Там, у излучины Оки…

Как будто этот    белый свет
покрылся чистыми листами.

Желание оставить след —
мечта до глупости пустая.
Лишь оглянись, и смысла нет
испачкать, – грязь кругом густая.

Спешат часы и дни, тая
закаты в зареве рассвета.
Бесстрастна времени река…

Исчезнет, в ней не устояв,
несовершенного сонета
незавершенная строка.

    31.01.15

Старые забытые письма

Moj ukochany miesiac

Moj ukochany miesiac wrzesien,
moja ta nudna, ta moskiewska jesien.
Samotny jestem. Teraz, zawsze, wszedzie.
Niech bylo tak, niech jest, niech bedzie.

    Lata 80., Moskwa, stolica ZSRR

Вот и все

    Татьяне Б.

Вот уж лед искрится над водою,
режет глаз осенний горький дым.
Ты никак не станешь молодою,
да и я не стану молодым*.
Вот и все. Отпело наше лето
Яблоней зеленою в саду.
Уж не ждешь меня ты до рассвета,
как и я давно тебя не жду.
Что же жизнь? – Игра или злой случай, —
что мы в ней хотели – не смогли?
Ты поплачь, родная, и послушай,
что курлычат в небе журавли…
Только осень жизни нас рассудит,
и расставит все в ней по местам.
Первый снег желания осту?дит
чтобы спать спокойней было нам.
Ты никак не станешь молодою,
да и я не стану молодым.
Станешь ты далекою звездою.
Стану я туманом голубым.

    *– моя порода обезьянья, жить не дает
    без подражанья)
    1989—91…

Отшептала осень, отшептала…

    Татьяне Б.

Отшептала осень золотая,

отгорела горечью рябин.

Зимний дождь, на ветках застывая,

серебрится перламутром льдин.

Вновь стучат январские капели —

вместо снегопадов, зимних стуж…

Как дождинки годы пролетели,

и исчезли в черных дырах луж.

Жизнь, как день осенний пролетела,

как слетела с ярких кленов медь…

Не успел познать все тайны тела

и души… И больше не успеть…

Отшептала осень, отшептала,

отгорела горечью рябин.

Не смотри так грустно, так устало

на искристый снег моих седин.

    из 90-х

О чем ты шепчешь тополь старый

    Татьяне Б.