Крымское лето

…Но ты мне пожелала прометейства…

В. Нестеренко

Сознание поэта – калейдоскоп. В нём кристаллики всего мира и мир как один кристалл. Всё вращается, гармония создаёт узоры, узоры крошатся и взрываются, и новые кристаллики лепятся к старым, прирастают к хвостам комет, сами становясь кометами. Калейдоскоп событий, имён, обрывков фраз, сомнамбулических откровений, самоиронии, доводящей до слёз, чувств – до хрипоты, кармических пророчеств, прорицаний любви, хлеба покаяний – поток мейнстримной поэзии живущего среди океана волн титана с древним именем – Прометей.

Он, Прометей, закодирован. Он родством с богами тяготится, поэтому куролесит по миру и по судьбе, сталкивая и, в результате, братая всех со всеми. Он испытывает себя, закаляясь в калейдоскопе мира, как в горне. Ему тоскливо, он пьёт. Ему радостно – он поёт. А по утрам:

…Похмелье смоет водопад…

Водная стихия окружает Прометея повсюду. А в ночи – луны…

…А здесь луна античною монетой…
…Ехал я на лодке новенькой луны…

…И улыбается луна, словно последняя надежда…

Дух Прометея закодирован. Он говорит себе, словно пытаясь вытащить из себя шифр некой странной истины, к которой нужно ещё привыкнуть.

…Моё призвание – землянин.
Я неделим – я человек…
В калейдоскопе мелькают образы и кванты мысли.
…Освещают прожекторы небо и недра руин…
…Ты пульсируешь жилой золотой…
…Когда же осень гневами норд-оста…
…Шёл поезд в рай, но двигался в аду…
…Солнца нет у войны…
…Бог, создавая мир, заплакал,
Нас отделяя от себя…
…Барабаны судьбы за ударом удар
Возвестят вам о чём-то грядущем и лучшем…

Прометей живёт в сердце керченского поэта, моего друга мистера СНеГа, Василия Нестеренко, и это чистая правда. Прометей реинкарнировал в человека, приглушив нарочитое божественное, превознёс смутное, вздорное, ранимое калейдоскопическое человеческое:

…И сорок дел в клубок скрутив,
Ты попадаешь в центр круга.
Закон веретена гласит:
Пока вращаешься, не рухнешь…

И вдруг:

…Вам, застрявшим в порталах-ловушках из мира в мирок,
«Проиграли, – кричу я – я, последний реальный игрок»…

Но чувства игрока неуживчивы в синкретическом сознании Прометея и человека. Прометей отрицает игру, даже ненавидит её, лила богов для него унизительна:

…Я видел этот мир, придуманный богами,
Которые в него под переборы лир,
Как куры в щи, как буквы на пергамент,
Попали, вдавлены пятой громил…

Жестокий мир забирает еду у китов, ворует их криль, опустошает их пастбища. Это говорит моряк, моряк-Прометей. Он узревает всечасные уродства в мирском калейдоскопе, где политики и банкиры наживаются на земных полях, сгоняя на них бродяг, рабов, подбирающих объедки с пиров. Некогда любимый человек стал мукой для Прометея, и титан всё чаще вспоминает о потерянной природе:

…Проплавляя узоры оконные,
Ты увидишь лишь кокон из грёз,
Где два ангела призрачным облаком
Копошатся вне времени. Сквозь…

Копошение мира – чудовищно. На пирах чувств лишь обманы и разочарования, слепота и неверие:

…Упрекаем друг друга, и крик
Наш на выстрелы чем-то похож,
Закопаем мечты в сундуки,
Солнцу выкрикнем: не взойдёшь!..

Человек и сам хочет победить в себе это копошение, эту калейдоскопичность мрака и света, любви и обморока, полёта и падения, кармы и свободы. Поэтому у поэта так много пламенной стужи и леденящего огня. Поэтому у поэта так много аллюзий слияния, иллюзий единения и разделения.

Код Прометея сложен. В нём двойное отрицание: человек отрицает Бога, который отрицает человека, и Бог отрицает человека, который отрицает Бога. С тем и живут, с тем и пишут стихи. Прометей – о человеке, человек – о Прометее. Нет перемирия, нет войны, но оба, как вдохновлённые безумцы, мечтают о любви и ей оправдывают всё.

Обрыдла вечность, миг пожух.
Друзья, утешьтесь векселями.
Но снова туш играет в яме:
Я к вам сквозь маму выхожу.

Пойду гулять по Луне, по Луне.
Увижу в небе почти чудеса:
Там, где-то, боги живут на Земле,
А Земля – так она – в небесах.

Что жизнь? – трагический спектакль.
Бог заигрался в человека.
А я гитару извлекал,
Чтоб извлекать богов из пекла.

Освободи ты их, любовь,
От всех долгов, от всех долгов.
Пусть атакует кармы долг.
Пока мы любим – с нами Бог.

Такой метафизический экскурс я сочинил, читая новую книгу моего керченского друга, и желаю и Вам, дорогой читатель, увлечься этой драматической повестью с неповторимыми, порой ломкими ритмами, с необычайными ассонансными рифмами, со всем тем, чем так бывает щедра настоящая поэзия.

Валерий Гаевский,

писатель-фантаст, поэт, редактор,

член СП России

(Севастополь)