Война HAARP‑2

Рядом на стенде раскинулась коллекция бытовой моды Игоря Чапурина, чуть дальше – коллекция Дома моды Баканова, главной фишкой которой была «потомственная колдунья Лаура», щеголявшая в чёрно-золотом балахоне со звёздами.

Дуню больше всего интересовали близкие ей по творческому поиску ряды текстиля с вышивкой, у которых она задерживалась надолго.

Мужчины терпели, не мешая юной леди любоваться коллекциями одежды и текстиля, обменивались мнениями, скептически отзываясь о некоторых экспонатах вроде «подушек от Теплицкой» или «французского интерьера для мигрантов» от Алекса Каширина.

Поход длился два с лишним часа.

Дуня наконец устала, с раскаянием припала к груди Афанасия, подняла сияющие глаза.

– Больше не могу, ноги дрожат. Давайте где-нибудь посидим.

– Здесь хорошие рестораны, – сказал Олег. – Мы проходили поворот.

Они вернулись к перекрёстку павильонов, сориентировались, траволатор доставил их в третий корпус, и вскоре троица села за столик ресторана «Пимпим», оказавшегося вполне демократичным, уютным и с прекрасной европейской и русской кухнями.

Посидели в уголке, у огромного – во всю стену – окна, поглядывая на присмиревшую под дождём природу. Дуня вспоминала стенды, долго рассуждала о коллекциях вышивок, хвалила мастеров, потом призналась, что выставка ей пришлась по душе, и она даже признательно положила ладошку на руку Олега, отчего у майора случился ступор, после которого он поймал взгляд Афанасия и развёл руками:

– Я же говорил – ей понравится?

– Очень! – подтвердила девушка. – Я не представляла себе, что роскошь роскоши рознь.

– Значит, вечером едем в Дом музыки? Начало в семь.

Дуня нерешительно посмотрела на мужа:

– До семи еще три с половиной часа, где мы будем ждать?

– Поедем ко мне, на старую квартиру, – сообразил Афанасий, имея в виду служебную, оставленную им в Бибиреве. – У меня ключи есть.

– И я с вами, – заявил Олег.

Афанасий отвердел лицом, крутанул желваки, взгляд его стал тяжёлым.

– Олежка, у нас там всего один стул и кухонный столик, остальное я перевёз в Королёв, а у тебя квартира в Москве, на Живописной. Съезди, отдохни, потом заедешь за нами в шесть. Договорились?

– Поедем все ко мне.

– Нет!

Олег посмурнел, криво улыбнулся.

– Третий – лишний, как говорится?

– Объяснить на пальцах? – Афанасий начал заводиться.

Дуня подвинулась к нему, успокаивающе сжала локоть.

Олег посмотрел на неёдлинно, в глазах его снова проявился тоскливый шалый блеск, но продолжать пикировку он не рискнул.

– Ладно, заеду в шесть.

Доехали до улицы Плещеева быстро, вопреки ожиданиям. Олег высадил пару у шестнадцатиэтажки и уехал, пообещав решить вопрос с билетами.

Поднялись на одиннадцатый этаж, Афанасий открыл дверь, и Дуня первой вошла в квартиру, в которой он прожил без малого два года и от запаха которой уже успел отвыкнуть, хотя переехал отсюда в Королёв всего две недели назад.

– Ты забыл про диван, – с блаженной улыбкой упала Дуня на мягкое сиденье; диван Афанасий перевозить на новую квартиру не стал.

– Не хотел, чтобы Олег оставался, – ухмыльнувшись, сознался Афанасий. – Он таким прилипалой никогда не был.

– Он один… и в меня влюблён.

– Вот это меня и пугает.

Дуня приподнялась, села, испытующе глядя на мужа.

– Ты мне… не доверяешь?

Он опустился рядом с диваном на колени, обнял колени женщины, опустив ладони на бёдра.

– Если бы ты знала, как я тебя люблю!

– Знаю, – улыбнулась она.

Руки Афанасия сами собой поползли вверх… и они больше не разговаривали: говорили их руки, пальцы, губы, их тела, – и отступили в будущее все лишние планы, хлопоты, надежды и мысли, огонь желания соединил двух людей в одно ангелоподобное существо и вынес на вершины такого наслаждения, которое невозможно описать никакими словами…

Олег заехал за ними без четверти шесть. Он был в хорошем настроении и с ходу засыпал молодожёнов анекдотами о попсовой тусовке современной эстрады, оккупированной геями почти на сто процентов, после чего похвастался своим знакомством с организатором выступления Носкова в Доме музыки Пановкисом.

– Будем сидеть на лучших местах, – заявил он.

Афанасию осталось только выразить своё восхищение, что он и сделал одним словом:

– Гигант!

Оставили машину в переулке за Домом музыки, в потоке других слушателей концерта прошли в красивое фойе здания, заняли действительно неплохие места в пятом ряду партера (Олег порывался сесть рядом с Дуней, но Афанасий усадил его справа от себя), прислушиваясь к говору завсегдатаев, одетых в вечерние костюмы и платья. К счастью, среди чопорных музыколюбов виднелись и вовсе уж демократичные джинсовые, и на одежду троицы никто особого внимания не обращал. Афанасий шёпотом заверил Дуню, встревоженную своим «некомильфо», что они не одни такие, и она успокоилась.

Носков действительно был великолепным певцом с мощным хрипловатым голосом, способным охватить три октавы. Он вышел на сцену со своими музыкантами и струнным квартетом Magnetic Fantasy и пел романсы так, что у Дуни несколько раз выступали слёзы, и даже Афанасий проглотил ком в горле, когда певец спел удивительно нежное и проникновенное «Ожидание».

Олег пытался комментировать выступление, но молодожёны его не слушали, и он отстал, неожиданно увлекшись музыкой.

Вышли на улицу, впечатлённые представлением.

– Как вам господин Носков? – спросил Олег с торжествующей ноткой в голосе. – Не зря сходили?

– Спасибо, Олежка, – тихо поблагодарила его Дуня. – Я никогда не была на таких концертах вживую, только по телику «Голос» смотрела.

– Что я говорил?!

– Носкоман, – фыркнул Афанасий.

– Благодарю за комплимент. Ты тоже слушал в три уха, так что не снижай эффект. Может, заскочим в ресторан, я есть хочу?

– Поздно уже, – засомневалась Дуня, – двенадцатый час.

Афанасий подумал, что Олег ищет предлог побыть вместе ещё какое-то время, но есть захотелось и ему, и он сказал:

– Я бы тоже перекусил.

– Хорошо, уговорили, – уступила девушка. – Куда поедем?

– Я знаю на выезде из города, недалеко от МКАД, – сказал Олег, – торгово-развлекательный центр, работает круглосуточно, там есть рестораны и кафе, можем остановиться там.

– Поехали, – открыл дверцу «Туарега» Афанасий.

Вопреки его опасениям «культурный» поход закончился благополучно.

Они поужинали на втором этаже центра «XL‑2», в ресторанчике «Колбасофф», и без особых приключений доехали до Королёва.

– Так вы не возьмёте меня с собой в Кострому? – осведомился Олег, высаживая пассажиров. – До пятницы я совершенно свободен.

– Нет! – железным голосом ответил Афанасий.

Олег кинул хищный взгляд на улыбнувшуюся Дуню, поднял вверх сжатый кулак.

– Не перегружайтесь. – И уехал.

Дуня посмотрела на мужа; они медленно побрели к подъезду дома.

– Он обиделся?

– Не думаю, – качнул головой Афанасий. – Олег не умеет обижаться. Но какую-то гадость в душе затаил, я чувствую.

Уснули оба умиротворённо, укрывшись в созданном ими уютном интимном мирке любви и радостного ожидания неимоверного счастья.

Москва – Хабаровск

6 октября, раннее утро

Начальник Управления контрразведки ВГОР Леонсия Константиновна Зорич, несмотря на свой женственно-модельный вид, была очень жёстким и уверенным в себе человеком. В Службе внешней разведки она проработала семь лет, успешно преодолев служебные ступеньки от лейтенанта, рядового сотрудника информцентра, до майора, сотрудника отделения специальных операций Третьего Управления, занимавшегося странами Азии. Она отлично владела китайским, корейским и японским языками, а также неплохо говорила на хинди, иранском и малайском языках. Перейдя в новую для неё структуру войск геофизической обороны, Леонсия быстро вошла в курс дела, получила звание полковника и возглавила контрразведку ВГОР, зарекомендовав себя классным специалистом, профессионалом своего дела.

После инцидента Афанасия Пахомова, командира группы ГОНГО, с полковником Резниковичем, начальником службы собственной безопасности УВД Костромы, вдруг заинтересовавшимся дедом Афанасия Геннадием Терентьевичем Пахомовым, изобретателем неймса, стало ясно, что изобретением интересуются совсем другие люди, связанные каким-то образом с бывшим начальником Резниковича – руководителем УВД Хабаровского края полковником Мережковским.

Леонсия подняла все свои связи, подключила бывших коллег из ФСБ и СВР и вскоре выяснила все обстоятельства покушений Резниковича на подругу Афанасия и на его деда, установила наблюдение за всеми фигурантами дела и обнаружила целую агентурную сеть, тянувшуюся через Резиковича к Мережковскому, оттуда – в консульство Китая в Хабаровске, а из консульства – в МИД Китая в Москве.

Полковник Ратный, не оставляющий надежды на воссоединение с Леонсией, – два года назад у них случился роман, разбившийся о железные принципы Леонсии не затевать интрижек на службе, хотя об этом речь не шла, Павел Петрович влюбился, – рьяно подключил свой «агентурный запас», договорился о взаимодействии с ФСБ, и Леонсия получила карт-бланш на проведение операции по нейтрализации сети китайской разведки, добывшей сведения об изобретении, способном изменить ход будущих войн (может, она ещё и не знала о таких перспективах), в том числе – климатических.

К шестому октября подготовительные мероприятия были закончены, и Леонсия с группой бойцов спецназа ВГОР в количестве семи человек поднялась в пять часов утра на борт военного «Ил‑76», который доставил их в аэропорт Хабаровска «Новый» за восемь часов.

Полковника Резниковича, так и не соизволившего прислушаться к советам Афанасия Пахомова, брали перед самым отлётом в Хабаровск. После трёхчасового допроса он сознался в корыстных связях с полицейскими начальниками в Москве, а также в выполнении заданий Мережковского, весьма щедро оплачиваемых. Каким образом Мережковскому стало известно об изобретателе из глубинки России, живущем за семь тысяч километров от Хабаровска, Резникович не знал, но из бесед с подчинёнными Мережковского сделал вывод, что изобретателя знал глава патентной комиссии Костромы, куда тот обратился с заявкой на изобретение. А так как этот чиновник являлся родным сыном Мережковского, понятен был способ передачи информации о заявителе, хотя неясным оставалось обстоятельство, кто начал суетиться с продажей секрета – сам ли Мережковский, затеяв искать выход на покупателей, или же китайцы прознали об изобретении раньше полковника и вышли на главу УВД Хабаровского края, зная о его связях с криминалом. Это предстояло выяснить уже непосредственно в Хабаровске, где два дня назад высадился десант спецуры ГРУ, обслуживающий аппаратуру взлома баз данных и систем передачи информации по закодированным каналам.

В девять часов вечера с минутами по местному времени команда Леонсии Зорич расселась по машинам прямо на лётном поле и беспрепятственно выехала с территории аэропорта: её встречали местные товарищи из подразделения ГРУ, так как Ратный взял на себя обязанности координатора размещения сотрудников ВГОР.

Поскольку было уже поздно, Леонсию отвезли с помощником капитаном Вербовым в гостиницу «Зарина» на улице Карла Маркса, остальные сотрудники группы распределились по своим объектам, машинам и центрам, начиная, а точнее, продолжая отслеживать все перемещения клиентов, их переговоры и действия.

После ужина Леонсия вызвала командиров групп по компьютерной связи. Вербов зашёл к ней в номер. Он был небольшого роста, но мускулистый, круглый от мышц, круглоголовый и круглолицый, с носом картошкой. Зеленоватые глаза капитана были умны и спокойны, он многое знал и многое умел.

Леонсия жестом подозвала его к столу, где был развёрнут новомодный планшетник «Стрим-Эльбрус» российского производства, умещавшийся в рулончике диаметром около сантиметра и разворачивающийся в почти метровую диагональ с виртуальной клавиатурой и объёмным эффектом.

По экрану поползли строки бланк-сообщений, из которых следовало, что ситуация находится под контролем: Мережковского «пасли» с помощью нанитов и комплексов дальнего визуального обнаружения «СЭР», его заместителя полковника Балконова Владимира Игоревича тоже, а главного исполнителя заданий главы УВД майора Кошмарина Александра Николаевича, спецрешальщика и командира службы охраны УВД, обложили со всех сторон и готовы были брать в любой момент. Это был сильный и опасный человек, способный на любой поступок.

Уже было известно о прямой связи Мережковского с генконсулом Китая в Хабаровске Чиа Чуньин, и то, что она работает на ГРУ ГШ НОАК – военную разведку Китая. Мережковский трижды встречался с ней за последние два дня в Консульстве Китая, расположенном на стадионе Ленина, в южном здании, и дважды разговаривал с её спецпредставителем Юа Вэньсань – агентом разведки. И хотя о неймсе впрямую речь не шла, всё же интерес китайских разведчиков к изобретению был обозначен точно, а переговоры Чиа Чуньин с заместителем посла Китая в Москве Сю Фанцю только укрепили подозрения контрразведчиков в подготовке китайцами операции по краже российских военных секретов.

– Они пока на стадии разработки стратегии, – сказал Вербов хрипловатым баском. – Резникович провалился, но об этом ещё никто не знает, у нас море вариантов.

– Ты не учитываешь, что за спиной китайцев прячутся американцы, – сказала Леонсия. – Этот паршивец Кошмарин…

– Хорошая фамилия, говорящая, – улыбнулся Тихон Макарович.

– Соответствует действительности, он не зря встречался с дипломатом Макнормом во Владивостоке. Мы эту связь не подняли.

– Поднимем.

– Надо подсказать коллегам в министерстве усилить охрану Геннадия Терентьевича, а также предупредить Афанасия Пахомова, чтобы он был начеку.

– Полковник человек опытный, заметит слежку – сообщит. Но мы не сможем арестовать ни одного китайца, вернее – ни одной китаянки. Надо же – все три разведчика в консульстве – женщины.

Губы Леонсии изобразили слабую улыбку.

– Китаянки хитрее и злопамятнее своих мужчин. Да, у нас нет задокументированных оснований задерживать китайских тонгджюн, однако они сами сбегут в Китай после того, как мы прихлопнем здесь клевретов Мережковского вместе с ним самим.

– Когда начнём?

– Утром, когда все будут на рабочих местах. Или у тебя есть другое предложение? Море вариантов, как ты говоришь?

– Мережковского можно брать хоть сейчас, он в своём коттедже почти в центре Хабаровска, на улице Задвигайло. Роскошный особняк, гектар леса, спуск к реке. Остальные – по мере расположения, мои парни их стерегут как золотой запас партии.

– Пусть клиенты расслабятся, к тому же мне важны их переговоры.

– Хорошо бы взять эту китаянку Чиа Чуньин, – мечтательно проговорил Вербов. – Ох и выпотрошил бы я её!

– Джек-потрошитель, – фыркнула Леонсия. – Женщин допрашивать, да ещё китаянок, специально обученных не поддаваться НЛП… как бы она тебя не выпотрошила.

– Ничего, я тоже обучен, – пожал плечами Тихон Макарович. – К тому же существует целый пакет способов воздействия на допрашиваемых, не считая психотропиков и нейролептиков.

– Ты опытней в этих делах, тебе и карты в руки, но, увы, сегодняшняя наша задача поскромнее. Единственная тревожная весть – связь Мережковского с агентурой американцев во Владивостоке. Займись ею немедленно.

– Слушаюсь. Подключим Ратного.

– Спасибо, что напомнил. – Леонсия набрала номер полковника. – Павел Петрович? Не разбудила?

– Ты же знаешь, когда я ложусь, – укоризненно ответил Ратный.

– Можешь зайти? Ты далеко?

– В получасовой доступности.

– Жду, я в номере сто десять.

– Тогда я пойду пока к себе? – деликатно спросил Вербов.

– Будь на связи.

Вербов вышел.

Полковник Ратный, могучего телосложения, с типичным славянским лицом, овеянным ветрами постоянных нервных напряжений, светлоглазый и светловолосый, явился точно через тридцать минут, как и обещал. Несколько секунд они разглядывали друг друга. В глазах Леонсии разгорелись весёло-ироничные огоньки.

– Не узнаёшь? Что это ты как леопард перед прыжком? Добычу учуял?

Ратный расслабился.

– Хотел бы прыгнуть… ты знаешь – на кого…

– Остынь, полковник, давай о деле.

– Леонси…

– Я знаю всё, что ты мне скажешь.

– Леонси, не надоело жить одной? Я же знаю, что у тебя никого нет, а я был бы рядом и всегда…

– Выручал, помогал, ухаживал, так? Я сама за собой ухаживаю, Паша, у меня всё в порядке, и не надо нарушать установленный порядок вещей. Не начинай всё заново.

– Понял, – сдержал эмоции Ратный, опустев лицом. – Давай о деле. Что предлагаешь? Брать Мережковского сегодня?

– Брать Мережковского надо не просто как объект задержания, а на разговоре с китайцами. Когда мы ему сообщим о перехвате разговоров, он поплывёт.

– Идея хорошая, но что, если придётся долго ждать этого разговора?

– Они торопятся, понимая, что мы не спим.

– В принципе… погоди-ка… – Ратный поправил в ухе незаметную капельку – наушник рации. – Когда? Один? А они? Понял, императив «Б», все за ними. – Полковник повернулся к Леонсии с заблестевшими глазами: – Кошмарин и Балконов едут к Мережковскому, судя по перехвату. Мало того, туда же собираются наши девочки из консульства: сама госпожда генконсул Чиа Чуньин и её помощница Юа Вэньсань.

Леонсия недоверчиво наморщила лоб.

– Что за паника? Они же никогда раньше за пределы консульства не выезжали.

– Видимо, назрела какая-то необходимость. Но ведь это колоссальная удача, вся разведкодла идёт к нам в руки! Надо немедленно собирать команду и брать клиентов у Мережковского!

– Не нравятся мне внезапные подарки.

– Мне тоже, но упустить шанс мы не имеем права, потом будем кусать локти. – Ратный встал.

Леонсия заторможенно посмотрела на него снизу вверх, пытаясь поймать какую-то смутную мысль.

– Без подготовки?

– Мои парни зубы проели на таких оперурах, к тому же они хорошо изучили владения полковника.

– Сколько у тебя людей?

– Одиннадцать вместе со мной.

– У меня семь.

– Хватит. Не на войну идём, нас не ждут.

– Мне надо позвонить в Центр.

– Звони и собирай своих, я буду в машине. – Ратный торопливо вышел.

Леонсия с усилием сбросила оцепенение, сосредоточилась на возникшей проблеме, включила айком:

– Сергей Данилович, прошу прощения за поздний звонок, у нас появилась возможность… – Она сообщила Семёнову о встрече сотрудников китайского консульства с Мережковским.

– Берите, – решительно сказал Семёнов. – Я сообщу Черняку, а он Зернову. Ратный доложил своим?

– Должен был.

– Мы не одни, так что не переживай, а шанс действительно хороший.

Леонсия набрала другой номер:

– Тихон, собирай группу, едем к Мережковскому.

– Сейчас?

– По дороге объясню.

Переоделась она быстро, использовав скрытую экипировку СЭБАК, в которую входили бронежилет «шёлк», действительно созданный из сверхпрочной, сотканной с помощью нанотехнологий шёлковой нити, удобные пояса и карманы для ношения оружия и спецсредств, умная аппаратура связи, сопровождения и целеуказания – на спецочки, хотя выглядел весь комплект абсолютно гражданским костюмом «под джинсу».

Ратный и Вербов ждали её у чёрного джипа «Эскалад» с местными номерами, завидев которые инспекторы ДПС отдавали честь, не останавливая машины, зная об их принадлежности Управлению ФСБ по Хабаровскому краю.

– Остальные? – спросила она, залезая в джип.

– Работают, – ответил Ратный, усаживаясь рядом на заднем сиденье.

Ночной Хабаровск в отличие от Москвы был тих и тёмен.

Улицы его были освещены в основном в центре, и, даже проезжая мимо здания УВД на улице Тимирязева, расположенного недалеко от парка имени Гагарина, Леонсия не увидела в его громаде ни одного освещённого окна. Это следовало понимать так, что полиция города навела порядок в своих владениях и по ночам спала спокойно.

– У них здесь так тихо?

– Я бы сказал – упрятано, – сказал Ратный. – По статистике преступлений край мало чем отличается от других регионов Сибири и Дальнего Востока, ну разве что убийств поменьше, чем в Западной России, но и сюда рвутся чёрные, не считая жёлтых. Нам ещё предстоит с ними схватиться в будущем на всех фронтах.

– Ты такие вещи вслух произносишь…

– А я не толерантен, леди, особенно не люблю тех, кто улыбается в лицо толерантно и прячет нож в руке, чтобы ударить в спину.

Объехали парк, свернули на Уссурийский бульвар и остановились у поворота на улицу Задвигайло, где начиналась территория частных вилл местных олигархов и чиновников. Усадьба Мережковского располагалась третьей в ряду особняков и была почти скрыта деревьями и высоким забором из зеленоватого цвета керамических плит.

Возле ворот и вообще на улице не было видно ни одного автомобиля, но на очки Леонсии уже слетели данные по расположению группы, и она знала, где расположились оперативники Вербова и Ратного.

– Какие соображения? Они уже здесь?

– Все машины внутри. Охрана – восемь по периметру, четверо внутри, все – спецназ УВД, личная охрана Мережковского. Плюс два китайца – телохранители китайских фрау из консульства.

– Можно пойти прямо, – предложил Вербов. – Подъехать к воротам, предъявить ксиву – обследование на предмет предполагаемого нападения террористов, пройти на территорию, а там уже внезапно обезоружить охрану.

– Не пропустят, – покачал головой Ратный. – Мережковский тёртый калач, ни в каких террористов не поверит, потеряем время и внезапность, а главное – позволим им уничтожить базы данных в компьютерах. Нужен абсолютно неожиданный трюк.

Помолчали.

– Таран, – хмыкнул Вербов.

Леонсия подняла брови, увидев проблеск идеи.

– Для тарана нужен танк.

– Или «вертушка», – добавил быстро соображающий Ратный. – Ни того ни другого у нас нет. С «вертушкой» можно было бы договориться, но ждать придётся час, если не больше.

– Можно и танк, – флегматично посмотрел в окошко Вербов. – У них здесь в километре, на берегу пруда, стоит воинская часть номер сто тридцать шесть, есть и БТР, и БМП, и танки.

Сидящие в джипе переглянулись.

– Откуда ты знаешь? – осведомилась Леонсия.

– Хорошо изучил местность.

– Почему бы не попробовать? – загорелся Ратный. – Ты звонила своим?

– Дали карт-бланш на все мероприятия.

– Нечего медлить, я еду в часть, а вы ждите здесь, по мере надобности уточняем детали.

– Тихон.

Вербов постучал по «родинке» микрофона рации на губе:

– Дельта-второй, машину в переулок.

Через минуту к джипу тихо подъехал мини-вэн «Лада Турбо» с затемнёнными стёклами. Леонсия и Вербов перебрались в него, «Эскалад» Ратного уехал.

Ждать пришлось больше двадцати минут.

Послышался нарастающий шум мотора, с бульвара на улицу Задвигайло выехал танк «Т‑92» – стальная, футуристического вида громада, внушающая страх и уважение. За ней показался «Эскалад».

– Готовность ноль! – послышался в наушнике рации Леонсии голос Ратного. – Идём на таран, пока они не опомнились.

– Мы за вами. Тихон?

– Все на местах.

– Вперёд!

Танк сделал изящный поворот, ускоряясь, отвернул пушку и мягко, без усилий снёс ворота усадьбы Мережковского. За ним в пролом сквозь клубы пыли и дыма скользнули одна за другой три машины с оперативниками ВГОР и ГРУ.

За стенами усадьбы царила изумлённо-испуганная тишина. Выскочившие из укрытий у заборов и стен строений усадьбы охранники в чёрном оторопело дивились на танк, упёршийся в фонтан посреди двора, и на выскакивавших из машин, как чёртики из коробки, оперативников.

На площадке перед главным двухэтажным зданием усадьбы стояли пять автомобилей: четыре принадлежали хозяину, одна – чёрный китайский «Чери-Мерседес» с китайскими флажками на капоте – сотрудникам консульства Китая. Из них высунулись китайцы в бежевых костюмчиках с погонами, ошеломлённо взирая на внезапно появившийся русский танк. Оружия у них не было. Зато вооружены были охранники поместья – пистолетами-пулемётами «Каштан» и пистолетами «Чёрный стриж». Если бы они открыли стрельбу, грохот в округе стоял бы как при штурме крепости. Однако ошалевшие от случившегося охранники, несмотря на свой опыт, не успели начать огневое сопротивление. Десантники Ратного – элитный спецназ ГРУ «Штурм» – в мгновение ока скрутили всех парней в чёрных комбинезонах, а оперативники Вербова ворвались в особняк и тоже практически без сопротивления захватили терминал охраны и четверых охранников внутри. Единственный грохот произвёл снос ворот танком, что позволило быстро отыскать хозяина усадьбы и его гостей.

Все они в этот момент находились в бане, в отдельном строении, имевшем большой бассейн и все мыслимые причиндалы для полноценного комфортного отдыха: бары, комнаты встреч, столовую, бильярд и даже круглую эстраду со штангой для выступления в стиле ню.