Невозможное неумолимо
Всего на берег Икари высадились девять человек.
Место для лагеря выбрали на высоком левом берегу, в километре от гольца, оккупированного «диким НЛО». Его куполовидная вершина поднималась над лесом диковинным облаком, взблёскивая иногда под лучами солнца.
Место это выбрали ещё и потому, что рядом имелся широкий удобный спуск к реке, которая разливалась здесь по стометровой отмели, и пересечь её на квадроциклах и даже пешком не составляло труда.
Конвертоплан улетел, выгрузив всё, что имел на борту, и должен был сделать ещё три-четыре рейса, чтобы перенести к лагерю подразделение погранвойск для оцепления района высадки НЛО, а также необходимую для работы экспедиции аппаратуру, транспорт – багги и квадроциклы, беспилотники и даже зенитно-ракетный комплекс «Тор-2М». Ещё свежи в памяти были попытки китайских «партнёров» и американских «коллег» поэкспериментировать с Динло, а то и уничтожить, чтобы он не достался России.
Поговаривали даже, что к берегу Охотского моря в район посёлка Аян подойдёт эсминец Дальневосточного военного флота «Дерзкий», а пограничникам был дан приказ усилить группировку охраны побережья в этом районе и снабдить погранбазу новейшим комплексом радиоэлектронной борьбы «Красуха-4».
Пока же надо было обживаться и начинать настраивать научную аппаратуру. Учёные торопливо двинулись поближе к берегу, чтобы увидеть «старого приятеля», а в лагере осталось двое – Николай Домани и сержант Рудый, которые взялись ставить палатки.
Волконская опустила бинокль, повернула голову к Назару:
– Как вы думаете, майор, ваш брат жив?
Вопрос застал Назара врасплох. Нельзя сказать, что он не думал о судьбе брата, а когда они нашли на Комсомольце планшет Леонтия, в душе вспыхнула надежда, что он не погиб. Но в данный момент Хромов решал другую проблему – как подобраться к горе Динло поближе, передать Леонтию привет и спросить, что происходит. А при удачном стечении обстоятельств и вытащить его из чрева «призрака» вместе с его подругой.
– Уверен, что он жив! – ответил Назар с как можно большей убедительностью. – Наладонники просто так не выпадают из НЛО, его сбросил сам Леон, чтобы мы знали о нём.
– Почему же он сам не выпрыгнул из Динло, вместо того чтобы посылать сообщение?
– Возможны варианты. Первый: он не мог выпрыгнуть по какой-то причине, может, это вообще невозможно, либо у него не было шансов. Второй: он не захотел покидать борт Динло.
– Не захотел?
– Вы его не знаете, Ефросинья Павловна, он фанат науки до мозга костей и не упустит шанса узнать что-нибудь новое для себя. Леон так часто увлекался новыми темами, что это помешало ему не только стать академиком и начальником лаборатории, но и завести семью.
– Ценное замечание, – проворчал Кружилин, останавливаясь неподалёку.
Волконская улыбнулась.
– Тем не менее Марина Леонидовна не бросила его.
– Женская логика не поддаётся научному осмыслению, – ответно улыбнулся Назар. – К тому же Леон в принципе хороший человек, умный и добрый, разве что чрезмерно увлекающийся.
Он помолчал и добавил:
– Я очень сожалею о том, что он остался в Динло… мне надо было остаться.
– Он спасал нас.
– Я помню.
– Кто-то сказал:
Не отучимся мы никогда,Хорошо нам придётся иль худо,Сожалеть об ушедших туда,Удивляться пришедшим оттуда…[6]– Отлично сказано!
– Сантименты… – проворчал Кружилин.
Волконская снова подняла бинокль.
– А он не улетит отсюда?
– Не думаю, – сказал Назар. – При взрыве американской ракеты его унесло в атмосферу… либо вообще в космос, он сделал петлю и вернулся, с каждым рикошетом теряя скорость и инерцию. Нет, не улетит.
– Если только по нему снова кто-нибудь не выстрелит.
– Эт точно.
Подошёл Венгер.
– Вы говорите – борт Динло, Назар Федотович? То есть имеете в виду, что это некий аппарат?
– Я оговорился, Константин Филатович, Леон не называл Динло искусственным аппаратом, всё-таки это скорее необычного вида энергоинформационная матрица, как он выразился, обладающая зачатками интеллекта. Когда мы вытащим брата из пришельца, он сам всё расскажет.
– Было бы славно.
– Кстати, вы не заметили? Раньше Динло имел форму бублика, а теперь это купол.
– Да, мы обсуждали с коллегами происшедшие изменения. Возможно, геометрия объекта зависит от его энергонасыщенности. Будем изучать, подключим датчики, системы контроля, замерим параметры. Главное – побыстрее начать исследования.
– Обустроимся и начнём, – сказала Волконская. – Уже сегодня вы сможете установить на том берегу датчики и запустить дроны. А завтра нам доставят остальное оборудование, и мы начнём работать на полную катушку.
Внезапно заволновался Борис Долинка, не отрывающий взгляда от «опухоли» Динло:
– Глазам не верю! Посмотрите левее золотых истуканов!
Все повернули бинокли в указанном направлении.
Из основания горы Динло вылетел прозрачный ручей и развернулся в сотне метров от него, на береговом откосе, слева от цепочки золотых идолов, розой серебристого свечения диаметром в полсотни метров.
Внутри этой диковинной «розы» протаяло чёрное пятно, и в нём спустя несколько мгновений появилось… лицо Леонтия Хромова! Зеленоватого цвета, измученное, с закрытыми глазами и скорбно стиснутыми губами. Оно дёргалось и плыло в соответствии с корчами самой «розы», и хотя было понятно, что конвульсии изображения порождены помехами и способом передачи, было понятно, что Леонтию плохо. Вероятнее всего, он был без сознания.
Зрители зароптали, оглядываясь на замершего Назара.
– Леон! – выдохнул майор, невольно делая шаг вперёд, к обрыву.
Фрося схватила его за руку.
– Осторожнее, Хромов.
– Кажется, с ним что-то случилось, – пробормотал Венгер.
– Он без памяти… надо ему помочь!
– Чем мы ему поможем? – хмуро сказал Кружилин, косясь на руку женщины, поддерживающую Назара. – Я вообще не понимаю, как они выжили внутри НЛО. У них же нет ни питья, ни еды, а они сидят там уже месяц…
Она отняла руку.
Назар поймал взгляд Фроси, тряхнул головой, собираясь с мыслями.
– Надо идти туда!
– Куда?! – вскинул брови на лоб Кружилин. – С ума сошёл?!
– Внутрь Динло…
– А если он забросит тебя куда подальше? В прошлый раз вам повезло, что он вынес вас на поверхность Земли, а если на этот раз высадит в космосе?
Волконская продолжала смотреть на него изучающе, сдвинув брови, и Назар добавил:
– Я пойду туда!
– Флаг в руки, майор.
– Успокойтесь, Назар Федотович, – сказал Венгер осуждающе, – запаситесь терпением. Давайте сначала разузнаем всё, что сможем, взвесим все «за» и «против», наметим безопасный подход к объекту, для начала пошлём туда дрон на разведку, а уж потом будем геройствовать.
Словно дождавшись слов физика, сияющее облако в форме розы, внутри которого корчилось изображение головы Леонтия, свернулось в шарик, и прозрачный жгут «щупальца» втянулся обратно в тело Динло.
– Вот это сюрприз! – покачал головой Долинка, сочувствующе глядя на Хромова. – Не переживайте, Назар, ваш брат жив, иначе нам не послали бы картинку. По сути, это просьба о помощи, как мне кажется.
Назар промолчал. Он тоже считал, что Леонтий послал им сигнал SOS. Даже два – сначала ему удалось выбросить наладонник, чтобы напомнить о себе, теперь же он смог передать видеофайл. И ему действительно требовалась помощь…
Композиция 7. Двое и нечто
По-видимому, он плохо рассчитал последствия взрыва ракеты, а заодно и свои силы.
Конечно, взрыв не затронул непосредственно объём капсулы внутри Динло (можно было называть её как угодно: модулем, центром управления, интерфейсом, операционной системой компьютера или блоком связи), однако сотрясение «мозг» Доумника, как его называл Леонтий, да и сами люди внутри получили оглушительное!
Оба – и Леонтий, и Марина – увидели вспышку света, почувствовали волну жара, пронзившую их тела, и потеряли сознание…
В себя они пришли спустя тысячелетие – судя по внутренним ощущениям. Впечатление было такое, будто их тела высохли и превратились в мумии, пролежав в полной темноте и неподвижности огромный отрезок времени.
Открыв глаза, Леонтий ничего не увидел, кроме тускло светящегося окна напротив, которое оказалось подобием экрана в тёмно-фиолетовой колонне посреди вычурной формы помещения. С трудом повернув голову, он огляделся.
Он сидел в подобии прозрачного кресла, сплетённого из тысяч стеклянных на вид нитей.
Марина находилась рядом в таком же кресле и не шевелилась.
Вспомнилось, что до катаклизма, вызванного взрывом ракеты в центре Динло (до этого пришелец имел форму баранки), центр управления, а точнее – отсек коммуникации с гостями, выглядел иначе.
Колонна с «экраном», похожая на ствол дерева со множеством складок-контрфорсов, раньше походила на работу скульптора-авангардиста, соединявшую в себе формы животных и растений, хотя могла превращаться в идеальную сферу и в голову женщины. Призрачные раньше стены, то приобретавшие форму кристаллических друз, то пляшущие струями воды, теперь мерцали фиолетовым туманом, в недрах которого изредка всплывали синие звёздочки. А главное, если раньше весь интерьер отсека дышал и изменялся, то сейчас он застыл, как застывают кадры остановленного фильма, навевая печаль.
Доумник! – хотел позвать Леонтий, но его взгляд упал на спутницу, и он встрепенулся, потянувшись к ней:
– Маша! Открой глаза!
Марина не пошевелилась. Лицо у неё было похудевшее, бледное, под глазами легли синие тени, уголки губ опустились, придавая лицу трагическое выражение.
Сердце дрогнуло. Леонтий почувствовал ранее незнакомое чувство страха.
– Маринка! – Язык едва шевельнулся, и голос показался тоньше комариного писка.
Женщина осталась неподвижной.
Леонтий попытался дотянуться до неё рукой, но не смог, тело не слушалось, словно превратилось в камень, он мог лишь слегка пошевелить пальцами рук и повернуть голову, поддерживаемую изогнутым подголовником кресла.
– Доумник!
Никто не откликнулся. По сложной формы помещению плыла тишина, только в сине-серой глубине окна-экрана всплыли и утонули горсточки искр. Хозяин Динло, его «мозг», он же – «оператор» и «компьютер», молчал.
Леонтий запаниковал, однако ненадолго. Его деятельная натура привыкла анализировать возникающие теоретические проблемы, не привлекая эмоциональную сферу восприятия, поэтому мысли собрались в систему быстро. Он понял, что Доумник тоже получил «сотрясение мозга» и в настоящий момент находится в состоянии грогги, как боксёр, пропустивший удар в голову. Его надо было привести в себя, так как подключённый к нему – на уровне психосоматики – мозг Леонтия тоже нуждался в релаксации и энергетической поддержке, а главное – Марина могла и не очнуться, потому что ей не на кого было опереться.
Он сосредоточился на поиске чужих мыслей, превратив голову в антенну.
Долгое время сознание бродило «в темноте», воспринимая лишь тихое шуршание электромагнитного фона. Наконец «в конце тоннеля» сверкнул огонёк. Леонтий метнул туда своё «я», чувствуя, что силы иссякают.
Показалось, он провалился в неимоверную бездну, пронизанную ниточками непонятных разрядов, обозначающих «осколки» мыслей и переживаний «мозга» Динло.
«Огонёк» перестал уплывать в даль, начал расти, увеличиваться, приобрёл форму пересекающихся друг в друге геометрических фигур, распахнулся вратами «рая», и Леонтий выпал внутрь мерцающей сферы, созданной миллионами шариков, похожих на жемчуг.
От самых крупных «жемчужин» тянулись к центру сферы тоненькие лучики света, собираясь в пульсирующее, как человеческое сердце, облачко, то и дело меняющее форму. Леонтий понял, что так его воображение рисует «мозг» Доумника, а может быть, нечто вроде «нервного узла».
«Дружище! – мысленно позвал он. – Очнись!»
Лучики света потянулись к нему, охватили «тело восприятия». Облачко в центре сферы зашевелилось активней, хотя что-то мешало ему заполнить собой всю сферу.
«Кто… ты?» – раздался в голове физика беззвучный голос-стон. В нём явственно проявились нотки недоумения и неприязни.
«Я твой друг! – заторопился Леонтий. – Мы уже беседовали, до того как на нас сбросили бомбу, и ты заверил меня, что энергия взрыва даст тебе энергетическую подпитку».
«Мы… беседовали?»
«О восприятии людьми Большого Взрыва, породившего нашу Вселенную. Ты утверждал, что ближе к реальности восприятие начала нашей Вселенной как выхода предыдущей, где ты был создан, посредством чёрной дыры. У вас там была дыра, у нас получился взрыв».
«Это… правильное… толкование… но я не помню…»
«Ещё мы говорили о бранах как о якорях для миров разных измерений. Наша Вселенная тоже является браной, только четырёхмерной, если время принять за измерение. Возможно, нас разделяет потенциальный барьер».
«Барьера нет… есть потенциальная яма…»
«Которую преодолевают только гравитационные волны! Вот видишь, вспомнил!»
«Обрывочно… но сведений о нашей беседе… нет в моей оперативной памяти…»
«Ещё мы говорили о типах разума, о том, что мы, люди, слишком агрессивны. Ты как заправский философ утверждал, что нас не тянет к глобальному великому неизвестному, к получению новой информации, и человечество скоро потеряет интерес к жизни».
«Это объективные данные нашей истории…»
«Нашей тоже. Ты утверждал, что было создано много таких матриц, как ты, и что они тоже могли прорваться сквозь сингулярность Большого Взрыва».
«Взрыва не было…»
«Ну, что там было на самом деле. Пусть это будет горловина чёрной дыры. И ещё ты сказал, что ты до сих пор связан пуповиной какого-то измерения со своим миром».
«Не помню…»
«Ладно, потом вспомнишь, тебе надо восстановиться, я могу тебе помочь?»
«Ты лишь слабое биохимическое существо… низкоорганизованная белковая форма жизни…»
«Не такая уж и низкоорганизованная! – обиделся Леонтий. – Мой интеллект не уступает твоему».
«Ваша матрица… оператор – сознание… оно противоречиво… вам далеко до высокоорганизованных форм жизни… твой интеллект находится в зачаточном состоянии…»
«Благодарю за объективную оценку моих умственных способностей, – рассмеялся Леонтий. – Но я больше, чем просто слабое биохимическое существо, я человек, а это иное состояние материи. Хотя ты прав, в отношении большинства людей твоё мнение справедливо. Так я могу тебе помочь?»
«Не вижу сфер деятельности, где это было бы возможно».
«Зато я вижу. Давай объединим мыслительные сферы, ну, или жизненные программы, если хочешь. Частично мы это уже сделали, энергетически я более независим, чем раньше».
«Это не поможет…»
«А ты попробуй, терять нам нечего. Кстати, давай и мою подружку подсоединим к общему браузеру. Я чувствую, что ей плохо. Да и понятно почему, мы давно не ели… э-э, не подпитывались энергетически. Я не могу двинуться с места… кстати, в чём причина?»
«Внешний энергопоток был слишком грязным… мои фильтры не выдержали… большая часть информационных связей распалась… энергетика заблокирована…»
«Ты же говорил, что станешь энергетически сильней, когда ракета взорвётся».
«Носитель энергии был рассчитан только на разрушение…»
«А чего ты ждал? – фыркнул Леонтий. – Этот носитель запустили американцы, а разрушать они умеют намного лучше, чем созидать. Так ты можешь посмотреть, что с моей спутницей? И ещё вопрос: где мы?»
Дохнуло холодом!
Интерьер световых конструкций внутри сферы расплылся, потерял чёткие очертания. Леонтий почувствовал, что начинает падать.
С гулом, потрясшим сознание, словно тело превратилось в массивный астероид, он вонзился в своё физическое тело, ощутив его неудобство и ограниченность.
Однако сковывающая тело парализующая сила исчезла, оставив ломоту в суставах, и он теперь мог двигаться. Пошевелил руками и ногами, поворочал шеей, хотел было дотянуться до неподвижной Марины, и в этот момент «ствол дерева» в центре помещения ожил, начал пульсировать, налился фиолетовым свечением, плавно изменил форму, превращаясь в текучий водяной поток без брызг.
Экран-окно, наоборот, почернело, как бы провалилось в глубину «дерева», превращаясь в колодец невероятной длины, и там, на дне этого «колодца», засияли звёзды, смещаясь влево, будто неведомый передатчик изображения медленно вращался.
Мелькнул и мгновенно исчез какой-то сложный механизм, увенчанный тарелкой антенны.
Затем в поле зрения вдвинулась сверкающая серебром округлость, усеянная синими и чёрными тенями, шрамами и кратерами.
– Луна?! – не поверил глазам Леонтий. – Так мы в космосе?! Доумник, нас унесло с Земли?!
В голове хрустнуло, словно кто-то наступил на сухой сучок и сломал его.
– Не понял! Что ты сказал?
Снова «хрустнул сучок».
– Говори яснее. Почему я не ощущаю невесомости?!
В ушах забормотали голоса, сменявшиеся «хрустом сучков», череда непонятных слов прострелила голову. И хотя «перевести» эту «речь» на понятный язык было трудно, Леонтий интуитивно понял смысл прилетевшего роя «мыслей» Доумника: компьютер Динло автоматически сохранял внутри себя параметры внешней среды, позволяющие ему функционировать более или менее стабильно. А поскольку до взрыва ракеты он находился на Земле, в условиях земного тяготения, то и выброшенный в космос поддерживал прежнее состояние.
– И далеко мы улетели?
Новый поток тресков и обрывков слов наполнил голову. В них начали прорезаться знакомые интонации и обрывки слов:
«Тр-р-р… зависим… тр-рр… импуль… тр-р-р… контр… сложн… свист, вой, треск… неустойч орбит… распад… возвращ бу-бу-бу… восстановле… програ…»
Луна проплыла в колодце ощутимо плотным шаром. Судя по её размерам, Динло в настоящий момент находился недалеко от спутника Земли, максимум – в десятке тысяч километров.
– Мы не врежемся?
Буль-буль-буль – в голове.
«Фосфраще неминуе… тр-р-р… тяготеющ масса… связан… обрат…»
– Ты хочешь сказать, что нас вывернет обратно?
Буль-буль-буль… фиу-фиу-фиу в ушах. Долгий шелест.
– Надеюсь, мы вернёмся, я как-то не намерен шататься по космосу. Посмотри, что с моей подружкой.
Напрягаясь до боли в костях, Леонтий встал, наклонился над Мариной, дотронулся до её руки, лежащей на прозрачном подлокотнике кресла. Рука была холодная.
– Машенька…
Веки женщины дрогнули.
Леонтий чуть не заорал от радости, в порыве нежности поцеловал женщину в щёку, погладил по волосам дрожащей рукой.
– Запускай свой процессор, милая. Доумник придёт в себя и поженит нас, как говорится. Мы всегда будем вместе.
В голову вторглась очередная щекочущая струя необычных ощущений: где-то играла музыка, плакали и одновременно смеялись дети, пели птицы, рычали звери, грохотали далёкие раскаты грома и что-то ворковал печальный женский голосок.
Леонтий замер, прислушиваясь.
Голос звал, умолял, о чём-то просил…
– Маша! – прошептал, не чувствуя губ, ещё не понимая, что происходит. – Я тебя… слышу!
Голос замолк, послышался плач.
Марина вздрогнула, шевельнула губами, открыла глаза. В них плавились удивление, сомнения, страх и боль.
– Что… случилось? – не услышал, а почувствовал он её вопрос.
– Мы вылетели в космос.
– Почему?!
– Взрыв ракеты нарушил какие-то структуры Динло, он потерял часть информации и перестал контролировать процессы внутри своей операционной системы. Ну, или почти потерял, мы, к счастью, уцелели и остались живы.
– Ничего не помню…
– Мы давно не ели… плюс получили по мозгам после взрыва и перестройки процессора Динло. Сейчас Доумник нам поможет.
– Каким образом?
– Он потихоньку восстанавливается, я начинаю его понимать, а он меня. Давай я помогу тебе встать.
– Я не чувствую рук… и тела…
– Напрягись!
Леонтий взялся за руку Марины, однако приступ слабости буквально свалил его с ног, и он рухнул обратно в своё кресло.
– Ч-чёрт!
По лицу женщины разлилась бледность. Глаза стали большими, зрачки расширились, заполняя собой всю радужку.
– Леон!
– Не волнуйся, меня просто шатнуло… всё пройдёт как с белых яблонь дым… как говорил поэт. Доумник, где ты застрял?!
В голове прошумело, словно ветер погнал по асфальту лист жести. Из этого шума выделились серии обрывков слов:
«Общ-общ-общ… слаб-слаб-слаб… мож-мож-мож… от-от-от каз-каз-каз… сист-сист-сист… емы-емы-емы… гран-гран-гран…»
– Не понял! Ты не можешь восстановиться?
Новая серия «отголосков эха»:
«Процесс-цесс-цесс… запу-запу-запу щен-щен-щен…»
– Срочно займись моей подругой! Она теряет силы! Подключи её к нам! Сохрани информационную копию личности!
«Она-на-на… жизн-жизн-жизн цикл-цикл-цикл не-не-не мож-мож-мож прод-прод-прод… олж-олж-олж аться-аться-аться…»
– Что?! Она умрёт?!
«Носит-сит-сит… тль-тль-тль… не-не-не мож-мож-мож функц-функц-функц… ть-ть-ть…»
– Носитель? Ты имеешь в виду тело? Так подлечи его! Заставь функционировать!
«Не-не-не возм-возм-возм… ваш-ваш-ваш квант-квант-квант струк-струк-струк… ра-ра-ра… не-не-не способ-спо-соб-способ на-на-на восст… ся-ся-ся…»
– Но ты смог подключить меня к своему процессору! Подключи и её!
«Челове-челове-челове биохим-хим-хим структ… ра-ра-ра принципиально-но-но восстановима-ма-ма… энтропи-пи-пи увелич… ся-ся-ся… носитель-тель-тель неизбежно-но-но распад… ся-ся-ся…»
– Чтоб тебе ни дна, ни покрышки! Мы обречены?!
«Велика-ка-ка вероятно… сть-сть-сть…»
– Тогда верни нас на Землю!
«Мой-мой-мой носиттль-тль-тль не-не-не подчиняя…»
– Перенеси мою личностную информационную матрицу в свою базу! Вдвоём мы справимся!
«Не вижу-жу-жу смыс-ла-ла-ла…»
– Я для тебя единственный источник информации о нашей Вселенной! Я помогу тебе, ты поможешь мне!
«Необх… восст… структ…»
– Леон, – послышался замирающий шёпот Марины, – прощай…
Неимоверным волевым усилием он заставил себя встать, дотянулся до кресла, упал на Марину, прижимаясь к ней всем телом.
– Не уходи, Маришка! Родная! Держись! Мы выживем назло всем врагам! Доумник, чёрт бы тебя побрал! Подсоедини её ко мне! Подсоедини мыслесферы обоих к себе!
«Ваши носители-ли-ли не-не-не выдерж…»
– К чёрту носители! Обойдёмся! Мы останемся жить виртуально в твоих мозгах! Забери нас!
Сознание начало меркнуть, в глазах потемнело…
* * *Следующее возвращение сознания напоминало процесс подъёма ныряльщика из морских глубин.
Он то прорывался в яркий воздушный пузырь, полный таинственного движения, то нырял в чёрно-фиолетовую бездну, мешающую дышать и думать.
Наконец вынырнул и попал в тёмный тоннель, прорезанный в ажурных сетчатых массивах, в которых угадывались некие осмысленные формы и сложнейшие конструкции. Не ощущая своего тела, Леонтий летел вперёд, как снаряд, едва успевая замечать попадавшиеся на пути ответвления тоннеля и чёрные полости, в глубине которых пульсировали облака светящегося тумана, также сплетённого из сложнейших геометрических кружев.
Полёт закончился внезапно: впереди распахнулась пустота, он вонзился в неё подобно ракете, невольно растопырившись от ощущения невесомости, глядя на танцующее впереди гигантской гвоздикой неяркое красно-оранжевое пламя.
Кто-то закричал неподалёку:
«Леон! Я падаю!»
Он встрепенулся, ища источник голоса, и обнаружил летящую чуть сзади фигурку женщины, сотканную из золотых паутинок.
«Мариша! Хватайся за меня!»
«Где мы?!»
«Внутри терминала Доумника. Он открыл нам свои информационные шлюзы. Держись за меня, мы должны сохранить идентичность и стать частью его программы. Иначе пропадём!»
«Я… боюсь!»
«Я тоже, но это наш единственный шанс сохранить себя!»
«Но мы же… умерли…»
«Как биологические системы – да, умерли, однако можно оставаться людьми и без всяких голов-рук-ног. Цепляйся!»
Женская фигурка приблизилась, обняла «ракету» Леонтия.
Он мысленно вырастил подобие щупалец, притянул к себе облачко света, сохранявшее форму женского тела лишь в его воображении, и ощутил не передаваемый никакими словами порыв радости и восторга. Энергоинформационная ипостась Марины соединилась с его ментальным слепком! И, видимо, почувствовала тот же восторг, так как её тихий мысленный вскрик был полон счастья!
«Леон! Я… сплю?!»
Он засмеялся, растворяясь в общей неге удовольствия, но времени на переживания не было, они были в одном мгновении от мыслесферы Доумника, и он успел лишь крикнуть:
«Держись!»
Объединённая «ракета» психоэнергетических волн «обнявшихся» людей вонзилась в гигантскую «гвоздику» чужой информационной матрицы!
Но удара – чего ждал Леонтий – не произошло.
Показалось – они нырнули в странный световой туман, пронизанный мириадами танцующих паутинок света, образующих сложнейший интерференционный узор.
Сознание Леонтия забарахталось в этом тумане как в глубоком омуте, теряя ориентацию и начиная растворяться в нём.