Темный Паладин. Рестарт

– Бабуль, а зачем поминальные букеты продаешь? Организовали бы продажу свадебных, – спросил я бойкую старушку, приостановившись.

– А зачем, милый? С живыми цветами мороки-то, да дороже они. А эти ироды и не заметють… Да и правильней-то оно, помянуть надо девкину-то свободу. Вона еще одну вядуть посуду мыть, стряпать та носки стирать. Все по чести-то, милок, все по чести, – произнесла старушка, грустно провожая влажными глазами еще одну невесту. Судья во мне даже не шевельнулся, так как у каждого своя правда.

Поднимаясь по обшарпанным ступеням на третий этаж, я тяжелел сердцем все больше и больше. Узкие грязные лестницы, постоянный шум, спертый воздух – это далеко не полный список «достоинств» нормального жилья для начинающего игрока. Стены были грязными, с осыпавшейся штукатуркой и отличной слышимостью, окна выбиты, вероятно, чтобы улучшить естественное освещение и кондиционирование, так как лампочек не было нигде. Всюду грязь и разруха. Туалет, если судить по запаху, наверное, единственный на все здание. Его сногсшибательный аромат временами смешивался в причудливую композицию с таким же ядреным запахом приготовленной пищи. Некоторые этажные коридоры хозяйственные мамочки приспособили под сушилку для белья, и я наслаждался разглядыванием сильно застиранного белья и растянутых до огромных размеров цветочных композиций на трусах и ночных рубашках.

Контингент здесь заслуживал отдельного упоминания. Всю дорогу я чувствовал брошенные в спину тяжелые недобрые взгляды. Радовало, что дальше них дело не шло. Местная гопота на лестничной площадке сплюнула себе под ноги и отвернулась, мамашки делали вид, что заняты и не страдают любопытством, детвора бежала от меня в противоположную сторону, да и местные бабки прекратили перебранку с алкоголиками, стоило мне появиться на горизонте. Игра спешила на помощь, нарисовав в голове каждого НПС такой образ, чтобы их сознание активировало алгоритмы избегания конфликтов. Если бы не Елена, я бы ни за что здесь не появился. Наконец я дошел до нужной двери и тихонько ее отворил.

– Ярополк! Ты вернулся! – маленький русоволосый вихрь бросился ко мне и обхватил за шею. Я даже сказать ничего не успел. Посыпался град поцелуев вперемешку с причитаниями, как по мне скучали. Было приятно. Нет, не так. Я был счастлив, что она у меня была и умела радоваться так открыто и искренне. Я не обманывал себя, убеждая в свободе выбора моей Куклы, я просто наслаждался тем, что есть. Моя главная ошибка была в том, что Лену я не смог воспринимать как имущество вопреки всем игровым законам.

Следующие несколько дней пролетели незаметно. Я купил новую квартиру, машину и, руководствуясь советом Герхарда, совершенно забыл, что являюсь частью машины под названием «Игра», а в списке первоочередных дел с пометкой «срочно» стоит поиск Мерлина. Все внимание было отдано Лене. Незаметно для себя я начал влюбляться. Это легко сделать, когда уверен, что твой партнер предан тебе и искренен до последнего вздоха. В этом у меня не было ни малейшего сомнения. Как же иначе? Ведь смысл существования Куклы – делать меня счастливым. Да будет так! Мы гуляли сутками напролет, возвращаясь в наше уютное гнездышко только ночью, но вовсе не для сна. Секс с Куклой был неземным, и каждый раз я достигал седьмого неба от удовольствия.

Единственным напоминанием об Игре были визиты Аларда и Мизардина. Охотник тоже поселился в Москве, и они оба налаживали свой быт, не забывая выбираться на ознакомительные прогулки по городу. Потом в обязательном порядке делились с нами своими впечатлениями от огромного мегаполиса с его урбанистическим укладом. В родных мирах моих компаньонов ничего подобного не было. Особенно прониклась эта парочка Красной площадью. На Лобном месте, где, по преданию, казнили несколько сотен преступников, находилась огромная яма со странным существом. Ни глаз, ни рта у него не было – просто округлый комок бурой плоти, из которого произрастало несколько тонких отростков. Питалось существо эмоциями окружающих, и чем впечатлительней был человек, тем больше эмоций он отдавал. Над ямой располагался смотровой мост для всех желающих. Желали в основном НПС, хотя и не видели никакого монстра. Их просто тянуло на мостик, и они не сопротивлялись своим желаниям. НПС «проникались» атмосферой места, задумывались о сути бытия и уходили с площадки погруженными в себя. Всю радость они оставляли ненасытному шарику. Игроки были здесь редкими клиентами, что и понятно. На них влияние монстра было не в пример сильнее. Так что на мостик забредали только отчаянные энтузиасты, проигравшие спор или, наоборот, желающие выиграть, демонстрируя стойкость к чарам любителя эмоциональных деликатесов. Выглядели они забавно. И насколько я знал, все проигрывали, позорно скрючившись на мостике в рвотных позывах. Но желающие почему-то находились снова и снова.

На волне полного погружения в прошлое я не удержался и съездил в район, где вырос. Оставшиеся для меня реальностью двадцать три года прошлой жизни требовали своей жертвы. Хотелось увидеть что-нибудь или кого-нибудь. Не родных – их уже не вернуть. Но хотя бы двор, в котором я вырос, или Михалыча с котом у подъезда. Вечно голодного Барсика мы подкармливали всем домом, жалея за оборванное ухо и слепой глаз. Никто не знал, где и когда кот получил увечья, а Михалыч нам каждый раз рассказывал новую версию трагических событий. Мы восхищались отвагой кота и воровали дома для него «Докторскую» колбасу.

Однако Игра жестоко убила все надежды. Дома не было. На его месте располагалась платная парковка. Я зашел в ближайший двор расспросить, как давно снесли дом, но местные все как один твердили, что дома здесь отродясь не было. Что было до парковки, я тоже не смог выяснить. Люди путались в показаниях, предлагая самые разные варианты. Про Михалыча с Барсиком здесь тоже не слышали. Может, и живет где-то, мало ли алкоголиков разных с котами по дворам шастает. Окончательно я расстроился, когда решил забежать в родную школу. Она-то точно должна быть на месте. Я бы обрадовался даже классухе, оставившей неизгладимый вред в моей неокрепшей подростковой психике.

Школа действительно оказалась в соседнем дворе, но другого типа постройки и с абсолютно не знакомым мне коллективом. Даже номер был другим. Внутренне согласившись с намеком от Игры, что прошлое пора оставить в прошлом, я покинул свой район.

Лена быстро меня отвлекла от всех неприятных мыслей, и я еще старательнее погружался в иллюзорный мир, созданный нами для самих себя. Никаких проблем с этим не было. Другие игроки сторонились нас, помня об указании Мадонны. Меня это устраивало полностью. Алард с Мизардином занимались своими делами и не вмешивались в нашу жизнь. На меня никто не нападал, все словно забыли обо мне, и это было круто! Так круто, что добровольно я бы из своей скорлупы не вылез. Но реальность поспешила напомнила о себе ровно на шестой день моего персонального рая.

– Паладин Ярополк, вам надлежит незамедлительно прибыть к куратору судей, – хриплый тяжелый голос раздался в динамике моего коммуникатора. Звонок пришелся в аккурат на три часа ночи. Я подскочил как ужаленный, услышав страшный набат вместо привычного рингтона, не понимая, в чем дело. Но, увидев светящийся дисплей телефона и заворочавшуюся, но еще спящую Лену, я поспешил нажать на кнопку приема.

Каюсь, услышав приказ, я хотел послать говорящего, отключиться и улечься дальше спать, но звонивший был настойчив:

– Повторяю! Паладин Ярополк, вам надлежит…

Слова заполняли мою пустую спросонья голову и навязчиво повторялись уже без говорящего. Хотелось вскочить прямо сейчас и бежать без оглядки на поклон к куратору, которого я, признаться, честно игнорировал все эти дни. Когда голос в третий раз повторил, что мне следует делать, я решил с ним согласиться и услышал долгожданный отбой. Не хватало еще получить от Игры наказание за излишнее промедление. Только я встал с кровати, как рядом открылся портал. Игра не желала тратить ни секунды своего драгоценного времени.

Легкое головокружение – и я очутился на знакомом месте – в центре Красной площади. Молоденький лейтенант сразу подбежал ко мне, быстро представился и сообщил, что его отрядили доставить меня к куратору. Оказалось, что все дороги в Москве ведут в Кремль. Особенно если вам нужны высшие чины.

Куратор судей, как и регистратор, да и любой игрок, занимающий весомую игровую должность в Москве, работал и проживал прямо в Кремле. Когда Степан показал мне уровень светлой Энергии на территории, стала понятна такая привязанность игроков к красным стенам. Кремль сам по себе являлся мощным Источником света. Пусть не таким сильным, как мощи святых, но здешним обитателям хватало с лихвой. Еще бы, сто пятьдесят миллионов НПС, проживающих в России, почитали Кремль как символ единства веры и власти. Комплекс просто аккумулировал направленные на него эманации, преобразуя их в, считай, дармовую Энергию. Кто же добровольно откажется от такой кормушки? Никто, все согласятся и будут рьяно ее охранять.

Двигаясь по коридорам в нужный кабинет, я отметил про себя, что ни в первое посещение Кремля, ни сейчас не чувствовал на себе действие Света. Это означало, что питомец справлялся со своей задачей, и надо заранее позаботиться о смене тела. С этими мыслями я вошел в кабинет куратора судей. Эльф. Жрец. Красные глаза говорили о хронической усталости и стабильном недосыпе. Лицо чисто физически не могло излучать дружелюбие, и я прекрасно видел причины: есть такие должности, которые не предполагают спокойствия и домашнюю постель.

– Садись, – мне коротко кивнули. Допивая остатки жидкости из кофейной чашки, эльф продолжил: – Согласно решению Великой Мадонны, тебе передается дело номер 557732. Ознакомься.

На стол упала тонкая папка. Не скрывая своего недоумения, я открыл документ и погрузился в чтение. Ритуальное убийство. Жертвы – четыре НПС. Свидетелей нет. Признаков насильственной смерти нет, хотя тела странно повреждены. Возможно применение магии, но ее отголосков найдено не было. Следов вокруг места преступления нет. Расследование ведет полиция Москвы. Первостепенная задача – раскрыть мотив преступления. Зацепка – тела жертв выложены в единый рисунок, возможно, жертвенную печать. Рабочая версия – вызов демона. Есть основания предполагать, что убийца игрок. Вроде все понятно, и написано все понятным языком. Непонятно было, почему Мадонна вспомнила обо мне в связи с этими убийствами?

– Будешь отчитываться мне о продвижении дела каждые сутки. Запишись заранее на прием на все десять дней, – закончил куратор и откинулся в кресле. По тому, как заблестели его глаза, стало понятно, что в чашке был далеко не кофе. Но обвинять куратора не стоило, ночь выдалась хлопотной, и организм требовал снять стресс. После последних новостей мне и самому захотелось промочить горло и мозги.

– Почему все десять дней? – зацепился я за озвученный срок.

– Сейчас поймешь. Принимай, я обмен кинул. Мои ребята провели предварительный осмотр места. В центре жертвоприношения надпись. НПС такого не умеют. Это кто-то из игроков.

Куратор кинул мне видео съемки с места происшествия. Несмотря на ужас, нельзя было не заметить четкость линий и правильную симметрию. Трупы изломанными куклами лежали на земле, формируя замысловатый узор. Его устрашающая красота и точность могли удовлетворить самого требовательного перфекциониста. На фанатика или безумца я ставку делать не стал. Слишком тверда рука мастера.

Апофеозом этого ужаса была огненная надпись в центре фигуры:

ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ ДНЕЙ НА ЗЕМЛЕ НАСТУПИТ ХАОС!

– Сверху поступил приказ передать это дело тебе. Я изучил твое досье и нахожусь в недоумении, чем ты можешь помочь? – добавил куратор без излишнего заискивания перед Мадонной и ее протеже в моем лице. – Но приказ есть приказ. Работай. На трупах нет никаких повреждений, нет следов применения магии. Если это действительно вызов, то у нас гастролер. Иллюзий, что ты его поймаешь, у меня нет, но есть четкий приказ – не препятствовать твоему следствию, своего не вести и вообще – делать вид, что ничего не произошло. Учти, паладин, если из-за твоей некомпетентности погибнут НПС или произойдут еще большие неприятности… то лучше самоустранись любым известным тебе способом. Понял?

– Это угроза? – удивился я. Судя по тону и словам куратора, он искренне заботился о Земле, что несвойственно высоким чинам. Они обычно больше радеют за собственное благополучие, а не за Отчизну. Тем более за НПС.

– Лишь констатация факта, – отрезал судья. – У тебя есть десять дней. Повторяю – я жду отчет о ходе следствия каждый день. Неофициально можешь рассчитывать на мою поддержку. Пора вспомнить, что ты судья, а не хрен собачий. Иди, тебя уже ждут на месте преступления.

Глава 2

День первый

Ночная Москва была прекрасна. Независимо от времени года, с заходом солнца она неизменно превращалась в огромную и запутанную новогоднюю гирлянду. Яркие рекламные вывески перемигивались с праздничными фейерверками, светящиеся окна жилых многоэтажек контрастировали с постановочной иллюминацией исторических зданий, и по всему городу пульсировали редкие и оттого быстрые огоньки автомобильных фар. Все, кто любил Новый год, обязательно любили и ночную Москву. Она дарила особое ощущение праздника и отдаляла дневные заботы. Жаль, что мои заботы не зависели от времени суток.

Куратор судей не стал тратиться на портал, а любезно предоставил свою служебную машину. До Царицынского парка мы добрались за пятнадцать минут. Пустые дороги, мигалка на крыше, водитель, для которого правила дорожного движения не существовали, – не поездка, а мечта типичного жителя мегаполиса.

На территорию заповедника мы въехали со стороны Парковых ворот. После КПП к машине подбежал полицейский из оцепления и сообщил, что дальше машина бесполезна – предстояла пешая прогулка по ночной чаще. Метров сорок мы шагали по центральной аллее прямо, а потом нырнули налево в самые дебри. Тропинка здесь была проложена, но неровный рельеф почвы нет-нет, да и заставлял спотыкаться то меня, то идущего впереди сержанта. Степан работал навигатором, подсвечивая и комментируя особо опасные места, но этого было мало. Стараясь смотреть под ноги, чтобы не упасть, я пару раз упустил из виду коварные деревья, за что поплатился ударами по лицу и рукам. Так, мелким черепашьим шагом мы брели в юго-западном направлении минут десять, пока не вышли на хорошо освещенную безлюдную поляну. Стояла мертвая тишина, никаких звуков, присущих ночному лесу: деревья не шумели, птицы не кричали, даже мотыльки и комары не летели на свет прожекторов.

Глядя на непролазные кустарники, я подумал, что в деле нет информации о том, кто и когда обнаружил трупы. Кроме работников заповедника, других кандидатов на эту роль не находилось. Не мог же кто-то обнаружить это место случайно?

– Почему посторонние на объекте? Ларцов, в патрульные захотел? – раздался медвежий голос из темноты. Вслед за голосом послышался треск сухих веток, и в нашу сторону двинулось пыхтящее тело.

– Так это… Сверху звонили… – Сержант явно не ожидал такой встречи и попятился в обратную сторону от надвигающегося начальства.

На свет показалась тучная фигура, грозно поблескивающая стеклами очков.

– Кто звонил?! Кому?! Почему никто не доложил?! – блюститель порядка остановился неподалеку, потряхивая от возмущения двойным подбородком и поправляя постоянно сползающие очки после каждого вопроса.

Предвидя закономерную развязку для молоденького сержанта, я решил вмешаться и махнул рукой Ларцову скрыться с глаз:

– Полковник Ярополк, тринадцатый отдел ФСБ, – легендой меня обеспечил куратор, проинструктировав, в каком качестве я буду участвовать в деле. Никаких реальных документов, подтверждающих мою принадлежность к ФСБ, у меня, конечно, не было. Я просто протянул пустую ладонь, предоставляя Игре спроецировать «ксиву» с необходимыми данными. Местное начальство склонилось, внимательно вчитываясь в удостоверение, и попыталось подтянуться и сделать живот менее выдающимся.

– ФСБ? Ну что ж. Здравия желаю, товарищ полковник, и милости прошу к нашему шалашу. – Голос у полицейского сам по себе был громким, а в этой странной тишине и вовсе оглушал. Сзади раздался тихий мат Ларцова, споткнувшегося в темноте чащи. Мелкий не спешил убраться восвояси в оцепление.

– И вам не хворать. Проводите меня к телам, – приказал я, войдя в роль. Возражений не последовало, полицейский, переваливаясь с ноги на ногу, развернулся на месте, не забыв многозначительно кашлянуть в сторону Ларцова, и полез через оградительную ленту. Тут же из темноты вынырнул сержант и окликнул:

– Товарищ полковник, разрешите сопровождать! – Мелкий смотрел прямо на меня, напрочь игнорируя красного от негодования начальника. За смелость я решил его поощрить:

– Разрешаю. Только не отсвечивай, – рядом возмущенно засопели, но промолчали.

Через минуту мы смотрели на четыре трупа. Изломанные тела завораживали, призывая любоваться картиной молча. Я цепко осматривал каждое тело и обсуждал увиденное со Степаном. Вдруг сержант за моей спиной захрипел и начал медленно оседать на землю. То ли силы не рассчитал, то ли первый раз трупы увидел. Тучный полицейский, глядя на него, хмыкнул и недовольно пробурчал:

– Не получится из тебя толк, сержант. Тебя, дурака, отсюда не просто отправили, а ты решил в самую жопу без мыла пролезть!

Тот в ответ содрогнулся в рвотном спазме и пополз подальше от трупов. Толстопуз продолжил нравоучения, демонстративно не замечая страданий подчиненного:

– Это тебе наука на будущее. Я тут, по-твоему, некрофилией решил заняться без свидетелей, что всех отослал на хрен? Пошел вон отсюда, щенок, пока выговор не влепил.

Я огляделся. Действительно, почему никого нет? Такое дело! Такой резонанс! После беседы с куратором здесь полгорода должны были ошиваться, а на деле работает один кабинетный кадр, если судить по пузу, и не по годам любопытный молодняк ошивается. Хотя последнего можно не считать – мелкими перебежками, склоняясь то к одному кусту, то к другому, Ларцов ретировался с места преступления окончательно. Я повернулся к толстопузу, который уже забыл про сержанта, и смотрел на меня в ожидании чего-то ведомого ему одному.