Враги большого леса

Разозлённый поведением парня, Редошкин (сержант невзлюбил его с первого взгляда) буквально приволок его за шиворот через полчаса после исчезновения вертолёта и швырнул под ноги вскрикнувшей Вероники со словами:

– Убить мало! Прятался в кустах у реки!

– Ничего я не прятался! – возмущённо огрызнулся молодой человек. – Я изучал водоросли!

– Исследователь! – фыркнул Редошкин. – А то, что тебя ждали, ежеминутно рискуя, не аргумент?!

– Не кипятись, Жора, – успокоил сержанта Максим (не раз впоследствии пожалев об этом), – оставь его, у парня проблемы с детскими комплексами свободолюбия. Теперь уже поздно устраивать ему порку, да и ботаник нам пригодится – будет испытывать дары местной природы на предмет их съедобности.

– Вот! – мгновенно ожил Костя, вскакивая на ноги. – Без меня вам крышка!

Вероника засмеялась.

Редошкин красноречиво развёл руками.

На том разбор полётов и закончился.

Глянув на часы – утро по местным параметрам отличалось от земного тем, что солнце здесь не вставало из-за горизонта, а возвращалось из кругосветного плавания, и суточный цикл был на полтора часа длиннее (пришлось каждый раз корректировать ход часов), – Максим бесшумно выбрался из шалаша, привычно настраиваясь на дневной ритм движения и контроля обстановки. Но кругом стояла тишина. Лес молчал, птицы не пели, потому что их не было, а спутники майора спали каждый в своём шалаше, вместе с другими образовав квадрат со стороной в пять метров.

Организация быта заняла двое суток.

Лагерь разбили в двадцати шагах от озерца в центре котловины, в окружении округлых «ив» и «ракит», за которыми начинался лес повыше: над «ивами» возвышались белоствольные, с чёрной рябью «берёзы» и голубоватые, высокие, до полусотни метров, «сосны».

Селиться у края болота не испугались: ни комаров, ни других кусачих насекомых в этом лесу не существовало.

После определения места поселения за пару часов собрали шалаши под руководством Редошкина. Костю тоже заставили обзавестись жильём, не обращая внимания на его нежелание трудиться на благо колонии.

Самым трудным делом оказалось оборудование туалета. Пришлось копать довольно глубокую яму на краю леска, в тридцати метрах от лагеря, застилать её досками, вырубленными из корней «вёсельного дерева», и сооружать нечто вроде кабинки. Однако справились и с этим.

Установили дневное наблюдение за воздушной зоной над лагерем боевиков – парами и поодиночке (Максим с Редошкиным), чтобы не пропустить появление вертолёта с «большой земли». Правда, на пятые сутки терпение лопнуло не только у Кости, но и у остальных переселенцев, так как вертолёт не появлялся, а поиски зоны «портала» на аэробайке ничего не дали. То ли она была доступна только с определённого направления, то ли вообще исчезла.

У Вероники родилась отличная идея выложить камнями на берегу реки транспарант для вертолётчиков, если он появится, и переселенцы с энтузиазмом взялись за дело, выложив фразу: «Мы рядом. Сбросьте послание, когда вас ждать».

Трудились долго, так как пришлось собирать камни по берегу реки – в самом лесу они практически не попадались, зато потом с удовлетворением изучили свою работу, поднявшись на высоту двести метров: надпись была видна с воздуха хорошо.

На следующий день «гражданские» – Вероника и Костя – начали походы в лес в поисках пищи. Набрали грибов, ягод, Костя обнаружил дерево с плодами, напоминающими по форме болгарский перец, которые по вкусу действительно напоминали перец, правда горький. Он же первым попробовал синего цвета кубышки, обрадованно заявив, что они съедобны.

Заинтригованный Редошкин откусил острую верхушку плода, но тут же выплюнул со словами:

– Чёрт! Жжётся как крапива! Ешьте сами, я вам не капсикофаг.

Заговорили о рыбалке.

– Хорошо бы рыбки наловить, – заметил Редошкин. – Грибы приедятся быстро.

– Рыбы здесь нет, – сказал Максим. – Я не видел ни мальков, ни головастиков, не говоря уже о крупных экземплярах.

– Может, она прячется?

– От кого? Медведей в этом лесу не видно, рыбаков тоже, прятаться не от кого.

– Ботаник, в чём дело? Почему здесь рыба не водится?

– Я именно ботаник, а не биолог, – огрызнулся Костя, с удовольствием поглощая «перец». – Может, она не водится только в этой реке.

– Почему? Вода отравлена?

– Мы все пили воду из реки и не отравились, – возразила Вероника.

– Поищем в других водоёмах, – пообещал Максим. – Мы сверху пролетали и над реками, и над озёрами. А пока довольствуйтесь тем, что есть.

– Тут другая проблема намечается, – сказал Редошкин. – Моя зажигалка практически перестала фурычить. Что будем делать, когда газ совсем кончится?

– Будем добывать огонь как неандертальцы, – развеселился Костя.

– Может, так и придётся делать, – остудил его веселье Максим. – Будете бродить по лесу, ищите выходы кремня или другого камня.

Пока «гражданские» ходили по грибы, Максим с Редошкиным вскрыли контейнеры, сброшенные с вертолёта, и обнаружили ПЗРК «Вербу» и переносной противотанковый ракетный комплекс «Крюк» с запасом ракет – по две на каждый ствол.

– Живём! – обрадовался сержант. – Можно будет отлично перекрыть периметр в окнах уязвимости! Жаль ракет мало.

– Остынь, – хмыкнул Максим, тем не менее обрадованный не меньше Редошкина. – Воевать с нами некому.

– А вдруг к нам свалится какая-нибудь сволочная артель наподобие негритосов? Если нас сюда затащило, почему не может затащить кого-то ещё?

Слова сержанта заставили Максима задуматься. Он вдруг подумал о чёрном лесе. Вполне можно было допустить, что и лес этот попал в Заповедник тем же путём, что и попаданцы с Земли. С этой точки зрения действительно стоило позаботиться о защите лагеря, чтобы расслабившихся землян нельзя было застать врасплох.

В двух других контейнерах лежали разобранные беспилотники «Ворон» с электрическими движками. Ресурс их аккумуляторов позволял дронам держаться в воздухе всего около шести часов, но и эти небольшие аппараты серьёзно усиливали возможности защиты колонии.

Для оружия и дронов соорудили отдельный шалаш-склад в кустах, недалеко от шалаша командира группы – Максима. Он мог в любой момент воспользоваться им, хотя свой «шёпот смерти» – снайперскую винтовку «Lobaev Arms» – держал под рукой, в своём шалаше.

Точно так же не расставался со своим М4 Редошкин, привычно таская его на плече, куда бы он ни собирался.

От «хамелеонов» пришлось отказаться. Их шлемные рации по-прежнему не работали, выдавая тихий шелест местного эфира, а питающие электронные системы комбинезонов аккумуляторы почти разрядились, отчего маскер-системы начали глючить и преимущества боевых костюмов серьёзно упали. Таскать их на себе не имело смысла.

Переоделись в инопланетные наряды, обнаруженные в яйцевидной ракете неведомых «торговцев космоса», и теперь отряд землян щеголял в костюмах весёлых расцветок, со стороны напоминая группу бродячих актёров, что веселило Костю и расстраивало Редошкина. Впрочем, на его ворчание никто не обращал внимания, и сержант перестал в конце концов жаловаться на слишком просторную одёжку.

Слетали к ракете, уничтоженной залпом НУР американского вертолёта, сбитого впоследствии Максимом. Нашли несколько уцелевших настенных ячеек кормового отсека ракеты, в которых оказались знакомые «фаустпатроны».

Редошкин снова обрадовался, оценив возможности инопланетных гранатомётов, стреляющих каким-то электрическим либо силовым полем. Во время стычек с африканскими боевиками СОА эти невзрачные «мётлы» показали себя мощным оружием, оставляя от противника только неглубокие вдавленности в почве: каждый выстрел буквально раскатывал попадавшие под удар предметы и объекты, в том числе и человеческие тела, в тонкий молекулярный слой, как дорожный каток раскатывает асфальт.

– Надёжная штучка! – повертел в руках «фаустпатрон» Редошкин. – Отвезём домой, спецы её раскрутят, и пиндосы сдохнут от зависти. Как ты думаешь, медальки за это мы заслужим?

– Не о том мечтаешь, – укоризненно качнул головой Максим. – Знаешь, о чём говорит наличие такого оружия в инопланетном звездолёте?

– О чём?

– О том, что не только на Земле идут войны, но и где-то в космосе, на других планетах, в других галактиках и даже в других вселенных.