Невозможное неумолимо
«Здесь, милый».
«Мы летим или это мне кажется?»
«Мы движемся… в туннеле…»
«Слава богу, не пригрезилось».
«Похоже на кино…»
«Точно, так показывают сверхсветовой прыжок в фильме «Стартрек». Доумник, что происходит?»
Хозяин древнего «осколка Довселенной» не ответил.
Но ощущение полёта внезапно исчезло, и объединённые в один «звездолёт» сознания людей вылетели в космос!
Вокруг распахнулся невероятный простор, пронизанный лучами звёзд и полотнищами менее яркого свечения, напоминающего северное сияние.
Затем фронт зрения Леонтия сместился, как если бы он повернул голову, и в глаза – хотя никаких глаз у него не было – ударил поток солнечного света!
Солнце находилось рядом! Его медленно шевелящийся, текучий, вспыхивающих факелами и протуберанцами шар казался грозным и ощутимо массивным, способным расплавить любого, кто рискнёт подлететь к нему близко.
«Где мы?» – прилетел лёгким ветерком мыслеголос Марины.
«Скорее всего это зона памяти Доумника… мы погрузились в неё… а может быть, нас подхватил ручей развёрнутого измерения…»
«Как же мы вернёмся?»
«Доумник нас вытащит».
«Он ко всему равнодушен».
«Думаю, мы никуда не переместились, находимся в кладовой его памяти».
«Но мы всё равно не вернёмся».
«Брат с Фросей даже путешествовали по развёртке физически и возвращались».
«Да, но они могли двигаться, и порталы развёрток не исчезали сразу. А здесь я ничего подобного не вижу, пустота и Солнце, и всё».
«Доумник, отзовись!» – позвал Леонтий «квартиродержателя».
Никто не ответил.
Космос вокруг сверкал, мерцал, кружился и молчал.
В полной тишине Солнце извергало огненные фонтаны протуберанцев, не обращая внимания на зрителей, появившихся возле него в виде призрачных облаков.
В душе родилась паника. Леонтий не был уверен в том, что их с Мариной личности сохранятся в памяти Доумника. Неведомые процессы, происходящие в недрах многомерной композиции Динло, пока не подчинялись «копии человека», и узнать, почему обоих выбросило в космос, не было никакой возможности. С горечью Леонтий подумал, что надо было плотнее осваивать операционную систему Доумника, чтобы в конце концов перехватить управление носителем – «осколком Довселенной». А теперь уже поздно было об этом думать.
«Не переживай, – прошелестела мысль Марины; она услышала его размышления. – Что-нибудь придумаешь».
Леон воспрял духом.
«Благодарю за веру в мои способности, родная! Жаль, под руками нет клавы, чтобы отстучать запрос в информарий Доумника».
«У нас и рук-то нет».
«Твоя правда, Мариш, интересно было бы посмотреть на себя со стороны – какими мы выглядим».
«Как облака элементарных частиц».
«Вряд ли, ансамбли элементарных частиц долго не живут. Вероятнее всего, мы летаем тут в виде полевых конфигураций, как часть организма самого Динло».
«Но ведь и конфигурации долго не живут?»
«В нашем трёхмерном континууме не живут, но ведь Динло к нам из другого мира свалился. Вернёмся – пообщаюсь с Доумником на этот счёт».
«Ты оптимист».
«А разве не за это я тебе нравлюсь?» – развеселился Леонтий.
«За всё», – простодушно призналась спутница.
Если бы он мог рассмеяться, он бы это сделал. Однако Марина всё равно уловила его настроение, и на несколько мгновений оба забыли о своём положении, обняв друг друга, как живые люди.
А потом сознание Леонтия начало меркнуть, он попытался ещё раз докричаться до растворившегося в космосе Доумника, отчаянно забарахтался в пространстве и почувствовал, что тает…
Очнулся от холодного прикосновения. Ощущение было такое, будто ему на пылающий лоб положили мокрое полотенце.
Вздрогнув, Леонтий попытался открыть глаза, зашевелился, слепо шаря вокруг руками… и сообразил, что никакого полотенца нет, как нет ни рук, ни головы, ни тела, и находится он не на кровати в своей квартире, а в недрах сложнейшего многомерного образования, чудом избежавшего гибели при рождении Вселенной. «Мокрым» же «полотенцем» была мысленная рука Марины, снова пришедшей в сознание раньше него.
«Леон, ты меня слышишь?!»
«Маришенька…»
«Что случилось? Вокруг темно… мы ещё живы?»
«Похоже, я был прав: мы вморожены в ткань софта Доумника и при контакте с ним прорвались в какой-то файл воспоминаний. Сейчас наладим с ним связь и всё выясним. Доумник, выпусти нас в поле восприятия».
Послышался треск, будто обломилась ледяная сосулька. Треск повторился несколько раз, пока не превратился в звуки человеческого голоса:
«Пере… пересе… пересечение взаимо… взаимополяр… катего… рий… мешает корр… коррекции…»
«Что с ним?!» – не поняла Марина.
«Ему нехорошо. Он не может освободиться от информационных искажений. Доумник, пусти нас в операционную зону! Мы поможем избавиться от помех!»
«Опа… опас… опасно…»
«Дай линию выхода в программу управления! Быстро! Я разберусь, что тебе мешает!»
Какое-то время ничего не было слышно, лишь доносился тихий шорох и писк, словно в траве шевелились мыши. Потом темнота вокруг стала рассеиваться, появились светлые пятна, складывающиеся в красивый интерференционный узор. Этот узор соткал подобие стен, создающих объём. Образовалось нечто вроде помещения с центральной колонной, напоминающей пучок водяных струй, текущих снизу вверх. От колонны отделилась струя в форме ковша, превращаясь в подобие сиденья. Доумник вспомнил, как гости общались с ним, хотя в данный момент этого не требовалось – гости жили вне своих тел.
«Молодец! – похвалил Леонтий. – Не забыл, какими мы были. Сформируй мне операционный манипулятор и зафиксируй в этом… гм, гм, кресле».
В ковше возникло зыбкое туманное облачко, напоминающее очертания тела человека.
Леонтий напрягся и «вселился» в него тысячью лучиков света, рождённых интерференционными стенами «помещения», которое было порождёно воображением самого Леонтия, привыкшего работать с браузерами земных компьютеров.
Из текучей колонны перед ковшом вылепилось подобие прозрачного шлема.
«Ну, ты даёшь! – восхитился Леонтий. – Прямо читаешь мои мысли!»
Впрочем, до него дошло, что собеседник действительно читает его мысли, и он засмеялся.
«Всё предусмотрел! Хотя мог бы просто пересадить меня в свой софт».
«Опас… но… т-ты захлеб… утоне… шь…»
«Не утонул же, когда мы заговорили в первый раз! Память у меня хорошая».
«Б-буду… д-давать… инфу… п-порционно…»
«Хорошо. – Леонтий «надел» шлем на «голову», ощутив при этом вполне реальное прикосновение холодного металла к коже. – Марина, ты готова?»
«Готова!» – без колебаний ответила «вторая половина».
«Поехали!»
Колонна связи перед оператором засверкала, испуская кустистые фонтанчики нежгучего огня: Доумник выдал «напарнику» первую порцию запасённой в его невероятной памяти информации.
* * *Абстрактные разговоры учёных-физиков, изучающих состояния Мультивселенной, о том, что внутри конечных объектов могут находиться бесконечные континуумы, когда-то вызывали у Леонтия снисходительную усмешку. Он свободно оперировал понятиями n-бран, бесконечных значений тензора Римана на нулевой гиперповерхности, сингулярностей с бесконечной плотностью, однако не думал, что ему самому придётся наяву столкнуться с реальными проявлениями этих феноменов.
Поначалу «дикий НЛО» показался ему всего лишь удивительным физическим объектом, сформированным законами довселенского пространства. Однако Динло, несмотря на конечные размеры, оказался не осколком предшествующей Вселенной, а самой предшествующей Вселенной, заблокированной законами Мироздания, в котором появился человек. И в то же время он представлял собой узел связи с другими районами пространства-времени, так как его иномерные разряды свободно пронизывали трёхмерность человеческой Вселенной и выхватывали из районов выхода объекты, перенося их в земную реальность так же легко, как это делает туннель метро. Либо наоборот – похищали объекты земного мира: машины, скалы, камни, вертолёты и живых людей, – и уносили в те районы Земли или космоса, где спонтанно заканчивались каналы перехода.
Все эти секреты Динло стали известны Леонтию чуть позже, когда он освоился со своим положением оператора и партнёра Доумника. Поначалу же было невероятно трудно разобраться в мешанине «чужой математики», и он не раз терял сознание и «плыл», измученный борьбой с потоками нечеловеческой логики.
Неизвестно, сколько прошло времени: никаких часов у Доумника и в помине не было, поэтому оценивать длительность какого-либо процесса можно было только по внешним признакам, когда удавалось выглянуть из «рубки управления» наружу, в земной мир, – прежде чем у Леонтия стало получаться взаимодействие с эффекторами Доумника и видеть окрестности через его «очки и телескопы». Своё положение Доумник понимал плохо, и Леонтий помог ему откорректировать систему визуального наблюдения, которой мог пользоваться и сам.
Во время очередного спонтанного разряда свёрнутого измерения, когда одно из «щупалец» Динло выхватило откуда-то из соседней галактики невиданную тварь: рассмотреть её как следует Леонтий не успел, тварь выпала из чрева Динло через другой разряд, – у него возникла мысль послать весточку брату.
Как раз к этому моменту Динло падал на льды Арктики (это удалось выяснить позже), и Леонтий попытался объяснить Доумнику, что нужно сделать.
Сначала он планировал сбросить на лёд своё тело. То есть, разумеется, подвысохший труп. Но Марина, читавшая его мысли, не одобрила план, так как её коробила мрачная «эстетика» и ещё более негативная «этика» такого поступка, и смущённый Леонтий нашёл другой вариант.
Доумник понял идею не сразу, поэтому ни при первом столкновении с Землёй в районе Арктики, ни при втором – когда Динло врезался в какой-то остров, осуществить задуманное не удалось. И лишь когда «осколок» иной Вселенной прополз по второму острову, Леонтий смог запрограммировать напарника сбросить на остров свой наладонник, так и оставшийся лежать рядом с телом в «кабине контакта». Доумник сформировал «манипулятор» в виде силового кокона, поместив внутрь наладонник, и сбросил кокон вместе с содержимым в момент скольжения Динло по острову.
Сотрясение при ударе все получили приличное. Всё-таки никаких «подушек безопасности» кабина не имела. Да и Доумник отключился. А Леонтий вместе с Мариной поплыли и пришли в себя только после того, как Динло спикировал на горный хребет Джугджур (о чём стало известно уже после восстановления операционной системы) и застрял на одной из сопок, растворив её почти полностью «кислотой» иномерных разрядов.
После того как Динло оседлал сопку в горах, Леонтий на некоторое время потерял с ним связь и потратил немало душевных сил, отстраиваясь от «дыма» чужих подпрограмм, представлявших собой настоящие вирусы. Пришлось даже с помощью Марины чистить засорённую память и освобождаться от вирусов и «мешков чёрной информации», содержащих абсолютно непонятные сведения.
На третий день после падения на горы, – удалось сориентироваться по нескольким признакам изменений суточного ритма, – Леонтий наконец смог осмотреть окрестности места приземления. Стало понятно, что, во-первых, люди не теряли времени на бесплодные охи и ахи и на размышления – с чем они столкнулись, а во-вторых, это были русские люди, и упал Динло не где-то на территории сопредельных государств и не в Африке, а на горный хребет, тянувшийся вдоль побережья Охотского моря.
Динло был окружён военным кордоном, были видны посты оцепления, лагерь, техника, палатки и аппаратура исследователей, а также территория вокруг сопки: реки, горные изломы, тайга и россыпи камней.
Затем Леонтий разглядел суетившихся вокруг Динло людей и в одном из них, отличавшемся особой активностью, узнал брата. Снова родилась идея сообщить ему о том, что произошло с ним самим и Мариной. Выбрасывать наружу больше было нечего, кроме костей скелета, но кости не несли позитивной информации и лишь заставили бы брата переживать, поэтому Леонтий начал искать другой способ связи с внешним миром.
Разрядами разворачивающихся измерений он по-прежнему не мог управлять, зато мог дождаться подходящего случая и подготовил для сброса «письмо» – небольшой кусок тела Динло размером с собаку, который должен был сыграть роль магнитофона.
Ожидание длилось недолго: один из эффекторов Динло выхватил из глубин галактики существо, похожее на помесь дрона и летучей мыши, переместил внутрь себя, чтобы выбросить вовне, и Леонтий успел нацепить на «летучую мышь» своё «письмо». Удалось даже направить посланца в сторону одного из навесов исследователей, расположенного в полукилометре от сопки. Мало того, «мышь» вернулась, сообщив о доставке сообщения адресату – сохранившаяся часть кокона «письма» успела до распада выдать нечёткую голографию человека! И Леонтий счёл это обстоятельство обещанием каких-то новых встреч и открытий.
Прежде всего, естественно, хотелось увидеться с Назаром и подробнее рассказать о своих приключениях. А в глубине души тлела надежда когда-нибудь вернуться домой в человеческом облике. Уж слишком большой оказалась тоска по привычному образу жизни (подогреваемая печальными мыслями Марины), несмотря на предоставленные возможности приобрести бессмертие и бесценный опыт контактов с новыми формами жизни и разума.
После возвращения посланца, бесследно растворившегося в котле взаимодействующих пространств и невообразимых измерений, Леонтий принялся с большим увлечением штурмовать кладовые памяти Доумника, вынашивая планы в какой-то момент стать главным оператором всего процессора, пока не обнаружил, что Динло начинает голодать.
То есть вроде бы всё шло как и прежде: «осколок Довселенной» шевелил своими «волосами»-разрядами, дышал, мерцал, вздрагивал, пропуская через себя потоки энергоинформационных взаимодействий, и при этом он сдал в объёме и начал худеть.
«Доумник, в чём дело?» – осведомился Леонтий.
«Мы теряем многосвязность», – ответил хозяин Динло, встроенный в тело иномерного объекта точно так же, как психоинформационный слепок Леонтия-Марины был встроен в него.
«Что это значит?»
«Система скатывается к трёхмерности, теряя измерения».
«Ну и что?»
«Истощаются вариативность и масса всей системы».
«То есть она сдувается?»
«Тает, энергии для поддержания прежних объёмов не хватает».
«Так подзарядись!»
«Не вижу достаточно мощных источников энергии».
«Каких именно?»
«Нужен мощный и быстрый процесс ядерного распада или синтеза, присущий вашему миру».
«Атомная бомба, что ли?»
«Процесс, сравнимый с внутризвёздными реакциями».
«До Солнца далеко, однако. А бомба что, не подойдёт?»
«Мы не сможем добраться до хранилищ».
«Нам её могут доставить доброжелатели – американцы, как они это уже проделали недавно».
«Не понимаю…»
«Проехали, я тебя понял. В конце концов, можно попросить и наших парней сбросить на нас бомбу. А что, если попробовать получать энергию, расщепляя горные породы?»
«Не понимаю».
«Динло лежит пузом на сопке, и его внешний квантово-пенный слой, взаимодействуя с материей, разъедает горные породы. Так? Возможно ли получаемую при этом энергию утилизировать?»
«В моей памяти не содержится программа утилизации…»
«К чёрту твои программы! Дай мне выход на систему функционирования энергетики твоего организма».
«Обрушится твоя система функционирования…»
«Опять двадцать пять! Сколько раз я тебе говорил, что человека трудно убить, даже лишив его носителя! Кидай линию, будем разбираться!»
«Леон, ты не очень торопишься?» – высказала свои сомнения Марина.
«Но ведь ты со мной, мой ангел-хранитель?» – бодро ответил Леонтий.
Марина послала мысленную улыбку – он это почувствовал.
«Вперёд, партнёр!»
Доумник снова послушно открыл «дверь памяти»…
Композиция 11. Десант в медвежье логово
Субмарина «Форт Нокс» была спущена на воду всего два месяца назад и ходовые испытания проходила в северных морях в условиях строжайшей секретности. Это была новейшая многоцелевая американская подлодка нового поколения «Инвизибл», предназначенная для выполнения специальных операций, способная двигаться под водой почти так же бесшумно, как российская субмарина проекта 636, прозванная «чёрной дырой» за скрытность передвижения и глубину погружения: «чёрная дыра» могла нырять на глубину до восьмисот метров. И хотя «Форт Нокс» не мог похвастать такими характеристиками, вооружена субмарина была прекрасно, а главное – могла подкрадываться к берегам потенциального противника вплотную и десантировать подводные дроны любых типов, а также боевые модули с десантными отрядами.
Двадцать пятого июля капитан «Форт Нокса» Майкл Маккейн получил приказ взять на борт спецгруппу морской пехоты и доставить её в район Охотского моря. Приказ исходил от командования Marforcom – корпуса морской пехоты, располагавшегося в Норфолке, но группу надо было забрать на базе Кэмп Леджин в Северной Каролине, где находилось командование специальных операций Marcos.
Двадцать шестого июля лодка всплыла в подземной пещере базы на острове Агатту, принадлежащем архипелагу Алеутских островов в Тихом океане, и на её борт поднялся отряд из шести человек под командованием капитана Луиджи Капелло. Все они были одеты в чёрные костюмы с российскими эмблемами на рукавах, и матросы субмарины с удивлением разглядывали пассажиров, увешанных снаряжением, не понимая, каким образом русские моряки оказались в святая святых секретной базы.
Лишь Маккейн знал, что это не русские моряки, а диверсанты из CIW – Центра иррегулярных войск, разрабатывающего тактику морской пехоты для действий в чрезвычайных ситуациях. И целью группы была тайная высадка на берег Охотского моря, чтобы впоследствии выполнить какое-то сверхсекретное задание. Российские костюмы лишь служили для них средством маскировки, на случай если группа будет обнаружена.
Кроме группы на борт лодки были погружены и контейнеры с каким-то оборудованием для десантников. Маккейн не знал, что это за оборудование, но предполагал, что в контейнерах спецтехника, в том числе – летающая, приборы наблюдения и связи и оружие.
Вечером двадцать пятого июля вышли в море – тайно, без какого-либо сопровождения, провожаемые лишь видеокамерами базы.
Двадцать шестого субмарина, не всплывая, достигла Камчатки, ушла на максимальную глубину в этом районе и проплыла между островами Симушир и Уруп.
Несколько часов двигалась медленно, буквально кралась со скоростью около двух узлов, затем увеличила скорость, не замеченная цепью датчиков охранной сети российской границы, и вечером двадцать седьмого июля подошла к берегу в районе Мальминских островов.
Здесь она легла на грунт на глубине трёхсот пятидесяти метров и выпустила буй-антенну для связи с командованием Норфолка через спутник.
Капитан доложил о прибытии в заданный район, уступил место командиру группы и вышел из рубки. О чём говорили Капелло и командующий Северным флотом, ему знать было не положено. Впрочем, Маккейн не переживал по этому поводу. Субмарина забралась так глубоко в территориальные воды России, что в любой момент могла быть обнаружена. Поэтому нервы капитана и без того были натянуты до предела. А ему ещё предстояло не только сбросить десант, но и дождаться его возвращения, что не могло не отражаться на психике. Капитан Маккейн сидел в своей каюте, пил виски и ждал приказа вернуться на базу.
Ночью двадцать восьмого июля мини-лодка с десант-группой отделилась под водой от корпуса субмарины: одна из ракетных шахт была специально оборудована механизмом спуска глубоководных аппаратов, – и направилась к берегу, до которого от места погружения насчитывалось всего две мили. Она должна была пристать в условленном с агентурой военной разведки месте в семи милях от российского посёлка Алдома, высадить группу и вернуться на борт «Форт Нокса». Куда потом направлялась группа, Маккейна не интересовало. Поговаривали, что высадка связана с появлением в этих краях необычного НЛО, получившего название WUFO, но так ли это было на самом деле, моряки не знали.
Мини-лодка вернулась через полтора часа, ведомая всего лишь одним рулевым. Её аккуратно подняли на борт, и худенький капрал, про которого шутили, что он может уместиться в сортире, доложил:
– Всё в порядке сэр! Парни на берегу.
– Никто их не встретил? – спросил Маккейн, чувствующий себя прекрасно после двухсот граммов виски.
– Я не знаю, – признался рулевой виновато. – Шума не было, я подождал десять минут и повернул назад.
– Отдыхай, – похлопал его по плечу Маккейн. – Коммандер Саймон, бакен к подъёму, доложим наверх об успешном выполнении первой фазы операции «Морской лис».
* * *Министр обороны США получил сообщение о высадке десанта на берег Охотского моря рано утром 29 июля. Об этом ему лично доложил главнокомандующий Северным флотом Рамсфельд.
– Очень хорошо, Питер! – похвалил его Пуппо. – Всё идёт по плану. Ян только что доложил нам о продвижении эскадры НЕАТО к Аляске. Скоро она нависнет над восточным краем России, и мы начнём действовать.
– У меня есть сомнения, – флегматично проговорил адмирал, вытирая потное лицо клетчатым платком; он был слишком толстым, и ему везде было жарко. – Русские ведут себя подозрительно тихо.
– Не слишком уж и тихо, адмирал. По нашим данным, они перебросили на Камчатку и Сахалин дополнительные контингенты погранвойск, а в Охотск доставили два дивизиона РЭБ и полк ЗРК, оснащённый новейшими «Торами».
– Но морские силы увеличились всего на два корвета.
– Они надеются на свои ВКС. Нам это на руку. «Форт Нокс» никто не ищет, и это прекрасно. Русские не догадываются о том, что мы заслали в их воды субмарину. А когда Совбез ООН разрешит во имя всемирной безопасности блокировать берег Охотского моря и туда подойдут оба наши флота, им будет не до поисков группы Капелло.
– Мы рискуем.
– Кто не рискует, тот не пьёт виски, – засмеялся Пуппо. – На сей раз мы добьёмся своего. Парни Капелло проникнут в WUFO, поднимут американский флаг, и объект станет нашим! С нами небо!
– И море, – добавил министр.
Пуппо снова засмеялся, помахал рукой изображению Рамсфельда в экране компьютера и ткнул пальцем в сенсор, включающий линию связи с президентом.
Трапп ответил не сразу. Прошло несколько минут, прежде чем глаз кодированной скайп-связи налился зелёным свечением. Появилась соломенноволосая голова президента: он смотрел куда-то вниз, не обращая внимания на камеру. Поднял взгляд. Лицо Траппа выглядело удовлетворённым, словно он только что выпил и закусил.
– Слушаю, Джон, – проговорил он рокочущим голосом; так президент всегда разговаривал в те моменты, когда ему удавалось победить Сенат. – Надеюсь, у вас хорошие новости?
– Так точно, господин президент, – показал все свои зубы Пуппо. – Всё идёт в соответствии с нашими расчётами. Эскадра вышла в океан, авианосец «Джеральд Форд» и крейсер «Порт Ройял» в составе группы прошли Баренцево море, движутся к российским берегам и скоро появятся на траверзе Камчатки. Наша субмарина проскользнула в Охотское море и высадила группу морпехов Луиджи Капелло.
– Она в безопасности?
– Как и любая другая группа, выполняющая секретное задание за рубежом.
– Нам нельзя проявлять слабость, нужно действовать жёстко, но осторожно.
– Группа подготовлена для работы на российской территории. Все – супербойцы. Экипировка российская, трое бойцов говорят по-русски, по легенде, это спецгруппа военной контрразведки Министерства обороны России, выполняет задание по выявлению агентуры сопредельных государств.
– Очень мудро, – улыбнулся Трапп, тряхнув знаменитым чубом. – Каков план действий?
– Группа выйдет к WUFO, встретится с завербованным учёным, который входит в исследовательский пул российских инспекционных сил, и постарается проникнуть внутрь объекта. Ну, а там уже будет легче. Наш эксперт по контактам с НЛО доведёт дело до конца.
– Кто это, если не секрет?
– Вы его не знаете, господин президент. Он работает в лаборатории ксенопсихологии НАСА. Изучал найденные в Луизиане останки энлонавтов. Принимал участие в разработке концепции ксеноконтакта. Очень опытный специалист.
– О’кей. Надеюсь, он сможет установить контакт с экипажем WUFO. Жду положительного результата. Не упустите шанс.
– Не упустим, сэр.
– Надерите задницы русским, – хохотнул Трапп. – Давно жду случая показать, кто тут главный.
Изображение президента утонуло в сиянии экрана.
Пуппо посидел перед компьютером с застывшей улыбкой на губах, потом лицо его изменилось, стало хмурым. Он знал, что противник силён как никогда и сделает всё, чтобы тайна WUFO осталась неразгаданной. Опыт показывал, что разбуженный русский медведь способен на многое, и сражаться с ним не стоило ни ослу, ни слону[8].
* * *Министр вооружённых сил Китая Ли Фанчен прибыл на военно-морскую базу Ляонинь двадцать девятого июля в двенадцать часов дня. Выслушал доклад начальника базы генерала Симина и сразу направился в центр оперативного реагирования, расположенный под землёй, на глубине пятнадцати метров, в зал которого стекалась информация от всех систем наблюдения за ситуацией в китайских прибрежных водах.