Большой погром

– Что это?! – прорычал герцог, отдавая письмо Евгения Третьего сыну. – Папа римский издевается над нами или он витает в облаках и не понимает, в каком мы положении?! Он говорит о новом Крестовом походе, но это невозможно! У нас нет сил! Мы истощены и разорены! Потерян Нордмарк, а Северная Саксония в руинах и пепелищах! Угры крутятся возле южных границ, а франки мечтают отобрать у нас города на западе! Как?! Как, я вас спрашиваю, он додумался до того, чтобы написать это письмо?!

Встав с кресла, герцог навис над кардиналом, и весь его облик источал угрозу. Но Николас Брейкспир не испугался. Он сохранил спокойствие и сказал:

– Папа римский знает о ваших бедах и ради торжества истинной веры поможет вам. Не именно тебе, герцог Фридрих, а всему вашему семейству.

– Наверное, он помолится за нас. – Герцог презрительно скривился.

– Не только. – Кардинал поймал взгляд Фридриха, выдержал его и, когда Одноглазый отвернулся, произнёс главное: – Папа римский Евгений Третий обещает сделать твоего сына величайшим властителем Европы и дать ему такую власть, какой нет ни у одного государя.

Махнув рукой, герцог покосился на сына, который сохранял спокойствие, снова сел и бросил в сторону Брейкспира:

– Что же, поделись с нами планами папы римского, святой отец.

Кардинал кивнул и начал:

– Во-первых, твой сын станет королём.

– Он и так им станет, – пробурчал герцог. – Потому что больше некому. Мой брат погиб, а племянник умер. Генриха Льва зарезали проклятые язычники, перехватили горло клинком, словно барану. Альбрехт Медведь и Генрих Язомиргот не настолько сильны, чтобы искать королевской короны, а остальные герцоги и князья зализывают раны и подсчитывают потери.

Брейкспир не стал спорить с Фридрихом и продолжил:

– Во-вторых, Евгений Третий признаёт отторжение у династии Вельфов земель, которые принадлежали Генриху Льву. С итальянскими владениями будет трудно, а вот Саксония и Бавария останутся за Гогенштауфенами. Письма ко всем европейским архиепископам, которые обязаны вас поддержать, уже написаны и ждут отправки.

– Это уже кое-что. – Герцог был доволен, ибо при удачном стечении обстоятельств подвластные его семье территории увеличивались вдвое и при споре с германскими аристократами он мог рассчитывать на поддержку церкви, которая имела немалое влияние в империи.

– В-третьих, папа римский обещает, что уже через год Фридрих Барбаросса станет императором. Евгений Третий знает, что это ваша мечта, и понимает, что император начнёт ограничивать власть священнослужителей. Это неизбежно. Но слишком силён наш враг, который смог устоять перед мощью Крестового похода. Поэтому папа готов поступиться частью церковных привилегий, и он уверен, что император Священной Римской империи, подобно Карлу Великому и другим достойным государям, станет надёжным оплотом христианства. А ещё Евгений Третий верит, что молодой Фридрих не допустит попрания креста, наведёт порядок в империи, заставит еретиков покаяться и уничтожит язычников, которые являются угрозой всем нам.

Сказать, что герцог и его сын были поражены, – значит не сказать ничего. Долгое время германские короли боролись за корону императора, но каждый раз сталкивались с противодействием церкви. После чего они отступали и снова повторяли попытку. Сколько сил и денег на это было потрачено, сколько воинов полегло на полях сражений, сосчитать невозможно. Но вот папа римский сам делает шаг навстречу, и, кажется, в этот раз он настроен серьёзно.

– Ты не шутишь, святой отец? – Фридрих Одноглазый всем телом подался вперёд.

– Нет. – Брейкспир покачал головой. – Это слово папы римского.

– Что ж… Если это правда… Тогда мы можем побороться с язычниками… Не сейчас, конечно… А через два или три года…

– Это ещё не всё. – Кардинал приподнял левую ладонь, дождался, когда герцог снова обратит на него внимание, и продолжил: – В-четвёртых, папа считает, что будущий император должен жениться на богатейшей женщине в Европе. Я говорю о герцогине Алиеноре Аквитанской. Сейчас она свободна, и её дочь остаётся с отцом, королём Людовиком. Поэтому, по мнению папы римского Евгения Третьего, она должна стать супругой Фридриха Барбароссы.

– Но я уже женат, – возразил будущий жених.

– Церкви известно, что твоя жена бесплодна и ты намерен расторгнуть этот брак. Разве не так?

Брейкспир был прав. Жена молодого Фридриха, дочь Дипольда, маркграфа Фобурга, красавица Адельгейд никак не могла забеременеть. По этой причине Гогенштауфены собирались найти будущему королю, а теперь, как выяснилось, императору, новую супругу.

– Это так, святой отец, – согласился Барбаросса с кардиналом. – Однако хотелось бы знать, решён ли вопрос с Алиенорой.

– Она верная дочь матери-церкви и сейчас находится в гостях у папы римского. Уверен, Алиенора прислушается к голосу наместника Господа нашего на земле и станет верной женой государя Священной Римской империи. Первая красавица Европы будет императрицей. И в приданое за ней муж получит Пуатье, Аквитанию, Гасконь и много других земель. Огромное богатство и безмерная власть, сосредоточенные в руках одного верного истинной вере человека. Вот что сможет уничтожить нашего общего врага.

На некоторое время в комнате воцарилась тишина, и первым её нарушил герцог, который поправил повязку на глазу и сказал:

– От своего имени, как глава рода, я говорю, что мы принимаем помощь папы римского Евгения Третьего и все его условия. Мы – верные дети святого престола, и язычники будут уничтожены.

Кардинал ответил:

– Твои слова услышаны, герцог Фридрих, и я донесу их до ушей Евгения Третьего. Завтра мы обсудим наши планы подробнее, а сейчас прошу меня извинить – я должен немного отдохнуть.

Герцог вызвал слуг, которые проводили Брейкспира в покои для гостей, и два Фридриха, отец и сын, остались один на один. Младший спросил старшего:

– Как думаешь, отец, папа римский нас не обманет?

– Нет. – Герцог покачал головой. – Он слишком боится венедов. Неудачный Крестовый поход напугал его, а смерть учителя и лучшего друга, Бернара из Клерво, поразила в самое сердце. Поэтому для него выбора нет. Либо христиане уничтожат северных язычников, либо святой престол утратит своё могущество и будет вынужден мириться с тем, что под боком есть сильный враг, который ненавидит и презирает нас. Ну а нам предстоит оказаться на острие удара, который в очередной раз обрушится на давних недругов. Всё просто, сын.

– Да, – согласился с ним будущий император, – всё просто.

Глава 1

Рарог. Весна 6658 от С. М. З. X.

Ночью меня снова пытались убить. Даже считать не хочется, какая это по счёту попытка, то ли двенадцатая, то ли пятнадцатая. Поэтому выспаться не удалось.

Душегубцев, которые пришли из Роскилле, было трое. Бойцы серьёзные, но их заметили сразу, как только они пересекли границу моих владений, и взяли под стенами Рарога. Охрана не зевала и скрутила убийц тихо, не потревожив горожан. После чего меня разбудили. Всё по инструкции, которую я лично сочинил для городских дружинников, и злиться на кого-то бессмысленно. Хотя дело плёвое, и допрос убийц могли провести сотники.

В общем, я проснулся и уже не ложился. Сначала допросил душегубцев, которые оказались дружинниками убитого в прошлом году конунга Юхана Сверкерссона. Сын Кольссона погиб во время очередной неудачной попытки закрепиться в Швеции. Его воины бежали сначала в Данию, а потом в Гамбург, и местный архиепископ использует недобитых викингов-христиан для тёмных дел. Ничего неожиданного. Вот если бы тамплиеров захватить, тогда интересно. А так всё просто, и что делать с пленниками – понятно. Убийц нужно отправить в учебку варогов, пусть молодняк тренируется, а допросные листы осядут в архиве.

Покинув темницу, я засел в своём кабинете и до самого утра возился с бумагами. Вчитывался в скупые строки писем и донесений. Пытался ухватить суть и представить, что происходит за тысячи километров от моего дома. Рассматривал карты и строил планы на этот год…

Девять лет назад я, отставной офицер Вадим Сокол, провалился в прошлое и стал витязем славянского бога Яровита. Времени с той поры прошло относительно немного. Но для меня словно целый век пролетел, ибо событий за эти годы произошло много, и мне есть что вспомнить. Походы в Швецию и Данию, лихие рейды в Ла-Манш и Саксонию, кровавая война с крестоносцами и русскими князьями, которые выступили против великого князя Изяслава Мстиславича. Битвы, сражения, диверсии, интриги и убийства. Сил и здоровья я потратил много, но в итоге наши главные противники были уничтожены, разбиты или отступили.

Теперь вместо разрозненных славянских племён на берегах Венедского моря создан их мощный союз. Датчане и германцы лишились части своих земель. А на Руси есть царь и открыта дорога в Винланд.

Это – в общем, а что касается лично меня, то здесь тоже всё в полном порядке. Есть дом, укреплённый город Рарог в Зеландии, где меня всегда ждут жёны и дети. Есть сильная дружина и небольшой флот. Есть богатая казна, храм, библиотека и школа. Есть собственные производства, мельницы, судостроительная верфь, кузницы и алхимическая лаборатория. Есть доступ на тропы Трояна. А ещё – орда на берегах реки Саксагань. Там я хан, и в тех краях меня тоже всегда ждут.

Кажется, можно жить-поживать да добра наживать. Как в добрых сказках. Однако не всё так радужно.

Папа римский Евгений Третий, которого поддерживают тёмные силы, достойный продолжатель дела Бернара Клервоского, никак не успокоится. Он мечется по Европе, борется с еретиками, смещает неугодных священнослужителей, укрепляет авторитет католической церкви и пытается организовать новый Крестовый поход против венедов. Позабыв об Иерусалиме и Гробе Господнем, именно в нас он видит основную угрозу для всего католического мира. Поэтому готовится к продолжению боевых действий.

Что именно он задумал и когда вновь к нашим границам начнут марш колонны крестоносцев, сказать трудно. Но одно ясно уже сейчас: главной ударной силой католиков вновь станут германцы. Это очевидно, ибо новый король Священной Римской империи Фридрих Барбаросса, в моём времени легендарная личность, оказался в фаворе у папы римского. И есть информация, что вскоре он женится на Алиеноре Аквитанской, а потом станет императором. Если это так, то в его лице мы получим очень сильного врага, злого и упрямого, который будет двигаться к поставленной цели до тех пор, пока не погибнет.

Это только один вектор вражеского натиска, а есть другой, со стороны Византийской империи. С той поры, как на Руси появилась РОЦ (Русская ортодоксальная церковь), а потом свой царь, который жёсткой рукой наводит в землях восточных славян порядок и подчиняет княжескую вольницу, Константинополь перестал быть другом Киева. Император ромеев Мануил Комнин отозвал с Руси своих послов и начинает подпитывать галицкого князя Владимирко Володаревича, который готов выступить против Изяслава Первого, деньгами и оружием. А патриарх Никифор Музалон предал русского царя и митрополита Климента Смолятича анафеме. Что это такое? Высшая мера церковного наказания, которая применяется за измену вере, раскол и еретические учения. После чего преданный анафеме человек по церковным законам становится изгнанником, верные христиане не должны с ним общаться и его не допускают к таинствам. А ещё в Германию и Рим отправлены посольства ромеев. Греческий патриарх, пользуясь тем, что папа римский рассорился с сицилийским герцогом Роже, непримиримым врагом византийцев, вновь пытается навести мосты дружбы между двумя ветками христианства. А посол ромейского императора при дворе германского короля Михаил Вардалий обсуждает вопросы противодействия язычникам, еретикам и мусульманам.

Конечно же это серьёзные удары. Но Русь – не Византия. Греческие епископы, которые отстаивали интересы ромеев в землях славян, погибли или отправились в отдалённые монастыри замаливать свои грехи, которые есть у каждого. Заноза удалена, и на их местах сидят преданные митрополиту Клименту люди. Простой народ об анафеме вообще знать ничего не знает, и крестьянам претензии заморских священнослужителей безразличны. А князья против Изяслава не выступят, ибо опасаются его гнева. Да и как не опасаться, если на стороне первого русского царя чёрные клобуки, мощная киевская дружина из опытных воинов, городское ополчение нескольких крупных городов, языческие ватаги племени голядь, половцы, венеды и угры? Чтобы выйти против такой силы, нужно долго готовиться и следует десять раз подумать, надо ли это делать. Вот князья и сидят по своим уделам, наблюдают за тем, что происходит в Киеве, и выжидают. Или поддерживают царя и становятся его верными сторонниками.

Такова обстановка в дальнем зарубежье, а у нас, в пределах Венедского союза, несмотря на затишье, проблем тоже хватает.

Великий князь Прибыслав при смерти. Старик заболел, слёг и, наверное, уже не поднимется. Срок его жизни подходит к концу, и он хочет уйти достойно. Однако не получается. Прибыслав намерен посадить на своё место племянника Велемара, который должен стать князем лютичей. Купцы желают протолкнуть молодого княжича Ингваря, чья мать из богатого торгового клана. Воины сбиваются вокруг шпреванского князя Яксы из Копаницы, который приходится великому князю двоюродным братом и продолжает пограничную войну с германцами. А волхвы опять собираются отсидеться в стороне и ни во что не вмешиваются. Кто в лес, кто по дрова, и всё это привело к тому, что в обществе брожение и на поверхность поднимается грязь. Больному Прибыславу и так нелегко, а тут ещё со всех сторон давление и претензии. Мать Ингваря в свою сторону тянет, а сторонники Яксы пустили в ход «чёрный пиар». Они вспомнили, что в молодости Прибыслав был крещён и второе его имя – Генрих, а ещё он заключал договоры с германцами и даже отдаривался от них венедскими землями.

Что тут сказать? Было такое, отрицать бессмысленно. Однако почему князь так поступал? Да потому, что кругом были враги, а он заботился о своём племени и крутился как мог. Вот и крестился, а потом с католиками дружбу водил. А кто с ними тогда союзы не заключал? Только раны, а все остальные запятнались: и Никлот, и покойные Гриффины, и Прибыслав, и Якса. Так что неча на зеркало пенять, коли рожа крива. И через пару дней, когда я окажусь в Волегоще на общем сходе князей, которые станут решать, кто номинально возглавит Венедский союз после Прибыслава, обязательно выскажусь по этому поводу и сделаю всё возможное, чтобы князем лютичей стал Велемар. Почему именно он? Я его знаю, Ингваря в расчёт не принимаю, слишком молод, а Якса для меня чужой человек, и доверия ему нет.

Мутный тип этот шпреванский князь. Пока герцог Альбрехт Медведь его не трогал, он отсиживался в стороне и с приморскими венедами не общался, только наблюдал. А когда крестоносцы прижали, он вспомнил, что тоже славянин, и начал против католиков партизанскую войну. Бился храбро, спору нет, и показал себя талантливым военачальником. В прошлом году при поддержке Доброги даже отбил у германцев Нордмарк и Бранибор. Но это не является оправданием того, что он порочит своего старшего родственника Прибыслава ради достижения цели. Такому человеку только дай власть над землями лютичей, и следующим в списке его противников окажется другой князь. А нам свара не нужна. С таким трудом договорились и союз создавали, а теперь отдай жену дяде, а сам ступай к ляди? Нет уж, подобный расклад меня не устраивает. Тем более что со временем я сам намерен стать великим князем, и Велемар, за которого заступлюсь сегодня, завтра встанет на мою сторону. Поэтому выборы вождя племени лютичей на самотёк пускать нельзя.