Полное собрание сочинений. Том 17. Зимние перезвоны

Окно в природу

Посмотрите на снимок. Звуки виолончели заставляют собаку принять блаженную позу, закрыв глаза, она слушает музыку, она наслаждается звуками.

Случай не исключительный. У нас в селе я знал собаку, прибегавшую на звуки гармони, а на Севере слышал рассказ про пса, питавшего исключительную любовь к песне «Валенки» в исполнении Руслановой. Когда летчик, владелец собаки, ставил пластинку, собака радостно подвывала. Этот «номер» собирал множество любопытных, но собаку зрители не смущали.

Собачий или волчий вой воспринимается нами без радости, но очень возможно, что, кроме сигнального назначения, вой этих животных – то же самое, что для нас песня. Наблюдая за стаей волков, жившей в неволе, мы с зоологом Георгием Георгиевичем Шубиным частенько по вечерам или ночью голосами провоцировали волков «попеть». И они отзывались всей стаей.

Гармония звуков, их тональность и ритм способны достичь чувствительных струн у многих животных. Замечено это давно. Крысолов, увлекающий грызунов звуками дудочки, – отнюдь не легенда. Недавно страсть крыс следовать за дудочкой была продемонстрирована перед кинокамерой польским зоологом. Чем-то привлекают животных звуки волынки. Описаны случаи, когда разъяренный бык немедленно успокаивался, услышав волынку. В Харьковской филармонии хор канареек вел свою партию в сложном оркестре, включаясь и замолкая в нужных местах. Чарующему нас пению соловья, варакушки, жаворонка, дрозда и многих иных птиц зоологи отводят роль сигнальной системы – «это моя территория». Но вряд ли только этому назначению служит сложная гармония звуков. Если она существует, значит, кому-то она предназначена, кто-то чутко слышит ее, откликается, сопереживает, радуется. Отнюдь не человеку ведь предназначена весенняя дробь дятла и россыпи соловьиной трели в черемухах.

В толще океанской воды поют киты. Мощные звуки этих животных слышны собратьями на сотни километров. И когда лет двадцать назад зоологи их записали, то поразились их гармоничности, музыкальности.

Любопытно, что музыкальные интересы проявляют и те, кто способен только рычать. Не раз наблюдали медведей, которые, дергая лапой отщепы сухостоя, прислушивались к вибрирующим звукам. Наблюдали медведей, бросающих на молодой лед камни. Нежный затихающий звук «те-те-те», хорошо нам знакомый, оказывается, приятен и для медведей.

«Коровы дают больше молока, если в момент доения они слушают классическую музыку», – об этом сообщили ученые университета в американском городе Мэдисон. Прибавка молока составляет 5 – 10 процентов. Пробовали прокручивать для тех же коров пленку с записью рок-музыки, результаты были обратными – надои резко снижались. И коровам, стало быть, небезразлично, какие звуки ловят их уши. Ушедший в небытие пастуший рожок будил, наверное, не только крестьянок, но взбадривал, побуждал поспешить со двора и коров.

Влияние на животных звуков, в частности звуков, гармонично сочетающихся, сейчас изучается. Есть тут и неожиданные открытия. Недавно жительница штата Нью-Йорк, созывавшая людей на обед с помощью охотничьего рожка, заметила: как только раздавались звуки, с кленов дождем сыпались гусеницы. Неожиданный феномен решили проверить во фруктовом саду, также атакованном гусеницами. Результат повторился. Об этом открытии известили сельскохозяйственную академию США. И сейчас тщательно изучается влияние звуковых волн на гусениц. Предстоит уточнить, почему при звуках рожка цепенеют и падают с веток столь несложно устроенные существа.

Одно несомненно: ритмика и гармония звуков способны воодушевить, заставить испытать наслаждение или повергнуть в транс не только одного человека. Всяк имеющий уши – слышит. И у многих на звуки отзываются чувства.

Фото из архива В. Пескова. 13 декабря 1987 г.

В Риме, у Колизея…

Окно в природу

Собор Святого Петра, площадь Испании, фонтан Треви, Пантеон, Колизей, руины античных построек… Список всего, что хотелось увидеть за два-три дня попутного пребывания в Риме, не был исчерпан, но я застрял с фотокамерой около Колизея. Причиной тому были… кошки.

Беспризорные кошки есть в любом городе. В Риме около Колизея сложился особый кошачий мир, некое «живое приложение» к всемирно известной постройке. Турист с волнением взирает на чашу древнего цирка, воображает, как тут рыкали львы, звенели мечи и как ревели трибуны.

Дно Колизея представляет собой узорный кирпичный лабиринт проходов и закоулков, по которым на арену выгоняли людей и зверей. Сейчас тут можно услышать мяуканье, а дерутся тут, с подобающими Колизею воплями, только коты-соперники.

Каменные руины с арками, нишами, укромными уголками стали для кошек идеальным убежищем. Но они отнюдь не хоронятся в этой изъеденной временем цитадели. Они все время «на людях». И если все городские беспризорные кошки выходят на промысел ночью, эти, напротив, кормятся, развлекаются и экскурсируют днем, вызывая всеобщее любопытство. Они смело идут к туристам, присевшим на камень, и всем своим видом демонстрируют: «мы собираем дань». Они по-хозяйски обследовали, обнюхали мою фотографическую сумку и, не найдя в ней ничего привлекательного, переключили внимание на старушку, пришедшую, как видно, их покормить специально. Скорее всего, старушку они уже знали, потому что шмыгнули к ней под колесами конного фаэтона с туристами.

Несомненно, тут сложилась уже своя иерархия – сильному первый кусок. Сила правит тут и любовью. Амуры кошачий мир посещают средь белого дня. Матерые полосатые ловеласы и молодые плейбои фыркают, ощетинясь, под ногами туристов и победу празднуют тут же, у наружной стены Колизея.

Котяток кошки рожают где-то в недрах руин. И только уже окрепших, зрячих выводят «в свет». Таким образом, с юных когтей житье в Колизее принимают кошки как данность судьбы, и любая другая жизнь им показалась бы скучной. Подачки людей, охота на крыс, на потерявших бдительность голубей и вольная воля во всем – что еще нужно полудикой кошачьей общине?!

А Рим, как и в древности жаждущий зрелищ, терпимо относится к обитателям Колизея. Кошек на фоне древних камней снимают туристы, даже в фильмах их подают как деталь, для Вечного города характерную.

Сколько тут кошек? Вряд ли это кому-то известно. Снимать их было легко. В любую сторону повернулся – кошки. Погладить себя они не дают. Но и страха в них нет никакого. Осторожность полудиких существ. Чуть что – в три прыжка к себе в Колизей.

Кошки в Колизее – хозяева.

Фото автора. 19 декабря 1987 г.

1988

Дракон

Окно в природу

За годом Зайца в восточном календаре следует год Дракона… Дракон – существо сказочное, что-то вроде нашего Змея Горыныча. Есть, однако, в природе ящер, за которым прочно укрепилось название «дракон». Облик, давность обитания на земле, а также совсем недавнее сенсационное открытие ящера сделали его героем документальных фильмов, научных исследований, популярных книг и статей. Нет зоолога, который не мечтал бы увидеть дракона там, где он живет, – на четырех маленьких Зондских островках (Индонезия).

Обнаружили ящера так. В 1911 году голландский летчик на первобытном аэроплане потерпел катастрофу над морем, но спасся, прибившись к острову Комодо. Вернувшись в человеческий мир, пилот стал рассказывать, что видел на острове гигантских ящериц, поедающих кабанов и оленей: «Истинные драконы!» Первые слушатели этих рассказов переглядывались, крутили пальцем у виска: после аварии-де не такое привидится. «Если чудовища существуют, то уж, наверное, люди бы знали о них!»

Но чудовища в самом деле существовали. Описание их в 1912 году произвело сенсацию. Казалось бы, все на земле уже известно, снято, измерено. Но вот находка, да какая – обнаружилась самая крупная из всех существующих на земле ящериц. На остров Комодо одна за другой устремляются экспедиции.

Теперь о драконе известно много. Старейший жилец на земле, ровесник ископаемых динозавров. Они вымерли. А дракона природа без всяких помех «штампует» уже 160 миллионов лет. Впечатление, произведенное открытием, было громадным. По первым описаниям, это был ящер «длиною до шести метров». Вскоре установили: размеры дракона не превышают трех метров. Но это тоже немало.

Древнейшее существо не боялось людей. Кинооператоры и фотографы рисковали дотронуться до его серовато-коричневой, покрытой роговыми чешуйками кожи. Но это была немалая смелость. У выложенных для приманки оленей и буйволов ящеры вырывали из боков громадные куски мяса, глотали кости, копыта. «Острые, как пила, зубы буйволиную кожу рвали, как будто это была бумага». Сильные лапы драконов кончались когтями. Хорошим оружием был и хвост, которым ящер «способен переломить ногу лошади».

Были в первых рассказах о живом ископаемом и небылицы. Но постепенно все прояснилось. Оказалось, живет дракон не только на острове Комодо, но и на трех других маленьких островках. Однако это было единственное на земле место, где они обитают. Ящер сразу был взят под охрану и пристально изучается.

Выяснилось: питается животное мясом оленей, кабанов, обезьян – поедает их трупы, нападает на больных и ослабших. Последние данные говорят о том, что здоровое сильное существо, прозевавшее скрытое приближение ящера, тоже может стать его жертвой. «Даже у буйвола дракон вырывает из тела громадные куски мяса, к тому же рана заражается ядом гниющих остатков на зубах хищника». Поедают вараны, обшаривая землю, также всякую мелкую живность: крыс, птичьи яйца, птенцов в гнездах, прибрежных мелких животных.

К приманке, выложенной кинооператорами, пировать собирается иногда несколько ящеров сразу. Случаются драки. Но регулирует все иерархия – более слабый ждет, пока насытится сильный. Самок же сильный самец не гонит.

У каждого из варанов есть свои тропы на строго определенном жизненном пространстве. Убежищем ящерам служат глубокие норы в рыхлой земле и в щелях между камнями. Когтистые сильные лапы – прекрасный роющий инструмент.

Исследуя окружающий мир, варан полагается главным образом на обоняние и осязание, ощупывая все длинным раздвоенным языком. Слух и зрение у него тоже в порядке, но играют меньшую роль. Дракон хорошо плавает, подняв голову над водой и прижав лапы. Хвост служит ему веслом и рулем.

После спаривания мамаша-дракон кладет в рыхлую землю два с половиной десятка кожистых крупных (размером с гусиное) яиц. В положенный срок вылупляются варанчики, и, предоставленные сами себе, они начинают бороться за выживание. Растут медленно. Живут, как полагают, 50–60 лет.

Зоопарки мира готовы платить за драконов какие угодно деньги. Но не все древнежители хорошо переносят транспортировку. Страшно прожорливые в природе, в неволе вараны нередко отказываются есть. Но те, кого волненье не погубило, становятся покладистыми, узнают служителей зоопарка, позволяют себя помыть и почистить.

Парочку этих драконов я снял в зоопарке Сиднея. Помню, стоял у вольера довольно долго. Пришельцы с острова Комодо, как изваяния, застыли вот в этой позе чем-то вызванного любопытства. Ящеры были подарены зоопарку правительством Индонезии. Это был щедрый подарок, ибо всего посланцев древних времен в природе живет едва ли больше двух тысяч.

Фото автора. 1 января 1988 г.

Охотник и мусорщик

Окно в природу

Зимой мы часто видим ее следы – четкая, как на швейной машинке прошитая, линия. След совпадает с лыжней – легче бежать. Ухо на этой магистральной дороге держит лисица востро. Один скачок в сторону, еще один. И вот глубокая ямка в снегу – капли крови, растрепанное мышиное гнездо… За пятнадцать – двадцать метров слышит лиса под снегом мышиные писки, точно определяет место и роет снег так, что белый фонтан взвивается кверху и только хвост остается снаружи. Закусила. И опять держит уши топориком, вся – подобна пружине.

Мыши – главное пропитанье лисы. Но может она прищучить и потерявшего бдительность зайца, и утку, не пощадить гнезда на земле, заберется в курятник. Она охотно ест виноград, опавшие груши, мягкие кукурузные зерна, даже подсолнечные семечки. Однако главное – мыши и другие разные грызуны. И поскольку мелкоты этой повсюду на земле много, лисица живет на огромных пространствах: в Европе – от северных окраин до Сицилии, в Америке – от Канады до Калифорнии. В нашей стране мы встречаем ее повсюду – в европейских лесах, в сибирской тайге, в тундре, степях и горах. Она не боится островных территорий и заболоченных низменных мест. А в горах ее видели на высотах до 4500 метров. Лиса одинаково хорошо переносит большие морозы и не боится жары. При весенних больших разливах она спасается на деревьях. От преследования прячется в норах. Эти убежища она роет сама либо изгоняет из них барсуков. Одним словом, хороший охотник, великолепный, приспособленный к жизни, пластичный зверь.

Особо надо сказать о способностях лисы приноровиться к близости человека. Многие из животных очень чувствительны к беспокойству и могут исчезнуть совсем, если им не оставить заповедные островки территорий. Лиса же, часто попадая человеку на воротник, всегда не страшилась жить с нами рядом. В деревнях ранее она промышляла мышей на гумнах, привлекают ее и курятники. Удивляет сегодня другое: лиса хорошо приспособилась жить в городах. Спасаясь днем в брошенных трубах, на чердаках невысоких строений, в катакомбах всякого лома и хлама, ночью она выходит охотиться и находит обильную пищу на свалках, у мусорных баков и ящиков. И поскольку тут же кормятся мыши и крысы, перепадает лисе и живая добыча.

Для лисы город стал зоной более безопасной, чем лес и поле, где можно попасть на мушку охотнику. В городе лисы и размножаются, причем нередко логово их находят в самом неожиданном месте – на товарной железнодорожной станции, например. Зоологи подсчитали: в Лондоне и Берлине живет сейчас около десяти тысяч лис. Есть они и в Москве, и в других больших городах.

Так природа приспосабливается к все подавляющему присутствию человека. К сожалению, не все в природе столь же пластично, как эта рыжая наша соседка. Многое отступает, а если отступать некуда – исчезает.

Фото из архива В. Пескова. 23 января 1988 г.

Кое-что о хвостах

Окно в природу