Ко времени моих слёз

Марина с сомнением посмотрела на майора:

– Я живу в Москве.

– Надо же, какое совпадение, и я живу в Москве, на Шаболовке.

– Хорошо, запишите мобильный.

– Я запомню.

Она продиктовала номер, кивнула и исчезла за дверью.

Штирлиц, долго сдерживающийся, шумно выдохнул:

– Ну, ты даешь, командир!

Максим пососал костяшки пальцев на правой руке, начал спускаться вниз. Бросил через плечо:

– Пошли.

Они спустились на первый этаж, остановились у батареи под почтовыми ящиками.

– Что на тебя нашло? Ты же их бил в полную силу!

Максим помолчал, удерживая в памяти красноречивый взгляд дочери Гольцова.

– Не знаю… но таких отморозков мочить надо!

Райхман с интересом посмотрел на посуровевшее лицо майора, хотел пошутить, но передумал.

– Что будем делать?

– Ничего… работать.

– А девица и в самом деле хороша. Даже обидно, что она дочь клиента.

– Почему?

– А вдруг он плохой человек?

Максим покачал головой:

– Такая девушка не может быть дочерью плохого человека.

Райхман ухмыльнулся:

– Эк тебя контузило, командир. Уж не влюбился ли?

Максим промолчал.

– Помощь не нужна? – прилетел по рации голос Кузьмича.

– Нет.

– Как ведет себя клиент? – поинтересовался капитан, искоса глянув на Разина.

– Слушает, как дочь рассказывает о подвигах командира.

Максим порозовел, сдвинул брови:

– Отставить базар!

– Я правду говорю. Она описывает, какой ты сильный и решительный, не чета ее мужу.

– Кончай базар, я сказал! Гена, замени Кузьмича.

– Слушаюсь.

– Продолжать работать!

В эфире стало тихо.

– Погуляем? – кротко предложил Штирлиц, догадываясь, что творится в душе командира.

Вышли на улицу.

Мороз немного ослабел, небо затянули тучи, предвещая снегопад.

Окна пятиэтажки гасли одно за другим. Лишь окна на третьем этаже, принадлежащие квартире Гольцова, продолжали бросать снопы света на заснеженный двор.

Максим представил, как Марина с ногами забирается в кресло, и ему страстно захотелось в тепло и уют.

ПРОРЫВ

Внизу раздавались женские голоса, восклицания, порой смех, но Арсик этого не слышал: он в настоящее время жил в другом мире, где люди строили ракеты и покоряли космос. Одновременно он находился у себя дома, на лежаке печки, от кирпичей которой исходило уютное расслабляющее тепло. Арсик лежал на печке и читал фантастический роман Ивана Ефремова «Туманность Андромеды».

Голоса же принадлежали слушателям, точнее, слушательницам: мама вслух читала книгу о подвигах разведчиков на войне, а вокруг нее собралось несколько женщин: бабушка, родная тетя Арсика Ксения, еще одна тетя – Валя, сестра мамы, и соседки – тетя Катя и баба Фруза. На столе горела керосиновая лампа, по углам небольшой кухоньки бродили тени, атмосфера в доме дышала таинственностью, в ней странным образом уживалось и прошлое, и настоящее, и всем было хорошо, несмотря на разные переживания. Хотя Арсику было лучше всех: он жил в будущем…

Очнулся от голоса мамы:

– Пора спать, фантазер. Утром не встанешь в школу.

– Встану. – Арсик с трудом оторвался от страницы, чувствуя, как слипаются веки. – Так интересно!

– Завтра дочитаешь.

Он отложил книгу, с трудом слез с натертой до блеска лежанки, по холодным половикам босиком добрался до кровати, разделся и рухнул в благоухающую чистотой и прохладой кровать…

Ночью вдруг проснулся, не понимая, где он и что с ним.