Ройхо Ваирский

– Да!? – я открыл глаза, по ним ударил яркий солнечный свет и я понял, что все-таки задремал.

– Паруса!

Моргнув веками и смахнув выступившие на глазах слезы, прищурившись, я всмотрелся в ровную линию морского горизонта и практически сразу увидел белое пятнышко. Это был парус корабля. А рядом с ним обнаружился еще один. И еще. И еще.

«Мать их так! – мысленно воскликнул я, обнаруживая на синеве моря все новые и новые пятна. – Сколько же их!?»

Но эта мысль быстро ушла на второй план, и я обернулся к воину, седоусому кеметцу:

– Тревога!

– Понял!

Воин подскочил к небольшому, но чрезвычайно звонкому бронзовому колоколу, потянул за веревку под ним и над поселком разнесся сигнал тревоги:

– Бум-мм! Бум-мм! Бум-мм!

Колокол надрывался, а я бросился по лестнице вниз, быстро спустился и на земле меня встретила госпожа Таис Ланн, которая сообщила, что в эскадре противника двадцать восемь вымпелов, среди которых четыре крупнотоннажных судна, не иначе, каракки. И прикинув, сколько на этих кораблях воинов, я недобрым словом помянул свою самонадеянность. Хм! Как же, тысяча пиратских клинков придет! Тут около четырех тысяч к берегу приближается, и неизвестно, сколько магов, которые заточены исключительно на войну и морские битвы, и имеют немало превосходных староимперских артефактов, а значит, туго нам придется. Но ничего – мы в обороне и на своей земле, и у нас есть жрицы, так что выстоим.

Секундная слабость отступила. Вновь я стал излучать уверенность в себе и своих силах. Мой взгляд пробежался по жрицам и опять столкнулся с зелеными глазами одной из служительниц Улле, с совершенно неприметным и не запоминающимся лицом. «Где я видел эти глаза?» – спросил я сам себя. И вроде бы, вот-вот должен был получить правильный ответ. Но ко мне подбежали офицеры: Рикко Хайде, Богуч и Текки, и я погрузился в пучину военных дел. Еще раз, в третий или четвертый, подтвердил, что план боя остается неизменным, и приказал отправить гонцов к герцогу Гаю Куэхо-Кавейр. Затем облачился в кольчугу, надел на голову остроконечный шлем со стрелкой для носа, прихватил щит и проверил, насколько легко из ножен выходит клинок. После чего, взяв с собой увешанных боевыми артефактами и защитными амулетами магов, отправился на передовую, то есть на недостроенные донжоны. При этом офицеры говорили мне, что там может быть опасно, а моя жизнь очень ценна и мне следует остаться в городке. Однако я их не послушал. И все потому, что четко понимал – первая стычка ничего не решит, а я просто обязан вблизи посмотреть на ваирцев перед тем, как их галеры влетят в бухту, и начнется основной бой.

Легкой трусцой, не обращая внимания на некоторую усталость и вес защиты, я побежал к берегу, а далее, огибая бухту, к правой башне. И хотя можно было не торопиться, в запасе имелось минимум сорок минут, мне следовало взбодриться, да и магам, которые последовали за мной, тоже. Благо, пару часиков они поспали и эликсиры приняли. Вон, как глазки блестят. Так что, бегом господа! Вперед! Родная земля, сюзерен и император ждут от нас подвига, и он будет. Ха! Слово графа Ройхо!

Глава 2

Империя Оствер. Шан-Маир. 30.04.1406.

«Дочь Порока», галера капитана Каипа Эшли, по прозвищу Седой, вырвалась вперед и опередила остальные корабли пиратской эскадры на добрые пятьсот метров. Незаконнорожденный сын Эльвика Лютвира, мечтающий получить его фамилию, хотел быть первым во всем, в высадке на берег, в штурме поселка, который местный имперский аристократ возводит в бухте Кэйрр, и в захвате замка графов Ройхо – давних врагов ваирской вольницы. И пока, у Седого, который стоял на носу своего корабля, все получалось так, как он того хотел. Его черная галера была впереди всех. Братья, такие же незаконнорожденные ублюдки старого Лютвира как и он, и каракки формального вожака всей эскадры подслеповатого капитана Филина, отстали. Берег быстро приближался и через полчаса галера Седого войдет в бухту. Ну, а что будет дальше, капитан видел достаточно четко и ясно. Морские волки из его экипажа хлынут на берег. После чего еще до подхода основных сил пиратского флота он возьмет добычу и рабов в поселке с дурацким названием Шан-Маир, и рядовые бойцы эскадры, офицеры и корабельные маги, невольно сравнят Каипа Эшли и своих капитанов, и придут к выводу, что Седой лучший из отпрысков Лютвира. И если удача не изменит Каипу, который верил в свою счастливую звезду, то после похода именно он станет наследником Эльвика.

Седой оглянулся назад. Он пробежался взглядом по забитой пиратами палубе «Дочери Порока» и обратил свое внимание на море. Галеры братьев отставали все больше и больше, и то, что они плелись за ним, а не он за ними, радовало Эшли. Обветренные губы капитана сами собой расплылись в улыбке, он представил себе, как вернется на родной остров Данце победителем, и от переполнявших его чувств суровый пиратский вожак захотел выкрикнуть нечто веселое и лихое, или издать боевой клич северян-нанхасов. Однако Каип Эшли сдержался, и правильно сделал, поскольку радоваться раньше времени дурной знак. И только он об этом подумал и взял свои эмоции под жесткий контроль, как из «вороньего гнезда», узкой корзины на передней мачте, раздался крик впередсмотрящего:

– Внимание! На левом мысу вижу крепостную башню! – короткая заминка и дополнение: – На правом тоже!

«Что такое!? – мысленно воскликнул Эшли. – Здесь не должно быть никаких оборонительных сооружений!»

– Кейн! – подавшись корпусом тела вперед и пристально всматриваясь в покрытый густым зеленым кустарником серый скалистый берег, позвал Седой одного из матросов, который в походе исполнял роль его адъютанта.

Молоденький безусый морячок, одетый, как и все члены экипажа галеры, в цветастое разномастное тряпье, подскочил к капитану и протянул ему подзорную трубу. Капитан взял ее, приставил окуляр к глазу и сразу же увидел перед собой недостроенную башню, а справа, через пролив, еще одну.

– Тысячу демонов в анус старого Эльвика! – еле слышно, прорычал Седой. – Он не обеспечил нормальную разведку, а мы будем отдуваться! Одно слово – козел!

К капитану подошел старпом Ломаный, который по всему пиратскому архипелагу Ташин-Йох славился своим чрезвычайно зорким зрением и звериным чутьем на опасность. Расставив ноги, подобно капитану он посмотрел вперед, оглядел вход в бухту и сообщил:

– Седой, над башнями дымок видно.

– И что?

– Да ничего. Просто горловина в бухту довольно узкая, а «Дочь Порока» у нас одна.

– Думаешь, ловушка?

– Думать – не моя забота, капитан, – лысый приземистый крепыш указательным пальцем машинально притронулся к серебряному кольцу в своем носу и почесал кожу. – Я что вижу, про то и говорю, а решаешь ты.

Эшли вновь кинул быстрый взгляд назад, еще раз помянул анус своего родителя Эльвика и, решив не рисковать, сказал:

– Спускаем паруса, мачты укладываем, гребцам стоп. Вперед не полезем, слишком опасно.

– Разумно.

Старпом отправился выполнять приказ Седого, стал раздавать команды и руководить спуском снастей, парусов и мачт. Матросы заметались по палубе, барабан внизу прекратил свой равномерный бой, «Дочь Порока» сразу же резко сбавила скорость и вперед продвигалась только по инерции.

Каип сложил руки на груди и замер без движения. Лицо Седого было похоже на каменную маску, и он молча наблюдал за тем, как галеры его братьев Гебеца Людолова и Жэнера Кровавого, темно-синяя «Касатка» и красная «Злая Вира», обходили его корабль с левого и правого борта. Расстояние до чужих галер было небольшим и Эшли, конечно же, слышал громкий и обидный смех капитанов этих судов. Поэтому совершенно естественно, что это вызывало в нем чувство обиды и злость. Однако, несмотря на всю свою горячность, Седой был опытным человеком и понимал, что напасть на беззащитный поселок имперцев, которые не ждут налета, и пройти в бухту под обстрелом, пусть даже из луков или арбалетов, это две большие разницы. Ну, а то, что братья смеются, так в этом нет ничего страшного. Ведь правильно говорили опытные старые капитаны, у которых Каип Эшли некогда учился всем морским премудростям, что хорошо смеется тот, кто в живых остался, и добычу взял. А глупцы, которые, не обращая внимания на недостроенные оборонительные башни и уже ясно видимый дымок над ними, мчатся в бухту на всех своих парусах и веслах, могут лишиться кораблей, а для любого ваирского капитана это несмываемое пятно позора на всю жизнь.

Расстояние между кораблями братьев и галерой Седого уже составляло триста пятьдесят метров. Жэнер и Гебец начали спуск парусов и укладку мачт, а у Эшли это уже было сделано. Снова к капитану приблизился Ломаный и вместе с ним статный молодой брюнет в новенькой черной мантии из шелка, с перекинутой через грудь брезентовой сумкой, корабельный маг Клиф Ланн. Старшие офицеры экипажа ждали его команд, и Эшли не медлил:

– К бою! Одеть броню! Приготовиться к высадке! Барабану бой! Средний ход! Идем сразу за «Касаткой» и «Злой Вирой»!

Ломаный продублировал приказ капитана. Ему вторили десятники абордажников. Боцман снова заколотил в свой барабан. Весла поднялись над морской синевой, затем опустились в нее, загребли и вышли из воды, дабы, повинуясь рукам гребцов, вновь совершить движение, которое понесет деревянный корпус галеры и людей на ней, туда, куда это нужно капитану. «Дочь Порока» к которой с кормы приближались основные силы эскадры, вновь начала набирать скорость, а пираты стали снаряжаться для боя. Они вытаскивали из подпалубных рундуков тяжелые просмоленные мешки и кожаные свертки, доставали из них доспехи, щиты и оружие. Мечи и абордажные сабли, секиры и длинные кинжалы, имперские ируты и корты, луки и арбалеты, метательные кинжалы и алебарды. Сто сорок бывалых вояк из экипажа Седого готовились к сражению, и то же самое делал капитан. Эшли привычными движениями накинул на себя лакированный темно-коричневый доспех народа манкари из дерева боссаро, затянул все ремни и, вооружившись простой тяжелой абордажной саблей, стал наблюдать за тем как корабли братьев-конкурентов начинают входить в бухту.

Впереди была «Касатка», а за нею, отставая всего на половину корпуса, шла «Злая Вира». И глядя на них, Седой подумал, что, наверное, зря уступил свое место Гебецу и Жэнеру и, было, он хотел отдать команду боцману прибавить скорость. Но в этот момент капитан обратил внимание на то, что дымок над башнями приобрел черный смолистый оттенок и услышал шепот Ломаного, который пробурчал, что вот, сейчас все и начнется. Поэтому он решил еще минутку подождать и побыть простым наблюдателем. Капитан ждал, что вот-вот с башен начнется стрельба, но начало боя все равно прозевал. Только моргнул глазами, открыл их, глядь, а с донжонов, оставляя за собой чадный шлейф из копоти и дыма, в передовые пиратские галеры уже летят четыре огненных метеора. Два, нацеленные на «Касатку», с одной стороны. И два, летящие в «Злую Виру», с другой.

Миг! И три из четырех больших дротиков, каждый из которых был обработан горючими магическими эликсирами и пропитан едкими смолами, врезались в корабли ваирцев. Галере Жэнера, «Злой Вире», еще ничего, в нее только один метательный снаряд попал, а еще один отбил опытный корабельный маг, старый Кишнер, недаром прозванный Резким. Так что пожар затушили практически сразу. А вот «Касатке» не повезло. Чародей капитана Гебеца не успел, или может быть, не сумел ничего сделать. Поэтому толстые зажигательные полутораметровые стрелы, на лету рассыпая багровые жгучие искры, рухнули на палубу. И упали они не на бак или ют, где было пусто. Нет. Они обрушились на покрытую пока еще не скойлаными и не убранными в специальные ящики парусами и канатами палубу. Материя и пенька полыхнули сразу же, а моряки, которых никто не организовал, вместо того чтобы заняться тушением пожара стали бестолково носиться по кораблю, и сапогами растаскивать пламя. Итог: неразбериха, суматоха, распространение огня по всему судну, множество обожженных, и сбой в работе гребцов, которые почуяли неладное, сбились с ритма, и судно дало крен на левый борт.

– Идиот! – поминая своего незадачливого брата Гебеца, усмехнулся Седой, глядя на «Касатку». И скосив глаза на корабельного чародея, он спросил: – Что скажешь Клиф?

– Вон там, – маг кивнул в сторону левого мыса и башни на ней, – два мага. Они до последнего маскировались, и подкорректировали полет снаряда. Маг у Гебеца неопытный, и отразить удар не смог.

– А ты сумел бы?

– Нет. Расстояние маленькое, всего-то двести метров от берега, имперцы в упор ударили и неожиданно. Так что я тоже не успел бы. А сейчас, когда я про них знаю, один снаряд отклоню точно. Два, скорее всего. Три, нет.

– Ясно. Каковы твои рекомендации?

Клиф Ланн, правая рука которого сжимала магический артефакт, кусок берилла в золотой оплетке, прикрыл глаза, помедлил, прислушался к чему-то, и ответил:

– Мой учитель Кишнер говорит, что надо идти дальше. Имперцы еще раз выстрелят и все, а потом мы их обезвредим. За нами сила.

– Нормально.

Тем временем на галере Гебеца справились с неразберихой, и началось тушение пожара. Корабль Жэнера уже вошел в бухту и направился к зоне высадки, а «Дочь Порока» и присоединившиеся к ней три корабля из эскадры Эльвика Лютвира выстроившись в линию, начали прохождение мимо черпанувшей воды и поломавшей несколько весел «Касатки». Они продвигались осторожно и были готовы к тому, что с берега полетят новые зажигательные снаряды и, наконец, имперцы выстрелили.

Над обеими недостроенными каменными башнями появились черные струйки, и вновь в ваирские корабли полетели небольшие огненные кометы. Все так же, по две с каждой стороны. Парочка в остановившуюся «Касатку», и пара в корабль Эшли. Зажигательные снаряды летели быстро и точно. Снова маг Генцера не успел среагировать и рассеять чары остверских коллег, и оба нацеленные в «Касатку» дротика упали на корабль. Одна пылающая комета влетела в раскрытый палубный люк и рухнула в кладовку, где должны храниться канаты, а другая опять вонзилась в палубу. Пожар на невезучей «Касатке» вспыхнул с новой силой, да так, что тушить его было бесполезно, и Генцер, скрипя сердцем, приказал направить любимую галеру к мысу, где он надеялся посадить ее на мель. А «Дочь Порока» отделалась легко. Клиф Ланн, которого на всякий случай прикрывали щитоносцы, встал у борта, и лишь только пылающие метеоры полетели в галеру, легко и, можно сказать, играючи, отвел их в сторону. Правда, один из дротиков в полете разломился на части, и небольшой горящий кусок все же упал на корабль капитана Эшли. Но большой беды от него не было, пара паленых отметин на палубных досках и несколько легко обожженных моряков.

После этого, как только «Касатка» начала отходить к берегу, и освободила проход, движение кораблей пошло веселей. Одновременно, в радиусе трехсот метров от каменных башен имперцев оказалось пять галер, и корабельные чародеи, которые постоянно поддерживали между собой мысленную связь, начали совместную магическую атаку. Первой целью была выбрана та башня, в которой находились остверские чародеи, и ваирцы обрушили на нее все, что только возможно. Огненные плети и ледяные иглы, кислота и энергетические разряды, шокирующие заклятья и облака удушающих газов. Весь смертоносный боезапас заклятий обрушился на недостроенный донжон, и издалека это действие выглядело весьма красиво. Сгустки пламени и лед смешивались с темно-зелеными газами в единый грязный ком и падали на камень, который прятал от глаз ваирцев ненавистных остверов. Но в донжоне никого не было, и все усилия островитян стали напрасной тратой собственных сил и артефактных зарядов. Ваирские чародеи это вскоре поняли, для порядка прошлись несколькими ветвистыми молниями по башне на противоположном мысу и активные действия прекратили.

– Ушли! – пряча в свою сумку артефакт, с которым он работал, сказал своему капитану Клифф Ланн.

– Это точно, – ответил Седой, протянул магу подзорную трубу и указал рукой налево. – Вон они, беглецы.