Сокровища заброшенных усадеб. Серия «интеллектуальный детектив», том 1

Глава 5: «Ночной звонок»

Машина Елены, невзрачная серая иномарка, стала их ковчегом в море ночной тревоги. Алексей молчал, уставившись в окно, по которому струились дождевые капли. Его пальцы все еще судорожно сжимали ремень рюкзака, где лежал сверток с чертежом. Каждые несколько минут он бросал взгляд в боковое зеркало, ожидая увидеть фары темного внедорожника.

Елена вела машину уверенно, но без лишней спешки, сливаясь с редким потоком машин на выезде из Гатчины. Она свернула с главной дороги на второстепенную, потом еще раз, углубляясь в лабиринт дачных поселков и темных переулков.

«Куда мы едем?» – наконец спросил Алексей, его голос прозвучал хрипло от напряжения.

«Нужно место, где можно перевести дух и подумать, – не отрывая взгляда от дороги, ответила Елена. – В центре города нас найдут слишком легко. Отель по паспорту – первое, что они проверят».

Через двадцать минут они остановились у неприметного двухэтажного здания из силикатного кирпича с выцветшей вывеской «Гостиница „Уют“». Она стояла на отшибе, в конце улицы, упиравшейся в темный лес. Мигающая неоновая лампочка над входом лишь подчеркивала общую атмосферу упадка и заброшенности.

«Идеальное место, чтобы нас не найти», – мрачно пошутил Алексей, вылезая из машины.

«Именно», – парировала Елена.

Номер был таким же унылым, как и внешний вид гостиницы: две узкие кровати с потертыми покрывалами, линолеум с потрескавшимся узором, стол с облупленной столешницей и телевизор с выпуклым экраном, будто из прошлого века. Воздух пах пылью, старым табаком и дешевым освежителем.

Елена бросила сумку на кровать и сразу же достала ноутбук. «Нужен вай-фай. Попробую покопать».

Алексей, не говоря ни слова, приступил к собственному ритуалу. Он запер дверь на цепочку и задвижку, затем закрыл шторы, проверив, нет ли щелей. Потом он вытащил из рюкзака фонарик и начал методичный, почти параноидальный осмотр комнаты. Он заглядывал за телевизор, проверял розетки, вентиляционные решетки, светильники, рамки картин – все возможные места, где мог быть установлен жучок.

«Вы всегда так заселяетесь в гостиницы?» – Елена наблюдала за ним с любопытством, ее пальцы уже летали по клавиатуре.

«Со мной никогда не случалось ничего подобного, – отрезал Алексей, залезая под стол. – А вы всегда так легко ввязываетесь в истории с вооруженными преследователями?»

«Это не первая моя странная история, – она усмехнулась. – Но определенно одна из самых… интересных. Ничего. Ни по номеру машины, ни по описанию. Никакой информации. Эти ребята – призраки».

Нервы были на пределе. Каждый скрип за дверью, каждый звук шагов в коридоре заставлял их вздрагивать и замирать. Алексей закончил осмотр и сел на кровать, сжав голову в ладонях. Адреналин начал отступать, и на его место приходила тяжелая, давящая усталость.

Тишина в номере стала невыносимой. Алексей подошел к окну, чуть раздвинул шторы и посмотрел на темную, мокрую от дождя улицу. Где-то там, в этой ночи, были люди, которые хотели его заполучить. Люди, которые знали его имя. Его профессию. Возможно, и его адрес.

Он понял всю глубину ситуации с пугающей, леденящей душу ясностью. Он – Алексей Белых, архивариус, человек, чья жизнь состояла из каталогов, инвентарных номеров и тишины читальных залов. Он был рожден для того, чтобы расшифровывать буквы, а не убегать от пуль. Он был ученым, а не агентом. Его оружием была логика, а не физическая сила. А против него играли профессионалы. Холодные, расчетливые, безжалостные.

К кому обратиться? Полиция? Он представил себе этот диалог: «Здравствуйте, на меня напали в парке двое мужчин, потому что я нашел старый чертеж, ведущий к архиву Ломоносова». Его бы высмеяли. Или, что хуже, завели бы дело и конфисковали чертеж как вещдок. А затем… затем он оказался бы втянут в бюрократическую машину, уязвимый и видимый для всех, включая тех, кто за ним охотится. Нет, полиция – не вариант.

Министерство культуры? Его же коллеги? После сегодняшнего позора на планерке он не мог рассчитывать на поддержку. Они бы с радостью похоронили его «авантюру» и, возможно, даже выдали бы его преследователям, лишь бы избавиться от проблемного сотрудника.

Он был абсолютно один. Загнанный в угол, беспомощный, как ребенок. Отчаяние, черное и густое, подступало к горлу. Он чувствовал, как его разум, его главный инструмент, начинает отказывать под грузом паники.

И тут сквозь нарастающий хаос в его голове пробился луч света. Образ. Образ грубоватого, нелюдимого человека с умными, все видящими глазами и циничной ухмылкой. Человека, который жил в мире, где правила диктовал не академический устав, а уголовный кодекс. Человека, который однажды уже вытащил его из похожей, хоть и куда менее опасной передряги.

Егор Смирнов. Отставной майор юстиции.

Это была сумасшедшая идея. Смирнов был циником, его раздражало все, что выходило за рамки протокола. Но он был честен. И он был блестящим специалистом. И, что самое главное, он был, пожалуй, единственным человеком, кто не списал бы его историю на бред сумасшедшего.

«Я знаю, к кому обратиться», – тихо сказал Алексей, поворачиваясь к Елене.

Она подняла на него взгляд от ноутбука. «Кто?»

«Человек, который разбирается в… мракобесии».

Алексей достал телефон. Его руки дрожали. Он пролистал контакты, нашел давно не использованный номер и набрал его.

…Это было несколько лет назад. Кабинет следователя. Стол, заваленный папками. Алексей, нервный и неуместно чувствующий себя, объясняет Смирнову тонкости водяных знаков на бумаге конца XIX века. Дело о поддельных дарственных грамотах на одно из дворянских имений. Смирнов, тогда еще действующий майор, слушал его, откинувшись на спинку стула, его взгляд был тяжелым и проницательным. Он задавал точные, неожиданные вопросы, заставляя Алексея копать глубже. Они работали вместе две недели. Смирнов постоянно ворчал на «пыльные архивы» и «заумные штучки», но относился к выводам Алексея с абсолютным доверием. В конце расследования, когда фальсификаторы были взяты с поличным, Смирнов, проходя мимо, бросил ему: «Неплохо поработали, архивариус. Ваши червяки в книгах оказались полезнее, чем полк оперов». Это была высшая похвала. Они выпили по кружке кофе в столовой, и на этом их общение закончилось. Но уважение осталось.

…Гудки казались бесконечно долгими. Алексей боялся, что номер больше не действует. Что Смирнов уехал. Что он просто бросит трубку.

Наконец, на том конце провода послышались щелчок и низкий, хриплый, явно разбуженный голос.

«Алло? Кто черт возьми звонит в три ночи?»

Алексей сглотнул. «Егор Петрович? Это Белых… архивариус… помните, дело о поддельных грамотах?»

Пауза. Потом на том конце провода раздался удивленный, но уже более собранный звук.

«Белых? – Смирнов, кажется, даже протер глаза. – Черт возьми, конечно помню. Кто еще звонит в три ночи? У вас там архив на вас напал?»

Алексей чуть не рассмеялся от нервного напряжения. «Хуже. Мне нужна ваша помощь. Срочно. Речь идет о Ломоносове, Демидовых и… покушении на меня».

Алексей говорил торопливо, перескакивая с одного на другое: письмо Старова, «стеклянная коллекция», поездка в Тайцы, погоня, каменная пирамида с уроборосом, чертеж с «Fons Vitalis». Он старался быть логичным, но страх и усталость делали его речь сумбурной.

Смирнов сначала слушал с иронией. Слышно было, как он зажигает сигарету. «Проснись, Белых, тебе приснилось. Ломоносов… Архив… Вы что, пересмотрели исторических детективов?»

Но когда Алексей дошел до описания нападавших – «профессионалы, знали мое имя, один в дорогом пальто, говорили про „карту“, действовали как группа захвата» – тон Смирнова изменился. Исчезла насмешливость. Появилась тихая, сосредоточенная серьезность. Слышен был интерес. Азарт охотника, учуявшего серьезный зверя.

«Подожди, подожди, – перебил он Алексея. – Двое? Один – гладкий, интеллигентный? Второй – крупный, туповатый, бычок?»

Алексей замер. «Да… Точно. Как вы…?»

«Понятно, – голос Смирнова стал жестким. – Продолжай».

Через три минуты Алексей закончил свой рассказ. В трубке повисла долгая, тягучая пауза. Было слышно лишь ровное дыхание Смирнова. Алексей сжал телефон так, что костяшки пальцев побелели.

Наконец, Смирнов заговорил. Его голос стал собранным и твердым, как сталь.

«Сидите там, не высовывайтесь. Адрес мне на смс. Я выезжаю».

Алексей почувствовал, как с его плеч свалилась тонна груза. Он готов был расплакаться от облегчения.

«Егор Петрович, спасибо, я…»

«Давно не глотал адреналина, – перебил его Смирнов. В его голосе прозвучало нечто похожее на предвкушение. – Белых…»

«Да?»

«Если это розыгрыш, если ты меня разыгрываешь из-за той моей шутки про архив… я тебя сам прикончу в твоем же архиве. Понял?»

«Это не розыгрыш», – тихо сказал Алексей.

«Тогда жди».

Связь прервалась. Алексей медленно опустил телефон. Он сидел на кровати, глядя в одну точку, не в силах пошевелиться. Пустота. Оглушительная пустота после колоссального нервного напряжения.

«Ну что?» – спросила Елена, наблюдая за ним.

«Он едет, – прошептал Алексей. – Теперь в игре третий участник».

Он отправил смс с адресом гостиницы и откинулся на подушку, закрыв глаза. Теперь все изменилось. Он был не просто жертвой. Он был частью команды. Пусть странной, непредсказуемой, но команды. И этот факт приносил не просто облегчение, а крошечную, но очень важную искру надежды.

Он не знал, что ждет их дальше. Не знал, кто такие эти люди и чего они хотят. Но он знал одно: Егор Смирнов был тем, кто мог дать им ответы. И, возможно, единственным, кто мог их защитить.

Глава 6: «Волк в стае»

Рассвет застал их в том же номере, в состоянии тягучего, тревожного ожидания. Алексей, не сомкнувший глаз, ворочался на кровати, при каждом шорохе за дверью замирая и впиваясь в нее взглядом. Елена, задремавшая на пару часов, теперь снова сидела за ноутбуком, ее лицо в синеватом свете экрана казалось осунувшимся и серьезным. Они пили чай из гостиничных пакетиков – безвкусный, жидкий, но хоть какая-то видимость нормальности.

Спасительный стук в дверь прозвучал ровно в шесть утра. Три четких, коротких удара. Не просящие, а констатирующие.

Алексей вздрогнул и посмотрел на Елену. Она кивнула, отложив ноутбук в сторону. Он подошел к двери, посмотрел в глазок, и облегченно выдохнул.

«Откройте, Белых, не замерзать же мне тут», – раздался из-за двери низкий, хриплый голос, который он слышал несколько часов назад по телефону.

Алексей сдернул цепочку и открыл.

На пороге, заполняя собой весь проем, стоял Егор Смирнов. Мужчина выше среднего роста, с плечами боксера. На нем была поношенная, но качественная кожанка темно-коричневого цвета, под ней – простой темный свитер. Волосы с проседью были коротко стрижены, на лице квадратном лице с крупными чертами читались усталость и опыт множества бессонных ночей. Но главное – это были его глаза. Серые, цепкие, сканирующие. Они за долю секунды провели инвентаризацию всего: прихожей, номера, растерянного Алексея, Елены у стола, разбросанных вещей. Это был взгляд, который не упускал ни одной детали, мгновенно оценивающий обстановку, людей, уровни угрозы.

«Ну, здравствуй, архивариус, – Смирнов шагнул в номер, его присутствие физически изменило атмосферу в комнате, наполнив ее напряженной энергией. – Жив, я смотрю. Уже неплохо».

Он снял кожанку и бросил ее на спинку стула. Его взгляд упал на Елену, которая поднялась ему навстречу.

«А это кто?» – спросил он, обращаясь к Алексею, но не отводя от нее глаз.

«Елена Соколова. Журналист. Она была в парке, помогла мне», – поспешно объяснил Алексей.

Смирнов медленно кивнул, изучая ее с ног до головы. Он знакомился с Еленой. Его вердикт был быстрым и безжалостным.

«Журналистка? – он произнес это слово с легкой, но отчетливой презрительной ноткой. – Пресса. Отлично. Не хватало только утечек в желтую газетенку. Слушай сюда, Соколова. Вы здесь по воле случая. Можете быть полезны. Но лишняя болтовня – где угодно, с кем угодно – и вылетишь из игры. Поняла? Я не буду разбираться, случайно это или нет. Просто выставлю тебя за дверь к нашим друзьям. Уяснила?»

Елена, казалось, была готова к такому приему. Она не смутилась, лишь чуть приподняла подбородок. «Уяснила. Но без меня у вас не было бы и половины информации. И без меня вы вряд ли найдете то, что нужно, в информационном поле. Так что давайте без угроз. Я здесь, потому что меня тоже втянуло, и мне это, как ни странно, интересно».

Смирнов усмехнулся уголком рта. «Дерзкая. Ладно. Посмотрим». Он повернулся к Алексею. «А ты, я смотрю, весь перемазанный. Сражался с грязью?»

«Провалился в протоку», – мрачно буркнул Алексей.

«Классно. Настоящий Индиана Джонс. Ну что, показывай, из-за чего весь сыр-бор».

Смирнов не стал тратить время. Он достал из своего вещмешка небольшой походный чайник, заварил в нем крепчайший чай, разлил по пластиковым стаканчикам и уселся за стол, отодвинув ноутбук Елены. Он смотрел на них как следователь, готовящийся к допросу.

«Так, – начал он, закуривая. – Начнем с начала. И по порядку. Белых, твоя версия. Подробно, но без лирики. Только факты».

Алексей, под его тяжелым взглядом, снова, уже в который раз, пересказал всю историю. На этот раз более структурно, опираясь на хронологию. Смирнов слушал, не перебивая, лишь изредка делая пометки в своем блокноте.

Когда Алексей закончил, Смирнов повернулся к Елене. «Теперь вы. Что видели, что слышали. С момента, как заметили Белыха».

Елена описала свое наблюдение, погоню, слова преследователей. Смирнов кивал, сверяясь со своими записями.

Потом начались вопросы. Он задавал неожиданные, точные вопросы, выжимая из их памяти каждую мелочь.

«Одежда, обувь преследователей? Не просто „темная“, а что именно? Кроссовки, ботинки? Кожа, ткань?»

Алексей задумался. «Тот, что в пальто… в туфлях. Кожаных. Дорогих. Другой… в ботинках, армейского типа».

«Какие акценты в речи? Малейшие особенности. Оканье, гэканье, слова-паразиты».

«Человек в пальто говорил… очень грамотно, – вспомнила Елена. – Без акцента. Как диктор. Но… с легкой картавинкой. Едва заметной».

Смирнов сделал пометку. «Марка и цвет внедорожника? Номера? Хотя бы часть, регион».

«Темный, – сказал Алексей. – Синий или черный. Mercedes, кажется. G-класс. Номера… не увидел. Слишком темно было».

«Они не местные, – тихо проговорил Смирнов, глядя на свои записи. – Дорогая обувь, грамотная речь, иномарка бизнес-класса. Столичные гости. Интересно».

Он отпил чаю и перевел взгляд на чертеж, который Алексей осторожно развернул на столе.

«Fons Vitalis… „Источник жизни“ – прочел он вслух. – Пафосно. Слишком пафосно для простого хранилища бумаг. Ломоносов был практиком. Философом, но практиком. Могло ли это быть связано не с философией, а с чем-то конкретным? С тем, что дает жизнь? Медициной? Химией? Может, там не архив, а лаборатория? Или результаты экспериментов?»

Алексей посмотрел на него с интересом. Он сам думал об архиве как о собрании текстов. Версия Смирнова придавала всему новый, более опасный и конкретный смысл.

Смирнов откинулся на стуле, выпустив струйку дыма в потолок.

«Итак, что мы имеем. Организованная группа. Хорошо информированная. Финансируемая. Цель – не вы и не журналистка, а этот чертеж и то, к чему он ведет. Почему?»

Он постучал пальцем по столу.

«Версия первая: Корпоративный шпионаж. Самый вероятный вариант. Возможно, кто-то из современных фармацевтических или химических компаний знает о потенциальной ценности открытий Ломоносова. Ученые того времени работали с тем, что было под рукой. Травы, минералы, руды. Ломоносов мог наткнуться на что-то гениальное – новый антибиотик, формулу сплава, принцип катализа. Что-то, что можно воспроизвести сегодня и запатентовать. Или, наоборот, похоронить, если это угрожает их бизнесу. Они охотятся за этим, чтобы получить технологическое преимущество. Или устранить угрозу».

«Версия вторая: „Теневики“ от коллекционирования. Менее вероятно, но нельзя сбрасывать со счетов. Есть богатые нелегальные коллекционеры, одержимые историей России. Готовые платить миллионы за уникальный артефакт. И готовые на все ради обладания им. Для них это просто еще один трофей. Дорогой и эксклюзивный».

Он посмотрел прямо на Алексея. «Версия третья: Внутренние враги. Кто-то из твоих коллег в институте. Кто высмеял тебя при всех, но сам поверил в твое открытие. Решил действовать в тени, наняв профессионалов, чтобы забрать все лавры и деньги себе. Ты же говорил, все смеялись? А вдруг один смеялся громче всех, чтобы скрыть свой интерес?»

Алексей почувствовал, как по спине пробежал холодок. Версия с Плотниковым или даже с Крутовым внезапно стала не такой уж невероятной.

«Сидеть сложа руки – значит проиграть, – Смирнов потушил сигарету. – Начинаем работать. Каждый на своем фронте».

Он составил план, раздавая задания, как полководец перед операцией.

«Соколова, – он посмотрел на Елену. – Используйте свои журналистские навыки. Но тихо. Без лишнего шума. Копайте в сторону фармбизнеса. Ищите компании, особенно с историей, которые могли бы проявить интерес к историческим патентам или альтернативной медицине. Ищите любые упоминания о Ломоносове в контексте коммерческих исследований. Также ищите информацию о любых попытках приватизации или выкупа усадьбы Тайцы в последние годы. Кто стоял за этими попытками?»

Елена кивнула, ее глаза загорелись азартом. «Есть».

«Белых, – Смирнов повернулся к Алексею. – Пока мы в безопасности, ваша задача – детально изучить чертеж. Сантиметр за сантиметром. Сопоставьте его с современными и историческими картами, спутниковыми снимками. Попытайтесь понять, куда ведет эта дренажная система. Нужно точно определить местоположение „Источника“. И ищите любые скрытые символы, пометки, которые мы могли упустить. Вы эксперт по бумагам. Делайте то, что умеете».

Алексей почувствовал прилив уверенности. Наконец-то ему дали задание, в котором он компетентен. «Я займусь этим».

«А я займусь нашими друзьями, – заключил Смирнов. – У меня есть старые связи. Посмотрим, кто они такие. И откуда растут ноги. Пока вы работаете, я проверю окрестности, убедимся, что за нами не установили наружное наблюдение».

Алексей и Елена погрузились в работу. Алексей разложил чертеж на столе, вооружившись лупой и планшетом с картами. Елена, уткнувшись в ноутбук, начала свой цифровой поиск, ее пальцы быстро стучали по клавиатуре.

Смирнов постоял, посмотрев на них, затем вышел на балкон. Утренний воздух был холодным и свежим. Внизу просыпался маленький городок, доносился гул редких машин. Он достал старый, потрепанный телефон, не смартфон, а простую «раскладушку», и набрал номер.

Ответили почти мгновенно.

Смирнов говорил тихо, его голос был низким и собранным.

«Сергей, это Смирнов.»

Пауза. Потом он продолжил.

«Прощупай ты мне одну контору… Да, я снова в строю.»

Еще пауза. Слушая что-то, Смирнов смотрел на горизонт, где над лесом поднималось солнце.

«Нашлось одно не закрытое дельце… историческое.»

Он выслушал ответ, коротко кивнул, хотя собеседник не мог его видеть.

«Жду информации. И, Сергей… это может быть серьезно».

Он положил трубку и остался стоять на балконе, опершись на перила. Его лицо, освещенное утренним светом, было серьезным и сосредоточенным. Скучной пенсии пришел конец.

Внизу, на противоположной стороне улицы, припарковалась серая машина. Не та, что была в Тайцах. Другая. Но Смирнов, как и Алексей, имел свою паранойю, отточенную годами. Его взгляд, как радар, зацепился за нее. За темным стеклом водительской двери он разглядел слабый блик – возможно, от бинокля или объектива фотоаппарата.

Уголок его рта дрогнул в подобии улыбки. Не улыбки радости, а улыбки охотника, почуявшего дичь.

Охота началась. И теперь он знал наверняка – они не просто убегали. Они были целью.

Глава 7: «Тень на пороге»

Рассвет застал их в дороге. Смирнов, не говоря ни слова, собрал их скудные пожитки и велел садиться в его машину – старый, но ухоженный внедорожник, ничем не примечательный, идеальный для того, чтобы теряться в потоке. Он провел их лабиринтом спальных районов, несколько раз меняя направление и кружа по одному и тому же кварталу, его глаза постоянно метались по зеркалам заднего вида.

«Лишняя предосторожность не повредит», – бросил он в ответ на немой вопрос Алексея.

Они остановились у типовой девятиэтажки где-то на окраине, в районе, где панельные дома как близнецы стояли рядами, а дворы были лабиринтами из детских площадок и припаркованных машин. Квартира находилась на первом этаже, с выходом во двор и в противоположный подъезд – Смирнов сразу отметил это как плюс для быстрой эвакуации.

Войдя внутрь, Алексей и Елена увидели безликую, меблированную «коробку». Обычная трехкомнатная квартира с ремонтом десятилетней давности: бежевые обои, коричневый ковер, стандартный гарнитур из светлого дерева. Ни лишних вещей, ни следов чьей-либо жизни. Воздух пахнет пылью и затхлостью, как в номере гостиницы, но с примесью запаха старого табака.

Первым делом Смирнов провел здесь собственный, еще более тщательный, чем у Алексея, осмотр на наличие «жучков». Он действовал методично и профессионально. Из своего вещмешка он достал небольшой прибор, напоминающий рацию с антенной, и начал медленно обходить комнаты, водя им вдоль стен, заглядывая за розетки, вентиляционные решетки, осветительные приборы, проверяя телефонные розетки и даже дверные косяки. Он отключил роутер, принесенный предыдущими жильцами, и заклеил изолентой глазок входной двери.

«Чисто», – наконец заключил он, возвращаясь в гостиную. – «Но это пока. Надолго здесь не задержимся».

Он распределил комнаты: Алексей – в самую маленькую, с окном во двор, Елена – в соседнюю, сам он устроился в гостиной на диване, откуда был виден и вход, и коридор.

«Теперь поговорим», – сказал Смирнов, указывая им на старомодный диван и кресла.

Они устроились в гостиной. Утренний свет, пробивавшийся сквозь грязные окна, был серым и безрадостным.

«Итак, новости, – начал Смирнов, закуривая. – Не самые приятные. Та серая машина, что я видел у вашей гостиницы. Она была не случайной».

Алексей почувствовал, как у него похолодело внутри.

«Я сделал пару звонков. Номер подставной, владелец – фирма-однодневка. Но сам факт, что они так быстро вышли на вашу „Уютную“ гостиницу… Это доказывает, что их противники обладают значительными ресурсами – как человеческими, так и техническими. Они не просто бандиты. У них есть доступ к базам данных, к системам слежения. Возможно, к слухам в полиции».

Он пристально посмотрел на Алексея. Его взгляд был тяжелым и не терпящим лжи.

«Белых, сейчас самый важный вопрос. Ты уверен, что никому не говорил о своей поездке? Ни единому человеку? Не брякнул лишнего в курилке? Не похвастался открытием другу? Не написал в чате?»

Алексей замер. Его память, обычно ясная и структурированная, затуманилась от страха и усталости. Он лихорадочно перебирал в уме последние дни. Коллеги… планерка… насмешки… Его отъезд…

Алексей, бледнея, вспомнил. Он поднял на Смирнова виноватый взгляд.

«Я… я говорил только Олегу Борисовичу. Крутову. Моему начальнику. Когда брал отгул. Но я сказал, что у меня… семейные обстоятельства. Ни слова про Тайцы! Ни слова про Ломоносова!»

Смирнов медленно выдохнул дым.

«Семейные обстоятельства, – повторил он с едва уловимой иронией. – И в тот же день ты, известный специалист по XVIII веку, оказываешься в заброшенной усадьбе Демидовых, где на тебя нападают. Слишком большое совпадение, не находишь?»

Это оставляло зыбкую, но возможную лазейку для версии о внутреннем враге. Мог ли Крутов, высмеяв его публично, самому заинтересоваться открытием? Или, что еще страшнее, мог ли он быть тем, кого подкупили или кто работает на их преследователей?

«Но как они вышли на меня так быстро?» – с отчаянием спросил Алексей. – «Я никому не звонил, не писал…»

«Компьютер, – тихо сказала Елена. Все взгляды обратились к ней. – Твой рабочий компьютер в институте. Ты сказал, что нашел письмо, работая с оцифровкой. Если у них есть доступ к системе… или если они внедрили своего человека в IT-отдел… они могли отслеживать твои действия. Твои поисковые запросы. Файлы, которые ты открывал».