Технозона

– Доигрались, – бросил темнолицый, морщинистый, седой мужчина в строгом сером костюме. Это был полковник Матвейкин, начальник службы безопасности РВКН.

Денис был с ним полностью согласен: американцы переоценили и себя, и свою хвалёную технику, забыв о катастрофах с первыми шаттлами – «Челленджером» и «Колумбией». Несмотря на трёхлетний мораторий на запуски и последующую вслед за этим доработку старых космических транспортных систем, как официально назывались «челноки», а также на создание новых, никто из специалистов не мог дать гарантию, что молчание «Техаса» объясняется внешними причинами, а не внутренними, то есть, к примеру, выходом из строя каких-то важных узлов корабля.

Вообще-то шаттл создавался в конце двадцатого века как орбитальный самолёт, несущий экипаж и полезную нагрузку. Устанавливался он на спине огромного внешнего топливного бака, к которому с двух сторон присоединялись твердотопливные ускорители. При старте включались оба ускорителя, обеспечивающие основную стартовую тягу, и три основных двигателя орбитального корабля. Ускорители работали на смеси перхлората аммония с алюминиевым порошком, а двигатели шаттла – на жидком водороде и кислороде, поступающих из внешних баков. Как правило, почти всё топливо выгорало при подъёме корабля до высот в двести пятьдесят – пятьсот километров, оставались буквально крохи – для небольшого маневрирования.

В новом челноке, созданном к две тысячи двадцать пятому году на базе корабля «Дракон» частной космической корпорации SpaceX, топлива оставалось больше, так как поднимался он первоначально на «горбу» мощного самолёта-носителя – до высоты в двенадцать километров, и только потом стартовал сам. Корабль же «Техас», о котором шла речь, был вообще собран на орбите, поэтому ему потребовался минимум времени и энергии на старт к астероиду Ирод с тем расчётом, чтобы вернуться обратно. Американцы хотели удивить и восхитить мир, но не смогли.

– Вы уже поняли, майор? – сказал Лещенко. – Надежда на вас и на ваш экипаж. Корабль к полёту готов. Мы хотели использовать его для доставки медицинского оборудования на Луну. Придётся изменить планы. Ваш корабль должен сработать как перехватчик.

– А почему нельзя сразу послать к астероиду десяток ядерных ракет? – проворчал худой и лысый замминистра обороны. – Разнести его в щебень!

– Потому что мы не знаем, что случилось с экипажем «Техаса», – отрезал Лещенко. – Так и планировалось первоначально, что мы запустим пять своих ракет – модернизированные «Ярсы», а Штаты пять своих новейших «Писки-перов» после того, как будет уточнена траектория астероида. Но американцы обо…лись, спутали все карты, и теперь нам предстоит доказать, что мы партнёры посерьёзней.

– Справитесь, майор? – посмотрел на Дениса профессор Черников, главный разработчик российского «шаттла» – воздушно-космического комплекса «Ангара-Э2».

– Обязан справиться, – пожал плечами командир группы «АСС», худенький и маленький, но с жёстким волевым лицом. – Молодец… э-э, майор Молодцов готов к любому испытанию.

Денис не отреагировал на обмолвку Зайцева, его ещё со школьных лет редко называли по имени, только – Молодец. Это обязывало – чтобы не смеялись за спиной, и заставляло держать себя в хорошей физической и психологической форме.

– Прошу вводную, – сказал он хладнокровно.

По губам Зайцева скользнула усмешка. Он хорошо знал своего подчинённого и был в нём уверен.

– Собственно, ваша задача проста, – сказал Лещенко. – Надо долететь до Ирода, разобраться, что случилось с китайским зондом и «Техасом», спасти, кого можно, и вернуться.

– Хорошо бы ещё выяснить, почему астероид увеличил скорость, – пробормотал Черников. – На космический корабль он не похож, с виду и по характеристикам – кусок базальта необычной формы, да и размеры слишком велики для корабля…

– Это не главное, – сказал молчавший до сих пор здоровяк в генеральском мундире – начальник РВКН. – Главное – побыстрей найти причину молчания шаттла и вернуться. Мы должны раздолбать астероид до того, как он врежется в Землю. Весь мир ждёт от нас чуда. Понимаете, какая на вас лежит ответственность, майор?

– Так точно! – Денис поднялся. – Ещё два вопроса можно, товарищ генерал?

– Разумеется.

– Кто командир «Техаса»?

– Кэтрин Бьюти-Джонс.

– Женщина?! – удивился замминистра.

– Почему вас это удивляет? Ей двадцать восемь, как и майору Молодцову, и на её счету пять полётов. Вы должны знать Кэтрин, майор.

– Так точно, знаю, заочно, хотя лично не знаком. Сколько человек в её экипаже?

– Трое.

– Кто полетит со мной?

– На этот раз я, – сказал Зайцев, – и сотрудник службы безопасности Феликс Глинич.

Денис нахмурился.

– Я не знаю этого человека. Почему не летит капитан Абдулов?

– Вместо него в экипаж включён Глинич. Он эксперт в области космического материаловедения, астрофизик, планетолог и специалист по метеоритному веществу.

– Мне на борту нужен грамотный бортинженер, специалист по системам, а не астрофизик!

– Феликс Эдуардович Глинич, – вмешался профессор Черников, – является кандидатом в отряд космонавтов уже два года и прекрасно изучил наши корабли и комплексы.

– И всё же я требую…

– Успокойтесь, майор, – перебил Дениса командир группы. – Я понимаю ваши чувства, но состав экипажа определяю даже не я, а правительственная комиссия. Она и рекомендовала… можно сказать… этот состав экипажа. Вам придётся согласиться или войти в состав экипажа дублирующего корабля.

Денис проглотил ругательство.

– Хотя бы объясните, в чём дело, почему необходима замена.

– Есть определённые подозрения, майор… – начал Лещенко.

– Мы не знаем, почему астероид увеличил скорость, – сказал Черников. – Но такие целенаправленные манипуляции обычные космические тела совершать не в состоянии.

– Вы что же, предполагаете, что к нам залетел чей-то космический корабль? – Денис позволил себе немного иронии.

– Не обязательно, – качнул седой головой профессор. – Возможно, это ядро кометы, возможно, представитель нового класса малых активных объектов…

– Определимся на месте, – перебил Черникова Зайцев. – И для этого опыт Глинича незаменим. Всё, майор, идите, готовьтесь. Вылет через четыре часа.

Денис демонстративно кинул подбородок на грудь, щёлкнул каблуками и вышел. Настроение испортилось. Слава Абдулов, ровесник и однокашник, был отличным специалистом и надёжным другом, и его замена подействовала угнетающе. Но изменить что-либо уже было невозможно. Зайцев намекнул, что Денис может не полететь вовсе, если будет настаивать на своём. Что же они почуяли, товарищи начальники, заменив бортинженера на специалиста службы безопасности? Неужели и впрямь уверены, что в Солнечную систему вторглись пришельцы? Или же просто решили перестраховаться?

4

Он был впереди и чуть снизу – маленький сверкающий крестик на фоне угольно-чёрной бездны, проколотой множеством острых звездных «булавок». Астероид Ирод. Пять километров сто сорок шесть метров – длина главной перекладины, полтора километра – длина второй перекладины, толщина «креста» – шестьсот метров, масса – двадцать три миллиарда тонн. Поскольку его скорость уже почти достигла возможности разгона земных кораблей – до ста десяти километров в секунду, решено было при подлёте сманеврировать таким образом, чтобы астероид сам догнал корабль. И Денис мастерски проделал манёвр, не потеряв ни мгновения, ни сантиметра. Теперь Ирод постепенно догонял «Ангару», вырастая в размерах. По расчётам бортового компьютера, он должен был взять корабль «на абордаж» через восемь часов.

Американский шаттл «Техас» они обнаружили не сразу. Как оказалось, он приземлился на крест космического монстра, то есть, разумеется, «приастероидился», и был почти невидим со стороны, так как местом посадки избрал «подмышку» креста – там, где сходились грани большой и малой перекладин. На вызовы экипаж «Техаса» по-прежнему не отвечал и световые или какие-нибудь другие сигналы не подавал.

Зайцев считал, что экипаж погиб.

Молчаливый Глинич, за всё время полёта произнесший всего несколько слов, своих предположений не высказывал.

Денис же в силу природного оптимизма надеялся, что на «Техасе» просто вышла из строя система связи и что американцы живы. Хотя, с другой стороны, было действительно непонятно, почему они не подают световых сигналов. Шаттл с виду – в телескопы «Ангары» – казался неповреждённым, отсверкивая в лучах серебристой обшивкой.

Феликс Глинич, заменивший бортинженера, сначала Денису активно не понравился. Бесстрастный, с виду даже сонный, по-философски равнодушный ко всему, что его не касалось, он вечно торчал у компьютера или вёл наблюдения за приближающимся астероидом, не сообщая никому своих выводов. Это раздражало, и однажды, на третий день полёта, не вытерпел даже полковник, тоже не отличавшийся говорливостью.

– Как вы думаете, Феликс Эдуардович, – сказал он после очередного сеанса радиосвязи с Землёй, расстояние до которой уже превышало двадцать пять миллионов километров, – почему молчит «Техас»? Что могло произойти на его борту?

– Я не гадальщик, – сухо ответил Глинич. – Для выводов не хватает объективной информации. Подстыкуемся – узнаем.

Зайцев озадаченно посмотрел на него, перевёл взгляд на Дениса, хмыкнул.