Я вас предупредил

Вертолёт взмыл в воздух, мелькнули под ним и ушли вниз отвесные бока скалы, сменились желто-оранжевой, ровной, как стол, поверхностью песков. Клык Дракона отдалился…

– Давай сядем поближе к нему, на песок, – предложил Березин, всё ещё глядя на таинственную скалу, странный каприз природы, воздвигшей идеальный обелиск в центре песчаного массива. Уж не работа ли это человеческих рук? Но кто, когда сделал это и, главное, зачем?

Пилот отрицательно качнул головой:

– На песок нельзя.

Спустя несколько минут вертолёт завис над узенькой полоской земли возле стены леса и спружинил на полозья.

Только теперь Березин обратил внимание на то, что лес, начинавшийся всего в сотне шагов, был какой-то странный – сплошной сухостой. Корявые стволы переплелись безлистыми ветвями, создавая мёртвую серую полосу вдоль песчаного пляжа насколько хватало глаз. Живой зелёный лес начинался за этой полосой не сразу, а как бы по мере отдаления от пустоши, вытягивающей из него всю воду.

Березин с недоумением разглядывал колючую поросль высохшего кедрового стланика, подумал: не пролетала ли здесь когда-нибудь стая саранчи? – но пилот окликнул его, и он поспешил на зов.

– Смотри. – Пилот подобрал камень, забросил на недалёкую песчаную гладь. Камень упал и исчез из глаз, словно нырнул не в песок, а в воду. – Зыбун.

– Что?! – удивился Березин. – Зыбучие пески? То-то я смотрю, песок слишком гладкий – ни барханов, ни ряби… Зыбун! На все два десятка километров?

– Факт. Когда начинается ветер, песок аж течёт, сам видел, я над этими местами пять лет без малого летаю. Ну что, будем брать пробы?

– Непременно будем. А завтра заберём помощника, перевезём палатку и все необходимые вещи, и я начну куковать тут один целую неделю. Не забудь забрать.

Березин энергично принялся за работу.

А через полчаса, когда он взял необходимые пробы грунта, сделал замеры и собрался отнести приборы к вертолёту, горизонт вдали над центром мерцающей золотом песчаной плеши вспыхнул вдруг лиловым пламенем, песчаная равнина встала дыбом, и спустя несколько секунд жаркий ревущий вихрь обрушился на лес.

Воздушная волна отбросила Березина неглубоко в заросли колючего кустарника. Пока он выбирался, царапая тело острыми сучьями, рёв ослаб, как бы отдалился. Теперь он напоминал шум водопада, слышимого с недалёкого расстояния.

– Жив? – окликнул Березин пилота.

– Очень может быть, что и нет, – мрачно отозвался тот, невидимый из-за плотной жёлтой пелены пыли.

Березин пробрался на голос, зажимая нос платком, обошёл смутно видимую тушу вертолёта и сел рядом.

– Что это было?.. Ох и запах, чуешь?

– Ещё бы! – Пилот закашлялся. – Вертолёт вот повалило, винт помяло, придётся теперь попотеть, пока поставим на полозья да винт починим. А рвануло как раз в районе Клыка, недаром меня тянуло выбраться оттуда.

– Метеорит? Или испытания баллистической?

– Почему испытания? У наших «вояк», случается, и сами ракеты летают. – Пилот снова закашлялся, прикрывая рот ладонью. – К чему гадать? Подождём, пока осядет пыль, поставим вертолёт и слетаем туда. Ты эксперт, тебе и карты в руки.

Жёлтая мгла рассеялась настолько, что стали видны лес, пустыня и зеленоватое небо. В той стороне, где прогремел неожиданный взрыв, всё ещё громыхало и в небо ввинчивался чёрный с синим столб дыма, подсвеченный снизу оранжевым. Дым с глухим ворчанием распухал в плотное облако, расползавшееся, в свою очередь, по пустыне.

– Чему там гореть? – пробормотал пилот, глядя на тучу из-под козырька ладони. – Ведь пески одни… и куда-то подевался этот чёртов Драконий Клык…

Березин постоял рядом, напрягая зрение, потом вспомнил о бинокле, кинулся было в кабину и неожиданно заметил невысоко над песком летящее по воздуху чёрное пятно. Оно медленно плыло сквозь марево, заметно снижаясь на ходу, и было в его очертаниях что-то необычное, притягивающее взор.

Не сговариваясь, они бросились к тому месту, где должно было приземлиться пятно, и, ещё не добежав, Березин решил, что это… человек, одетый в чёрный комбинезон.

Плыл он в очень неестественной позе метрах в трёх от земли, словно ничего не весил, и пролетел бы мимо, если бы пилот, отломивший на бегу длинный сук, не остановил неуклонное скольжение незнакомца. Тело человека медленно обернулось вокруг конца ветки и вдруг тяжело рухнуло на землю, будто оборвав те невидимые нити, которые поддерживали его в воздухе.

Березин осторожно обошёл тело, нагнулся, всматриваясь в лицо незнакомца, и едва не отшатнулся. Лицо упавшего, несомненно, принадлежало не человеку. Намётанный взгляд эксперта отметил и безупречные овалы глаз, открытых, но тёмных, без зрачков и проблеска мысли, и прямой, едва выступавший нос, и слишком маленький рот, и чрезвычайно густые брови… Похож на человека, но не больше, чем кукла или робот. Впрочем, откуда здесь, в районе Салаира, роботы?

– Чудной какой-то, – буркнул пилот, встречая взгляд Березина. – Кукла, что ли?

И тут с глаз незнакомца исчезла тёмная пелена. Они стали прозрачными, наполнились жёлтым «электрическим» сиянием. Незнакомец неуловимо быстро изменил позу, точно перелился из положения «сидя» в положение «лёжа», некоторое время не сводил своих чудных глаз с облака пыли и дыма на горизонте, потом непонятная гримаса исказила его правильное лицо и низкий, чуть ли не уходящий в инфразвук голос медленно произнёс:

– Кажется, это была последняя ошибка…

В этом голосе было столько вполне человеческой горечи, что Березин проглотил вертевшиеся на языке вопросы и молча стоял рядом, мучаясь от сознания своей беспомощности и непонимания ситуации. Выручил пилот.

– Кто вы? – спросил он хрипло.

Незнакомец повернул голову, оглядел обоих равнодушно, но голос снова выдал его душевные муки, потому что в нём звучали непередаваемая тоска и боль:

– Можете называть меня Последним. Я землянин, но предыдущий. Весёленькая ситуация, не правда ли?

– Ситуация, конечно, ого… – обрёл дар речи Березин. – Но на человека вы… как бы это сказать… не очень-то…

Незнакомец с проблеском интереса оглядел Березина, пилота и внезапно улыбнулся. Во всяком случае, гримасу его можно было оценить как улыбку.

– Представляю, как я выгляжу. Я же сказал, что я человек, землянин – и только. И я действительно Последний…

Прилетевший из пустыни словно погас, неожиданно лёг, вернее, перетёк в лежачее положение и продолжал уже лёжа, значительно тише:

– Кроме того, я беглец.

Березин посмотрел на растерявшегося пилота, лихорадочно соображая, что делать дальше. Обстановка складывалась неординарная, даже исключительная, и хотя он и был подготовлен к неожиданностям – год работы экспертом в Центре приучил его ко всему, – такого поворота событий не ожидал.

– Что предлагаешь делать? – быстро спросил он, отводя пилота в сторону и понижая голос.

– Его бы надо в столицу, – робко предложил пилот. – Может, успеем спасти…

– Не успеете, – сказал сзади Последний, обладавший отменным слухом. – Время моей жизни истекает, я успею лишь ответить на ваши вопросы и объяснить, кто я такой. Если вы этого хотите. Остальное уже не имеет значения.

Березин слушал Последнего с неопределённым чувством – нечто среднее между иронией, изумлением и скепсисом. Поверить до конца в происходящее он не мог, не мог и решить, как относиться к пришельцу. Хотя пришельцем Последний не был.

По словам его, двести миллионов лет назад на Земле существовала цивилизация, по какой-то причине (по какой – Последний уточнить не захотел) исчезнувшая в веках. Лишь немногие, в том числе и он сам, успели бежать в будущее от неизвестного катаклизма, найдя миллионы лет спустя новую цивилизацию, современную, молодую, горячую и… небезопасную.

– Да, небезопасную, – повторил Последний. – К сожалению, у нас не было выбора. Вы, люди, – диэнерги! Вы излучаете сразу два вида энергий: разрушения и созидания! Вам неведомо, что источниками энергии являются ваши эмоции: энергии разрушения – зло и ненависть, созидания – доброта и гуманизм. Источник один – эмоции, но виды излучений разнятся так же, как ваши машины для разрушения отличаются от машин для созидания, строительства. Вы даже не подозреваете, что обладаете исполинской силой, способной творить вселенные! И тратите эту силу поистине с безумной щедростью, но главное – абсолютно бесполезно, даже не замечая её существования. Кроме редких случайных проявлений – телепатии, например, ясновидения, телекинеза… Взамен над чувствами начинает преобладать трезвый расчёт, и появляются на свет атомные бомбы, напалм и генераторы смерти…

Беглец из прошлого замолчал.

– Почему же наша цивилизация такая плохая? – спросил задетый Березин, когда молчание затянулось. – Только из-за совершенствования орудий истребления?

– В последнее время наши… назовём их приборами… стали фиксировать нарастающую волну бессмысленных трат энергий разрушения, а мы достаточно опытны, чтобы понимать, к чему это может привести.

– К чему же?