Из животворящей капли крови

– Я дам второй шанс – малейшее внимание не ко мне разрушит всё… – Девушка повернулась. В глазах смех.

– Я сам сварю тебе кофе! Через пятнадцать минут в кафе…

– Не знаю, я всегда считала алхимию лженаукой, философией, – Сашины глаза светились в нейтральном свете подвального помещения, – в которую верили, только ради того, чтобы верить. Верили в эликсиры, продлевающие жизнь, в неосязаемую материю…

– Шарлатанство? – Он рассматривал гущу на дне кофейной чашки.

– Трудно рассуждать о до конца не исследованном…

– Я сам реалист и не верю в чудеса, но две молодые, нестареющие женщины… Меняется лишь окружение. – Александр долил еще кофе собеседнице. – И то… некоторые задерживаются на века.

– Понятие молодости может быть относительным, особенно в словах людей, переживших шок и ставших очевидцем преступлений…

– Но невозможно спутать двадцатилетнюю девушку с женщиной за полтинник, даже после сотрясения мозга! Разве что после лоботомии…

– Не знаю… – Саша пожала плечами. – В теории, если брать несколько поколений женщин, ради создания эффекта серийности возможно с учетом неплохих финансовых возможностей… А смысл?

– Я о том же…

– Странностей в деле не счесть. – Саша поправляла рукава, скрывая края цветных татуировок. – Опять же внимание к делу богатых мира сего…

– Ну это как раз объяснимо: акцентированная группа…

– Да они друг друга съесть готовы, – Саша усмехнулась. – Внезапное несчастье себе подобного доставляет неописуемую эйфорию.

– Но оно может прийти в дом каждого – может, это одна из причин?

– Возможно… – Она поднялась, скромно пряча глаза. – Пойдем работать?

Работать не получилось. Точнее, пришлось срочно выезжать на место очередного преступления. Частичная схожесть. Тело известного в прошлом актера было найдено изуродованным в гостиной его дома.

В двух микроавтобусах сотрудники выехали на место преступления, едва сойдя с трапа самолета. Краткий инструктаж. Кофе. Фастфуд.

– Поместье со вчерашнего дня является собственностью корейского бизнесмена. – Генрих вполоборота повернулся к сидящим в автобусе. – У нас пара дней, хотя по закону это место преступления. Работаем быстро, земля чужая…

– В чем идентичность? – вопрос поступил от человека со свернутым носом и густой черной шевелюрой.

– Собственность продана через сеть, подставные фирмы… Хозяин – богатый человек.

– Но он найден и к тому же со следами насильственной смерти? Немногочисленные тела, о которых говорит документация, были попросту обескровлены…

– Пропала прислуга, которой в доме было предостаточно и… – Генрих сделал паузу. – Хозяин – член известной семьи промышленников, хоть и отдалился от семьи, считая себя индивидуальностью.

– А что семья? – Александр произнес это сквозь дрёму.

– Ее члены считают, что в семье не без урода…

Два дня следственной рутины утомили Александра. Он скучал. Тем более, он не мог толком общаться с Сашей. Она намеренно держала дистанцию, изредка награждая его улыбками.

Во время подведения итогов появилась информация: похожих на подозреваемых людей видели одновременно в аэропорту и на железнодорожной станции. Профессиональный уход от камер слежения давал лишь силуэты и смазанные лица на присланных по запросу фотокадрах.

Следственная группа была разделена на две и отправлена в разных направлениях. Автобус с Александром и еще семью сотрудниками ехал на юг. Из них трое профессиональных военных. Одиночество в обществе: Саша уехала в направлении горных курортов.

Просмотр записей с камер наблюдений, как и ожидалось, ничего не дал. Налицо дилетантство работников небольшого частного аэропорта: нечеткие лица на камерах, схожесть каждого пятого проходящего через ворота порта.

Пришло сообщение об активности второй группы – они нашли какой-то след. Мобильная группа Александра отправилась на помощь. Он думал, улыбаясь, о Саше, вспоминая цвет ее кожи, блеск глаз и плохо скрытый собственный интерес к расследованию. Очевидный не только для Александра.

Саша в паре с Генрихом беседовала с полицейским со станции. Железнодорожный блюститель порядка нес откровенную ахинею. Он помнил пару, подошедшую к нему и расспрашивающую о направлениях, в которых движутся поезда со станции.

– Их интересовала южная ветка. – Взгляд полицейского пространственно блуждал по кабинету в поисках несуществующей мухи. – Я перечислил номера поездов и время отхода согласно расписанию на интересующий их момент.

– Как думаете, – Саша пыталась визуально определить степень вменяемости опрашиваемого, – почему они обратились к вам? Ведь информация есть на табло и в сети…

– Видели бы вы их! – Более осмысленный взгляд полицейского сфокусировался на Саше. – Бабуля вряд ли знает, что такое интернет, а ее внучок с признаками синдрома Дауна с трудом отличил бы табло от рекламного щита…

– Спасибо. – Генрих, поднявшись, пожал руку полицейскому. – Если понадобится, мы свяжемся с вами.

– В любое время, в любое время…

Саша и Генрих смотрели вслед удаляющейся фигуре в форме.

– Гипноз? – Саша подергивала ручку кожаной сумочки.

– Скорее всего, очень сильный, – Генрих растянул пухлое лицо в улыбке.

– Мы можем привлечь кого-то из специалистов?

– Можем, – Генрих сжал губы, – но не сейчас, закрытая информация в его голове никуда не денется. Она как в банке.

– Пойдем от обратного?

Генрих улыбнулся догадке девушки о ходе его мысли.

– По крайне мере рискнем!

*

– Значит, северное направление? – Александр прижимался плечом к Саше, сидя в вагоне и просматривая запись с камеры наблюдений на планшете.

– Там горы, свежий воздух и масса потенциальных жертв для работы наших подопечных, – Саша улыбаясь смотрела в окно поезда. – И прекрати эти тактильные контакты, или я буду рассматривать это как домогательство…

– Да-да… – Александр прокручивал ролик заново. – А это действительно единственная пара, обращающаяся к нему за время дежурства?

– Так показывает камера наблюдения…

На записи модно одетый человек лет тридцати с более молодой девушкой разговаривали с полицейским. Точнее, вела разговор девушка.

– Почему актуальна версия с гипнозом? – Александр посекундно нажимал паузу.