Мечник

– Хочешь спокойствия, двигай в поселок, а если собрался серьезными делами заниматься и есть желание по социальной лестнице наверх вскарабкаться, тогда в столице. Между прочим, рядом со мной особнячок хороший продается, и не дорого просят, всего четыреста монет. Хозяину деньги срочно нужны и он торопится, хотя реально, этот дом под семь сотен стоит.

– Подумаю, – кинул я.

– Думай быстрее, а то дом уйдет, а мне лучше, если в соседях свой человек будет, – он повернулся к барной стойке и, повысив голос, обратился к одному из местных служащих: – Петя, коньячку мне полста и лимончик.

Полковника обслужили, а я, кивнув на питье, спросил:

– Не рановато ли, ведь только середина рабочего дня?

– Мне можно, я теперь работник умственного труда, а коньячок в малых дозах стимулирует мозг, – полковник одним махом влил в себя янтарную жидкость и, закусив лимончиком, сказал: – Ладно, Саня, понимаю, что не просто так ты повидаться хотел. Говори, что от меня требуется?

– Мне в Трабзон надо, Иваныч. Чем, скорее, тем лучше. Оформи в вашей конторе бумагу хорошую и красивую, чтоб меня через линию фронта пропустили. Я то и сам пройду, но это потеря времени, и назад не один возвращаться буду, надо чтоб армейская разведка меня поддержала и возможные хвосты обрубила.

– С Трабзоном сейчас перемирие Саня. Может быть, подождешь, пока все утрясется?

– Нет, – покачал я головой, – и так времени много потерял, больше года ждал, а теперь, надо поторопиться.

– Подругу вытянуть хочешь?

– Да, ее и ребенка своего.

– Так куда торопишься, ведь сам же говорил, что не любишь ее?

– Верно, но любовь отдельно, а уважение и глубокая симпатия к этой женщине, тоже отдельно. Не знаю, как это объяснить, Иваныч. Мне с ней рядом хорошо было, спокойно и это тот редкий случай, когда ты всегда рад человеку, смотришь на него, и сердце радуется, что он с тобой рядом. Тоскую я по этим ощущениям. Опять же ребенок у нас есть, и опять же, как радио вещает, положение у Кары в Трабзоне нестабильное. Мэр тамошний с нами мира захотел, и может по наемнику ударить, а в таких делах его семью задеть могут. Да и чисто по деловому, если рассуждать, то чем быстрей эту тему разгребу, тем быстрей смогу заняться другими своими делами. Выручай, Иваныч.

– А чего к Захарову и Стахову не обратишься?

– Слишком они хитрые, втянут в блудняк свой шпионский, а потом из этой ямы не вылезешь. С тобой надежней, ты все же человек без двойного дна и я тебе верю.

Полковник достал свой портсигар, вынул длинную турецкую папироску, не спеша, закурил, с полминуты помолчал и, наконец, изрек свое решение:

– Сделаем. Через три дня в Трабзон «Цезарь Куников» с «Ладным» идут, посольство повезут, и наше начальство сейчас как раз решает кого от СБ отправить. Я пробегусь к генералу и сам в посольство набьюсь, а ты со мной как секретарь и порученец отправишься. Считай, что повезло тебе, Саня.

– Благодарю, Иваныч. С меня причитается.

– Забудь, я помню, кто меня из последнего боя на себе вытянул. Завтра в полдень будь с вещами возле моего дома.

– Понял.

Еременко закурил новую папироску, и поинтересовался:

– Какие планы, во что думаешь свою молодую энергию вкладывать?

Я кивнул на чашку с чаем, стоящую на столе:

– Планов много, командир, но как из Трабзона вернусь и житье свое налажу, сразу же этим займусь.

– Чай? – удивился полковник.

– Он самый.

– А ну-ка, объясни. Интересно, что ты задумал.

Ухмыльнувшись, я заказал еще чашку чая и начал излагать Еременко свою идею:

– Итак, в историю вдаваться не буду, Иваныч, это нам не очень интересно, а вот реалии сегодняшнего дня, затронуть придется. Чай, это такой товар, который русскими царями в свое время был признан стратегическим ресурсом. На территории нашей Конфедерации, единственное место, где он сейчас выращивается, это Новороссийск, и то, что дают тамошние хозяйства, это только пятнадцать процентов от того, что нам требуется, так что пока рынок свободен и не занят.

– И что? Ты хочешь войти в долю к кому-то из приморских купцов?

– Нет, хочу возродить старые производства в Адлерском и Верхнехостинском совхозах. Наши морпехи местность в районе Сочи в этом году окончательно зачистят, и к весне, если с турками будет подписан мир, оттянутся к Адлеру. Пока, тамошние земли никому не нужны, все же пограничье, а я, раз, и вклинюсь. Затраты на первое время будут небольшими, около девяти тысяч золотых, но если денег будет больше, то и результат будет лучше. Со временем, если все сложится неплохо, конкурентов с рынка вытесню, а чуть позже и подомну их под себя. Сейчас, оптовая цена на чай, один золотой «конф» за килограмм, а два совхоза, которые я подниму, уже через три года смогут дать пятьдесят тонн продукции.

– Пятьдесят тысяч монет!? – Еременко был искренне удивлен.

– Чуть меньше, но каждый год доход будет составлять от десяти до пятнадцати тысяч золотых «конфов». Я думаю, что рынок насытится, и цена несколько упадет.

– Ты считаешь, что по качеству сможешь сравниться с теми сортами, что есть сейчас?

– Запросто, и знаешь почему? – полковник вопросительно кивнул и я продолжил: – Потому что мой чай будет Краснодарским.

– Не понял?

– Объясняю. Почему люди пьют чай? По той простой причине, что он имеет теин, чайный кофеин, а наш чай, ранее выращиваемый в Краснодарском крае, это самый северный чай в мире, и не знаю почему, в нем самый высокий процент этого бодрящего вещества. Такой концентрации кофеина даже кофе не содержит. Не даром, еще в Советское время, именно Краснодарский сорт чая среди каторжан, заключенных и работников умственного труда, считался самым лучшим, так как был самым крепким, а производился он именно в районе Адлера, Верхней Хосты и Дагомыса. Более нигде и ничего подобного этому сорту, вырастить не удалось, и тот сорт, что выращивают под Новороссийском сейчас, всего только жалкий заменитель настоящего чая.

– А рабочих где возьмешь, а технологию производства, а семена или саженцы?

– Рабочих найду, не проблема. По лагерям беженцев проедусь, там нормальных и трудолюбивых людей хватает. С технологией тоже все в норме, там нет ничего сверхъестественного, и высокотехнологического оборудования не требуется. Все просто, и на каждый процесс имеется подробное описание: посадка, выращивание, сбор, завяливание, скручивание, ферментация, сушка и сортировка. Единственная проблема это сами чайные кусты и семена, но и здесь есть несколько хороших вариантов. Пока это только план на весну, еще предстоит в те края съездить, землю у государства откупить, и подобрать себе хорошую команду из серьезных людей, желательно из отставников нашей бригады. Сам я это дело, конечно же, не потяну, да и ограничиваться только чаем желания нет никакого.

– В торговле себя попробовать хочешь?

– Точно так, командир. Хочу снарядить конный обоз и пройтись с дальней разведкой в сторону Московской области, на Украину или Ставрополье. Разумеется, все это делать при полной поддержке СБ, с которым я, как честный гражданин и патриот, готов сотрудничать. Опять же, все эти движения хочу через тебя провернуть. Ты как Иваныч, окажешь содействие?

– Ну, почему бы и не помочь, – Еременко посмотрел на часы. – Если у тебя с проводкой торгового каравана в дальние земли все выгорит, то и у меня по службе дела лучше пойдут. Баш на баш, как говорится, и это меня устраивает. Тебе поддержка и зеленый свет на границах, а нам информация и контакты в других населенных людьми анклавах. Все по честному.

– Значит, предварительно договорились.

– Договорились, – полковник встал, оглядел меня и произнес: – Хорошо с тобой Саня, оптимизмом от тебя заражаюсь, но мне пора, дел еще много сегодня. У тебя, кстати, одежда гражданская есть, чтоб в посольстве как человек выглядеть, а не как бродяга лесной?

– А чем эта плохая? – я тоже встал.

– Не тот фасон, – усмехнулся Еременко. – Ты ведь за женщиной едешь, а значит должен выглядеть с иголочки, модно и стильно. Держи, – он сунул мне в руку визитку, – через пару кварталов по улице, магазин «Анастасия», самый лучший в столице. Приоденься и денег не жалей. Бывай, Мечник, до завтра.

Полковник вышел из ресторанчика и направился в Серый Дом, а я, расплатившись за чай и бутерброды, направился по указанному моим бывшим командиром адресу. В самом деле, имидж надо менять, по крайней мере, на время своего нахождения в столице. Можно прикупить пальто хорошее, ботинки и пиджачную пару, думаю, что для начала этого хватит.

Магазин и по совместительству ателье «Анастасия», располагался в трехэтажном доме, как и говорил полковник, всего в двух кварталах от штаб-квартиры СБ. Войдя внутрь этого здания, я как-то растерялся. Все вокруг было чужим и непривычным, и складывалось впечатление, что я попал в совершенно другой мир. Вокруг зеркала, кажущиеся нескончаемыми ряды одежды, чистота, и приятные запахи парфюма. Да, уж, сразу чувствуешь себя неотесанным деревенским чурбаком, попавшим в цивилизацию. Несколько минут я бродил по залу, и хотел уже покинуть сей магазин, найти что-то попроще, но ко мне на выручку бросились два местных продавца-консультанта, миловидная девчушка лет семнадцати, и пожилой мужчина в каком-то странном фраке, насколько я понял, униформе магазина. Они тут же окружили меня заботой и вниманием, и впервые в жизни, я понял, что такое хороший и ненавязчивый сервис.

Спустя всего час, отягощенный несколькими большими пакетами с одеждой, половина которой мне и даром была не нужна, я покинул магазин, и огляделся. «Вот это сходил прикупить пиджачок, – подумал я, – восемнадцать золотых монет испарились, как и не было их никогда, а шмотья на все случаи жизни набрал. Екарный бабай, и куда все это теперь тянуть, не в гостиницу же, в самом деле?»

Однако решение нашлось быстро, подозвал извозчика, загрузился в коляску и направился покупать себе жилье. Особнячок, по словам Еременко, выставленный на продажу, находился неподалеку от центра, на Кубанской набережной, прямо возле реки. Место это, как я слышал, считалось в кругах новой знати нашего государства, очень престижным, и вся набережная реки была уставлена новостройками, как правило, окруженными высокими заборами, двух и трехэтажными домами.