Коновязев: Шекспир в XIX в., поколение детей революции, испуг перед закономерностью человеч[еской] жизни в XIX в., поколение неврастеников ко введению нового полит[ического] порядка, убеждение вм[есто] ума и миросозерцания (10 заповедей блаженства с прибавлением XI-й – будируй). Напяливают убеждения, как перчатки для выезда в свет.
Черт его побери, вот ему писать повести и рассказы; однако – порядочный софист.
Пучок раздраженных и сильно поношенных нервов. С тонким, немного вздернутым носом, с поблекшими голубыми, но все еще подвижными глазами.
Напол[еоновские] маршалы – это те же Метуэны, Гатакры, Кичинеры. Их величие создано мадамами Sans-G?ne.
Конов[язев]. Мыслей давно уже ни у кого нет, остались только гальванистические подергивания мозгами. И это только в больших городах. Говорят, то же и на З[ападе]. Что ж? Это ничего не доказывает: скверный пример никому не образец.
Беллетристика – до порога уголовного суда или психиатрической больницы.
20.
[Не ранее 1901 г.]
Самодержавие и земство. Конфиденц[иальная] записка мин[истра] фин[ансов] статс-секр[етаря] С. Ю. Витте (1899). Печатано «Зарей», Stuttgardt, 1901.
Всякое общество вправе требовать от власти, чтобы им удовлетворительно управляли, сказать своим управителям: «Правьте нами так, чтобы нам удобно жилось». Но бюрократия думает обыкновенно иначе и расположена отвечать на такое требование: «Нет, вы живите так, чтобы нам удобно было управлять вами, и даже платите нам хорошее жалованье, чтобы нам весело было управлять вами; если же вы чувствуете себя неловко, то в этом виноваты вы, а не мы, потому что не умеете приспособиться к нашему управлению и потому что ваши потребности несовместимы с образом правления, которому мы служим органами».
21.
[Неранее 24октября 1902 г.]
[… ] Слова – самовнушение etc. успокаивают ум, но не просветляют, как есть суррогаты, которые не питают, а только утоляют голод. Сыт не стал, а перестал быть голоден. […]
Смутное время – любимая эпоха [18]60–70-х годов.
Эпидемичность мысли, стадность настроения.
Интересовались красивыми историческими лицами или драматич[ескими] эпизодами, не историей, чем интересуются дети или незрелые взрослые. Анекдот лег краеугольным камнем в основу исторического обществ[енного] сознания.
Дело несделанное лучше дела испорченного, потому что первое можно сделать, а второго нельзя поправить.
Плевать, как публика отнесется к делу; нам важно, как мы сами отнесемся к делу.
Гений, негений – первый не понимает, что он творит, а второй понимает, что он ничего не творит.
Понимать музыку – не то же, что считать темпы.
22.
[1902 г.]
Страшно только одно – ослабление работоспособности мозга.
Человек – потенц[иальный]х; он сам не знает, сколько чертей в нем сидит, и только история выводит этих метафизик[ов, как] микробы, на свежую воду. […]
23.
[Доавгуста 1904 г.]
«Всячина» (к курсу)
Своя таблица умножения, свое непререкаемое дважды два, без которого невозможно никакое мышление, невозможно никакое общение. Новое у Сол[овьева] – дело Петра подготовлено органически из Др[евней] Руси. […]
Борьба вечная между мыслью и жизнью. Мысль ищет чего-нибудь постоянного, разумного, логики, стереотипа человека, а жизнь ежеминутно составляет комбинации, причудливые, не укладывающиеся под привыч[ные] классификации и категории.
В России развилась особая привычка к новым эрам в своей жизни, наклонность начинать новую жизнь с восходом солнца, забывая, что вчерашний день потонул под неизбежной тенью. Это предрассудок – все от недостатка исторического мышления, от пренебрежения к исторической закономерности.
Реформа Петра у Сол[овьева] учила считать накопл[енные] народом силы при всяком движении вперед.
Много актеров, но на про[тяже]нии веков нет ни одного деятеля, кроме Петра В[еликого]. […]
Рвут у нас студенты или …Я небезразличен. Тих[омиров]: не нуждается в защите, не могу быть председателем, у меня много личных мнений по этому делу. Учреждение было бы оскандалено, при[ват]ные профессора. Комиссия не поняла своей задачи (ей бы [принять] во внимание историю): хотела быть слишком юридической и не спохватилась остаться универ[ситетск]ой. Но университет не окружной суд, а учебно-воспит[ательное] учреждение.
Смертию смерть поправ – это русский писатель, который воскресает только по смерти. Готов служить делу свободы, но не хочет быть ее холопом.
В том и другом случае (реак[ции] или революц[ии]) Учр[едительное] собрание будет партией, не нар[одным] пред[ставитель]ством. Кому инициатива? Страна может остаться без законодательства.
Утратили чутье действительности и такт дея[тельно]сти.
Однорожие и единодержавие.
[…] Вырастет человек из ребенка.
Не выношу его глубокомысленного, новгородско-иерусал[имского] взгляда.
Забастовки и вооруж[енное] восстание – следствия свободы, которая уничтожила свою причину.
24.
[Неранее 19февраля 1906 г.]
Единство – больше на этнограф[ических] связях, чем на общих политич[еских] идеях или интересах.
Закон давал частные льготы и специальные классовые повинности, но не общие права и обязанности.
25.
[Неранее Змарта 1906 г.]
Державная дочь П[етра] В[еликого] 160 лет назад восстала против смертной казни, показав тем пример европ[ейским] законодателям. Моск[овский] у[ниверсите]т, протестуя против смертной казни, исполнит завет своей основательницы.
26.
[Неранее 20июня 1906 г.].
Дело, возмутившее всех поряд[очных людей] со свойств[енным] ему выраз[ительно] – образн[ым] красноречием, – выед[енное] яйцо.