Экзотеррика. Квантовый скачок
Костюмы позволяли легко утилизировать продукты жизнедеятельности, но злоупотреблять этим не стоило, имея возможность использовать местные «удобства», поэтому сходили «в кустики», то есть за бархан, стоя спинами друг к другу.
Купались по очереди, сначала Диана, пока Дарислав нёс сторожевую службу на берегу озера, потом он сам, сбросив «кекс» и оставшись в одном термобелье.
Переплыв озеро, понырял с удовольствием и обнаружил на дне, там, куда упали «шестерёнки миндаля», четыре странные стрелочки бледно-жёлтого цвета, похожие на травинки. Самих «миндалин» видно не было, словно они полностью растворились в воде. Трогать «травинки» руками Дарислав не стал, подумав, что их предположение о природе «орехов» близко к действительности. Вполне возможно, «миндалины» реально представляли собой споры, которые в воде вдруг начали прорастать.
Выбравшись на берег, он поделился открытием с женой, улёгшейся на песок, но она не заинтересовалась, подставив лицо светилу и сонно пробормотав:
– Отдохни.
Лежала она практически нагишом, стянув с себя подкостюмное термобельё, и Дариславу понадобилась вся его воля, чтобы не возбудиться, несмотря на их отчаянное положение. Однако терпел он недолго, а Диана не возражала, когда муж начал её целовать, и через полчаса им пришлось купаться снова.
Потом они полежали на тёплом песке, высыхая, оделись, поели что «бог послал», использовав НЗ в ранцах: саморазогревающиеся супчики с фасолью и беконом, рисовую кашу с мёдом и кофе. Чашки, пластиковые тарелочки и обёртки закопали в песке, зная, что они через несколько минут распадутся на молекулы.
– Пошли? – сказал Дарислав.
– Пошли, – кивнула она, не спросив куда.
За то время, пока они купались и отдыхали, светило склонилось к размытому горизонту. Пустыню накрыли длинные тени от барханов, складываясь в необычную решётку исполинских размеров. Подул ветерок, принёсший новые запахи, в которых преобладали ароматы ржавого железа, силиконовой пыли и почему-то сгоревшей бумаги. Пустыня по-прежнему оставалась безлюдным вместилищем песков, на котором ничего не росло, даже колючки саксаула. А портал в Мультиверс, забросивший людей в этот мир, так и не проявился в виде технического устройства. Возможно, он находился где-то рядом, совсем близко, скрытый защитным полем, но путешественники его не видели.
Решив сделать более длинный поход, Дарислав направился к тёмной полосе «на западе», которая могла быть плато или горной грядой. С виду до неё было около двадцати километров, пешком добираться пришлось бы часа четыре, а то и пять, поэтому он избрал антигравы. Не то чтобы они забыли о летунах, когда обходили уголок пустыни до озера, но генераторы требовали расхода энергии, а Дарислав подозревал, что им придётся плутать по пустыне долго, и энергию надо было экономить. Пусть и не до полной потери физических сил. Таким образом «попаданцы в соседнюю Вселенную» добрались до плато всего за десять минут, остановились примерно в полукилометре перед его подножием, которое представляло собой ещё одну стену, реально существующую, высотой около двухсот метров, уходящую в обе стороны до горизонта, и осмотрели её в шлемные оптикофотонные биноктары с пятидесятикратным приближением.
– Тебе не кажется… – неуверенно начала Диана.
– Китайская стена! – фыркнул Дарислав, перебив жену. – Явно искусственное сооружение! Вертикальные блоки слегка иззубрены, но всё равно видно, что они все ровные, как зубы динозавра.
– Как ты думаешь, кого мы встретим?
– Поднимемся повыше и посмотрим, – улыбнулся Дарислав. – Моя интуиция молчит как рыба об лёд.
Они взлетели на высоту стены, потом ещё выше, чтобы разглядеть ландшафт на плато. Открывшаяся панорама поразили обоих.
Никакого плато не было и в помине. Пустыню перегораживала самая настоящая стена толщиной около сотни метров, а за ней до горизонта простиралась холмистая равнина жёлто-зелёного цвета, прорезанная там и сям озерцами воды и протоками, соединявшими их.
– Трава? – неуверенно оценила цвет равнины Диана.
– Похоже, – кивнул он. – Посмотрим.
Они перелетели через стену, опустились на один из холмов, прошлись по вершине, убеждаясь, что холм порос невысокой травой, каждая стрелочка которой заканчивалась знакомой «шестерёнкой». Дарислав сорвал одну травинку высотой около пятнадцати сантиметров, повертел перед глазами.
– Кажется, я догадываюсь, что это такое.
– Поле, засеянное какой-то сельскохозяйственной культурой. Местная гречиха.
– Не гречиха, но смысл тот же. И, судя по масштабу посевов, хозяева этого мира собираются получить неплохой урожай.
– Возможно.
– Но ведь это нонсенс! Кому понадобилось выращивать какие-то гайки и шестерёнки в таком количестве? Не проще ли построить завод и гнать продукцию с помощью автоматики?
– Это по нашей логике, адмирал. А местные жители думают иначе. Вероятно, их цивилизация нетехнологического типа.
– Тем более непонятно, зачем им технические детальки.
– Они ими торгуют.
– Ну разве что.
Диана сорвала пару травинок.
– Обрати внимание, все детальки разного размера и разной формы.
Дарислав нагнулся, посмотрел.
– В таком случае это вовсе не поле «гречихи».
– А что?
– Каприз природы. Просто нам попалась естественная природная аномалия, растения которой имеют форму деталек. Тогда и масштаб поля имеет объяснение: травы на Земле занимают чуть ли не всю её материковую территорию. Здесь то же самое.
Диана спустилась к озерцу.
– Подойди.
Он послушно подошёл к ней, увидел дно озера, усеянное длинными бледно-жёлтыми стеблями.
– Водоросли?
– Как видишь. Только заканчиваются эти стебли не шестерёнками.
Дарислав забрёл в озеро по колено, сорвал стебель, с интересом осмотрел белый бутон на конце водоросли. Больше всего бутон размером с детский кулачок напоминал ладонь человека в исполнении скульптора-механика. Примерно такими были первые биомеханические протезы и манипуляторы для роботов, созданные земными конструкторами в начале прошлого века.
– Жесть! – пробормотал Дарислав.
– Ага, – согласилась Диана.
– Если это зародыш манипулятора…
– Продолжай.
– …то всё же верно первое предположение. Мы попали на поле, где выращиваются детали разных технических устройств.
– Не спеши с выводами.
Дарислав вытащил из воды ещё пару стеблей, на концах которых торчали абсолютно разные бутоны: первый напоминал фасетчатый глаз насекомого, второй – суставчатый палец.
– Они все разные… это какая-то экспериментальная биофабрика.
– Если бы это была биофабрика, поле и озёра были бы засеяны одинаковыми растениями. Выращивание сразу сотен разных механизмов не имеет смысла.
– Готов поспорить.
– Кто из нас ксенолог, – рассердилась женщина, – ты или я?
– Пардон, леди! – Дарислав прижал к груди ладони.
– Ты опять пытаешься решить проблему с точки зрения человеческой логики. А планета может принадлежать негуманоидам, опирающимся на свои законы.
– Не буду возражать. Хотя лично мне кажется, что перед нами поле агропромышленного комплекса.
– Лично мне кажется, что перед нами не искусственный посев, а природный ареал. Земные луга тоже зарастают разными видами трав и цветов, и местное разнообразие видов подтверждает этот тезис. Просто цветы здесь почему-то имеют форму деталек каких-то механизмов.
– Ладно, поглядим.
Диана сморщилась:
– Ты забыл, что мы стали изгоями. Не до исследований.
– Всеволод нас найдёт! – с излишней уверенностью пообещал он.
Хотя на душу вдруг опустилась тоскливая морось. Они заблудились. Не спасало и горькое удовлетворение собственной прозорливостью, заставившей их перед запуском мультихода надеть спецкостюмы с наборами необходимых средств выживания. Но – максимум на две недели.
* * *К вечеру температура воздуха понизилась до десяти градусов, поднялся ветер, понёсший потоки жёлтой пыли между барханами.
Солнце у горизонта сплющилось в бледный узкий горизонтальный овал, расчерченный тонкими полосами фиолетовых облаков.
Пара вернулась на место своего выхода в пустыне, портала или какого-то следа, намекавшего на его присутствие, не обнаружила, Дарислав воткнул в бархан водоросль с бутоном в форме фасетчатого глаза, и они вернулись к стене, отгораживающей пустыню от засеянного «детальками» поля.
Постояли молча, прошлись по верху стены, похожей на плитчатую дорогу: столбчатые структуры стены заканчивались плоскими, плотно пригнанными базальтовыми плитами цвета слоновьей кости, что и превращало стену на высоте полукилометра в подобие каменистого шоссе.
Дарислав сравнил формы плит, буркнул:
– Они разной формы.
– Вот тебе ещё одно подтверждение правильности моей оценки, – отозвалась Диана. – С виду это похоже на искусственное сооружение, на самом же деле – насмешка здешней природы.
«Оскар, согласен?» – осведомился Дарислав у терафима.
«Полигональная кладка», – коротко ответил секретарь.
Дарислав послушно повторил его тираду вслух:
– А похоже на полигональную кладку. Многие земные храмы и крепости были построены по этой технологии. Атланты и гиперборейцы до нас умели обрабатывать камни как пластилин.
– Хватит спорить, я устала.
– Ох ты, моя славная! – встрепенулся он. – Конечно, надо устраиваться на ночлег. К сожалению, спальных принадлежностей мы не взяли, придётся спать в «кексах». Местный суточный ритм нам неизвестен, но это не важно. Будем ориентироваться по собственным ощущениям. Где устроимся?
– Мне всё равно.
– Тогда предлагаю внизу, на берегу озерца. Густая травка, чистая вода, всё просматривается.
Диана молча первой спикировала со стены к озеру.
Ещё через пять минут они уснули, прижавшись спиной к спине.
Глава 10
Я жестоко ошибся!
Вия считала себя достаточно опытным космолётчиком, не меньше полусотни раз побывавшим в дальнем космосе, за пределами Солнечной системы и Галактики. Поэтому она спокойно переносила встряски организма от классических переходов «тело-струна-тело», какие предлагала технология мгновенного перемещения в пространстве. Перенесла и бросок мультихода, хотя в первые секунды после того, как пришла в себя, не поняла, куда попала.
Вторым ощущением было успокаивающее прикосновение руки Всеволода, за которую она продолжала держаться.
И только осмотревшись, она осознала, во-первых, что рядом нет Дарислава и Дианы, а во-вторых, они находятся в чужом мире, посреди небольшой площади, окружённой самыми настоящими пирамидами разных форм и размеров. Последним движением сознания было ощущение погружения в мутную среду наподобие реденького серого тумана, скрывающего дальние строения непонятного селения.
Как оказалось, «кокос» без подсказки хозяйки зарастил шлем, не давая внешнему воздуху просочиться в костюм, а сам воздух действительно наполнен то ли испарениями, то ли дымком от сгоревшей бумаги. Во всяком случае, впечатление было именно такое.
– Сева…
Голос прозвучал как внутри консервной банки.
Компьютер костюма тотчас же откликнулся:
– Параметры среды: кислород – двадцать шесть, азот – шестьдесят шесть, углекислый газ…
– Замолчи!
Стало тихо.
– Сева, где мы?!
– Подожди, – раздался из наушников рации тихий голос Шапиро. – Дай оглядеться. Мультиход высадил нас в соседней метавселенной. – Всеволод сделал паузу. – Или не в соседней. Но это совершенно точно не Тьмир.
– Египет… Пирамиды…
– Посмотри внимательней.
Вия напрягла зрение.
Стало видно, что пирамиды, окружающие площадь, не сплошные, как показалось с первого взгляда. Все они превращались к основанию в ажурные конструкции и на бугристую территорию города опирались уже только четырьмя рёбрами, ставшими совсем тонкими.
– Странные какие-то…
– Странно другое: соседние с Тьмиром вселенные должны отличаться от него совсем не кардинально, если следовать теории Мультиверса. Однако нас кидануло куда-то намного дальше.
– Почему?
Всеволод долго молчал, топчась рядом. Нехотя признался:
– Да, глупо получилось. Надо было послать вперёд бота или дрон. Похоже, я ошибся с программированием мультихода.
– Почему? – повторила вопрос Вия.
– Большая Вселенная представляет собой настоящий океан возможностей. Или океан выборов. И это не метафора. Каждый раз, когда Мультиверс делится на копии, изменяющие судьбы миров, выбор делает или случайное событие, или…
– Что?
– Не что, а кто. Сущность, определяющая развитие очередной копии. Очень может быть, что мы неосознанно сделали с тобой выбор в пользу этого мрачноватого континуума, и Танат уловил наше желание.
– Но я не хотела попасть в такой неуютный мир!
– Ты могла подумать о нежелании плохого результата, как и я, впрочем, и Танат, управляющий мультиходом, послал нас согласно своей логике, в антитезу нашей.
– То есть ты утверждаешь, что мы стали задатчиками программы? То есть мультиходом управляют чувства?
– А что тут удивительного? Сама по себе Вселенная – это бессмысленное нагромождение полей и элементарных частиц. В нём нет ничего красивого, святого, сексуального или безобразного. Все эти определения лишь суть порождение наших чувств, служащее для восприятия мира. Только эмоции превращают банан в соблазнительный объект, а фекалии – в мерзкие отходы жизнедеятельности. Убери человеческие определения – и останется лишь совокупность атомов и молекул.
На этот раз долго молчала Вия.
– Ты серьёзно так думаешь?
Он рассмеялся:
– Я пошутил. Хотя в случае срабатывания мультихода от наших чувств и предпочтений – это вещь реальная. С другой стороны, Вселенная не обязана открывать мне смысл своего существования, это я придаю ей смысл.
– Так же говорил мой учитель в универе, преподающий метафилософию творения. Требования к жизни у большинства людей очень просты, но именно они складываются в вектор смысла чего бы то ни было. – Вия перестала держаться за руку физика. – Сева, я всё ждала… а они не появляются… где наши гости? Почему они не вышли с нами? И ещё вопрос: как нам вернуться обратно?
Шапиро, не отвечая, прошёлся по плитам площади цвета старого асфальта. Признался:
– Я давно задаю себе этот вопрос. Они либо остались в переговорной, либо переместились в другой мир.
– Почему?
– Ещё не знаю, думаю. Если я прав в отношении срабатывания мультихода, они могли представить картину, отличную от наших представлений.
– Давай вернёмся.
Шапиро споткнулся. Голос его стал глухим:
– Только не пугайся… это моя вторая ошибка. Гораздо более серьёзная! Я не подумал… о возвращении.
Вия с недоумением посмотрела на Всеволода.
– Ты… шутишь?!
– Боюсь, что нет.
Душу царапнул коготок страха.
– Перестань!
– Я не шучу, милая. – Всеволод вернулся к ней, обнял.
Лица его из-за зеркального шлема видно не было, но голос изменился, в нём прозвучали бодрые нотки. Видимо, он ощутил чувства спутницы.
– Я думал, что мультиход имеет автоматику запуска-приёма, но ошибся. Вернее, я уверен, что портал здесь есть, прячется где-то, и мы его обязательно отыщем.
Сердце отпустило. Всеволод действительно не запаниковал, а так как Вия верила в его ум и дееспособность, она с облегчением отбросила пугающие мысли.
– Ты меня встревожил!
– Прости, дорогая, что сообразил о последствиях только сейчас. Если Дарислав остался в Замке, он найдёт способ вызволить нас отсюда. В крайнем случае мы сами найдём выход.
– Оптимист, – расслабилась Вия.
– Стою на том, – хохотнул Всеволод. – Ну что, разведчица Мультиверса, идём осматривать местность?
– Не заблудимся?
– Хорошо, что мы надели «кокосы» благодаря Дариславу, спасибо ему за это. Компы нас легко приведут обратно. Следуй за мной.
Шапиро поднялся в серый воздух, скрадывающий размеры пирамид как лёгкий дымок.
* * *Городом этот необычный строительный комплекс назвать было трудно. Пирамиды самых разных форм и размеров заполняли пространство от горизонта до горизонта, светлеющего где-то в невообразимой дали. С высоты в пятьсот метров все эти сооружения, превращавшиеся к основаниям в дырчатые объёмы, словно их снизу погрызли черви, складывались в геометрический иероглифический узор, символами-буквами которого являлись здания. Цвет всех строений укладывался в сине-фиолетовую гамму. Пирамиды вокруг площади были светлее, внизу синие, к вершине светлея до голубизны, но по мере удаления от площади цвет строений сгущался к основаниям до чёрного, вершины же становились фиолетовыми, с чёрными прожилками. Располагались они на расстоянии до сотни метров друг от друга, соединённые понизу невысокими валами, улицы же, укладываясь в круги, были серого цвета, сложенные из неровных многоугольных плит, многие из которых были взломаны.
Поднялись ещё выше, под самые тучи, выглядевшие как расчерченное исполинскими граблями коричнево-чёрное поле. С этой высоты бесконечный город превратился в грандиозное скопище пирамид, ещё больше похожее на лист пергамента с каким-то текстом. Вия заметила это, сказав:
– Что, если город на самом деле остатки какой-то большой машины?
Всеволод неожиданно поддержал идею:
– Я тоже об этом подумал. Этот комплекс действительно напоминает мне фрагмент грандиозного компьютера. В таком случае пирамиды – это транзисторы и микросхемы.
– Такие огромные?
– Не совсем, конечно, земные микросхемы, я по аналогии их так называю. Мультиверс реализует все наши и чужие фантазии. Почему где-то не быть компьютеру размером с планету?
– Моё воображение отказывается воспринимать такие масштабы.
– А моё нет.
– Но почему пирамиды… гм, микросхемы выглядят так, будто их объели насекомые или черви?
– Прошло много времени, вот они и прогнили. Хотя причиной может быть и военное разрушение. Делать нам всё равно нечего, предлагаю прогуляться по улицам и заглянуть внутрь зданий.
– Не имею ничего против. Но могут появиться наши гости…
– Они наверняка позовут нас.
– Ладно, будем ждать.
Выбрали строение в километре от площади, похожее на готический минарет с четырьмя контрфорсами. Начали осматривать его сверху, постепенно опускаясь к фундаменту.
«Минарет» имел стрельчатые боковины, казавшиеся окнами, но ни одно из них не являлось ни окном, ни дверью, несмотря на природную ажурность. Материал стен здания издали бликовал, как стекло, но вблизи превратился в пористую губку фиолетового цвета, светлеющую к основанию здания. На высоте около десяти метров над улицей губка и вовсе стала рваться на клочья, пока не превратилась в ажурные стойки, поддерживающие строение по рёбрам «минарета».
Прошли под главный шатёр снизу, с удивлением разглядывая вязь стен. Дна эта конструкция не имела, так как рваная объёмная бахрома с высотой просто превращалась в более плотный конгломерат. Впечатление складывалось такое, будто весь «минарет» состоял из пористого стекла, снизу – с большими кавернами и ячейками, вверху – со всё менее крупными, превращавшимися к вершине в мелкие поры.
– Это не жилой дом, – нарушила молчание Вия.
– И вообще не дом, – подхватил Всеволод. – Растение. Дерево. Или совокупность кустарников.
– Такой правильной формы? – усомнилась она.
– Тартарианцы тоже выращивают свои космолёты. Копун говорил, что их «крокодилы» – растения с компом типа «рой». Да и мы дома научились выращивать флору любой геометрии.
– Неужели это не город… а лес?!
– Очень даже похоже.
Обследовали ещё одну соседнюю «пирамиду», потом следующую и дальше, в паре километров от площади. Все они хотя и разнились по высоте и форме, имели вид островерхих башен, вверху плотных, внизу ажурных, опиравшихся на «асфальтовую землю» четырьмя или шестью заострявшимися рёбрами.
У последней «пирамиды», имевшей абрис древней ракеты с реактивным двигателем, дюзами и стабилизаторами, Всеволод остановился, обошёл «ракету» кругом, ворча под нос:
– Так-так, интересно…
– Что ты нашёл? – осведомилась Вия, которой порядком надоело шататься по странному «лесу».
– Ты заметила, как они изменились?
– В смысле? Деревья как деревья, чистой воды фракталы, разве что выглядят как искусственные сооружения. Они все разные. Слева пирамида, «дерево» перед нами похоже на древний космический корабль.
– В том-то и дело, что чем дальше от нашей площади, где мы высадились, тем осмысленнее формы «деревьев». Это не может быть случайным явлением.
– Почему? Просто ты увидел подобие закономерности.
– Ну-ка, посмотрим. – Всеволод поднялся в небо.
Помешкав, спутница догнала его.
С высоты в один километр «город-лес» снова превратился в «лист пергамента», испещрённый письменами выпуклых фрактальных иероглифов. Площадь с невидимым порталом мультихода (хотелось верить, что он всего лишь действительно невидим) осталась за спинами путешественников примерно в трёх километрах, а «лес» везде рос с одинаковой плотностью, что подтверждало идею об искусственных посадках. Но в том направлении, куда двигались невольные путешественники, формы «деревьев» и в самом деле выглядели более технологичными, как выразился физик.
– Посмотри, они и выше, и стройнее, – добавил он. – Что, если в той стороне часть «деревьев» созрела до кондиции, в то время как остальной «лес» не дорос, а потом и вовсе засох?
– Тогда встаёт вопрос: кто его посадил? И второй вопрос: что собой представляют эти «деревья»?
– Есть у меня мыслишка…
– Поделись.
– Рано, давай осмотрим ещё несколько «деревьев» по выбранному вектору.
– Наши антигравы не сядут?
– Аккумуляторы рассчитаны на две недели непрерывной работы.
– Ладно, уговорил, поехали. Надеюсь, нас скоро найдут.
– Так и будет! – легкомысленно отмахнулся Всеволод, на самом деле встревоженный происшедшим. Мысль о том, что Дарислав и Диана могут находиться в таком же положении, не давала ему покоя. Но, чтобы не волновать спутницу, он продолжал вести себя так, будто ничего особенного не случилось.
Опустились до трёхсотметровой высоты, поплыли над «городом-лесом», выбирая «деревья-пирамиды» в соответствии с оценкой Всеволода.
В сотне метров от «дерева-ракеты» стоял знакомый «минарет» высотой в сто с лишним метров. Его пропустили. Затем наткнулись на ещё одну «ракету», но «полуисточенную червями» к подножию. За ней начались заросли «кустарника» в виде валов колючей проволоки в форме противотанковых надолбов, и лишь за их поясом шириной в двести метров появились стройные «деревья», то есть «пирамиды» в форме законченных технических сооружений – башен и готических замков.
Впрочем, многие из них к фундаментам тоже становились решётчато-ячеистыми, но бахрома этих фундаментов казалась продуманно технологичной, а не изъеденной насекомыми как кора земных деревьев.
Осмотрели несколько «пирамид», создающих впечатление полностью готовых к использованию механизмов. Однако ни в одно из них попасть было невозможно. Нижние каверны и ячеи не превращались в тоннели, уходящие в недра сооружений. Возможно, эти «минареты» лишь казались механизмами, на самом деле являясь настоящими растениями, хотя и геометрически правильными с точки зрения человека.
Попытка пролезть внутрь «дерева», напоминающего центральную башню парижского Нотр-Дама тоже не удалась. Звездообразное отверстие в нижнем ярусе его «ствола» оказалось достаточно большим для того, чтобы в него протиснулся Всеволод, но через десять метров ход сузился до кротовой норы, и он, чертыхаясь, вернулся обратно.
– Были бы у нас неймсы, попробовали бы пробиться глубже, – сказал он сожалеюще. – Но никакого оружия я взять не догадался. Посмотрим ещё?
– Давай, – нехотя согласилась Вия.
Но и другие башни, встретившиеся на пути, не имели дверей и люков, готовых впустить гостей. Осмотрев ещё несколько, пара остановилась под стеной «дерева», похожего на гигантский штык, остриём упиравшийся в тёмное небо.
– Я устала, – без выражения сказала женщина.
– Честно говоря, я тоже, – признался Всеволод. – Не знаю, вечер это или не вечер, ни фига не видать из-за облаков, но я предлагаю устраиваться на ночлег.
– Вернёмся на площадь?
– Ни к чему терять время, всё равно потом пойдём дальше. Придётся спать в каком-нибудь мотеле.
– Где?! – удивилась Вия.
– Шучу, костюмы снимать не будем, хотя здесь и можно дышать, поищем уютное местечко под каким-нибудь «деревцем» и поспим.
– Хорошо.
Поднялись над «лесом», Всеволод приметил «дерево» с вертикальными «стабилизаторами», образующими отгороженный участок местности, и они устроились на нём, лёжа спина к спине.
Всеволод хотел пожелать спутнице попить чайку из термоса в наспинном ранце, но услышал её дыхание и передумал. Вия уже уснула.
* * *Всеволод проснулся оттого, что затекла рука.
Оказалось, Вия каким-то чудом переползла со спины на грудь и легла к нему, положив голову на плечо. Отреагировал же он, провалившись в сон без сновидений, только три с половиной часа спустя. Осторожно отодвинулся, прислушался к звенящей тишине «города-леса», лёг поудобней и снова задремал, чтобы проснуться ещё через два часа: снова затекла рука, уже другая, потому что на ней устроилась голова женщины.