Тайны большого леса

– Если до неё действительно полторы тысячи километров, – заговорил пилот Ми-8, – на «вертушке» мы не долетим. Ресурс наш ограничен, не хватит горючки.

– Будем исходить из того, что есть. – Максим повернулся к задумавшемуся Плащинину. – Товарищ генерал, у вас остались вопросы?

– Нам бы последить за чёрным лесом, – проворчал Редошкин.

Плащинин кивнул.

– Не мешало бы.

– Мы взяли с собой беспилотник, – вмешался в разговор майор из группы генерала по фамилии Полевой. – «Форпост-М». Какое-то время сможем контролировать ситуацию, пока у него не закончится ресурс.

– Хорошо. Сергей Макарович, у вас есть что добавить?

– Нет, – сказал Савельев.

– Тогда грузимся – и вперёд!

Через полчаса Ми-8 поднялся в воздух.

Лагерь соорудили в очередном леске-болотце, напоминающем леса средней полосы российской равнины где-нибудь под Псковом или Смоленском. Деревья здесь росли разные, но большинство из них напоминали белоствольные берёзы и клёны, хотя встречались и «дубы» с роскошными кронами, и «сосны» с «ивами», и «ракиты» с «липами».

Мужчины деловито приступили к процедуре разбивки лагеря, выбрав полянку на краю леска, в окружении стройных «берёзок». В центре леска располагалось маленькое озерцо чистой воды, что удивляло всех, кто впервые сталкивался с этим удивительным феноменом, поэтому страдать от жажды никому не светило.

– А я пойду ознакомлюсь с местной флорой, – сказал Костя, не изъявлявший особого желания заниматься строительством шалашей. – Заодно грибов наберу.

– Соорудишь себе апартаменты – прогуляешься, – строго сказал Максим. – И не один, а под присмотром.

– Что я – маленький, что ли? – обиделся ботаник.

– Я с ним пойду, – предложила Вероника.

– Тебе придётся заняться обедом.

– Что я вам – кухарка, что ли? – вслед за Костей обиделась девушка. – Так и буду с утра до вечера стряпать?

Максим озадаченно почесал макушку.

– Прости, ты права. Мир, подежуришь сегодня на кухне.

– Я этим займусь, – подошёл Сергей Макарович, услышав последнюю фразу Максима. – Парни мне помогут.

– Хорошо, будем дежурить по очереди, – согласился Максим. – Мир, пойдёшь с ними. – Он кивнул на Веронику с Костей. – Отвечаешь за них головой.

– Слушаюсь, командир! – кинул к виску ладонь Мерадзе.

Подготовили аэробайк к полёту.

Взяли с собой, кроме штатного оружия, «фаустпатрон» и два «теннисных мяча».

– Огнемёт тоже не помешал бы, – сказал Редошкин.

– Огнемёт может пригодиться здесь, – возразил Максим. – Мы летим на разведку, и скорее всего Крепость не охраняется шмелями и «крокодилами».

Бойцы обеих групп – Плащинина и Савельева – с интересом осмотрели инопланетный мотоцикл, понаблюдали за посадкой, и Плащинин выдал речь, сводящуюся к двум предлогам и двум словам: не лезьте на рожон. Он всё ещё мнил себя главным в этой экспедиции, обладая генеральскими погонами, и по привычке использовал казённые формулировки типа «будьте осмотрительнее, не забывайте об опасности» и «лучше проявить бдительность, чем проявить пренебрежение к обстоятельствам».

– Слушаюсь, товарищ генерал! – с преувеличенной серьёзностью ответил Максим на напутствие Плащинина.

Виктор Викторович посмотрел на него с сомнением, пожевал губами, оценивая, послышалась ему ирония в тоне майора или нет, потом решил ограничиться кратким:

– Ни пуха, ни пера!

К чёрту его посылать никто не решился.

Максим отправил Веронике мысленный воздушный поцелуй (она это поняла, улыбнулась).

Аэробайк взлетел, оставляя внизу поляну с задравшими головы людьми.

Уже в воздухе сидевший сзади Редошкин прокричал пилоту в спину:

– Командир, у нас остался только один аккумулятор. Долетим?

Он имел в виду стержень из загадочного серебристого материала, заменявший в энергосистеме воздушного мотоцикла аккумулятор.

Максим, ещё до встречи с группой Плащинина проверявший систему питания аэробайка, ответил:

– Во-первых, у нас есть ещё один аккумулятор в запасе, в багажнике лежит.

– Он же тоже на три четверти чёрный.

– А во-вторых, мы на половинке стержня летали все последние дни, как до рейда в будущее, так и после. Должны долететь.

– А что будем делать, когда батарейки сядут?

– Что-нибудь придумаем. – Максим постучал пальцем по виску. – Думай, голова.

– Приручим местных мустангов, – хохотнул Редошкин.

– Ты их видел?

– Видел олешков и косуль. Не найдём лошадей, приручим олешков.

– Оптимист.

Аэробайк рванул в небо, поднимаясь до трёхкилометровой высоты, и лес под ним превратился в пёстрое мшистое покрывало, прорезанное кое-где петлями рек.

– Давай ещё выше! – предложил Редошкин азартно.

– Нет смысла, – отрезал Максим. – Здешняя атмосфера простирается на тысячи километров, а не на сто-двести, как земная. И над нами не космос, а какая-то твердь.

– Твердь?!

– Я видел примерно такую же равнину, на которой растёт и наш Лес. Но там холодно и воздуха маловато, поэтому на байке не долететь. Да и на «вертушке» тоже. Нужна ракета.

– Может, от запасов Демонов Войны остались?

– Вряд ли, но посмотрим.

Максим сориентировался, помня переговоры с Лесом, и увеличил скорость до максимально возможной, позволявшей седокам терпеть пронизывающий поток воздуха.

Редошкин съёжился за спиной Максима, пряча голову. Ему приходилось хуже, чем пилоту, защищённому козырьком блистера, и, пожалев спутника, Максим снизил скорость примерно до восьмисот километров в час.

Приборная панель инопланетного мотоцикла напоминала щель, в которой мелькали светящиеся фигурки, и он уже научился по их конфигурации определять скорость аппарата. В данный момент в щели мигали четыре треугольничка и две чёрточки, что и читалось пилотом как восемьсот километров в час.

Светило Большого Леса сместилось правее, удаляясь.

Цвет равнины внизу изменился, стал буровато-жёлтым.

Редошкин первым заметил эту метаморфозу.

– Командир, под нами вроде как осень.

Максим повертел головой, рассматривая пейзаж под аппаратом. Заинтересовался явлением, снизил скорость и опустил аэробайк до километровой высоты.

Действительно, Лес внизу изменился.

Во-первых, стал ниже, во-вторых, его «семьи» начали формировать длинные языки вдоль ровных, как борозды от граблей, оврагов.

– Сколько мы пролетели? – спросил Редошкин.

– Не меньше тысячи кэмэ.

– Похоже, под нами когда-то разыгралось нехилое сражение. Вон какие шрамы остались.

– Вполне допускаю.

– Лес тебя не предупреждал?

– Нет.

– Посоветуйся.

– Не сейчас, это тебе не по мобиле разговаривать.

Аэробайк снова набрал высоту и увеличил скорость.

Ландшафт под аппаратом продолжал изменяться, и примерно через полчаса лесные заросли измельчали до полос низкорослого красного кустарника. Затем появилась полоса знакомых «мангров»: многоходульные деревья, наклонившие стволы в одном направлении, образовали многокилометровый пояс наподобие буферной зоны, отгораживающей лес от какого-то образования впереди.

– Что это?! – удивился Редошкин.

– Плантоиды, – пробормотал Максим.

– Что?!

– Лес окружает участки с негативной экологией искусственными растениями, биороботами, так сказать. Костя назвал их плантоидами.

– Зачем? Я имею в виду, зачем Лес выращивает эти… планктоиды?

– Он создаёт нечто вроде лекарственной блокады вокруг опухолей. Там, где мы высадились, образовались болотца вокруг воронок, и почти все они окружены такими поясами «мангров» и «баобабов».

– Вспомнил.

– Ну, вот, а здесь, наверно, бухнуло что-то посерьёзней.

На горизонте появилась тёмная полоса.

«Ещё один лес»? – подумал Максим озадаченно.

Однако это был не лес.

Пояс «мангров»-плантоидов сменился поясом жёлтых, с багровыми оспинами песков, которые превращались в бликующую перламутровой глазурью волнистую гладь вплоть до гигантского провала в земле.

Аэробайк вылетел к краю котлована, и Максим остановил аппарат.

Размеры провала поражали! Его диаметр достигал не менее десяти километров, а глубину измерить вообще было невозможно, так как большая часть дыры пряталась в тени. По первому впечатлению Максима глубина воронки была не меньше двух-трёх километров.

– Ни хрена себе! – восхитился Редошкин. – Это что же здесь рвануло?! Надеюсь, не термоядерная бомба?

– Если бы я знал… – пробормотал не менее ошеломлённый Максим, подумав, что Лес почему-то не предупредил его об опасности радиоактивного заражения. Для самого Леса радиация не играла большого значения, но людей она могла убить в два счёта.

Аэробайк набрал высоту.

При этом чёрная пропасть под ним ещё больше выросла в размерах, и Максиму показалось, что она с тоской – не с угрозой! – посмотрела на него.

– Уф! – выдохнул Редошкин.

– Ты что? – оглянулся майор.

– Взопрел!

– Представляешь, чем воевали Демоны Войны?

– Удивляюсь, как они не разнесли на куски родную вселенную!

– Я тоже.

– Может, это и есть Крепость?

Максим привычно прислушался к своим ощущениям.

Знакомый холодок просквозил позвоночник, открылись невидимые бездны, не воспринимаемые сознанием, и закрылись вновь.

– Нет, это не Крепость. Очевидно, в этом месте стоял какой-то укрепрайон, и его накрыли энергетическим ударом. Не думаю, что ядерным, радиацией не пахнет.

– Она же не пахнет.

– Это я образно. Мой организм чует такие вещи.

– Повезло.

Аэробайк поплыл над развёртывающейся под ним пропастью.

Затылок свело неприятным теплом.

Максим невольно поднял аппарат выше, пытаясь отстроиться от негативных ощущений. Но поток странного тепла, волнами поднимающийся снизу, продолжал щекотать кожу затылка, и майор резко увеличил скорость, уводя аэробайк к границам провала.

Мысль, что провал продолжает излучать вредные флюиды, даже если это была и не известная по школьным учебникам радиация, вполне могли оказаться правильной.

Дыра в оплавленной почве отдалилась, превращаясь в тёмное пятно на жёлто-красном фоне.

Стало легче дышать.

– Далеко ещё до Крепости? – ожил Редошкин.

Максим сосредоточился на поиске примет, по которым можно было определить местонахождение таинственного центра управления Демонов Войны. Показалось, что воздух вокруг аэромотоцикла начал свиваться в спиральные струи, пытавшиеся сдвинуть аппарат в направлении на уплывающий назад провал.

Он остановил аппарат, оценивая порывы ветра.

– Что-нибудь увидел? – отреагировал Редошкин, берясь за приклад карабина.

– Надо возвращаться…

– Зачем?

– Крепость, похоже, в том же районе, где располагается и дырка в земле.

– Так, может, это по ней кто-то долбанул?

– Похоже.

– Тогда от неё ничего не осталось.

– Проверим.

Аэробайк повернул обратно.

Тёмная полоса приблизилась, снова превращаясь в гигантский десятикилометровый провал неведомой глубины.

Снова сквозь затылок начал дуть тёплый ветерок, вызывающий щекотно-тревожное ощущение.

Максим сосредоточил внимание на приёме «лесного шёпота», надеясь получить подсказку «информатора».

На этот раз мысленно-вербального контакта не получилось, как он ни напрягался. Но по некоторым прорвавшимся к сознанию обрывкам «объёмной» информации стало понятно, что надо делать.

– Ищи дырки в склонах провала!

Аппарат скользнул к ближайшему обрыву, окунаясь в сумрак пропасти, и двинулся вдоль стены обрыва, источенной трещинами, состоящей из слипшихся каменных волокон и колонн из шлакообразного материала, уходящих в мрачную темноту.

– Хрен тут что-то можно разглядеть, – проворчал Редошкин, передёрнув плечами.

Максиму тоже стало не по себе. Дувший из провала ветерок, приносивший неприятные запахи, похожий на зловонное дыхание спящего в темноте исполинского зверя, заставлял байкеров нервничать и держать оружие под руками.

За полчаса облёта кромки обрыва они обнаружили не одну нишу и даже проверили несколько из них, подходящих по размеру. Однако того, что искал Максим, не нашли.

– Эдак мы сутки будем кружить, – уныло сказал лейтенант.

Взмокший от усилий сдерживать эмоции, до рези в глазах напрягавший зрение, Максим остановил аппарат и снова попытался связаться с «браузером» Большого Леса.

На сей раз ему вообще не ответили.

Впечатление было такое, будто между человеком и остальным миром выросла толстая прозрачная стена, не пропускающая ни световые лучи, ни мысли.

– Ч-чёрт!

– Где?! – не понял Редошкин, озираясь.

– Ищем до упора! Вход где-то здесь!

– Вход?

– Я понял так, что взрыв произошёл рядом с Крепостью и обнажил какие-то тоннели, идущие к ней.

– Ага, соображаю, это вполне оптимистично. Хотя странно, что Крепость уцелела при таком мощном взрыве.

– Вероятно, хозяева Крепости каким-то образом отвели ракету или что там было, поэтому взрыв и не попал по ней.

– Согласен.

Аэробайк развернулся в обратную сторону.

Мимо потянулась отливающая кое-где глазурью щербатая стена провала.

– Командир, если эта дырка – след удара по Крепости, – прокричал Редошкин, – то она должна сидеть глубоко.

– Ну и что?

– Тогда и тоннели должны проходить ниже, не у самой поверхности.

Мысль спутника показалась такой очевидной, что Максим, задавив вспыхнувшую в душе зависть, не удержался от возгласа:

– Награждаю медалью за сообразительность!

– Лучше бы пивка бутылочку, – хохотнул Редошкин.

Аэробайк опустился сразу на двести метров, окунаясь в чернильную тьму провала.

Фонаря у инопланетного мотоцикла не было, точнее, Максим до сих пор не разобрался, есть ли он вообще, а фонарь с вертолёта Плащинина они не взяли, поэтому пришлось приноравливаться к ситуации, напрягать зрение и проверять каждую щель в узловато-пластинчатой стене.

В какой-то момент Максим почувствовал затылком знакомый холодок, остановил аппарат, и тотчас же ожил Редошкин:

– Командир, чуть ниже, посмотри, кажись, дырка!

Аэробайк опустился ещё на десяток метров, и стала видна вдавлина в стене овальной формы, центр которой прорезало отверстие диаметром в несколько метров.

– Оно?

Максим прислушался к своим нервным токам, сглотнул.

– Оно! Держись, финишируем!

Аппарат нацелился на отверстие, напоминающее зрачок в орбите гигантского глаза.