнадцать сотых. Именно этот «хвостик» и порождал большинство удивительных эффектов, отличающих здешний мир от земного. Однако в данный момент физика процесса отходила на второй план, а главным становился результат «миротрясения».
Но и энергетический импульс, испущенный центром обороны, имел точно такие же характеристики и предназначение. Самое же потрясающее в этом состязании «демонских» орудий было то, что они сработали в один и тот же миг, и выпущенные ими «снаряды» чудесным образом столкнулись в небе над Большим Лесом. Вернее, не столкнулись, а отрикошетировали друг от друга как две гигантские невидимые ракеты! Поэтому ни та ни другая не попали в цель, повинуясь силе рикошета.
В месте их касания возникла многоцветная радуга длиной в сотню километров, продержавшаяся несколько секунд.
Импульс излучателя, посланный Крепостью и видимый на карте как рыбий малёк, коснулся крайней завитушки иероглифа, испарив его, и погас.
Импульс центра обороны вонзился аккурат в уже существующий кратер рядом с Крепостью и вызвал столб неистового света, мало того что расширивший кратер на километр, но и породивший волну землетрясения силой чуть ли не в десять баллов!
Стены сферы управления заходили ходуном! С треском на мостик обрушились отколовшиеся с потолка плиты.
– М-мать твою! – присел Мерадзе, прикрывая голову руками.
– Огонь! – крикнул ещё раз Максим, понимая, что шансов у них больше не будет.
К счастью, Вероника не потеряла концентрации, находясь в состоянии, ранее ей недоступном; это состояние Максим называл боевым трансом.
«Эйфелева башня» послала в небо ещё один сгусток энергии.
Иероглиф на карте потерял второй завиток.
Но и оператор центра обороны понимал, что дуэль может закончиться его поражением, поэтому действовал с такой же быстротой и решительностью, которая в иных обстоятельствах могла восхитить любого эксперта. Однако и на сей раз комплекс центра обороны промахнулся, снова попадая в дымящийся, как жерло вулкана, кратер. У Максима даже мелькнула мысль, уж не отводит ли Большой Лес каким-нибудь волшебным способом глаза оператору-землянину на острове с центром обороны!
Удар сотряс зал управления Крепостью с такой же силой, что и первый. С потолка опять посыпались плиты и куски арматуры. Мостик с терминалом Сумасхода закачался как на волнах. Со струнным звоном лопнули две растяжки, удерживающие терминал в центре сферического зала.
Слетели с кресел Редошкин и Егор Левонович. Вероника и Максим чудом удержались на местах.
– Огонь!
Излучатель Крепости выстрелил в третий раз!
Максим невольно зажмурился, ожидая ответного удара.
Но истекла секунда, вторая, третья, гул и вибрация стен зала после предыдущего разряда ушли в глубины земли, а ответа всё не было, и тогда ликующе заорал Костя, скорчившийся на полу у кресла:
– Ур-ра-а! Мы его ухандокали!
Максим открыл глаза.
Иероглиф на карте перестал существовать. На его месте пульсировал красный крестик, от которого расползались по серо-жёлтому полю призрачные зубчики, растворяясь на фоне россыпи зеленовато-бурых пятен.
Вероника судорожно всхлипнула, прижав кулачки к груди.
Максим отлепил рога, обнял девушку, начал гладить по волосам, по спине, успокаивая:
– Всё позади, хорошая моя, ты классный стрелок! Теперь у нас не будет врагов, и можно будет жить, не опасаясь удара в спину.
– Там был пилот…
– Да, но шансов спасти его у нас не было. Он и человеком-то перестал быть.
– С ним-то покончено, – проворчал Редошкин. – Да по лесам ещё куча роботов-убийц бродит, так что спокойной жизни ждать не приходится.
– Это уже мелочи, – весело проговорил Костя. – Переловим по одному и ухандокаем!
– Что за жаргон, академик? – поднял брови Редошкин. – Откуда у тебя словечко «ухандокать»? Зашквар, жесть или там отпад я понимаю, а ухандокать – это же прошлый век.
– Это словечко из словарного запаса товарища лейтенанта, – ухмыльнулся Костя.
Редошкин перевёл взгляд на смущённое лицо Мерадзе.
– Мир, а ты откуда его вытащил? Ты же всегда ругался по-грузински.
– Не слушайте его, товарищ майор, – сказал Мерадзе, поймав взгляд Максима. – Я никогда не ругался, ни по-грузински, ни по-русски… почти.
Вероника расслабилась, притихла в объятиях Максима, вытерла слёзы.
Максим отпустил её.
– Периметр, бойцы!
Редошкин и Мерадзе бросились выполнять приказ: один начал искать беспилотник, экран которого стал жемчужно-серым, второй подключился к компьютеру, чтобы проверить отсеки Крепости.
– Егор Левонович, как вы?
– Нормально, – ответил физик.
– Надо будет слетать к острову, – сказал Редошкин, – убедиться, что центра обороны не существует.
– Надо много чего сделать, – добавил Мерадзе. – Чёрный лес остался целым, склады Демонов в нижнем лесу тоже…
– Надо найти этого беглого чекиста, – сказал Костя. – Ведь прячется где-то на нашем байке. Хотя я лично не стал бы его искать.
– Поднимаем истребитель, – решил Максим. – Осмотримся, не остались ли поблизости какие-нибудь воинственные твари.
– Надо заглянуть в кратер, – загорелся Костя. – В него аж дважды влепили сумасшедшие заряды!
– Успокоилась? – спросил Максим Веронику.
– Да… командир, – печально улыбнулась девушка.
Глава 25
Восстание демонов
Крепость устояла, несмотря на близость кратера, в который угодили оба энергетических импульса, близких по мощности к взрыву атомной бомбы, сброшенной американцами и уничтожившей в тысяча девятьсот сорок пятом году японский город Хиросиму.
Кратер стал шире на два километра и глубже на пятьсот метров, его стены покрылись плёнкой глазури, на дне скопилось целое озеро какой-то опалесцирующей субстанции, и проникнуть из него в подземелье через знакомый тоннель стало невозможно. Но это не расстроило защитников Крепости, поскольку теперь можно было не распылять силы и внимание на контроль нижних горизонтов базы.
Отдохнув и навестив нижний отсек Крепости для упрочения баррикады, новые обитатели базы собрались в сфере управления, чтобы обсудить дальнейшие планы для решения проблем, не терпящих отлагательств. Среди них самыми серьёзными считались поиск уцелевших роботов, посланных чёрным лесом с баз Демонов в нижнем лесу, а также ликвидация агрессора, само существование которого являло собой прямую угрозу всему живому в Большом Лесу. В том числе (и в первую очередь) – землянам.
– Да мы его в два счёта, – начал Костя, собираясь закончить понравившимся ему словом «ухандокаем», но посмотрел на Мерадзе и закончил: – в два счёта раздолбаем! Один импульс из нашей пушки – и собирай ошмётки!
– Какой ты ликвидатор лесов, однако, – покачал головой Редошкин.
– А что, я не прав? Макс… э-э, командир, тут же никаких сомнений…
– Поддерживаю академика, – усмехнулся Мерадзе.
– Предлагаю следующий план, – сказал Максим. – Так как самолёт у нас один, придётся наносить визиты по очереди. Сначала мы с сержантом и Вероникой посетим остров, посмотрим, что от него осталось и не следует ли выстрелить по нему ещё раз. Потом на обратном пути заглянем в чёрный лес, разведаем, не изменилось ли там что. После этого ударим по чёрному лесу и займёмся нижним, где прячутся базы и бункеры выживания Демонов. Следующий этап – подвал и его генофонд.
– А как же море? – огорчённо протянул Костя.
– Какое море?
– Мы же собирались искать море и вообще обследовать Лес. Ты же сам обещал. Вокруг Крепости на тыщи километров простирается территория войны, зона боевых действий, которую Лес до сих пор полностью не восстановил, а что располагается за её границами? Мне почему-то кажется, что там вообще всё другое: и лес другой, и реки, есть насекомые, не только бабочки, водятся звери, птицы, а в реках – рыба, цветут поля…
– Романтик ты наш, – заметил Редошкин шутливо.
– Все походы, все исследования и эксперименты – только после победы над врагом! – твёрдо сказал Максим. – Большой Лес можно изучать до конца жизни. У нас и порт со шхунами, которые, кстати, вовсе не шхуны, а пограничные Заградители, и город, и космос, хоть он и невелик.
– Это заблуждение, – вежливо возразил Карапетян, – что здешний космос невелик.
– Мы пересекали его на самолёте за час с небольшим.
– Опять-таки, в космосе сказываются эффекты дробной мерности, я обращал ваше внимание на это обстоятельство не раз. Толщина воздушных слоёв, разделяющих слои тверди, намного больше, чем нам кажется. Во всяком случае, не тысячи километров, а по крайней мере сотни тысяч.
– Но мы пересекали твёрдые слои по шахте за пять минут, – озадаченно проговорил Редошкин. – Их толщина всего пара километров…
– Точно так же и толщина тверди не два километра, а по крайней мере сотни километров. Наши органы чувств здесь дают сбои, что вполне объяснимо. Я, конечно, ещё пообщаюсь с Сумасходом, выясню подробности, если характеристики местного континуума заложены в его памяти, а вы, Максим Валерьевич, поговорили бы с Лесом. Уверен, он подтвердит мои предположения.
– Здорово! – подскочил на месте Костя от возбуждения. – Давайте начинать экспедиции! Хочу к морю, позагорать на пляже! Хочу посмотреть на другой лес, где есть животные! Интересно, там лес такой же ухоженный, как наш, или нет?
– Хотеть не вредно, – хмыкнул Мерадзе.
– Мы улетаем тотчас же, – сказал Максим. – Остающимся придётся нести службу в Крепости. Мир, твой пост внизу, у шахты с лифтом. Если появятся разведчики чёрного леса – уничтожь! Вылезет армия – отступай к Егору Левоновичу, вместе врубите дезинтегратор и вычистите весь горизонт. Попутно осмотришь отсек, в который успел заглянуть ликвидированный Демон.
– Это и я могу сделать, – предложил Костя. – Заодно посмотрю, не вылупляются ли другие Демоны.
– По одному бродить по Крепости не разрешаю! Присоединяйся к лейтенанту или к Егору Левоновичу.
– Я попробую выяснить у Сумасхода хоть что-нибудь о системах регенерации саркофагов, – сказал Карапетян.
– Хорошо, занимайтесь. Нельзя допустить, чтобы какой-нибудь оживший Демон начал вести против нас партизанскую войну.
– Тем более, – добавил Редошкин рассудительно, – если он захочет запустить процесс оживления остальных обитателей Крепости либо процедуру рождения молодых Демонов из тех «дров», что хранятся в холодильнике внизу.
– Будь спок, Дом, – сказал Мерадзе, – сделаем.
– Поехали. – Максим взял под руку Веронику, и они пересекли мостик.
– А обедать когда будем? – окликнул его Костя.
Редошкин засмеялся.
– Вот ты и займись. Сваришь супчик из грибов, там в холодильнике ещё осталось немного, накроешь стол.
– Обедать будем в два, – оглянулся Максим. – К этому времени мы вернёмся стопроцентно.
Все трое скрылись в тоннеле.
– Вот теперь поработаем! – Костя радостно потёр ладонь о ладонь. – Никто мешать не будет.
– Звучит как угроза, – качнул головой Мерадзе. – Можно подумать, тебе раньше кто-то мешал.
– Не люблю, когда мной командуют, – отмахнулся молодой человек. – Люблю свободу и независимость.
– Тогда тебе надо было идти не в ботаники, а в айтишники. Вот уж кто ни от кого не зависит. Сиди себе в Сети анонимно и плюй на всех.
– Сейчас не очень-то поплюёшь, после пандемии коронавируса интернет плотно контролируют спецслужбы, ещё статью припаяют.
– Почему именно после пандемии?
– Она послужила как предлог для ужесточения контроля за народом. Разве спецназ в это не посвящали?
– У тебя оригинальное мнение о спецназе. И вообще кончай базлать, начинаем выполнять распоряжения командира. Егор Левонович, мы на связи. Узнаете что-то новое – сообщите.
– Обязательно, – пообещал Карапетян, выполнявший в последнее время обязанности спеца по компьютерным технологиям и первого переговорщика с инопланетным компьютером. Впрочем, судя по его настроению, физик был доволен своим положением, тем более что общение с «демонским» искусственным интеллектом каждый день приносило ему интереснейшие открытия в области физики браны Большого Леса.
Мерадзе с Костей спустились на дно Крепости и принялись укреплять баррикаду, снова установив в её амбразурах гранатомёт «Гном», зенитно-ракетный комплекс «Вербу» и «фаустпатрон». Кроме того, на всякий случай Мерадзе оставил там ещё и автомат, предполагая, что АСМ справится с Демонами, имея приличную скорострельность и убойную силу.
– Можно, я возьму пистоль? – спросил его Костя, увлечённо разглядывающий оружие, сброшенное попаданцам с вертолёта и перенесённое ими в транспортный отсек. Российский «Удав» действительно был красив особой агрессивной красотой и порождал у владельца ощущение уверенности и силы.
– Стрелять-то умеешь? – поинтересовался лейтенант.
– А чо тут особенного? Снял с предохранителя, навёл, нажал на курок.
– Бери, если хочешь, хотя вряд ли он понадобится. Только при стрельбе держи рукоять крепче и лучше двумя руками.
– Разберусь.
Таким образом, они за полтора часа управились с обследованием нижнего уровня обороны, осмотрели отсек с «дровами», которые на самом деле представляли собой капсулы с зародышами Демонов, и тщательно изучили отсек с терминалом какой-то автоматизированной системы, которую пытался запустить оживший Демон. Терминал был повреждён во время боя защитников Крепости с ним, хотя кое-какие его блоки продолжали работать. Мерадзе хотел было разбить их из «бластера», но Костя отговорил лейтенанта, предположив, что система может пригодиться в будущем, когда Сумасход раскроет Егору Левоновичу секреты комплекса. Подумав, Мерадзе согласился с ботаником.
– Надо обойти все этажи, – сказал он озабоченно. – Составим перечень гробов, которые стали тёплыми. Вернётся командир, будем думать, что с ними делать.
– Не надо ничего думать, – легкомысленно возразил Костя. – Уничтожим, и всё.
– Как же, уничтожишь их, если даже дезинтегратор в коридорах не повредил ни один саркофаг.
– А может, он просто не настроен должным образом. По сути, включается какое-то силовое поле или излучение с определённой частотой, которое убивает шмелей и «динозавров», но на саркофаги не действует.
– Оно не просто убивает, а разносит в пыль все материальные объекты.
– В таком случае гробы имеют полевую защиту, о чём я уже вас предупреждал. Снимем защиту – спокойно распылим все эти чёртовы лежаки.
– Снимем, – усмехнулся Мерадзе. – Иди, сними.
– Это епархия нашего уважаемого Левоновича. Но я бы всё-таки попробовал стрельнуть по гробу из «бластера». – Костя подумал: – Или из «фаустпатрона».
– Не вздумай без разрешения командира! Не то он и тебя запрёт в какой-нибудь камере за нарушение дисциплины.
– Не запрёт, я свои права знаю.
– Ну-ну, помечтай. Иди-ка лучше готовь обед, как приказал Максим, они уже скоро вернутся.
– Сегодня разгрузочный день, – хихикнул Костя.
– Быстро, бездельник! – притворно замахнулся на него Мерадзе.
Ботаник с хохотом убежал.
Мерадзе кинул последний взгляд на дело своих рук, направился было на следующий этаж Крепости, собираясь проверить саркофаги в остальных коридорах на предмет их потепления, но голос Карапетяна в наушнике рации остановил его: