Враги большого леса
Кроме могилы Мигомберо наткнулся на берегу на выложенную камнями надпись на русском языке, смысл которой остался скрыт от него; по-русски он знал всего несколько слов, что в данном случае не помогло. Хотел было разбросать камни, но вовремя спохватился. Надпись появилась не зря: русские кому-то сигнализировали о себе, а значит, могли контролировать сохранность послания, тем более что у них был летающий байк.
Катер по-прежнему стоял на берегу, наполовину вытащенный из воды на песчаный мыс. Остались на нём и торчащие стволами в небо пушка и пулемёт. Мигомберо обрадовался открытию, так как рассчитывал приспособить это серьёзное оружие для своих целей. Но при более тщательном осмотре он не обнаружил снарядов для двадцатимиллиметровой GAM-BO и слегка расстроился. Несмотря на дистанционное управление пушкой, её можно было использовать в качестве охранной системы, если бы удалось вместе с ней снять с катера блок управления.
Зато ящик патронов к пулемёту калибра двенадцать и семь десятых миллиметра оказался на месте, в трюме катера, и это уже грело душу, потому что пулемёт можно было снять и благодаря исполинской силе африканца носить с собой какое-то время. Весил он не менее ста килограммов, однако Мигомберо таскал и более тяжёлые грузы, поражая силой не только своих соратников, но и врагов.
Час он потратил на попытку снять пулемёт со станины, но так и не смог раскрутить заржавевшие болты крепежа, удерживающие пулемёт на металлической плите. В сердцах стукнул по кожуху модуля, прогнув его как жестяной лист. Потом в голову пришла другая мысль – не попытаться ли спустить катер на воду, что разом увеличивало возможности боевой единицы дать отпор любому противнику, будь то группа спецназа или вертолёт.
Мигомберо слазил в ходовой отсек катера, убедился в отсутствии бочек с горючим и рассвирепел, поняв, что его опередили. Русские уже осмотрели катер и забрали с собой всё, что смогли, в том числе и запас солярки. Зачем им понадобилось топливо, было непонятно, однако от использования катера в качестве плавсредства и временной базы пришлось отказаться.
– Бен зона лех тиффоро кус амак! – выругался он вслух, погрозив кулаком ненавистным русским. Смысл ругательства сводился к угрозе переловить всех белых и жестоко поиметь их.
Оставив попытки обзавестись оружием и базой, он на всякий случай обшарил каюту капитана катера и неожиданно нашёл за радиопанелью нишу, в которой лежали девятимиллиметровый «Глок» с двумя обоймами и прекрасно исполненный «Пасифик» – нож для боевых пловцов производства Великобритании. Капитан посудины так и не смог ими воспользоваться во время схватки с русским спецназом.
– Хо! – выразил Мигомберо свой восторг, выдёргивая нож из чехла. Чувствовать себя вершителем судеб всех, кто осмелился бы ему перечить, было восхитительно.
Интуиция заставила его выбраться с катера и присесть в воде за кормой.
Чутьё не подвело. Над рекой на высоте ста метров появился знакомый силуэт летающего байка, вызвав всплеск чёрной зависти. Имея такой аппарат, он мог вообще стать хозяином положения и перебить всех врагов.
Русских было двое. Одного Мигомберо узнал: это был командир русского спецназа, дважды едва не покончивший с ним и проявивший презрительное благородство, отпустив казембе в безнадёжной для него ситуации. Рука сама подняла ствол пистолета, но громадным усилием воли африканец отказался от боя. Русские были вооружены гораздо более внушительно, имея винтовки, и идти на них с пистолетом, пусть и очень хорошего качества, было бы неразумно.
Летающий мотоцикл сделал круг над бывшим лагерем, завис над берегом (Мигомберо похвалил себя за то, что не нарушил надпись из камней) на несколько секунд и умчался в сторону, противоположную уходящему к ночи солнцу.
Подождав немного, Мигомберо выбрался из воды на берег, прикинул направление движения аппарата и решил проверить, не полетел ли тот на свою базу. Противник должен был основать поселение где-то неподалёку, и вполне возможно, байк полетел именно туда.
Догадка оказалась верной. Прячась за стволами гигантских деревьев, похожих на секвойи и мангры, Мигомберо добрался до небольшого болотца, окружённого поясом мангров и смешанного «русского» леса, и обнаружил лагерь противника, укрытый в зарослях в глубине леса.
Сам лагерь он, конечно, не увидел, боясь подходить к лесу близко (кто знает, сколько там врагов и не прячется ли на опушке боевое охранение), но услышал человеческие голоса, смех, позвякиванье и удовлетворённо кивнул сам себе: русские далеко не ушли, не особенно маскировались (в противном случае не выдали бы себя разговорами) и гостей не ждали.
Рука снова сжала рукоять ножа.
Подождите! – подумал гигант, раздвинув губы в хищном оскале, придёт моё время!
Захотелось есть.
Мигомберо прислушался к желудку и, по-прежнему соблюдая правила предосторожности, двинулся от базы противника прочь. В любом случае идти в атаку открыто он не собирался: сначала надо было определить численность противника, оценить окна уязвимости его базы, разработать план нападения с захватом «языка» и лишь потом привести план в действие, выбрав удобный момент.
К ночи он устроился в трёх километрах от русских, придавив и съев двух «дикобразов» (зверьки были абсолютно непуганые и подпускали к себе человека на расстояние вытянутой руки). Устроился в зарослях синелистного кустарника, оборудовав нечто вроде укрытия из сломанных веток и травы. Обошёл его, убедившись в том, что даже зоркому глазу будет трудно углядеть в сгущении зарослей схрон африканца, и неожиданно заметил летающее насекомое, описывающее над головой круги. Замер, разглядывая нежданного гостя.
Насекомое было размером чуть ли не с ананас, у него было шесть лапок, четыре крыла, как у стрекозы, длинное рыло с внушительным рогом и узкие, горизонтальные зеленоватые глаза, как у крокодила, со щелевидным зрачком.
– Бумбеле! – изумлённо пробормотал Мигомберо. Так в Баире соплеменники называли шмелей.
Однако этот летающий великан шмелём не был, хотя и походил на земное насекомое чёрно-жёлтой полосатой раскраской. До этого момента Мигомберо встречал только бабочек и пчёл, хотя и они были намного крупней земных аналогов, отличаясь формой и наличием «лишних» деталей. При этом все встреченные насекомые выглядели мирными существами, в то время как «шмель» или скорее «шершень» явно нёс угрозу и действовал на нервы пристальным звериным взглядом.
– Пошёл отсюда! – отмахнулся ножом Мигомберо.
«Шмель-шершень» издал скрип, зажужжал сильнее и поднялся выше, по-прежнему не спуская глаз с чернокожего человека, словно изучая его реакцию, потом скрипнул ещё раз и исчез.
Мигомберо расслабился, хотя особого страха не испытывал. Он не раз встречался в джунглях с агрессивными насекомыми и знал, что мускусный запах пота, присущий африканским жителям на генетическом уровне, отпугивает многих кусающихся тварей не хуже репеллента. Возможно, и местные представители мира инсектов реагировали на родичей Мигомберо соответствующим образом. Настораживало лишь одно: вёл себя странный шмель слишком осмысленно, как разведывательный мини-беспилотник, проявляя к человеку нездоровый интерес.
На всякий случай он обошёл лесок вокруг болотца, выискивая скрытых зарослями жителей, опасных тварей не обнаружил и лёг спать, решив поближе к утру сделать разведрейд к лагерю русских. Уснул сразу, будто в мозгу сработал выключатель. Однако спал плохо. Начали сниться какие-то кошмары: пожар, шторм, бегство по чудовищному лесу, фонтаны огня из жерла вулкана и прочее, что не раз заставляло просыпаться и жадно пить воду из фляги, набранную из реки. Вода успокаивала, и он снова засыпал, чтобы проснуться от очередного катаклизма, необъяснимого с точки зрения логики.
В очередной раз, уже под утро, ему приснился совсем другой сон, скорее странный, чем страшный.
Он оказался на краю обрыва в серо-мглистую котловину, заполненную сгоревшим – по первому впечатлению – лесом, основание которого скрывал зернистый, буро-чёрный текучий туман.
Появление человека не прошло незамеченным.
Туман вдруг вскипел фонтанами, один из которых, удлиняясь, потянулся к Мигомберо. Холодея, он понял, что это летит струя насекомых, точки которых через мгновение выросли до размеров теннисных мячей и превратились в бумбеле – шмелей. Мигомберо начал отмахиваться руками, сбил несколько летунов, бросился бежать, но споткнулся и упал. Перевернулся на спину, отбиваясь от пикирующих на него насекомых, пока его не накрыл рой шмелей. В глазах потемнело… и через какое-то время посветлело. Он оказался внутри какого-то светящегося текучего пузыря, обнявшего его со всех сторон. Руки и ноги онемели, не подчиняясь мысленным приказам. Он застыл, беспомощный, парализованный чужой волей.
Пузырь вокруг колыхнулся, и африканец услышал тихий, лишённый эмоций голос:
– Не сопротивляйся…
Он послушался, отдаваясь чужой воле.
– Лежу.
– Будешь выполнять мои команды…
– Буду.
– Иди ко мне…
– Кто ты?
– Всепоглощающий…
– Вождь, что ли?
– Владыка…
– Владыка чего?
– Всего, что движется и не движется…
– Не понимаю.
– Поймёшь позже… иди противоположно солнцу… увидишь лес…
– Я и так в лесу.
– Это другой лес… моё вместилище…
На миг перед глазами Мигомберо родилось видение колючей волны фиолетово-багровой растительности, образующей чудовищно сложную конфигурацию лиан и колючек. Пропало.
– Понял?
– Н-нет…
– Дойдёшь – получишь задание…
– Сначала мне нужно расправиться с врагами…
– Я помогу… дам своих исполнителей… расправишься со всеми, кто противостоит мне…
– Согласен.
– Поспеши…
– Мне нужны ориентиры.
– Мои слуги будут указывать дорогу…
– Что за слуги? Как выглядят?
– Они рядом с тобой…
– Шмели?! – догадался Мигомберо. – Твои слуги – бумбеле?!
– Исполнители моей воли… разведчики…
Мигомберо прошиб пот.
– Понял.
– Вставай и иди…
Светлый пузырь вокруг Мигомберо начал таять, в глазах снова потемнело. Затем зрение восстановилось, и он увидел, что лежит в укрытии, под роем шмелей, издающих жужжащий шелест и звон. Дёрнулся, пытаясь вжаться в слой травы.
Рой шмелей, будто дождавшись этого момента, взмыл вверх, растворяясь в потемневшем небе.
Мигомберо расслабился…
Глава 7. Сгущение темноты
Первую атаку псевдошмелей они отбили.
Оба закрутили над головами мачете, создавая веера наподобие вертолётных винтов, и на землю дождём посыпались дёргавшиеся останки разрубленных насекомых: головы, тельца, лапки, крылья.
– Отступаем! – скомандовал Максим.
Оба слаженно сдвинулись на метр ближе к шалашу с оружием.
Вторая атака роя была отбита примерно с таким же результатом, что и первая, хотя две пары шмелей всё-таки прорвались сквозь крутящуюся сталь и попытались не то укусить бойцов, не то ужалить. Но Максим, не прекращая вращать над собой мачете правой рукой, левой, в которой был зажат нож, сбил на лету одного полосатого «зверя» и придавил кулаком на груди второго. К счастью, шмель не смог прокусить инопланетную футболку, хотя след от его укуса остался.
Примерно так же действовал и Редошкин, только атаку шмелей он отбил не ножом, а «сковородкой», ухватив её со стола.
– Отступаем!
Сделали ещё шажок к шалашу.
И в это время на деревья и кусты вокруг, на поляну и на шалаши обрушился низкий гул, от которого задрожала земля!
Редошкин не был готов к звуковому удару и невольно опустил мачете.
Максим вращал свой ещё несколько мгновений, но и он замер, увидев, что шмели застыли в воздухе, словно на кадре видео, остановленном кнопкой «пауза». То, что случилось дальше, не ожидал увидеть никто.
На рой псевдошмелей свалился огромный ком… бабочек! И ситуация резко изменилась!
Как оказалось, бабочки, хотя и выглядели безнадёжно хрупкими и беспомощными перед гигантскими псевдошмелями, умели сражаться с противником, используя необычную тактику. Многие из них попадали под удары роговых выступов шмелей и погибали, смятые и покалеченные, с оторванными крыльями, потеряв способность летать. Но выявились бабочки, действующие попарно. Они облепляли шмелей с двух сторон (иногда к ним присоединялись одиночные красавицы), и те переставали сопротивляться, сваливаясь в штопор и падая вниз вместе с «перехватчиками».
Таким образом, шмелям стало не до атак на людей, отступивших к шалашу и с удивлением наблюдавших за необычной воздушной битвой.
Полог соседнего шалаша отодвинулся, оттуда выглянул ботаник, округлив глаза.
– С ума сойти! Они… бьются?!
– Не высовывайся! – страшным шёпотом проскрипел Редошкин. – Полруки откусят!
Но молодой человек не послушался, только приспустил полог, не в силах преодолеть любопытство.
– Наши проигрывают?
Ответа он не дождался.
Поначалу казалось, что шмели действительно побеждают, так как они были быстрее и намного массивнее «авиации» противника. Бабочки гибли десятками, устилая землю трепещущим ковром. Но вот на поляну упал ещё один ворох бабочек, и шмели стали падать чаще. Последний их отряд вырвался из суматохи боя и помчался прочь, сопровождаемый хвостом бабочек и стихающим ворчанием леса.
Через несколько секунд в лес вернулась тишина. Уцелевшие бабочки собрались в зыбкую спираль и унеслись вслед за отступившим агрессором. На траве поляны, на шалашах и близстоящих кустах остались лежать сотни подрагивающих в агонии бабочек и шмелей. Бой насекомых чужого мира закончился.
Максиму пришла в голову мысль, что бились, скорее всего, насекомые разных миров, так как шмели были замечены только у чёрного леса. Но теперь становилось окончательно ясно, что чёрный лес – тоже пришелец в Заповеднике и стремится завоевать жизненное пространство любыми способами, используя не только ползучие лианы и колючий «чертополох», но и подвижные силы – шмелей.
– Холера ясна! – опомнился Редошкин, опуская мачете. – Надо срочно добывать огнемёт!
Полог шалаша распахнулся, выпуская Костю. За ним выбралась и Вероника, преодолевая испуг. Оглядела шевелящуюся поляну, распахнула глаза.
– Боже мой! Мамаево побоище… Они все погибли?
– Феноменально! – воскликнул возбуждённый Костя, с любопытством наблюдая за агонией насекомых. – Вот это был бой!
– Надо прибраться, – сказал Максим, подсознательно прислушиваясь к лесной тишине. Показалось, что где-то не очень далеко прозвучал слабый человеческий крик. Но звук не повторился, и майор забыл о нём.
– Делаем веники и выметаем всю эту насекомью мертвечину за пределы лагеря.
– А они не оживут? – спросила Вероника, опасливо обходя трупик шмеля.
– Дави, – посоветовал Редошкин, наступая ногой на дёргавшего лапками гиганта.
Раздался хруст.
– Я боюсь, – отступила девушка.
– Тогда постой у шалаша, мы сами справимся. Жаль граблей нет, управились бы побыстрей.
Костя примерился, поднял за крыло шмеля.
– Ух ты, какой здоровяк! Посмотрите, какие у него челюсти! И жало! Домой бы его принести, любой биолог тыщу баксов отдаст за такой экземпляр! Можно я его сохраню?
– Помогай лучше, – оборвал восторги ботаника Редошкин. – Потом будешь коллекцию собирать.
Костя постучал ногтем по тельцу шмеля, убедился, что тот мёртв, и отложил его к шалашу.
Наломали веток, сооружая веники, и час потратили на уборку поляны, собрав целую гору насекомьих трупиков. Поразмыслив, вырыли яму и похоронили сражавшихся, многие из которых ещё шевелили крыльями и лапками.
Разожгли костёр, напились горячего компоту, обсуждая недавнюю битву двух разных видов насекомых.
– Я понял, – заявил Костя, разглагольствующий больше всех. – Как ни странно, здесь тоже идёт война. Воюют наш чистый лес и захватчик – чёрный, который каким-то образом управляет шмелями. Но почему они напали на нас? Мы же не жители леса, мы случайные попаданцы.
– Чуют в нас угрозу, – пробурчал Редошкин. – А наш лес по сути встал на нашу сторону, послав своих защитников.
– Бабочек, – хмыкнул Костя. – Какие из них защитники? Плевком сбить можно.
– Не говори, они чудесно расправились со шмелями, хотя и гибли по десять на одного. – Редошкин посмотрел на задумчивого Максима. – Получается лес каждый раз предупреждает нас гулом об опасности. Поговорил бы с ним, командир. Что мы можем для него сделать?
Максим улыбнулся.
– Попробую, если получится. Он и в самом деле ждёт от нас помощи. Чёрный лес понемногу увеличивает свои владения, и это беспокоит Заповедник, а подвижных помощников у него нет.
– Бабочки, – снова хмыкнул Костя с ноткой пренебрежения. – Бабочки – это хорошо, но их возможности ограниченны. Удивительно, что здесь не живут птицы. Они легко отразили бы атаку любых насекомых.
– Да, птиц здесь нет.
– Зато у нас есть солярка, – сказал Редошкин.
– Если площадь чёрного леса так велика, как вы описывали, наших двух канистр хватит только на то, чтобы поджечь пару деревьев. Здесь нужен «Солнцепёк».
Редошкин с удивлением посмотрел на ботаника.
– Ты знаешь, что такое «Солнцепёк»?
– В Инете материал давно выложен, – пожал плечами Костя. – Я почитываю иногда военку.
Редошкин перевёл взгляд на Максима.
«Солнцепёком» называлась российская огнемётная система, способная одним залпом уничтожить всё живое на площади в два гектара. Максим видел систему в действии и знал её возможности, но с чёрным лесом не справилась бы и она.
– Что думаешь, командир?
– Думаю, что пора ложиться спать, – сказал он, подбрасывая в костёр веток. – Утро вечера мудренее.
– Надо слетать к чёрному лесу на разведку.
Максим и сам подумывал о разведрейде, исподволь готовясь к встрече с чёрным лесом. После нападения шмелей стало понятно, что пора и в самом деле перейти от слов к делу и проанализировать ситуацию, можно ли помочь Заповеднику отбить чёрное вторжение.
– Слетаем.
Разошлись по шалашам.
На этот раз даже неугомонный Костя первым отправился спать, намаявшись за день и пережив стресс от нападения псевдошмелей. Максим остался у костра, поглядывая на небо, затянутое облаками. Ему тоже хотелось отдохнуть, но была его очередь дежурить с вечера, и менять очерёдность дежурств он не стал.
Посидев полчаса и дождавшись, когда костёр погаснет, он хотел было взять винтовку и пройтись с ней по периметру леса, когда из своего шалаша вдруг выбралась Вероника. Пригладила волосы, сказала со смущением в ответ на его взгляд:
– Я, наверно, выгляжу как замухрышка… но у меня даже гребешка нет…
Максим остановился.
– Я сделаю тебе деревянный гребень. Разжечь костёр?
– Не знаю… хотела пройтись… так тихо, аж в ушах звенит… а ты куда собрался?
– Осуществлять поставленную командованием задачу, – серьёзным тоном ответил Максим.
– Кем? – фыркнула Вероника. – Разве у нас есть связь с вашим командованием?
– Командование присутствует всегда.
– Кого ты имеешь в виду?
– Себя.
Вероника засмеялась.
– Как командир ты ставишь себе задачу как подчинённому и выполняешь её?
– Так точно. Такова диспозиция.
– А я не вписываюсь в твою диспозицию? В качестве подчинённого?
Он окинул девушку оценивающим взглядом: в этот момент она выглядела исключительно привлекательно.
– Вам требуется подготовка, господин археолог.
Она встала навытяжку, отчего ткань футболки на груди натянулась, открывая взору отличное зрелище.
– Готова пройти любую подготовку!
– Мы подумаем, – после паузы сказал Максим.
Вероника поймала его взгляд, снова засмеялась.
Он приставил палец к губам.
– Тише! Разбудишь ребят!
Она зажала рот ладошкой.
– Ой, извини. Можно, я с тобой прогуляюсь… по периметру?
Он спрятал усмешку.
– Можно, только прошу не шуметь.
– Не буду.
Они углубились в гущу «берёз» и «сосен», окружавших лагерь и болотце в центре ложбины.
Идти спокойно в паре с девушкой, занимавшей в сознании всё больше места, было непросто, но Максим всё-таки сосредоточился на контроле нервной системы и усилием воли вошёл в полусферу тишины, владевшей миром вокруг.
Ожили инстинкты, интуиция и боевые рефлексы, фиксирующие малейшие звуки в леске и на болотце, и дальше, в великаньем лесу. Стали слышны шорохи «ёжиков», прячущихся в траве и кустарнике, и «белок», возившихся в кронах деревьев, далёкие потрескиванья, порождённые, очевидно, копытцами «косуль» и «оленей». Волнами со всех сторон наплывали запахи, чаще всего незнакомые, но вполне мирные и неопасные. Лес готовился к ночи, собираясь провести её тихо и бестревожно.
Вышли на опушку леска, формировавшего ареал «русского» уголка природы в окружении гигантских колонн американских «секвой» и «фикусов». Привычного глазу подлеска в этом глобальном лесу почти не было, и территория перед «русским» лесом просматривалась хорошо.
Что-то шевельнулось в глубине толпы «секвой», но не в звуковом диапазоне, а скорее на ментальном уровне.
Максим замер, максимально концентрируя внимание на движении, недоступном обычным органам чувств. Где-то не слишком далеко, но и не в двух шагах, ворочался, пульсируя недоброй аурой, некто весьма опасный, распространяя призрачную волну угрозы. Но прятался ли в лесу какой-то житель Заповедника или посланец чёрного леса, понять было трудно. Да и в том, что Максиму удалось почуять негативное сгущение, его заслуги не было. Он снова услышал предупреждение большого леса, настроенного помогать землянину и ожидавшего от него того же.
– Что там? – прошептала Вероника, прикоснувшись к его локтю.
Наваждение прошло. Вернулась прежняя тишина, располагающая к приятному времяпровождению. Рядом находилась нравившаяся женщина, и её близость действовала гораздо сильнее, чем какие-то бесформенные угрозы неизвестных сущностей.
– Всё нормально, – повернулся к девушке Максим.
Она не ответила, полуоткрыв рот, не сводя с него загадочно мерцающих глаз.
Повинуясь чувству, он притянул её к себе, губы их встретились…
Что-то мешало, твёрдое и длинное, пока он не догадался, что это винтовка. Выпустил её из рук… и время для обоих остановилось…
Лежали в траве, отдыхая, когда вдруг пошёл дождь.
– Ой! – радостно подставила лицо под брызнувшие капли Вероника. – Дождик! Тёплый…
– Бежим! – вскочил Максим, подхватывая лежащую рядом винтовку.
Взялись за руки, домчались до лагеря, влезли в шалаш Вероники. Максим снова заключил девушку в объятия, но в кустах за шалашами что-то зашуршало, и он вынужден был отвлечься.
– Ложись спать! Я проверю, кто там шебуршит в кустах. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – прошептала Вероника.
Полог шалаша опустился за ним.
Привычно сосредоточившись на зрении и слухе, он обошёл поляну, замирая при каждом шаге, услышал новый шорох и последовал к болотцу, наткнувшись через несколько шагов на самую настоящую ящерицу, только шестилапую, длиной около тридцати сантиметров.
– Привет! – пробормотал Максим, не зная, как поступить. Ящериц они ещё не встречали и не знали, опасны эти создания или нет.
Земноводное повернуло к нему изящную головку, словно спрашивая: чего надо? В сгустившемся ночном сумраке сверкнули изумрудные глаза.
Интуиция подсказала, что зверёк настроен мирно.
Интересно, чем он питается? Неужели насекомыми? Но лес до этого момента не продуцировал хищных животных, питающихся друг другом. Что он демонстрирует землянину сейчас? Допускает охоту? Или существует иной механизм регулирования экологического равновесия?
Ящерица беззвучно канула в траву.
Размышляя о своеобразии жизни Заповедника (отсутствие птиц и рыб наводило на странные мысли: может, прав ботаник и здесь когда-то шла война, уничтожившая пернатых и подводную живность?), Максим умылся, постоял у шалаша Вероники, прислушиваясь к тишине и борясь с желанием навестить девушку, но справился с собой и залез в свой шалаш, пережидая дождь. Редошкин не должен был увидеть, как командир выползает из шалаша Вероники как вор.
Мерное постукивание капель по тростниковой крыше шалаша успокаивало, и перед глазами возникло видение: он и Вероника, обнявшись, стоят на высокой башне, сплетённой из высохших ветвей и стволов деревьев, и смотрят в долину под башней, заполненную россыпями разноцветных огней.
В долине кипела жизнь. Мелкие огоньки плыли вокруг больших, собираясь в струи и спирали, большие то разгорались ярче, то угасали. Между ними сновали живые с виду тёмные струйки, и весь этот пейзаж здорово напоминал земной город, видимый с орбиты спутника. Но город неземной, судя по форме деталей и непрерывной огненной суете.
– Город?! – прошептала Вероника, зябко вздрагивая.
– Не знаю, – ответил он, ощущая невидимое содрогание дерева и пространства вокруг. – Но это точно не лес.
– Надо посмотреть поближе…
– Было бы неплохо. Сядем на мотоцикл и… – Максим не договорил.