Сага о джиннах: Возвращение джинна. Последний джинн. Джинн из прошлого (сборник)

– Пойдем ко мне, поговорим и заодно посмотрим на изделие «джиннов». Там будет удобнее.

Они вышли из зала, пронизанного потоком призрачно-голубоватого сияния от близкого Сатурна, спустились в недра базы.

Рабочий модуль начальника Комитета по чрезвычайным ситуациям был невелик, стандартен и подчеркнуто аскетичен. Единственной деталью, которая вносила некий элемент интерьера, подчеркивающий личность владельца, был семейный витейр Ромашиных: сам Кузьма, загорелый, в одних холщовых брюках, его жена в купальнике и молодой четырнадцатилетний Артем с волосами до плеч, по-мальчишески угловатый и нескладный. Снимок был сделан на берегу озера Селигер, и пейзаж за спинами Ромашиных был безумно хорош.

Игнат сел на мягкий диванчик для гостей, Кузьма забрался в кокон-кресло, включил систему экзовидения.

Стены кабинета потеряли цвет и плотность, исчезли. Людей объяла густая чернота космоса, подчеркиваемая иглами звезд. Камера повернулась, и в глаза хлынул свет Сатурна, занявшего три четверти сферы обзора, и его колец.

«Свищ», созданный «джиннами», пересекал кольца А, В и F и действительно напоминал светящийся кактус длиной около пятнадцати тысяч километров. В нем постоянно что-то сверкало, будто огни гелиосварки, а иногда от начала до конца по всей длине «кактуса» прокатывалась волна более яркого жемчужного свечения, отчего наблюдателям начинало казаться, что он шевелится как живой.

– С борта «Сергия Радонежского» он виден лучше, – сказал Кузьма. – Внутри «кактуса» что-то происходит, создаются и исчезают какие-то геометрические фигуры и конструкции. А иногда наблюдатели замечают странные образования, которые получили название «призраки». Хочешь, покажу?

– Покажи.

Сатурн, кольца, черное звездное небо исчезли на мгновение и появились вновь, но теперь угол зрения видеокамеры был иным, кольца располагались как бы впереди, образуя зернисто-струйную стену, разделенную щелями, и «кактус» стал виден гораздо лучше.

Некоторое время оба молча рассматривали гигантское образование, превосходящее по размерам Землю чуть ли не в два с половиной раза.

– Он растет, – подал голос Кузьма. – И ест наши зонды и автоматические станции. Ученые в один голос утверждают, что «кактус» представляет собой узел пространства иной мерности.

Игнат не ответил. Он общался с учеными, исследующими феномен в кольцах Сатурна, и знал их мнение.

– Нет сомнений, что это дело рук «джиннов», – добавил Кузьма. – Но зачем им «кактус» – неизвестно. Может, они строят себе корабль, чтобы отправиться домой? Или терминал метро?

– Смотри глубже.

– Это как?

– «Джинны», вылупившиеся из «икры» бриллиантид, несмотря на отсутствие целевых программ, продолжают оставаться боевыми роботами, то есть в первую очередь разрушителями. Не догадываешься, что именно они могут строить?

Кузьма задумался.

– Оружие?

– Гиперптериды и иксоиды оперировали метрикой пространств, создавали области влияния законов своей физики. Вполне возможно, гиперптеридские роботы пытаются построить генератор своей метрики. А это – оружие колоссальной мощности.

– Если ты прав, а я чую, что прав, нас ждет еще одно испытание… и война с «джиннами». Недаром аппаратура исследовательских модулей фиксирует странные эффекты на уровне вакуумных осцилляций. Пространство там как бы кипит.

Еще помолчали, разглядывая «шевелящийся» «кактус».

– Охотники за бриллиантидами все еще ныряют в кольца? – поинтересовался Игнат.

– Уже нет. Бриллиантиды перестали встречаться везде, даже там, где их всегда было много. Очевидно, сезон роста и созревания «джинновой икры» закончился. Но нам от этого не легче. «Джинны» продолжают спонтанно рождаться во всех уголках Системы, и проконтролировать этот процесс мы не в состоянии. Поэтому количество жертв в результате многочисленных актов рождения будет расти. И ведь все равно владельцы бриллиантид не торопятся освободиться от них, идиоты! Хотя знают, чем это обычно кончается.

– Такова человеческая природа: иметь все, не прилагая никаких усилий. Знаешь, какова статистика социальной занятости населения на Земле?

– Никогда этим не интересовался.

– А зря. Человечество ускоренными темпами идет в тупик, деградирует. Так вот в производственной сфере, сфере созидания материальных ценностей и жизненно необходимых средств, занято всего шесть процентов населения! В России – одиннадцать, в Европе – три, в Америке – пять. Вдумайся в эти цифры! Чего же мы хотим от людей? Наши нынешние войны с «джиннами» лишь результат наших же собственных желаний.

Игнат помолчал:

– Иногда я вообще думаю: кого мы защищаем? Зачем? Ведь мы защищаем потребителей от них же самих!

Кузьма вылез из кокона, сел рядом с отцом:

– У тебя неприятности?

Игнат усмехнулся:

– Думаешь, это обычное старческое брюзжание? Нет, сынок, это неожиданно пришла мудрость. Хотя вряд ли я перестану волноваться за судьбы близких мне людей, да и за судьбу человечества в целом. Обидно, если мы вымрем из-за того, что никто ничего не хочет делать, только управлять и властвовать.

– Я тебя понимаю, отец. Веришь – с души воротит, когда я вижу сытые откормленные рожи деятелей Европарламента, с которыми мне приходится сотрудничать и общаться. Это полные уроды, как в моральном, так и духовном смысле. Но ведь кто-то же должен делать дело? Защищать нормальных людей?

На столе начальника Комитета вспыхнул язычок света, похожий на пламя свечи, раздался приглушенный двухтональный сигнал вызова.

Кузьма сел за стол, включил интерком, выслушал сообщение инка.

– Через минуту освобожусь, ждите.

Игант встал:

– Не буду мешать, да и пора мне. Через полчаса Калаев собирает экспертный совет. Ты курируешь наши военные институты, что с оружием? Я имею в виду разработку новых видов для борьбы с «джиннами».

Кузьма покачал головой.

– Оружие самих «джиннов» – самая настоящая магия, наши технологии пока до нее не достают. Так что нашим главным оружием по-прежнему является воля к победе плюс лучшие человеческие качества. Но мы работаем. Первые образцы фазеров уже готовы к испытаниям.

– Будь здоров. Увидимся вечером.

– Сына давно видел?

– Вчера.

– Как я понял, он уже работает?

– Володя отозвал его из резерва. Разве Артем тебе не рассказывал?

– Наверное, я пропустил мимо ушей. Если увидишь его первым, передай, чтобы навестил маму.

– Хорошо.

Игнат бросил взгляд на «кактус», прорезавший кольца Сатурна, и вышел из кабинета сына. Через несколько минут он вошел в кабинет Калаева, расположенный в недрах меркурианской базы Погранслужбы, примерно такой же, как и рабочий модуль Кузьмы, только чуть побольше размерами и без объемных фотографий на стенах.

По кабинету гуляли сквозняки, создающие впечатление свежего ветерка, напоенного запахами луговых трав. Видеопласт кабинета был настроен на пейзаж Приуралья: луг, лес, река, пологие горы вдали, живописные столбообразные скалы, – но как только Игнат переступил порог помещения, Калаев выключил видеопласт, и пейзаж исчез.

– Привет, – привстал с диванчика толстяк Шоммер, ксенолог-универсалист Института Внеземных Коммуникаций, подавая руку. – Мы тут тоником балуемся, не присоединишься?