Сага о джиннах: Спящий джинн. Кладбище джиннов. Война с джиннами (сборник)

– Иногда я жалею, что ты женщина.

– А что было бы, будь я мужчиной? – наивно спросила я.

– Я бы стал женщиной, – улыбнулся главный следопыт. – И мучил бы тебя, как ты других. Я прошу, Люци, не лезь там на рожон. Расследование обстоятельств чьей-то гибели – дело серьезное и опасное, а уж связанное с «Аидом» и вовсе не женское. Безопасники – мужики тертые, профессионалы, им не впервой…

Главный следопыт СЭКОНа – звали его Павел Жданов – был мне симпатичен и сдерживать себя умел. Почти как Игнат. Вот откуда у меня ощущение, будто они похожи.

– Хорошо, попробую не лезть на рожон, – вздохнула я. – Хотя смертельно надоело ходить в теоретиках, которые всегда бывают правы лишь относительно. Правы абсолютно только экспериментаторы-практики. Знаешь, почему я не хочу выходить за тебя замуж? Потому что твоя забота переходит всякие границы. Это надоедает очень быстро, приедается. До связи, Паша, не сердись.

Я оставила Жданова в состоянии грогги, чувствуя облегчение, что наконец смогла объясниться. В общем-то, он неплохой парень, весьма перспективный, как говорит начальство. Мы дружим уже третий год, и я знаю все его плюсы и минусы. Да, он отличный спортсмен, великодушный человек, умный, но… без фантазии, что ли, без тех неожиданных нюансов души, которые ведают оригинальными поворотами поведения и факторами принятия решений. Как, например, у Игната. Похоже, что Игнат близок к моему идеалу, пора в этом признаться. И знаю-то я его всего несколько дней, а уже готова и в огонь, и в воду…

Ох, Игнат, Игнат, какой рок столкнул меня с тобой? И почему так несправедливо устроено: не ты жаждешь встреч со мной, как многие другие, а я? Жажду наперекор гордыне, объяснимой для любой красивой женщины. Я ведь знаю, что недурна и неглупа, так в чем же дело? Ни жены у тебя, ни невесты – девочка Низа не в счет, детская привязанность, не больше, – но и интереса особого в глазах твоих я не вижу…

Покинув здание ВКС (Рязань, парк Победы), я переоделась дома (Джакарта, район Танджунгприок) в тюник из дымчато-серого индшифона, сколола волосы на виске изумрудным бандо с белым пером, критически осмотрела себя в зеркале и только тогда разложила на столике документы (копии, естественно), которые мне удалось отыскать по делу «Демон». И в это время позвонил Игнат.

Выглядел он, как всегда, спокойным и уравновешенным, однако я каким-то восьмым чувством угадала, что он озабочен или встревожен.

– Заняты?

Взгляд Игната скользнул по мне, и я поняла, что выгляжу как павлин в клетке. Интересно, что он подумает? Я сижу дома разодетая и жду гостя?

– Собралась поработать с документами, – пролепетала я, злясь на себя за этот лепет.

В глазах Ромашина мигнул и погас веселый огонек.

– Это терпит?

– В общем-то, да…

– В таком случае жду вас в Мексикан-Хате. Потом объясню зачем. Полчаса хватит?

Я подумала, вернее, сделала вид, что думаю.

Настроение у меня, несмотря на растущую злость, поползло вверх, как столбик ртути в старинном термометре. Игнат был первый в моей жизни мужчина, кто, образно говоря, владел копьем Геракла, раны от острия которого залечивались прикосновением древка. Сам того не зная, отношением ко мне Игнат то причинял боль, то усмирял ее, а я не могла прямо сказать ему об этом.

В Мексикан-Хату я прибыла, успев переодеться, как и рассчитывала, через двадцать минут после разговора с Игнатом. Он ждал меня у выхода вместе с Витольдом, стажером отдела, которого называл варягом. Парню шел девятнадцатый год, и он был бы интересен, если бы не подвижность лица, отражавшего малейшие оттенки настроения. По-моему, для мужчины это недостаток.

Игнат галантно поцеловал мне руку, и мы направились к стоянке летающего транспорта, разговаривая на ходу о всяких пустяках вроде концертной программы эмоциоансамбля «Четыре стихии»; кстати, Игнат на удивление эрудирован в этой области. Он с рассеянным видом посматривал на меня искоса, а потом вдруг спросил, чем я расстроена, и я подивилась его чуткости: трудно увидеть в человеке зерно плохого настроения, если он того не хочет.

– Это необъяснимо, – коротко ответила я.

Разговор прервался.

О причинах вызова я не спрашивала, было ясно, что летим мы на Ховенвип. Подошли к стоянке, Игнат предложил мне выбрать машину по своему вкусу.

Не люблю водить комфортные пинассы и триеры типа «Шус», снабженные киберняньками – так я называю невыключаемые системы безопасности, и в загородных полетах предпочитаю водить юркие быстроходные машины с неограниченным запасом хода и ручным управлением.

Таких машин на стоянке было всего две: серый каплевидный «Скат» и ярко-зеленый «Дхаммакханд», похожий на голову хищной птицы.

Игнат сунул в щель замка свой сертификат официала УАСС – скоростные аппараты разрешалось водить не всем, – и мы влезли в кабину «Дхаммакханда».

– Куда? – спросила я, нашаривая эмкан управления и занимая место пилота.

– Северо-восток, – сказал Игнат, подмигивая в сторону удивленного его решением стажера. – Пейнтед-Дезерт, заповедник Ховенвип. Там нас встретят.

– Пристегнитесь, – посоветовала я, отвечая Игнату понимающей полуулыбкой. Стажер не знал, что я когда-то, еще до погранслужбы, работала испытателем летающей техники на полигоне в Австралии.

Триер набрал высоту и плавно увеличил скорость.

Не буду описывать полет. По-моему, напарник Игната впервые ощутил на себе, что такое скорость: я нарочно выбрала самый нижний горизонт, чтобы земля под нами сливалась в одну многоцветную полосу.

Через двадцать минут мы были над Ховенвипом. Я засекла на указанной Игнатом частоте маяк посадочной площадки, но он попросил вдруг подняться метров на восемьсот.

Поднялись, зависли.

– Теперь взгляните чуть влево, за те скалы. – Игнат показал рукой. – Площадку видите? Что она вам напоминает?

Я несколько минут рассматривала в частоколе скал ровное, как стол, пространство. Площадка была невелика – три на четыре сотни метров – и усеяна ржавыми пятнами, похожими на термические удары. В центре площадки виднелось правильной формы полукольцо, к которому вела невысокая оплывшая насыпь. Насыпь кончалась у скал, окружающих площадку, но я разглядела, что именно в этом месте стену скал прорезает ущелье. Дорога?.. Стартовая площадка, вот что это такое. Причем очень старая, в наше время старты грузовиков любого тоннажа не оставляют следов на грунте.

– Похоже на старинный космодром, – сказала я. – Вернее, на стартовую площадку грузовых ракет.

– Я предполагал нечто подобное, – кивнул Игнат. – Видимо, «Суперхомо» была связана еще и с космическими исследованиями. Вот где открывается поле дополнительного информационного поиска.

– Соседство стартодрома с лабораторией еще не говорит об их связи, – возразил Витольд в манере Яна Лапарры. Скорее всего копирует бессознательно тех, кто ему нравится.

– Не говорит, но настораживает. – Игнат сел за пилота сам. – Спасибо, Люция, сегодня нам не раз пригодится ваш опыт военного историка.

Сели у разрушенной временем гряды рядом с тремя куттерами и шеренгой машин непонятного мне назначения. Вне кабины оказалось жарко, и я порадовалась, что надела среднеширотный костюм с терморегуляцией.

Игнат, извинившись, отошел к группе людей, возившихся в полукилометре от нас, возле широкой металлической колонны. Колонна вибрировала и гудела.

– Комбайн для шахтной проходки, – пояснил Витольд в ответ на мой взгляд; отойти от меня и догнать Игната он не решился. – Скорость проходки десять метров в час. Пойдемте и мы.

Игнат уже подзывал нас к себе.

– Сейчас идем вниз, готовы?

– Вопрос излишен, – сухо сказала я.

Игнат молча пошел вперед, и я подумала, что, будь на его месте Паша Жданов, не обошлось бы без оправданий и извинений.

Вход под землю оказался рядом с грызущим камень механизмом.

Шахта была уже оборудована подъемниками, и спуск вниз на глубину двухсот метров занял всего две минуты. На дне шахты нас ждал мужчина небольшого роста, скуластый, с твердым взглядом уверенного в себе человека. Звали его Кит Дуглас. Это был тот самый чистильщик, с которым мы начинали разведку Ховенвипа.

Я впервые оказалась под землей, поэтому с интересом стала разглядывать ровную и прямую пещеру, в которую мы проникли через ее потолок.

Пещера была освещена люминесцентными лампами, прикрепленными к стенам через равные промежутки. По дну змеились разноцветные кабели, стояли какие-то аппараты. Трое людей в таких же оранжевых комбинезонах, как и у встретившего нас, работали невдалеке у одной из стен пещеры.