Перемирие

Первым на наше появление в системе среагировал кто-то из членов экипажа вражеского крейсера: на экране СДО[21 - СДО – система дальнего обнаружения.] запульсировала пиктограмма, свидетельствующая о начале использования кораблем системы связи, и одновременно с этим из транслятора раздались панические вопли Циклопа:

– Тревога! На табло радаров[22 - Приблизительный перевод транслятора.] кэйшэмэры! Пятьдесят восемь меток!!!

«Кэйшэмэры… Надо же нас так обозвать?! Люди – гораздо благозвучнее», – подумала я. И тут же вздрогнула, услышав в эфире страшно довольный голос Горобец:

– Угу! Кошмар на радарах! Ныкаться бесполезняк! Готовьте лут[23 - Лут – добыча, которую игроки собирают с убитых врагов (игровой жаргон).], нубасы!!!

– Линда! Солнышко! Циклопы тебя не поймут, – расхохоталась Вильямс. – Чтобы переводить то, что ты несешь, нужна специальная программа. А у них такой нет.

– Фигня! Лучшая программа для общения с Циклопами – это грамотный каст-ордер[24 - Каст-ордер – последовательность применения боевых умений или заклинаний, позволяющая нанести максимальный урон в единицу времени (игровой жаргон).]! – фыркнула Горобец. – Семенов! Не тормози – у меня «Москиты» стынут!!!

– Стоп флуд[25 - Флуд – болтовня.]!!! – рявкнул Вик, поняв, что Линду начинает заносить. И одновременно с этим вывесил на наши тактические экраны первый контрольный таймер.

Двадцать шесть из пятидесяти «Беркутов», рванувшие к терминалу из шести равноудаленных от Пронина-три точек всплытия, вдруг сменили курс и атаковали автоматическую орбитальную станцию. Вместе с двумя линкорами и шестью крейсерами Шестого Флота. А двенадцать звеньев во главе с Виком ворвались в строй Циклопов, судорожно пытающихся зачем-то перестроиться в «Туман». Не знаю, как они, а я знала совершенно точно, что сжечь эмиттеры щитов наших машин в таком хилом защитном ордере просто нереально. Впрочем, паника, начавшаяся среди конвоя, была нам только на руку.

Тактика обездвиживания тяжелых кораблей, впервые опробованная нами в системе Алтора, сработала и тут: уже через восемь секунд после первого огневого контакта крейсер, два эсминца и транспорт превратились в куски почти безопасного железа. На двенадцатой в их броню вонзились первые «кастрюли». А на двадцать седьмой во вспомогательных окнах тактического экрана пошла телеметрия со шлемов командиров всех четырех абордажных групп, начавших зачистку вражеских кораблей.

Впрочем, смотреть на то, что творится на борту обреченных кораблей, мне было не очень интересно: все свободное время, которое у меня возникало в процессе работы щитами, я любовалась на то, что вытворяли в строю вражеских истребителей Волков, пара Семенов – Горобец и Кощеев с Катей Бойко.

Три лучших звена подразделения, совершая чудовищные по своей алогичности маневры, работали исключительно деструкторами. И наносили точечные «уколы» по энерговодам, топливным магистралям и участку брони над контроллерами пилотских кресел. Делая все, чтобы приготовить эти машины к «экстренному потрошению».

В принципе, любоваться работой ребят мне почти ничего не мешало: торпеды из двух первых залпов, которые успели сделать Циклопы перед тем, как мы ворвались в их строй, были давно порезаны. Количество истребителей, которые еще могли сопротивляться, уменьшалось с каждой секундой. А одиночные торпеды меня давно не пугали. Однако большую часть времени я все равно контролировала окружающее нас пространство. И занималась этим до того самого момента, когда в ОКМ раздался довольный голос Вика:

– Группа «Омега»! Второй круг! Начали!

Группа «Омега», то есть двенадцать наших пар, мгновенно развалилась. И, разбив пары, метнулась к предписанной Волковым цели. Чтобы, пристыковавшись к их корпусам, выпустить наружу изнывающих от нетерпения «диверсов».

Высадив Шварева, я шустренько долетела до волковского «Беркута» и, привычно скользнув под контроль, уставилась на картинку, передаваемую с «Ивана Грозного». Который, работая в «точку» вместе с остальными линкорами, методично превращал вражеский Ключ в мелкодисперсную пыль.

Оторваться от жуткого зрелища удалось только тогда, когда Вик вышел в эфир и поинтересовался успехами остальных групп.

– Я – Лидер-шесть! Ключ… сломан…

– Я – Бета-один! Эсминец наш.

– Я – Гамма-один! Еще минуты полторы, Вик! Мы на подходе к командной рубке.

– Я – Эпсилон-один! Транспорт наш.

– Я – Альфа-один! Застряли на С-4.

– Что случилось? – встревоженно спросил Вик. И, не дожидаясь ответа, повел оба наших «Беркута» к крейсеру Циклопов.

– Сопротивляются, – мрачно буркнул Герман.

– Так это же здорово! Сейчас помогу! – пообещала Линда и, обойдя нас на форсаже, с остервенением принялась дырявить корпус крейсера «дыроколом».

– Не дергайся, – адресовал мне пожелание Вик в ПКМ.

– Постараюсь, – пообещала я. И, увидев, как с подвески машины Горобец срывается пара «Пираний», с трудом заставила себя удержаться от возмущенного вопля. Что не удалось Гельмуту, Элен и Алексею:

– Линда! Ты охренела?! Там же наши!!!

– С ума сойти, с кем я летаю! Нубы! Почище Одноглазых! – вздохнула Горобец, и в этот момент ее торпеды с разгону влетели в дыры, проделанные жгутами деструктора.

– А-а-а!!! – завопила Оля Минина. И я на всякий случай зажмурилась.

– Спасибо, Линда!!! – услышав голос Германа, я не поверила своим ушам. Потом открыла глаза и чуть не помяла шлем, попытавшись их протереть: на виртуальной схеме крейсера зеленые точки, обозначающие бойцов ДШВ, вдруг оказались внутри сектора С-4. И метки Циклопов тут же начали менять цвет с красного на желтый и «розовый с рюшечками». А вот взрывов, которые должны были разворотить половину крейсера, все не было и не было!

– Что за хрень? – секунд через десять удивленно поинтересовался Шварц.

– Производственный брак! «Пираньи» – левые, – вздохнула Линда. И, услышав возмущенный вопль Гельмута, расхохоталась: – Шутка! Историю читать надо! В древности умные люди – кстати, не чета тебе – придумали феньку под названием психическая атака! Прикинь, сидишь ты в каюте, сжимаешь в потеющей ладони штурмовой комплекс, а тут к тебе р-раз, и торпедка! В гости! И говорит человеческим голосом: «Привет, Аллес! Это я, твой Капут!» Ты тут же задумываешься о вечном… и не замечаешь, как к тебе, забыв постучаться, заходят парни Лутца.

– А предупредить?! – взвыла Вильямс.

– Вику и «Альфе» я сказала. А вы – жертвы розыгрыша.

Следующие секунд двадцать в ОКМ стоял жуткий гвалт: «жертвы розыгрыша» грозили Горобец жуткими карами, смертью через удушение, щекотание и утопление. А я и Вик умирали с хохоту.

Веселье закончилось только тогда, когда на тактическом экране возникли метки всплывающих «Богатырей»: план по зачистке системы Пронина вступал в завершающую стадию.

За два часа, потребовавшиеся ребятам Ридли на то, чтобы загрузить в транспорты нашу добычу, я чуть не вывихнула себе челюсть от зевоты – сидела в кресле и тупо пялилась на тактический экран, на котором метки вражеских кораблей по очереди пропадали в зеленых «пятнах» «Богатырей». Слегка повеселиться удалось перед самым отлетом, когда вокруг погрузочного терминала рассыпали обломки вражеских кораблей, переброшенных сюда с Лагоса. И мне с ребятами пришлось наводить «художественный беспорядок».

Стоило мне вывесить и взорвать первую кассету МОВ, сонливости как не бывало, и дальше процесс пошел заметно интереснее: выбрать цель, всадить в нее «Мурену». Пролететь мимо. Выбрать следующую. Отправить к ней «Москит». Оценить состояние вражеского Ключа. Доломать слишком крупный обломок парой «Пираний». Вернуться к почти невредимому погрузочному терминалу, облизнуться, и… сказать себе «нельзя». Мысленно цитируя фразу Харитонова, сказанную им перед самым нашим отлетом:

– Добывать редкоземельные элементы нам пока некогда. А вот честно экспроприировать уже добытое мы будем обязательно! Поэтому сделайте так, чтобы погрузочный терминал можно было восстановить.

Я оторвалась на славу: вместе с другими «художниками по призванию» вывешивала и взрывала МОВы, всаживала «Мурены» в обломки уничтоженных еще у Лагоса кораблей и дырявила корпус и без того похожей на решето орбитальной крепости.

Глава 6

Олег Белый

– Челнок с бортовым номером ю-ти-эл-триста четырнадцать! Я – Башня! Прошу изменить курс! Зона Феникса закрыта для пролета и посадки гражданских судов, не принадлежащих жителям этого города! Повторяю, челнок…

Услышав голос диспетчера, раздавшийся в салоне, Олег поморщился, прикоснулся к сенсору включения связи и глухо пробормотал:

– Башня! Я – ю-ти-эл-триста четырнадцать. Ловите файл с допуском.

– Файл получен. Допуск подтвержден, – мгновенно сменив тон, отозвался диспетчер. И, тяжело вздохнув, добавил: – Простите, сэр! Работа такая.

– Нет проблем. – Белый отключил связь.

– Слышь, Олег! Глянь, что творится на центральной парковке у «Принцессы Джаси»! – скинув картинку с оптического умножителя на центральный голоэкран флаера, Сид Кардифф почесал затылок. – Такое ощущение, что тут собралось все население Хилтти.

– И что тебя так удивляет? – мельком посмотрев на безумное мельтешение разномастных машин над северо-западной окраиной Феникса, поинтересовался Белый. – Через пять с половиной часов начнется торжественное открытие монумента. Значит, в город слетаются все, кто считает своим долгом отдать дань уважения погибшим.

– Так и есть, – кивнул Ласло Мякинен. – Все люди как люди, а мы – стервятники.