Рецидив

– В лапе.

– Или в лапе, а также на плече, судя по левой скобе под днищем, которая служит для упора и удобного разворота. Непонятно, почему нет ремня.

– Вместо ремня они использовали защёлки снизу, – показал Фостенко.

– Вполне вероятно. Тогда вопрос: как она включалась?

– Смотрите. – Марат осторожно взял видеокамеру, взгромоздил себе на плечо. – Вот эта панелька откидывается совершенно так же, как и экранчик видоискателя на наших камерах. Получается, что оператору удобнее всего было бы нажать вот эти кнопки.

Палец Марата коснулся торца аппарата, где из серебристого корпуса вылезали разноцветные бугорки: синеватый, красноватый и чёрный, принятые исследователями за кнопки управления.

– Но это если принять за основу утверждение, что тела хозяев камеры имеют такое же строение, что и человеческие, – с сомнением произнёс Илья.

– Скорее всего так оно и есть.

– Это ещё надо доказать.

– Все наши замеры, расчёты и прогнозы указывают именно на такой вариант.

– А твои лягушачьи лапы? Ты противоречишь сам себе.

– Лапы могут иметь и слегка иное строение, чем человеческие руки, но пропорции пальцев и кисти у них примерно такие же. К концу дня я нарисую вам предполагаемый облик владельца этой камеры.

– Ты нарисуешь?

– Ну, Сократ.

– А вообще можно представить, как он направляет камеру, – Марат повернул окуляры аппарата на Фостенко, – и нажимает кнопки.

Палец эксперта коснулся чёрного и красного бугорков.

– Внимание! Сейчас вылетит птичка!

Палец ткнул в синеватый бугорок.

Дальнейшее произошло в течение долей секунды.

Очертания комнаты исказились, язык воздушного марева накрыл криминалиста… и тот исчез! Вместе с частью стола и куском стены!

В комнате установилась мёртвая тишина.

Вытянув шеи, сотрудники лаборатории смотрели на выбоину в полу, где только что стоял Фостенко, и молчали.

Москва

9 июля, полдень

В кафе «Невка» на Волоколамском шоссе обедали все вместе, молча, сосредоточенно, будто решали в уме одну и ту же задачу. Впрочем, они и в самом деле думали об одном и том же и с примерно одинаковым настроением.

После того как Максим «отхурраканил», по словам Савелия, сначала Брызгалова, потом остальных бойцов группы, вообще думать о другом стало невозможно. Уж слишком необычные сведения выдала память всем, кого две недели назад судьба занесла в Синдорские леса. Даже Савелий Тарануха, человек смешливый, легкохарактерный и весёлый, не нашёлся, что сказать, когда и у него проснулась память, озвучив присутствующему «на эксперименте» народу формулу простодушного изумления:

– Еб…кая сила… в кубических километрах!

Затем они поехали к Ольге Валишевой, застали её «в объятиях» дознавателей ФСБ, получивших задание руководства «расколоть» строптивую майоршу из Управления экологической безопасности, и развернули процесс в другую сторону.

Ольга отреагировала на восстановление памяти достаточно спокойно. Однако ни полковник Лапин, ни сотрудники «особого звена» девятого Управления ФСБ, занимавшегося изучением аномальных явлений и неопознанных летающих, а заодно и подводных объектов, не представляли истинного положения вещей, и даже уверения Максима и Ольги об опасности хаура не произвели на них впечатления.

Лапин честно попытался дозвониться до начальника Управления генерала Конева, генерал велел ему не заниматься ерундой, и на этом инициатива начальства Ольги и умерла.

– Видеокамера – очень важный вещдок, – мрачно сказал он после разговора с Коневым, – с ней можно ознакомиться только в лаборатории. Приедет из Синдора Спицын, выпишет вам пропуска, и вы сможете объяснить ему свои соображения. Надеюсь, вы представляете важность и серьёзность проблемы? По сути, это дело уходит под гриф «совершенно секретно» как государственная тайна.

– Ни одна из серьёзных проблем не имеет решения, – проговорил Максим, наблюдая за Ольгой; та выглядела задумчивой и внимания на него не обращала.

– Что? – не понял Лапин.

– Это закон Смита.

– Какого ещё Смита?

– Закон Смита – один из законов Мёрфи[11], – рассеянно пояснила Ольга.

Лапин хотел продолжить расспросы, но передумал, чтобы не выглядеть неучем.

– Вы очень информированный человек, майор, – с долей уважения сказал Водовозин. – С вами интересно было бы поработать.

– В другой раз, – пообещал Максим. – Ольга… э-э… Викторовна, вы с нами?

– Встретимся завтра, – очнулась Валишева. – Очень многое надо оценить и взвесить.

– Наша помощь не понадобится?

– Надеюсь, что нет.

На том и расстались.

Эксперты «особого звена» удалились, и команда Максима покинула квартиру девушки, оставив координаты связи Лапину. Разъезжались по домам в состоянии иллюзорности бытия, настолько всех поразили открывшиеся в памяти клады информации.

Брызгалов остался у Максима, и они почти всю ночь проговорили о своих впечатлениях, вспоминая встречи с унисоргами в Синдорских лесах и своё путешествие по Сьёну, планете за пределами Солнечной системы, имевшей свои кольца. Легли поздно, встали в девять, потом решили собраться и обсудить сложившуюся ситуацию.

В начале первого встретились у метро «Сокол», Савелий признался, что не завтракал, и Максим предложил пообедать в кафе «Невка» на развилке Волоколамки и улицы Панфилова.

Из всех членов группы не ел мясного, будучи вегетарианцем и поборником пищи растительного происхождения, только Володя Есипчук. Он выбрал луковый суп и омлет со шпинатом и овощами. Остальные по совету Максима заказали тушёное мясо.

Разговаривали мало. Не шутил и Савелий, проникшись шокирующей необычностью момента. Лишь раз он отвлёкся от еды и попросил Жарницкого подать хрен. На вопрос Евгения: ты его так любишь? – лейтенант ответил серьёзно: он убивает раковые клетки, а у меня наследственность тяжёлая – батя помер от рака.

Заказали чай и кофе.

Тихая музыка, игравшая в кафе, усилилась, сменилась какофонией. Большой полутораметровый лист телесистемы в торце зала, на стене, показал странную девицу, с виду японку, рвущую струны гитары.

– Вокалоид, – поморщился Брызгалов. – Нигде от них покоя нет.

Максим с ним согласился. В моду вошли «поющие голограммы» – певцы и певицы, синтезированные компьютером в стиле анимэ. Началось это увлечение рисованными исполнителями ещё в начале века, сначала в Испании, где была создана первая программа, затем музыкальным синтезом увлеклись в Японии, мода завладела Азией, докатилась до Европы и России и завоевала весь мир, хотя глядеть на впадающих в экстаз перед экранами толпы поклонников, в большинстве своём подростков, было противно. Максим не зря считал вокалоидное «искусство» сродни наркотическому опьянению, а точнее – нейролингвистическому программированию. С его помощью можно было вполне легально управлять массами, неискушённой молодёжью, внушая им любой вред, выдавать уродство за красоту, а отсутствие мысли – за «креативный подход к жизни».

Максим поймал взгляд Евгения, нахмурился.

– Что смотришь аки агнец на льва?

Лейтенант скупо улыбнулся.

– Полный абзац, командир.

– Ты про вокалоидов?

– Я про наше положение.

– Ничего, переживём, – встрепенулся Савелий; долго печалиться он не умел. – И не такое переживали. Как говорится – и вечный драйв, покой нам только снится.

– Помнится мне, у поэта было «вечный бой».

– Какая разница? Мы живы, всё помним и можем действовать на упреждение. В случае чего порубаем всех пришельцев в капусту, и дело с концом!

– Какой ты рубака! Прямо-таки донской казак!

– Не казак, но саблей, между прочим, владею. Хотя я, – Савелий пожевал губами, – добрый.

Жарницкий фыркнул.

– Да уж, доброта твоя не имеет границ. Я анекдот вспомнил: «Вы кто?» – «Добрая фея». – «А почему с топором?» – «Вот видите, как мало вы знаете о добрых феях».

Посмеялись.

– Сава весь в этом.

Зазвонил телефон Максима.

– Потише, – попросил он бойцов, глянув на экран и поднося трубку к уху. – Оля? Что у тебя?

– Беда! – быстро проговорила Ольга. – Звонил Лапин, в лаборатории ЧП!

Максим сглотнул.

– Хаур… взорвался?!

– Нет, они там что-то нажали, и один из сотрудников лаборатории исчез!

– Ёханый мамай! Извини… То есть хаур сработал?

– Лапин просит меня подъехать к институту.

– Какому институту?

– Новых технологий. Там возле Тимирязевки наш исследовательский центр. Поехали со мной.

– Смысл? Меня не пропустят.

– В конторе сейчас все на ушах стоят, так что лишними мы не будем. Да и Спицын прилетел, а он мужик умный, быстро поймёт расклад сил.

– Хорошо, уговорила, через четверть часа будем у тебя.

Максим спрятал телефон, оглядел обращённые к нему лица подчинённых.

– Исчез сотрудник лаборатории.

Савелий присвистнул.

– Я так и подумал.

– Этого следовало ожидать, – мрачно проговорил Жарницкий. – Что собираешься делать?

– Едем к Ольге, вместе с ней навестим их научный центр. Всех нас вряд ли туда пропустят, но держаться будем вместе. Диспозиция понятна?

– Как дважды два – три! – сказал Брызгалов.

– По машинам!

Все дружно встали. Максим стоя допил чай, расплатился за обед, и через несколько минут они в трёх машинах ехали на Карамышевскую набережную, к дому Ольги.

До Института новых технологий добрались к двум часам дня.

Уже выходя из машины напротив здания ИНТ, Максим спросил:

– А почему тебе так поздно сообщили об инциденте? Лаборант ваш исчез ведь ещё вчера?

– Наверно, они пытались его найти, – с досадой ответила девушка. – Представляешь, что там началось?

– Ещё бы, я бы тоже поседел, узнав о пропаже парня. И всё же надо было вызвать нас раньше.

– Можно подумать, ты дашь совет, что надо делать, – иронически заметила Ольга, одетая в строгий деловой костюм.

– Дам.

– И какой?

– Отправиться вслед за парнем.

Ольга резко остановилась, так что он едва не ткнулся ей в спину. Но они уже вошли в холл, и затевать обсуждение идеи Максима было неуместно.

– Потом поговорим.

Вслед за Максимом в институт зашёл и Брызгалов, но майор приказал ему ждать:

– Вашей помощи пока не требуется, поэтому ждите звонка вне здания.

Брызгалов молча вышел.

У вертушки пропускного пункта их остановили.

– Майор Валишева, – показала удостоверение Ольга. – На меня должен быть выписан пропуск. А он со мной.

– Прошу прощения, майор, – вежливо ответил молодой белобрысый охранник в синей униформе. – Пропуск выписан только на вас.

Ольга бросила взгляд на монитор пропускного устройства над вертушкой, на котором высветилась её фотография, оглянулась на Максима.

– Подожди пару минут, я решу с пропуском.

Максим отошёл от заграждения, с рассеянным видом принялся разглядывать интерьер холла, прикинул, как бы он действовал с группой на случай прорыва в здание. Осознал, что анализирует ситуацию как вполне реальный рабочий момент зарубежной диверсионной операции, усмехнулся в душе. Такой анализ стал образом жизни, при котором он, майор спецгруппы «Кресс» ГРУ, не планировал к этой самой жизни иного подхода.

Ольга вернулась через десять минут в сопровождении Лапина.

Полковник был хмур и озабочен.

– Пропустите.

– Товарищ полковник… – начал охранник.

Лапин протянул ему пластиковый квадратик, перечёркнутый красной полоской.

– Вопросы есть?

Охранник отступил в сторону.

Максим поднялся вслед за провожатыми на четвёртый этаж здания, миновал ещё один пост охраны за толстым прозрачным стеклом, и все трое вошли в открывшуюся дверь с табличкой: «Лаборатория № 2».

Максим с интересом принялся разглядывать интерьер помещения и людей, сидящих за столами, перед работающими мониторами компьютеров. Операторов было четверо, все молодые, явно чувствующие себя не в своей тарелке. По их напряжённым лицам можно было судить, что они до сих пор не отошли от шока.

Кроме сотрудников лаборатории, в помещении было полно народу, явно не относящегося к учёной братии. Максим насчитал шестерых, из которых двое не принимали участия в словесных баталиях, однако зорко наблюдали за происходящим в секретном учреждении.

Лапин сразу подошёл к плотному седоватому мужчине в чёрной куртке с искрой. У него было бульдожье лицо с широкими скулами, большой лоб с залысинами и умные карие глаза.

– Богдан Никандрович, к вам.

Мужчина повернул голову, цепко глянул на Максима, протянул руку:

– Спицын.

– Одинцов.

– Отойдём. – Полковник двинулся к свободному столу, оглянулся на Ольгу. – Вы тоже.

Какое-то время он смотрел на видеокамеру, защищённую прозрачным стеклянным колпаком, с неопределённым ожиданием, повернулся к молодым людям.

– Что это такое?

– Хаур, – коротко сказала Ольга.

– Присядем. – Спицын сел на стул.

Максим и Ольга нашли стулья, расположились напротив.

– Что такое хаур? Поподробнее. И не заставляйте меня тянуть вас за язык. Дело дошло до директора, всё может закончиться печально.

– А мы ни в чём не виноваты, – сухо сказал Максим. – И я не работаю в вашей конторе.

– Майор, это не будет иметь никакого значения… если я не получу разъяснений по делу.

Максим наметил улыбку.

– Не бросайте слов на ветер, полковник. Вряд ли ваши угрозы понравятся моему начальству. Да и я не беспомощен.

Брови Спицына сдвинулись, взгляд стал угрожающим.

– Майор, вы понимаете, с кем разговариваете?!

– А вы?

– Макс, – тихо проговорила Ольга.

– Я сейчас прикажу… – начал приподниматься Спицын.

– Да успокойтесь вы! – остановила его Ольга. – Нет смысла качать права ни вам, ни ему. Могу только посоветовать обоим не переходить черту. Майор Одинцов – командир спецгруппы с особыми полномочиями. Вам нужны осложнения с параллельной структурой?

Спицын сыграл желваками, но, к своей чести, не стал продолжать в том же духе, уселся на стуле основательнее.

– Вернёмся к теме. Откуда вы знаете о майоре… такие подробности?

– Пришлось вместе воевать.

– Воевать? Чёрт возьми! Где?

Ольга посмотрела на Максима.

– Ты начнёшь?

– Лучше ты, я добавлю.

Помолчав, она коротко, опустив многие подробности, сообщила начальнику «особого звена» о встрече в Синдорских лесах с унисоргами, искусственными слугами «чёрных продавцов» Галактики.

Он слушал молча, сосредоточенно, вдумываясь в каждое слово, без каких-либо скептических ухмылок и взглядов, и Максим понял, что полковник давно знает о присутствии на Земле иных форм жизни.

– Я догадывался, что вы что-то скрываете, – удовлетворённо сказал Спицын, замкнув лицо «ключом сдержанности». – Почему раньше не рассказали об этом?

Максим взглядом спросил у Ольги разрешения.

– Потому что память нам восстановили недавно.

– Жить становится всё интереснее. Кто восстановил, каким образом?

– На меня вышли представители НАМР – Межгалактической ассоциации продавцов – и попросили вернуть хаур. – Максим кивнул на видеокамеру. – После переговоров мне восстановили память, а я уже сделал то же самое майору Валишевой.

– Как?

– С помощью хурракана. Так назвали аппарат для восстановления памяти мои новые знакомые, пообещавшие оторвать мне всё, что можно, если я не верну хаур.

– Где этот аппарат?

– У нас.

– У нас?! – Спицын встал, сел, впился глазами в лицо Максима. – У кого – у нас?!

– У моих бойцов, – пожал плечами Максим. – Не волнуйтесь, хурракан под надёжной охраной.

– Доставьте его сюда, немедленно!

Максим смерил полковника скептическим взглядом, посмотрел на Ольгу.

– По-моему, меня здесь считают идиотом. Хурракан пока побудет у нас. Да и не главное это в данных обстоятельствах. Давайте решать проблему с хауром. Во-первых, нужно отправиться на поиски вашего сотрудника, перемещённого скорее всего на Сьён. Во-вторых, надо нейтрализовать посланцев НАМР.

По лицу Спицына пошли красные пятна, говорившие о его чрезвычайном возбуждении, однако он опять сдержался.

– Вы понимаете?.. перспективы?.. чёрт подери?! Масштаб проблемы?! Мы вышли на прямой контакт с инопланетянами, а вы тут спокойно рассуждаете о каких-то мелких делах! Синдорский конфликт – факт колоссального значения!

– Пропажа сотрудника – мелкая деталь? – нахмурился Максим.

– Да если мы решим проблему контакта…

– Прошу прощения, – вмешалась Ольга. – Какие бы перспективы ни раскрыл контакт с инопланетянами, жизнь человека важнее. Давайте в первую очередь решать эту проблему.

Спицын пошевелил жёсткими губами, оглянулся на специалистов Управления, заполнивших лабораторию, взял себя в руки.

– Жаль, что вы не в моей группе, майор. Не хотите перейти?

– И это сейчас не главное.

– Чёрт бы вас побрал, нынешнюю молодёжь! Впрочем, согласен, первоначальная наша задача – спасти сотрудника лаборатории. Но ваш хурракан придётся отдать нашим специалистам.

– Всему своё время, – упрямо качнул головой Максим. – Пока мы не разберёмся с эмиссарами НАМР, хурракан будет у нас. Боюсь, если они узнают о моём сотрудничестве с вами, попробуют нейтрализовать утечку информации.

– Не понял.

– Попробуют ликвидировать меня, да и всех причастных к данной проблеме лиц. Вас в том числе. Мы ничего не знаем об их подполье на Земле, а возможности у них велики, если судить по событиям на Сьёне.

– Тем более надо сотрудничать! Я свяжусь с главным и добьюсь разрешения на включение вас и ваших людей в «особое звено».

– Вам придётся объяснять ситуацию не только вашему начальству, но и нашему.

– Вверху сами договорятся.

Максим и Ольга обменялись взглядами.

– Предлагаю не гнать лошадей, товарищ полковник, – сказал Максим твёрдо. – Вы беседуйте со своим генералитетом, я объяснюсь со своим, и будем поддерживать связь.

Спицын потёр лоб, криво улыбнулся.

– Как всё поворачивается неожиданно. Я и предполагать не мог… впрочем, это лирика. Что вы посоветуете делать в связи с пропажей сотрудника лаборатории?

– За ним надо послать группу.

– Что? Куда послать?!

– Судя по всему, хаур включился и перенёс его на другую планету.

– Вероятнее всего, на Сьён, – добавила Ольга.

– Согласен, – кивнул Максим. – Когда мы носились по лесам за унисоргом, ворующим зверей, хаур был настроен на переброс объектов на Сьён, а поскольку аппарат достался нам после стычки с унисоргом в лесу, его программу никто не менял.

– Но ведь это… непрогнозируемый риск! Нам никто не разрешит послать группу… неизвестно куда! Представляете ответственность?

– Вам важен результат или собственная безопасность?

Спицын задержал на Одинцове сверкнувший взгляд.

– А вы как думаете?

– Ваш возраст ещё далёк от кризисного.

– Любопытное заявление. Что вы имеете в виду? Сорок пять – не кризисный возраст?

– Средний.

– Средний возраст – это когда ещё можешь делать то же, что и раньше, но предпочитаешь не делать. Так вот я предпочитаю себя ничем не ограничивать. Что касается возникшей проблемы, то я думаю не о собственной безопасности и сохранении кресла. Нужно спасать парня… если это возможно.

– В таком случае предлагаю подготовить группу и послать вслед за вашим сотрудником, пока его не съели на Сьёне разгуливающие по планете хищники. Хотя… можно и не готовить, моя команда уже готова, тем более что действовать надо быстро.

Спицын ушёл мыслями в себя, помял подбородок, косясь на стол с видеокамерой, очнулся.

– Мне нужно согласовать этот шаг с…

– Потеряете время.

– Знаете что, майор, – разозлился Спицын, – не толкайте меня в задницу! Как известно, спешка нужна при ловле блох. Покажите мне, как работает видеокамера… этот ваш хаур.

Они подошли к столу, на котором под защитным колпаком лежал инопланетный перемещатель.

Максим протянул руку к столу, но стоявший рядом молодой человек в чёрном встал перед ним.

– Спокойно, Рощин, – сказал Спицын, – всё под контролем.

Молодой человек отступил.

Максим поднял колпак, хотел взять видеокамеру, но теперь уже Спицын остановил его:

– Не дотрагивайтесь, майор, покажите дистанционно.

– Не беспокойтесь, я не раз держал хаур в руках.

– И всё же лучше обойтись без контакта.

Максим оглядел перемещатель, показал пальцем на мигающую жёлтую искорку на рукояти.

– Это индикатор готовности хаура к действию. Энергия ещё есть, он в рабочем состоянии. Вот это кнопки включения, комбинация простая: сначала красная, потом чёрная и последняя синяя.

– И всё?

– Предохранителя у него нет, хотя, может быть, я просто этого не вижу. Окуляры служат системой нацеливания, изображение проецируется на откидной экранчик. Радиус действия хаура должен варьироваться, но в каких пределах, мы не проверяли. При пересылке объектов достаточно стоять в пределах двух-трёх метров.

– Какие-то скрытые особенности, нюансы, эффекты?

– Никаких. Навёл на объект, нажал – лёгкое струение воздуха, и всё.

– Свидетели утверждают, что экран целеуказателя не был открыт.

– Это не означает, что без него хаур не сработает. Главное, что он активирован и готов к работе.

– Как его отключить?

– А вот этого не скажу, сам не знаю.

Спицын посмотрел на Ольгу, но та отрицательно качнула головой.

– Я тоже не знаю.

– Что ж, спасибо за консультацию. Вы пока свободны. О наших беседах никому ни слова! Ваше начальство знает об истинном положении дел?

– Нет, – сказал Максим.

– Очень хорошо! Прошу вас не информировать командование о том, что происходит. За разглашение государственной тайны ответите по закону!

– Не пугайте, господин полковник, – иронически скривил губы Максим. – Если бы я не мог держать язык за зубами, я бы не работал в десантуре. Хотя рано или поздно придётся обо всём доложить главному по тарелочкам.

– Лучше поздно. Всего доброго. Виктор Андреевич, проводите товарища.

Максим повернулся к Ольге.

– Мы подождём тебя на улице.

– Она освободится не скоро, – отрезал Спицын.

– И всё-таки мы подождём.

Спицын сжал губы в бледную полоску, борясь с искушением поставить настырного майора на место, отошёл.

– Что ты всё время лезешь на рожон? – вполголоса заметила Ольга, провожая Максима до двери. – Тебя спасает только реноме твоей конторы. В другом случае тебя уже скрутили бы в бараний рог.

– Ну, это дело хлопотное, – прижмурил глаз Максим. – Ещё никому не удавалось скрутить меня в бараний рог. Заканчивай с ними и выходи, мы будем тусоваться у машин.

Ольга нахмурилась, оглянулась на Спицына, что-то объяснявшего мужчинам у стола.

– Выйдем.

– Ольга Викторовна, – с неудовольствием сказал Лапин.

– Я на минуту, подождите.

Максим и Ольга вышли в коридор.

– Ты не понимаешь, – заговорила девушка, когда за ними закрылась дверь.

– Да ладно, пусть твой полковник не строит из себя генерала, – махнул он рукой.

– Я не об этом.

– А о чём?

– Я знаю, чего ты хочешь. Но… всё изменилось, майор, мы уже не те, что были в Синдорском лесу и путешествовали по Сьёну.

Максим хотел отшутиться, мол, они стали опытнее, но вдруг понял, о чём думает подруга, с которой хотелось быть всё больше и больше, настроение упало. Он погасил улыбку.

– Я тебя чем-то обидел?

– Не обидел, но я вижу, как ты на меня смотришь…

– Как на красивую, привлекательную женщину.

Ольга покусала нижнюю губку, разглядывая его лицо похолодевшими глазами.

– Чем же я так привлекательна?

– Да всем! – убеждённо сказал он.

– Женщины все привлекательны.

– Извини, я ещё не дожил до того опасного возраста, когда все женщины кажутся привлекательными. Но я тебя понял: у тебя есть мужчина. Уж не Спицын ли?

– Дурак!

Максим рассмеялся.

– Такая реакция мне нравится. Не угадал? Это славно. – Он сделал официальное лицо. – Разрешите удалиться в известном направлении, товарищ главнокомандующий?

– Ты неисправим, – покачала головой Ольга, на миг оттаивая, шагнула к двери лаборатории, оглянулась. – Что ты имел в виду, в каком направлении?

Максим собрался было продолжить в том же ёрническом духе, мол, известно, куда посылают надоедливых мужиков, но испугался, что Ольга обидится.

– Пока ваши крутые полковники сподобятся обратиться к нам за помощью, мы смотаемся в Синдор. Надо разобраться с полицией, забравшей Пахомыча. Позвонила его жена, сказала, что мужа арестовал капитан Посвитлый.

– ОМОН? Что ему надо?

– Не знаю, может, хочет выслужиться.

– Жаль, что мне с вами вырваться не удастся. Сам понимаешь. А вам – удачи, созвонимся.

Ольга открыла дверь, пропустила Лапина, исчезла.

– Идёмте, – буркнул полковник.

Максиму очень хотелось дождаться Ольгу и провести с ней вечер, но она была права, в их отношениях что-то изменилось, растаяла ниточка интереса, связывающая их, и надо было начинать всё сначала. Но ведь ещё ничего не потеряно, майор? Как сказал бы Савелий Тарануха: искать и не сдаваться, найти и переспать. М-да… Или ты слишком игриво настроен, красавец мачо? И она это чувствует?