4 НЕ

– Переговоры ещё не начались, – уточнил Фролов.

– Лучше подстраховаться заранее, чем потом сожалеть о том, чего не сделали.

– Согласен, Константин Егорович, – стукнул ладонью по столу Сергей Сергеевич. – Мы на пороге великих событий, как мне подсказывает интуиция, аж сердце ноет, и очень не хочется ударить лицом в грязь. Как там у них с транспортом?

– Группа обеспечена квадроциклами и вездеходом.

– А что, если подбросить им наши «доски»?

Гости переглянулись. Речь зашла о новейших российских ховербордах – «летающих досках», которые предполагалось использовать разведчикам на поле боя при преодолении водных преград и болот.

– К ним нужно приспособиться, – неуверенно проговорил командующий ВКС. – Не каждый сможет встать на «доску» и полететь.

– Научатся, ховерборд не намного сложнее велосипеда. Насколько я знаю, южный берег озера болотистый.

– Хорошо, отправим партию.

– В таком случае жду ваших сообщений, товарищи генералы.

Совещание закончилось.

Композиция 10

Ракетой по чертовщине

Утром девятнадцатого военно-транспортные «Ми-26», приданные группе, сгрузили на берег озера на специально расчищенную площадку дивизион пушечно-ракетных комплексов «Панцирь-С», способных сбивать любые воздушные цели на дальности до десяти километров.

Кроме «Панцирей» воинскому подразделению были доставлены противотанковые ракетные «Метисы», способные поражать не только бронетранспортёры и танки, но и низколетящие воздушные цели, и живую силу противника.

Вряд ли военные ждали атаки «бронетехники пришельцев» со стороны Динло, однако наличие таких эффективных комплексов, переносимых одним бойцом и используемых с плеча, существенно подняло боевой дух солдат оцепления. Вылетающих из облака Динло можно теперь было остановить на подлёте, если они вознамерятся напасть на солдат или на туристов с целью их похищения.

На экспертов экспедиции доставленное вооружение впечатления не произвело. Назар же оценил заботу руководителей о безопасности населения края и прежде всего – исследовательской группы и тепло подумал об организаторских способностях Волконской, с подачи которой – он был уверен – был усилен контингент оцепления.

После обеда, когда улеглась суматоха с выгрузкой и расположением четырёх машин ПЗРК вокруг Динло, начальник экспедиции собрала группу в штабном модуле. Не присутствовали на совещании только хозяйственники и охранники лагеря, но и без них в довольно тесное помещение размером с автомобильный фургон набилось двенадцать человек, включая компьютерщика экспедиции Лёню Гиличевского и Назара.

Кружилин, не найдя свободного места, наклонился к сидевшей за компьютером Волконской, процедил сквозь зубы так, чтобы его слышал только Назар:

– Ефросинья Павловна, Хромов тут лишний. Его забота – охрана лагеря. В зоне ему делать нечего.

Волконская, не отрываясь от экрана планшета, проговорила рассеянно:

– Успокойтесь, Александр Яковлевич, он делает своё дело и может взять дополнительную заботу по обеспечению безопасности наших коллег в зоне. К тому же он отвечает за непосредственную защиту брата.

– Но он мешает…

– Капитан! – подняла голову Волконская.

– Слушаюсь, – пробурчал он, демонстративно кидая на Хромова неприязненно-пренебрежительный взгляд.

Волконская поднялась со стула; в штабе было всего четыре стула – на четыре рабочих места, и лежак за пластиковой перегородкой, где ночью спала полковник, но этот угол не открывали, и большинство присутствующих располагалось в помещении, оборудованном комплексом спутниковой связи и компьютером, стоя.

– На долгие разговоры нет времени, друзья. На повестке дня всего три вопроса, первый: причина «аудиоямы».

Эксперты из четырёх разных государственных и военных институтов начали переглядываться. За время пребывания у озера все, конечно, перезнакомились, но дружней не стали. Разве что Леонтий с Мариной Леонидовной вели себя как команда единомышленников, поддерживающих мнения друг друга.

Речь же шла о странном глушении звука в зоне радиусом около километра от центр Динло, которую называли «аудиоямой» и «звуковой могилой».

– Можно? – спросил Венгер.

– Разумеется, Константин Филатович.

– Мне кажется, Леонтий Федотович прав. – Физик посмотрел на старшего Хромова. – Налицо ультрачастотные колебания воздушной массы внутри ЛАЗ, что может быть вызвано и амплитудным ростом осцилляций вакуума. Однако нужны дополнительные измерения. Не так ли, коллеги?

Коллеги зароптали, но спорить с Венгером и высказывать иные идеи не стали.

– «Аудиояма» опасна для здоровья?

– Энергетика феномена низка, поэтому я не вижу особых причин опасаться, но воздействие осцилляций в конце концов скажется на самочувствии.

– Когда?

Венгер развёл руками:

– Это индивидуально, зависит от устойчивости нервной системы. Симптомы усталости могут накапливаться незаметно, у одних – месяц-два, у других дольше. Я предлагаю поменьше находиться в самой зоне.

– Это ваше мнение, коллега, – произнёс мрачный Долинка, физик из Екатеринбурга. – Лично я думаю иначе.

– Конечно, дружище, моё мнение может быть ошибочным, – с достоинством сказал Венгер. – Но оно редко бывает ошибочным.

В толпе экспертов раздались смешки.

– Поддерживаю ваше мнение! – весело воскликнул Рюмин, отпустивший русую бородку.

– Понятно, коллеги, – остановила начавшийся шум Волконская. – Вопрос второй: чем объясняется тороидальная форма Динло в связи с последним открытием капитана Хромова? – Женщина посмотрела на Назара.

Эксперты разом заговорили.

Леонтий поднял руку, как школьник:

– Можно мне?

– Слушаю.

– С моей точки зрения, ЛАЗ является реализацией асимметричного тензора кривизны Римана – Кристоффеля, солитоном кварк-глюонного поля, то есть своеобразной суперструной, свёрнутой в баранку, в тор.

Эксперты снова зашумели. Послышались шутки, весёлые голоса, смех.

– Прошу тишины, товарищи.