Мои короткие рассказы, фантастика и стихи

«Партизаны»

На западной Украине, в Белоруссии и Прибалтике в начальный период Великой Отечественной войны в лесах бродило много разных людей: отступающие бойцы и командиры Красной армии, беженцы, местные жители. Постепенно они объединились в отряды. Кто-то стал партизанить, кто-то организовал националистическую группу «против всех», это потом они получили названия ОУН, УНО, УНСО, дивизия «Галичина» и прочие названия.

Командованию РККА стала приходить информация о появившихся партизанских отрядах и отрядах националистов. Было принято решение поставить во главе партизанских отрядов проверенных временем и войной чекистов и партийных работников. Нам из литературы и истории известны крупные лидеры, такие, как реальный Ковпак, киношный майор Млынский. Но в тыл немцам посылали много командиров-чекистов, и отрядов было довольно много, не обо всех написано в исторических и литературных произведениях, а о некоторых (в связи со спецификой их работы) есть только записи в документах с грифом ОВ, не известных никому до сих пор.

Один из таких партизанских отрядов возглавил присланный из Центра майор НКВД, кличка «Град», настоящая фамилия Ваупшасов С. А. К концу войны он стал полковником КГБ и упомянут в «Аквариуме» предателя Резуна. Приняв под свое командование сто двадцать три человека, «Град» быстро привел всех в порядок, добился полной боеготовности. Проведя несколько рейдов по тылам немцев, вооружил, одел и обул свой отряд, что называется, с иголочки. Но весь фокус был в том, что одел он отряд в захваченную немецкую форму, красноармейская форма-то давно поизносилась. Доложив по рации о готовности к ведению серьезных боевых действий в тылу врага, майор сообщил и о специфике одежды своего отряда. Центр вначале гневно приказал сбросить ненавистную форму, но затем дал полный отбой и наоборот одобрил нахождение бойцов в немецкой форме. Центр поставил задачу – имитируя карательные операции немцев, уничтожить все встретившиеся на пути отряды националистов и выявить лояльно настроенных к немцам местных жителей. Права были даны командиру особые – право расстрела на месте любого врага или его пособника.

И вот, партизанский отряд под кодовым номером «шестьсот шестьдесят шесть», а между собой его бойцы называли «СС-КПСС», начал свои рейды по тылам противника. За неделю боев было уничтожено полностью два отряда националистов, вышедших радостно навстречу, как они думали, немцам. Отряд шел строем к расположению части прямо среди бела дня и, подойдя вплотную, вдруг резко открывал огонь из пулеметов и ликвидировал не успевших опомниться немцев. Потерь в таких боях, как правило, почти не было. Один-два бойца оставались на месте боя, да пару раненых, которые уходили с отрядом от места ведения боя. Но вот одна операция была проведена совсем с другими результатами.

Заходя по ходу движения к следующей точке своей дислокации, отряд вошел в одну украинскую деревню, где-то на западе Украины. Радушные жители встретили с хлебом и солью, видимо, надеясь, получить таким образом защиту и милость от оккупантов. Знали бы местные, кого они встречали с хлебом и солью, они бы и из домов не выходили. Командир отряда, майор «Град», решил поиграть в настоящих немцев и вроде бы через переводчика начал говорить местным жителям, чтобы те привели коммунистов, евреев и чужих, приютившихся в деревне людей, и тогда будет местным его милость. Не прошло и полчаса, как местные жители на площадь привели десять человек, которых, как оказалось, они уже давно поймали и держали запертыми в сарае.

Командир приказал собрать на площади всех местных жителей деревни, чтобы присутствовали при показательной казни коммунистов, евреев и беглых. Когда все жители собрались на площади, их окружил отряд номер «шестьсот шестьдесят шесть», и командир отряда на русском языке, с явно прибалтийским акцентом, объявил: «По законам военного времени, правами, данными мне Центром, я приговорил всех предателей Родины к высшей мере социальной защиты – расстрелу. Огонь!» Раздались пулеметные и автоматные очереди, люди падали молча, с ужасом на лицах, никто не кричал, не плакал, не просил пощады. Все они поняли, уже за секунды до смерти, что за отряд пришел в их деревню. Закончив операцию, бойцы освободили связанных местными жителями пленных, и, похоронив наспех убитых, отряд пошел дальше по дороге своего «героического» пути. А сколько таких случаев было, кто знает?

Мессия

Когда он вошел в палату номер пятнадцать, все поняли сразу – это он. Тем более, что его выделяла среди остальных больных подстриженная под ноль голова. До его прихода в палате была обычная рутина лечения. Таблетки, уколы, процедуры. Но с его приходом все изменилось. В свои шестьдесят с хвостиком он был атлетом по телосложению, умен и перспективен. Себя он видел вторым после Бога.

Войдя в палату номер пятнадцать, он не обманул их ожидания и с порога заявил:

– Я пришел! Знаю, вы меня давно ждете, давно мечтали о встрече со мной. Так возрадуемся! Я пришел!

Все больные вскочили с постелей. Некоторые держали в руках пластмассовые бутылочки с трубочкой, идущей от мочевого пузыря, и не могли аплодировать, но остальные разразились аплодисментами и криками «Ура!». Жестом руки он прервал аплодисменты и возгласы. Вторым жестом он показал, что можно присесть или прилечь. Подождав, когда все усядутся, он начал свою речь.

– Кратко представлюсь, – сказал он и начал перечислять все свои многочисленные титулы и дипломы. – Дворянин по происхождению, сей титул был пожалован моим предками вместе с вручением четвертого золотого креста «Святого Георгия», золотых погон поручика и ста золотых червонцев из рук самого императора и самодержца Николая Второго «Кровавого» за боевые подвиги в период Первой Мировой войны. Я имею два высших образования, окончил Училище КГБ в городе Москва и Педагогический институт по профилю физмат в городе Южно-Сахалинск. Получил восемнадцать профессий, подкрепленных дипломами. Токарь-фрезеровщик четвертого разряда, слесарь-наладчик четвертого разряда, повар пятого разряда, мастер по ремонту оптических и электронно-оптических приборов, старший машины, старший служебного наряда, киномеханик второй категории, инструктор прикладного карате, массажист общего и точечного массажа, бухгалтер-финансист, оператор по работе на электронной площадке «Сбербанка», судья по спорту первой категории, инструктор армейского рукопашного боя, инструктор по пулевой стрельбе, учитель математики, разведчик-диверсант КГБ, частный охранник шестой категории, поэт и прозаик, – завершил он свои перечисления и предъявления удостоверений и дипломов. – Занимаясь восточными единоборствами и гимнастикой йогов, достиг такого уровня медитации, что мог надолго уходить в нирвану, где подолгу беседовал с самим Буддой, Великим Пророком Мухаммедом и, конечно же, с Иисусом. Последний из них увидел во мне МЕССИЮ и прислал меня к вам, заблудшим овцам. Слава Иисусу! Слава МЕССИИ!

Все вскочили снова с коек и закричали хором: «Слава Иисусу! Слава МЕССИИ!», повторив это троекратно вслед за МЕССИЕЙ, и трижды перекрестились вслед за ним. Слезы умиления текли из глаз обитателей палаты номер пятнадцать.

– А теперь, – продолжил он – идите по палатам и сообщите всем, что прислал вас МЕССИЯ, пусть готовятся к посвящению в ИЗБРАННЫЕ.

Ухватив свои бутылки в руки, а кто без бутылок, те конечно быстрее, все побежали по палатам сообщить о невиданном чуде, приходе МЕССИИ.

В течение двух дней пребывания в палате номер пятнадцать он произвел в ПОСВЯЩЕННЫЕ всех больных четвертого этажа, включая и медперсонал, которые тоже поверили ему на слово. Сомневающихся он подводил к своей тумбочке, что стояла у кровати, и показывал им инвентарный номер, написанный красной краской на белом фоне. Этот номер заканчивался цифрами 666. Затем он показывал свой код от интернета в «ООО Русич», там тоже номер заканчивался цифрой 666.

– Сатана рядом, – громко говорил он, – не попадите в его кровавые когти!

После этой цифровой атаки сомневающихся больных больше не оказалось.

Взнос для вступления в посвященные был символическим, всего сто рублей ежемесячно. В совет писателей он платил ежемесячно по двести рублей в каждый. О чем он и говорил тем, которые сомневались. Каждому при посвящении он давал новое имя, которое в скобках прописывалось в договоре между верующим и Богом. Кроме этого в договоре было прописано быть во всем послушным МЕССИИ и своими делами подтверждать преданность посвященным и избранным. Среди этих дел были пожертвования и полное отрешение от посланных дьяволом удобств. Много еще там было написано. Все это скреплялось подписью и кровью из пальца больного. Как говорится, все были повязаны кровью. Себе же он избрал имя Альберт. Почему Альберт? Просто, когда он служил срочную службу в войсках КГБ и однажды провинился, старшина в сердцах спросил: «И как теперь, скажи, тебя после такого проступка называть?» Он ответил старшине: «Зовите меня просто – Альберт!», естественно все рассмеялись, и старшина не стал его наказывать. После посвящения в ИЗБРАННЫЕ все поверили в то, что он МЕССИЯ.

Далее все больные, получив назначения, таблетки для лечения, шли к нему за благословением. Он, конечно, благословлял их, но заносил все в свою картотеку, открытую им в ноутбуке. Через интернет он проверял правильность назначения врача и иногда вступал с врачами в полемику, требуя назначения других процедур или других таблеток аргументируя это знаниями, подкрепленными из интернета. Врачи прислушивались к его замечаниям и назначали другие лекарства, что по методу «плацебо» быстро приводило к выздоровлению больных. После этого ему поверили окончательно. К нему потянулись больные с других этажей, а во время пропуска родственников и жители города. О нем разнеслась слава по всему провинциальному городку. Принимал он всех и все, что они с собой приносили. Выслушивал, благословлял их от имени себя и Бога. А ведь как важно человеку, чтобы его выслушали и благословили.

В больнице быстро иссяк поток больных, все как-то, как по взмаху волшебной палочке, начали выздоравливать и, выписавшись, несли в свет сведения о МЕССИИ. Утром он строил всех на зарядку и, получив благословения Бога и воздав ему хвалу, проводил с больными легкие упражнения, разгоняющие в них застоявшуюся больную кровь. Вечером была проповедь, где он в течение часа рассказывал всем о встречах и беседах со святыми. Наставлял, как надо жить, чтобы не поддаться искушению дьявола. Чаще всего напоминал про богатого, ушко иглы и верблюда, намекая на щедрые пожертвования, и эти пожертвования шли и шли. Но вот пришел срок его выписки из больницы. Он вечером при всех вышел на балкон и вдруг исчез. Это было его очередное чудо, в которое поверили даже самые-самые не верившие.

Он появлялся в разных городах нашей матушки-России, проводил проповеди, принимал пожертвования и исчезал, так же выходя на балкон гостиницы.

Его последователи создали братства по всей стране, куда он наведывался на денек, провести проповедь и собрать пожертвования.

За ним по следу ходила полиция и ФСБ, но он исчезал и так путал следы, что все полицейские и ФСБ-шники не могли его найти, правда, потом у них появлялись иномарки и коттеджи, а что, честно заработали, орлы.

Он был мастер перевоплощения. Его пребывание в народном театре, при студии МХАТ, да и служба в войсках КГБ способствовали этому мастерству.

Но вот однажды он исчез надолго. Все уже надеялись: «А не ушел ли он на беседу к Богу?» Но вот в одном из журналов увидели его фотографию с бородой, в очках, но кому надо, тот узнал его. Там писали, что он в первой десятке миллиардеров и проживает в одной из стран Европы, с которой у России нет договора о передаче преступников.

Он сидел в своем замке на берегу реки Туманного Альбиона и перебирал свои дипломы и удостоверения, подтверждающие его звания, титулы и профессии. Мелькнула мысль: «А не провернуть ли это дело здесь, в Европе? Нет, здесь люди не те, да и полиция слишком жадная. А еще и языков он не знает. Хватит ему и этого», – подумал он и уснул.

Колхоз

Предисловие об охране

Все произошло внезапно и поэтому не предсказуемо. Дома у Евгения Михайловича раздался звонок телефона. Звонил юрист «Народной инвестиционно-финансовой компании» из Москвы. Дело в том, что Женя выставил на продажу одно из своих охранных предприятий, по этому поводу и был звонок. Договорились о встрече, встретились, обменялись документами, пошел процесс оформления договора купли-продажи. А Женин ЧОП они приобретали для охраны Открытого Акционерного Общества «Сельскохозяйственное предприятие «Красное дышло», поля и строения которого были выкуплены этой инвестиционной компанией в селе Кривой Глаз.

При очередной встрече для передачи документов и денег по договору купли-продажи новый генеральный директор ОАО «СХП «Красное дышло» Марфа Ивановна попросила Евгения помочь с формированием и расстановкой охраны по объектам. Жене было делать нечего, и он согласился. То, что он увидел, приехав в колхоз (по привычке его все так и называют), Женю шокировало. Вокруг зданий мастерской, склада ГСМ, складов с готовой продукцией не было ни забора, ни какого бы то ни было заграждения. По территории мастерской бродили козы, собаки и пьяные местные жители. Не воровал только тот, кто был так ленив, что не хотел выйти из дома. Правда, там и воровать уже было нечего, бывшее начальство все уже растащило по домам, гаражам и подвалам.

Первые Женины предложения и были связаны с установкой забора по периметру всех зданий и сооружений для ограждения имущества от посторонних и воришек. Очень даже быстро установили металлический забор, ворота, вышку и вагончик для охраны. Женя был принят заместителем директора охраны, и выставил посты. Обнесли заборами и насосные станции первого подъема в селе Нижний Берег и второго подъема у трассы, в направлении Шубукино. На ограждение молочно-товарной фермы, весовой и складов с зерном уже денег не хватило, кстати, они до сей поры не огорожены.

На все объекты Женя выставил вооруженную служебным оружием охрану и на двух основных постах со служебными собаками. Директором охраны у них был полковник запаса, летчик, Луговой Владлен Иванович. Но, как известно из пословицы: «Где начинается авиация, там заканчивается дисциплина», – и уже через две недели работы Евгения в должности заместителя ему предложили быть директором охраны, и он согласился. Владлена Ивановича перевели на должность начальника юридического отдела. И так началась Женина колхозная жизнь.

Население в селе четко разделилось на две группы. Одна за Белова Максима Игнатьевича (бывшего председателя колхоза), он представлял сторону новых хозяев из Москвы, и вторая против всех. Противников было меньшинство, и их окрестили «оппозицией». Идеологом продажи земель и имущества москвичам выступал Белов Максим Игнатьевич, директор обанкротившегося ЗАО «Сельхозартели «Красное дышло». В новом ОАО «СХП «Красное дышло» он был председателем Совета директоров и отвечал за связь с местными властями и оформление земель и недвижимости в собственность. Непосредственно скупкой земель занимался юридический отдел во главе с Луговым Владленом Ивановичем. Скупала землю и главный экономист предприятия Уродова Т. Все происходило очень прозаично. Скупались земельные паи на этих двоих граждан по доверенности, а затем переоформлялись на ОАО «Сельскохозяйственное предприятие «Красное дышло». За один пай виртуальной земли размером пять гектаров давали тридцать тысяч рублей. Параллельно шла скупка акций Общества, около восьмидесяти процентов которых выкупил сам инвестор. Несмотря на жесткое сопротивление оппозиции, земельные паи, недвижимость и акции были выкуплены и оформлены в частную собственность.

Новым исполнительным директором был назначен приехавший из Ярославской области Болохович Михаил Абрамович, в прошлом выпускник Мичуринской академии по профессии зоотехник. Вроде все начало шевелиться, посевная, надои молока, ну, все, как в любом колхозе. Снова появилась работа у местных жителей, пришли трактористы, комбайнеры, водители, слесаря, доярки, и работа закипела. Зазеленели всходы, появилась надежда на хорошую жизнь, и народ воспрянул духом.

Но по привычке, как местные жители, так и жители вблизи лежащих населенных пунктов продолжали приходить с мешками, кто за комбикормом, кто за силосом, кто за зерном, кто за солью, и все норовили украсть. Но бдительные охранники задерживали их и передавали в отделение милиции или сразу участковому инспектору милиции. В течение первого года охраны было произведено более ста восьмидесяти задержаний с поличным, как местных жителей, так и случайно зашедших гастролеров.

Народ постепенно привык к тому, что стоит охрана, и перестал так нагло воровать урожай колхоза. Да и общественный порядок в селе Кривой Глаз стал намного стабильнее. Наиболее подготовленных и добросовестных охранников Женя через участкового инспектора милиции сделал внештатными сотрудниками МВД, и они дежурили на дискотеках и патрулировали деревенские улицы в наиболее криминальных местах.

Оценку работы охраны можно сделать из двух признаков. В селе все начали забивать коров и свиней. Поскольку кормить их ворованными кормами уже не было возможности. А тратиться на корма народ здесь не привык.

И вторая – это слова бабушки:

– Я теперь по деревне вечером не боюсь ходить, охрана навела здесь порядок, которого со времен Сталина не было.

Боже мой, сколько за эти годы и особенно первый год прошло через руки Жени людей, желающих работать в охране. В начале текучка кадров была просто ужасная. У Евгения уже был большой опыт работы в охране, как охранником, так и руководителем. Стоило ему приехать на проверку, сразу на его видеокамере был либо спящий, либо пьяный охранник. Если находил спящих, он просто наказывал, объявляя взыскание или лишая их премиальных, но алкашей он выгонял сразу. У Жени до этих пор хранится картотека с фотографиями всех уволенных за пьянку и иные грубые нарушения трудовой дисциплины. В этой картотеке собралось пять тысяч триста восемьдесят один человек. Кстати, зарплата была весьма приличная, и те, кто был нормальным человеком и хорошим охранником, дорожили своим местом работы. Так сформировался довольно крепкий коллектив охраны, с которыми можно было не только охранять объекты, но и поддерживать общественный порядок в селе Кривой Глаз.

А сейчас опишем наиболее яркие, а порой даже смешные истории, случившиеся с охранниками в период службы.

Кабаны

Пришло время, вырос картофель, и местные жители начали его понемногу подкапывать и воровать. Пришлось вытащить и поставить посредине поля вагончик и выставить охрану. Охранник должен был в ночное время с фонариком обходить поле по периметру и отгонять местных жителей и залетных от поля, не давая им воровать картофель. Дело в том, что инвесторы завезли элитные сорта картофеля, и местные жители проявляли к нему повышенный интерес.

У каждого охранника была радиостанция, фонарик и спецсредства для самообороны. Оружия Женя выдавал только на стационарные объекты, где действительно были настоящие ценности в виде документов, кассы, дорогостоящего оборудования и техники.

Вот, однажды стоял на охране картофельного поля молодой охранник, он даже не служил в армии, С. Барбашников. Согласно инструкции все охранники докладывали оперативному дежурному через каждые два часа, о чем тот делал запись в журнале. И вот, в четыре утра не поступило доклада от охранника с картофельного поля. Оперативный, подождав с полчаса, сам начал вызывать его по рации, но ответа не было, хотя в трубку было слышно, что сигнал на его рацию проходит. Вывод, как говорится, один – либо он так крепко спит, либо что-то случилось. Оперативный доложил об этом директору охраны, и тот дал команду выехать на место и посмотреть. Оперативный выполнил его команду, и утром директору охраны на стол легла объяснительная записка охранника.

Объяснительная:

– Я, охранник Барбашников С. В., находясь на службе на объекте «Картофельное поле» повесил радиостанцию на стенку вагончика снаружи и грелся у костра. Внезапно к вагончику подбежала стая диких кабанов. Я еле успел заскочить в вагончик. Мои крики и стук по стене вагончика диких кабанов не отогнали, и я стал ждать, пока они уйдут. Но они все рылись вокруг вагончика и не уходили. Мне было страшно, и я затаился и не подавал больше никаких звуков. Я слышал, как меня вызывали по рации, но, поскольку рация висела на внешней стене будки, я ответить не мог. Через четыре часа приехал оперативный дежурный, и кабаны убежали.

И что тут скажешь, наказывать вроде было не за что. Здесь в округе заповедник, и непуганого зверья бродит много, а стрелять его нельзя, строжайший запрет. Вот и приходится терпеть их посещения.