Экзотеррика. Квантовый скачок

Глава 8

Тревога

Конечно, Шмелёв обиделся, хотя и не подал виду, когда Дарислав велел ему остаться. С другой стороны, это был жест высокого доверия к подчинённому со стороны начальника экспедиции, и контрразведчик успокоился окончательно. Дарислав, по слухам, обладал богатой интуицией, и если он чего-то опасался, следовало иметь это в виду, каким бы спокойным ни казался мир вокруг.

Ждать пришлось в «предбаннике» операционного бункера, называемого Всеволодом переговорной кабиной. Этот небольшой коридорчик, ведущий из огромного зала с торчащей в центре скульптурой птерозавра, представлял собой отрезок круглой трубы диаметром около трёх метров, стены которой напоминали малахитовые пласты со множеством бугорков. Вход в переговорный бункер был закрыт чёрной плитой, казавшейся выточенной из базальта. На ней мигали двенадцать фиолетовых огоньков, объединённых в кольцо. По-видимому, они являлись индикаторами внешней защиты. Когда космолётчики подошли к входу, дверь была открыта, вернее, её вообще не было видно, а появилась она, когда гости и хозяева уселись на широкое кристаллическое ложе необычного кресла.

Прошло пять минут.

Шмелёв с неудовольствием подумал, что Дарислав не держит слово.

На десятой минуте в душе родилось сомнение.

На двадцатой сомнение переросло в беспокойство, а беспокойство – в нервное напряжение.

Ещё через полчаса интуиция полковника подняла тревогу.

Он подошёл к двери, перед которой маялся всё это время, вгляделся в мигающие звёздочки. Пришла мысль, что кроме индикаторов в дверь вмонтированы и видеокамеры, командующие запорным механизмом, однако надежды не оправдались. «Базальтовая» плита осталась на месте, даже когда Илья подставил лицо под колечко огоньков.

Можно было применить неймс, луч которого нейтрализовал молекулярные связи любого материала, превращая его в пыль, однако начинать поиск экспериментаторов с разрушения интерьера Замка не хотелось. Могла сработать внутренняя защита сооружения, о которой Шмелёв не имел понятия.

Тогда он постучал в плиту кулаком и вежливо сказал:

– Эй, Танат, открой, сволочь!

К удивлению контрразведчика, компьютер Замка услышал.

Плита бесшумно убралась в стену слева, открывая проход в бункер. В глаза Ильи брызнул поток бликов от сложного кристаллического нутра помещения, используемого людьми в качестве переговорной кабины.

В бункере никого не было! Две пары космолётчиков исчезли!

Шмелёв с трудом проглотил ком в горле, позвал, сомневаясь в собственной трезвости:

– Адмирал! Дар! Где вы?!

Никто не ответил, лишь где-то в глубине кристаллического массива треснула электрическая искра.

Шмелёв сделал шаг в бункер и остановился, подумав, что его может постичь участь пропавших товарищей. На всякий случай позвал:

– Танат, отзовись!

Тишина в ответ, игра света в гранях прозрачных кристаллов, редкие потрескивания – и больше ничего. Компьютер не услышал человека. Для связи с ним надо было сесть на кристаллический стульчак. Но Илья не рискнул, не зная, чего ждать от драконовской техники.

Он торопливо вернулся в лагерь, влез в палатку техобслуживания, где стоял ложемент с интерфейсом кванка, обслуживающего лагерь, и потратил на связь не меньше пятнадцати минут, потому что корабль вращался вокруг псевдопланеты (дурацкое же название ей дали – Моховик) за пределами защитной оболочки портала, и процесс передачи сигнала от Замка к эскору включал в себя целую цепочку звонков: передатчик в лагере посылал сигнал к модулю под слоем «мхов», тот искал окно перехода в полевой оболочке, передавал сигнал модулю за пределами сферы, а тот уже пересылал сообщение на корабль.

Ответил капитан эскора:

– Товарищ полковник? Мы ждали звонка адмирала Волкова. Как дела?

Шмелёв скупо поведал капитану причину связи.

Несколько секунд эфир тихо шипел в наушниках.

Потом заговорил Любищев:

– Илья, повторите ещё раз.

Шмелёв терпеливо повторил. Переждал паузу. Сказал:

– Что посоветуете?

– Ждите, – ответил капитан Давлетьяров. – К вам направлена группа спецназа под командованием полковника Серёгина.

Шмелёв выдохнул, испытав немалое облегчение, хотя всегда принимал решение сам как командир группы. Обдумывание, что делать в таком случае, не превращалось в адову муку, поскольку предстоял коллегиальный анализ создавшегося положения, а две головы, или сколько там будет на самом деле, всё же лучше, чем одна.

– Жду!

Ждать пришлось больше часа. Как потом выяснилось, оболочка сферы Моховика по неизвестной причине приобрела свойства толстой чугунной плиты, и продавить её удалось далеко не с первой попытки. То ли «голем» показался автоматике портала подозрительно опасным, и она долго взвешивала решение, впускать гостей или нет. То ли алгоритм прохода сквозь защитное поле псевдопланеты был не совсем корректным, что тоже могло замедлять работу чужого компьютера. А Дамир и вовсе предложил идею, по которой компьютер Замка просто ждал, когда к нему обратится лично Дарислав.

– Что вы имеете в виду? – спросил навигатора Весенин.

– Компьютер портала реагирует на личность брата, – ответил Дамир, – э-э… адмирала. Дарислава на борту катера нет, вот комп и раздумывал, ожидая его появления. Потом, наверно, сообразил, что Дарислав уже в Замке.

– Чушь!

– Не буду спорить, – улыбнулся Дамир.

Впрочем, спецгруппу в Замок на борту «голема» доставил он, отпросившись у капитана. В неё вошли трое спецназовцев Коскона: полковник Серёгин, капитан Кудрявцев и лейтенант Дима Карпич, а также специалисты научного отделения Коля Грин, Любищев, Сима Саблина и Добужанский. Таким образом, на борту остался почти весь экипаж «Салюта», двое экспертов и трое спецназовцев, которые образовывали необходимый с точки зрения инструкции СРАМ резерв на случай появления непредвиденных осложнений.

Шмелёв встретил отряд перед входом в Замок и сразу повёл к переговорному бункеру.

– А тут… сквозняк! – поёжился Серёгин.

– Повышен псифон, – сказал Шмелёв. – Ничего, привыкнете.

– Наши парни не вышли?

– Нет.

В холле, где высилась «золотая» статуя птерозавра, на минуту задержались. Никто из членов группы не видел прежде дракона смерти воочию, и хотя тело статуи было собрано из крупных и мелких кристаллов, оно казалось пугающе живым и производило сильное впечатление.

– Thanatosdrakon amaru! – проговорил Любищев с благоговением. Во всяком случае, так показалось Шмелёву.

– Он! – кивнул полковник, поморщившись. Вид птерозавра действовал ему на нервы. – До сих пор не могу поверить, что этот монстр – разумное существо!

– По-своему он даже красив. Хотя видно, что хищник. Вы беседовали с Шапиро?

– Конечно, не один раз.

– Что узнали?

– Местный комп начал его слушаться, и Всеволод смог настроить мультиход. Кроме того, они нашли тут на нижних уровнях какие-то помещения, которых нет на плане Замка.

– Вот как? – заинтересовался Любищев. – Что значит – нет на плане?

– Танат, то есть драконовский комп, выдал план всего сооружения, так вот на нём два помещения на нижних этажах отсутствуют. Такое впечатление, что их достроили позже, когда Замок уже был закончен.

– Что там внутри?

– Шоколадные конфеты, – усмехнулся Шмелёв.

Спутники оглянулись на него с одинаковым недоверием.

Он кивнул:

– В одном торчит непонятная конструкция, в другом – это зал весьма большой – стоят две сотни боксов шоколадного цвета, ну чисто конфеты, только в тысячу раз больше.

– Кладбище? – предположил Серёгин. – Усыпальница?

– Не знаю.

– Идёмте, товарищи, – сказал Любищев. – Потом всё осмотрим и обсудим. Ведите нас к этому… Танату.

Обошли статую, косо глянувшую на них.

– Здесь странно пахнет, – неуверенно сказала Сима Саблина. – Вам не кажется, господа эксперты?

– Не знаю, я привык, – признался Илья.

– Какая-то странная химия.

– Весь Замок заполнен обычным земным воздухом.

– В пропорции, – добавил Шустов, – тридцать процентов кислорода, семьдесят азота.

– Всё зависит от здешних материалов, – назидательно сказал Весенин. – Это не привычные нам элементы, металлы и минералы. Просто наше обоняние реагирует на этот состав аналогичным образом, сравнивая запахи в соответствии с генетической памятью.

– Спасибо за объяснение, – вежливо сказала Сима.

– Потом разберёмся, – пообещал Любищев.

Подошли к так и оставшемуся открытым переговорному бункеру, изучили его интерьер, не переступая порог.

– Интересная форма у ложемента, – заметил начальник группы.

– Рассчитана, наверно, под фигуру птерозавра, – сказал Добужанский.

– Судя по размерам, наши дракончики были поменьше человека.

– Либо здесь сидел вовсе не птерозавр, – сказал Весенин. – По-моему, я слышал, что, когда в переговорную вошли Волков и его жена, кресло занимал Копун.

– Не выдумывайте.

– Я слышал!

– Не уверен, что это было на самом деле, – возразил Любищев.

Они заспорили.

– Стоп, джентльмены! – остановил их Шмелёв. – Не до дискуссий. Наши ребята вошли сюда и пропали. Вопрос: где их искать?

– В Мультиверсе, – изобразил усмешку Серёгин.

– Между прочим, Всеволод должен был оставить свои расчёты, – заметил Добужанский.

– Верно! – согласился Серёгин. – Надо проверить его персоник.

– Свой персоник он носит на себе, – с досадой сказал Шмелёв. – Теперь все предпочитают распределёнку.

Илья имел в виду кванк, операционная система которого была развёрнута в одежде, а иногда и в нижнем белье. Современные технологии позволяли довести процесс связи с компьютерами до совершенства, и всё чаще люди употребляли импланты, вживляемые в тело.

– Всё равно надо проверить кванк лагеря, – сказал Серёгин.

– Мудр, Сима, поищите в лагере. Савостьян, сопроводи.

Трое космолётчиков ушли. Остальные разбрелись по «предбаннику» переговорной, рассматривая коридорчик, стены, сам бункер, играющий бликами кристаллических отражений.

Было видно, что возводили сооружение не люди и не для людей. Это было заметно и по форме помещений: коридор, к примеру, имел в сечении сплющенный горизонтально овал с круглой выемкой в потолке, а его стены топорщились чешуёй тёмно-зелёного цвета и грибными на вид наростами непонятного назначения. Да и главный зал Замка, где стояла статуя птерозавра, тоже строился по необычной сложной геометрии, которую невозможно было описать коротко. При этом конфигурация стен зала и его ниш не казалась хаотическим нагромождением геометрических фигур, наделённая вполне определённым смыслом. Хотя понять замысел архитекторов человеку было трудно.

– Давайте зайдём внутрь, – предложил нетерпеливый Добужанский после десяти минут ожидания. – По-любому нам придётся осмотреть вириал периферии этого компа.

– Согласен, – кивнул Коля Грин.

– А если он и нас бросит к чёрту на кулички? – брюзгливо поинтересовался Весенин.

– Для этого нужно закрыть дверь, а мы оставим её открытой.

– Это всего лишь ваши предположения.

– Это логика здравого смысла, – рассмеялся ксенолог, поддев физика напоминанием определения, данного Весениным в разговоре о видах логик.

Весенин промолчал.

– Нет, подождём возвращения остальных, – отрезал Шмелёв таким тоном, что больше на эту тему не разговаривали.

Ждали полчаса, осмотрев за это время все соседние помещения, вход в которые не составил затруднений.

Появились спешащие эксперты.

– Где Савостьян? – спросил Шмелёв, не увидев Серёгина.

– Он услышал какой-то скрип и пошёл проверить, – ответил Любищев. – Мы ничего не нашли, кванк лагеря по имени Гулливер содержит лишь техническую операционку. Могу…

Шмелёв остановил его жестом, нахмурился, вызвал полковника по рации. Тот не ответил.

Шмелёв нашёл глазами Карпича.

– Лейтенант, найди его, живо! Упаковка «макс»!

– Есть! – Дмитрий зарастил шлем «кокоса» и метнулся назад, исчезая из виду: упаковка «макс» предполагала отработку тревоги и включение контура маскировки, превращающего владельца скафандра в невидимку.

– Что это вы занервничали? – хмыкнул Любищев. – Здесь ведь безопасно, Всеволод и Вия спокойно прожили в Замке два месяца и расхаживали по Замку без сопровождения фозмов.

– Бережёного бог бережёт, – ответил пословицей Илья, сам смущённый своим решением. Чтобы сгладить впечатление, он посмотрел на Симу Саблину.

– Что-нибудь нашли?

Ксенолог виновато развела руками:

– Память Гулливера действительно чиста как слеза ребёнка. Всеволод ничего не записывал, не считая разве что коррекции бытовых программ.

– То есть все расчёты он вёл с персоником.

– Может быть, у него мощный терафим.

– Вообще-то я не слышал, чтобы Шапиро использовал нательную операционку, – проговорил Любищев в сомнении. – Наверно, кванк ему вшили в голову.

– Вложили?

Начальник ксеногруппы пожевал губами:

– Ну, вырастили.

– Вложили в позвоночник, – издал смешок Добужанский. – Всё-таки он родился не на нашей Земле, а на альтернативной в соседней Вселенной.

– Рискнём! – подытожил беседу Шмелёв. – Кто попробует связаться с Танатом?

– Я! – поднял руку Добужанский.

– Позвольте мне, – сказал Любищев. – Я неплохо знаю Всеволода, не раз с ним беседовал и примерно представляю его внутренние устремления и мотивы.

– Хорошо, – согласился Шмелёв. – Всем отойти!

Космолётчики послушно отступили, хотя Добужанский что-то проворчал себе под нос.

Любищев устроился на прозрачной плите сиденья внутри кристаллической каверны, положил руки на «подлокотники». Посидел, глядя перед собой остановившимся взглядом, закрыл глаза.

По кристаллическим стенам метнулись цветные зайчики.

Ксенолог шевельнулся, но глаза не открыл. Перед ним в стене образовалось метровой величины отверстие, напоминающее колодец, заполненный серым туманом.

Космолётчики замерли, пожирая картину глазами.

Из глубин Замка прилетел металлический звон.

Шмелёв очнулся, вызвал Карпича:

– Лейтенант, что там у вас?!

Дмитрий не ответил.

– Лейтенант!

Тишина в эфире. Новый стон.

– Алярм! – выговорил Илья. Турель «универсала» на его плече подняла ствол.

Точно такая же турель подвигала стволом и на левом плече Дамира.

– Николай, Сима – останьтесь с шефом! Протокол ВВУ-граница! Ашот, Дамир – за мной!

Тройка космолётчиков умчалась в коридор…

Глава 9

Криптозой

Ощущения были сродни падению в глубокую шахту, заполненную мерцающим туманом. Примерно так же чувствовали себя путешественники по земному метро, когда канал мгновенного перемещения посылал их от одной кабины к другой. В таких случаях многие просто теряли сознание на несколько мгновений, а некоторые ощущали падение в бездну и нередко отказывались от этого вида транспорта.

Но Дарислав реагировал на броски иначе, несмотря на потерю сознания и не испытывая особой тревоги, поэтому практически всегда ощущал одно и то же: парение в необъятной пустоте без конца и края.

Но вот туман впереди превратился в световое кольцо, куда он и влетел головой вперёд, чтобы через мгновение увидеть место, куда его бросил мультиход.

На первый взгляд, да и на второй тоже, вокруг простиралась пустыня невероятных масштабов! Песок был белый, очень крупный, каждая песчинка размером с зёрнышко риса, и его барханная рябь безмятежно нежилась в лучах солнца, стоящего в зените, не слишком яркого, так что на него можно было смотреть почти не щурясь, зато раз в пять больше земного.

Каждый бархан высотой до десяти метров заканчивался оранжевым, красным или коричневым гребнем, что превращало эти песчаные образования чуть ли не в живые существа. Формой же они напоминали верблюдов или извивающихся змей, спящих глубоким сном. А в километре от землян (Диана стояла рядом, продолжая цепляться за руку мужа) посверкивала слюдяная с виду стена.

Небо в этом мире имело густо-синий цвет, светлея к горизонту до голубизны, и по нему тянулись красивые перья высоких облаков.

– Воздух: кислород двадцать восемь процентов, – доложил компьютер «кекса». – Вредных примесей нет. Можно дышать. Сила тяжести ноль девяносто пятых земной.

– Чую, – буркнул Дарислав, действительно ощущая лёгкость во всём теле. – Проверь локацию. Искусственные сооружения, лес, живые субъекты.

– Ни того, ни другого, ни третьего. В пределах видимости никакой инфраструктуры, никаких лесов, только пустыня и кое-где водные структуры.

– Вижу стену.

– Наблюдаю за стеной озеро, даже скорее пруд, размеры двадцать на сто пятьдесят.

– На горизонте левее светила что-то темнеет.

Кванк помолчал.

– С вероятностью в пятьдесят процентов это небольшое плато.

– Небо?

– Пусто в пределах датчиков контроля.

Дарислав посмотрел на молчавшую Диану.

– Снимем шлемы?

Она отняла руку, первой свернула зеркальный конус на плечи. Осторожно вдохнула, выдохнула.

– Пахнет железом…

Он тоже свернул шлем, подышал.

– Ничего, привыкнем.

Диана огляделась.

– А где наша молодая пара?

Дарислав невольно сделал то же самое, покачал головой:

– Если бы я знал. Может, остались в бункере?

– Не понимаю, как такое возможно. Стартовали вместе, прижимаясь плечом к плечу.

– Вернёмся – узнаем.

Диана переступила с ноги на ногу, разглядывая сыпучий песок, сказала тихо:

– Дар, а как мы вернёмся? Я не вижу никакой подсказки, где находится контур возвращения.

Он замер, стискивая зубы. Мысль, ударившая в голову, была более чем неприятна: так вот какое обстоятельство мы упустили из виду! Шапиро не сообщил программу возвращения! Он вообще ничего не сказал о такой возможности!

Диана подняла голову и по лицу мужа поняла, о чём он подумал.

– Мы… застряли?

Дарислав постарался выглядеть бодро.

– Ничего страшного, Всеволод вернётся раньше, поймёт, что мы ушли отдельно, и вытащит нас.

– А если нет?

В лицо кинулась краска, и он отвернулся, чтобы Диана не увидела выражения лица мужа.

– Давай поищем. Может, портал прячется где-то здесь.

– Он был бы виден.

– Ну, возможно, драконы упрятали его под пузырь невидимости.

– Зачем?

– Чтобы аборигены не испортили.

– Нет здесь никаких аборигенов.

Дарислав рассердился, но нехорошее слово успел остановить, обнял женщину за плечи.

– Не переживай, девочка, выкрутимся, и не в такие переделки попадали.

– Попробуй позвать Копуна.

Дарислав смущённо посопел.

– Уже пытался. Но, судя по пейзажу, нас занесло в какой-то уголок Мультиверса, и докричаться ни до кого не удастся. Кстати, повезло, что мы попали на планету, аналогичную Земле. Могли выйти внутри звезды или в пустоте.

– Наверно, это Земля и есть, только в другой метавселенной. Если Мультиверс и в самом деле реализует вариант Шрёдингера[20], мы не должны были нырнуть глубоко.

– Шапиро что-то не досчитал или упустил из виду.

– Видимо, он полагал, что конечные контуры девайса мультихода представляют собой реально существующие в материале кабины. В Замке это бункер переговорной с интерфейсом Таната, логично предположить, что в других местах тоже должны быть такие же кабины.

– К сожалению, он ошибся. Тем не менее давай поищем, не торчать же посреди пустыни в ожидании спасателей.

– Ничего другого не остаётся, – согласилась Диана.

Двинулись по кругу, внимательно вглядываясь в барханы. Перешли на разматывающуюся спираль, постепенно удаляясь от места выхода. Приблизились к стене, которая на поверку оказалась иллюзией. Стоило подойти к ней близко, как она разбилась на прозрачные полотнища и растаяла. За ней действительно располагалось синее озерцо в окружении «спящих змей».

Вода в озере была прозрачна до самого дна, и в ней не было видно ни водорослей, ни мелких рыбёшек и мальков, ни тем более крупных обитателей.

Дарислав обмакнул палец в воду, лизнул.

– Пресная, безвкусная.

– Главное, что её можно пить.

Диана тоже попробовала воду на вкус, обмыла лицо.

– Можно искупаться.

– Не сейчас. – Он посмотрел на небо. – Поближе к вечеру. Попробуем отойти подальше.

Зашагали «на восток», определив стороны света по положению светила.

Диана первой обратила внимание на форму песчинок.

– Посмотри, – сказала она, поднимая сверкнувшую перламутром песчинку размером больше ногтя. – Ничего себе песочек! Тебе это ничего не напоминает?

Он повертел песчинку в руках, с удивлением обнаружив, что она напоминает зёрнышко ореха.

– Миндаль?!

– На верхушках барханов они все такой формы. Но только на верхушках. Между барханами песчинки не такие ровные – кристаллы, слегка обточенные коррозией, чисто гречневая крупа.

Заинтересовавшись, Дарислав поднял ещё несколько «миндалин».

– Послушай, что, если это и в самом деле орехи? Ну, или споры растений. Не зря же они скапливаются на вершинах барханов и имеют другой цвет. Возможно, здесь когда-то стоял лес, но засох, деревья рассыпались в прах, а опавшие орехи так и остались лежать.

Диана с сомнением покачала головой:

– Если стволы рассыпались, что помешало рассыпаться и плодам? Чем они отличаются от самих деревьев?

– Они твёрже.

Дарислав перебрал на ладони коричневатые, заострённые с двух концов эллипсоидики, выбрал самый крупный, разрезал ножом.

Внутри белело ядрышко «ореха», но такое необычное, что космолётчик невольно открыл рот. В руке лежало самое настоящее, крохотное, размером в сантиметр, зубчатое колёсико идеальной формы!

– Кчмар!

Диана взяла зубчатку, повертела в пальцах.

– Ну и как это понимать?

Он вскрыл ещё пару «миндалин», удивляясь всё больше.

В каждой из них ядрышки напоминали колёсики, но с разным количеством зубчиков. По сути, путешественники держали горсть «деталек» от какого-то «лего-механизма» наподобие детских часов, лежащих в перламутровом порошке и завёрнутых в коричневую оболочку в форме миндаля.

– Ты что-нибудь понимаешь?

– Барханов здесь тьма-тьмущая…

– И что из этого следует?

– Это полигон или склад прежних обитателей планеты, ставший технологическим кладбищем. Здесь стояли какие-то машины, может быть, даже военного назначения, простояли миллионы лет нетронутыми и рассыпались на детальки.

Диана покачала головой:

– Тот же вопрос: почему корпуса машин распались на молекулы, а какие-то детальки остались? И ещё вопрос: почему эти колёсики лежат внутри «орехов», будто их туда специально расфасовали?

Дарислав ещё раз перебрал зубчатки.

– Ты права, идея не прошла. Но всё равно эта пустыня похожа на кладбище.

– Такой величины кладбищ не бывает. Вспомни тюрьму джиннов с башнями-камерами, которая, по сути, тоже является кладбищем. Она огромна, но не настолько.

– Ладно, давай свой вариант.

– Что, если это архей?

Дарислав удивлённо прищурился:

– Не понял!

– Что, если это не старый, а молодой мир? И жизнь в нём только готовится к зарождению? Тогда наши «орехи» представляют собой зиготы, ДНК разных механизмов.

Дарислав озадаченно осмотрел «миндалину».

– Споры в форме технологически законченных изделий?

– Ну да.

– В таком случае придётся объяснять причину реализации такого странного генезиса вмешательством разумной силы. Случайно такие формы не появляются, их надо запрограммировать.

– Наверно, – приуныла Диана.

– Но можно объединить идеи. Скажем, я прав в том, что пустыня была прежде стоянкой, ангаром для техники местных жителей. Потом, когда на паркинг никто не заявился, все машины законсервировали каждая свою спору. Естественно, защитив споры прочной оболочкой. Сами они давно разрушились, а споры остались.

Диана улыбнулась:

– Фантазия у вас, товарищ адмирал, на высоте!

– Годится гипотеза?

– Вполне.

– Тогда давай всё-таки ещё побродим по окрестностям, поищем портал.

– Слушаюсь, товарищ адмирал! – Она шутливо кинула руку ко лбу.

Он выбросил все «орехи», как вскрытые, так и нетронутые, в воды озера, и путешественники снова двинулись в путь, не меняя курса – «на восток».

Обошли место выхода два десятка раз, удалившись от него на два километра. Вернулись обратно в надежде, что портал сам подаст сигнал либо станет видим. Но пустыня не отозвалась на вызовы людей, на её барханах никто не появился, и путешественники спустя три часа похода навестили озерцо, рассчитывая умыться и отдохнуть.