Виктория

– Хорошая альтернатива, – Домовой сквозь слезы боли и отчаяния улыбнулся притворной улыбкой.

– Хорошо. Ладно, даю вам пять минут, чтобы убраться. А тебя, – он обратился к сыну, – я жду ровно в полночь для серьезного разговора, не дай бог не придешь…

– Он придет, – заверила его Виктория.

– Неудивительно, почему ты по уши влюбился в эту девку, она действительна хороша!

Больше он не сказал ни слова и удалился прочь.

– Как ты? – спросила Вика у Домового и помогла подняться на ноги.

– Нормально. Зачем ты…

– За тем, чтобы спасти тебя и себя, – ответила она.

– Я его убью… он совсем озверел, чертов тиран.

– Хватит, не надо, не стоит так кричать. Я жива, ты жив, это главное.

– Когда-нибудь я стану сильнее его.

– Не думай об этом, Домовой. Злость губит людей, надо уметь прощать.

– Он не достоин жить!

– Ты не вправе решать, кому жить, а кому нет!

– Ты что за него?

– Нет, конечно. Я хочу сказать, что каким бы он не был, ты не должен его убивать. И даже думать об этом. Это грех!

– Но он сейчас нас чуть не убил! Не убил! Он избил тебя, а потом унизил!

– Я знаю… знаю. Но это не дает нам право посигаться на его жизнь. Понимаешь!?

– Нет, не понимаю!

– …

Скрипнула дверца платяного шкафа, они вошли в комнату Виктории, на полу которой сидел Василий и ждал их возвращения. Увидев их лица, он встревожился и спросил:

– Что случилось?

– Неудачная игра в прятки обернулась падением. Я упала на Домового, он стукнулся лицом об твердую землю, а я прикусила губу.

– Ну, вы даете! Принести зеленку?

– Неси, если не сложно!

– Сейчас, – сказал Вася и вылетел прочь из комнаты.

Они сидели, молча, глядя в пустоту, осознавая, что с ними произошло…

Дневничок Виктории.

«Извини, дневничок, совсем про тебя забыла, забросила, бедненького. То нет времени, то нет мыслей, то еще найдется тысяча причин, чтобы не открывать тебя. Если честно, то мне стыдно. Надеюсь, что ты меня выслушаешь, и мои взбаламученные мысли лягут, как надо, на твои белоснежные владения.

В общем, вчера состоялась встреча с отцом Домового. По правде говоря, такого приема я никак не ожидала. Он действительно, как и описывал мне Домовой, злой и жестокий тиран, которому доставляет удовольствие мучить несовершеннолетних подростков. И я уверена, что не только их. Когда он унижал меня, он проговорился, что убивал и убивает таких как я пачками…

Жуть!

Вчера я себя ощутила в роли бедного ягненка, которого захватил в плен жестокий хищник – волк. Не самая приятная роль, скажу я тебе. Я боялась его, и он это чувствовал, как чувствует запах крови, текущей в моих жилах, поэтому он – сам Дьявол! – вальяжно и неспеша подходил все ближе и ближе ко мне, пока не вцепился в мою глотку. После чего я покорно и услужливо сдалась и стала выполнять то, что он пожелает, словно я марионетка в чужых руках. Когда я вспоминаю его звериный взгляд, улыбку, движения, то мое тело самопроизвольно начинает покрываться мурашками и дрожать от страха. Представляешь, я склонялась к его ступням в знак благодарности за то, что он оставляет меня в живых!

Какой позор!

Как же я слаба, оказалась на самом-то деле! Испугавший за свою жизнь, за жизнь Домового, я была готова на любое испытание, на любую его прихоть, на любое его гнусное, нечеловеческое желание, на любой его приказ. На ВСЕ, чтобы ЖИТЬ! Я, которая никогда и никому не давала себя сломать, повалить на землю и уж тем более прилюдно унижать, так просто сдалась, когда почувствовала холодное прикосновение смерти. Как же мне плохо!

Но хуже всего не это, а другое, что Домовой затаил на отца злобу. Неудивительно, учитывая тот факт, что его отец всю жизнь только и делал, как унижал и избивал его. Он сказал, что убьет его, и я нисколько не сомневаюсь в правдивости его слов. Я ему посоветовала, чтобы он не думала о мести, которая разрастается в душе подобно снежному кому, разрушая его духовную добродетельную сущность. О мести, которая с годами непременно вырвется наружу, если ее не укротить и которая его уничтожит в вихре урагана, мгновенно превратив его в монстра – в его отца. И что ты думаешь, дневничок, он послушал меня? Неееет… и более того он посчитал, что я на отцовской стороне раз защищаю его интересы, интересы тирана и убийцу.

Представляешь, дневничок, хотела помочь любимому человеку, чтобы он встал на путь истинный, а вместе благодарности и желанного поцелуя, я услышали в свой адрес жалкое обвинение! Неужели все мальчишки так глупы?

В общем, слово за слова, оскорбление за оскорблением, признание за признанием. Итог – ссора с криками и со слезами на глазах.

Бедный Василий так испугался, что даже заплакал, когда зашел в комнату с зеленкой в руках и увидел нашу ссору: мои горькие слезы и его красное лицо от пощечины.

« – Почему вы ругаетесь, вы же друзья? – спросил он, заплакал и выбежал прочь из комнаты.

Я побежала за ним, оглянувшись в сторону Домового, который стоял с непроницаемым лицом и глядел в пустоту. Мне хотелось закричать ему: «Очнись, ты только что обидел друга! Очнись, ты только что уподобился отцу, только что причинил боль словами, которые вырвались из-за того, что ты не можешь простить! Очнись, черт возьми, пока еще не поздно!».

Но я промолчала и выбежала из комнаты.

Когда мы с Васей (долго пришлось ему объяснять, почему мы поругались) поднялись в мою комнату, его уже не было. Он исчез, убежал, возможно, чтобы успокоиться и что-то решить. Чтобы, наконец, принять взрослое решение и руководствоваться им до конца своих дней. Надеюсь, он примет верное решение.

Всю ночь не спала. Не буду лукавить, почти всю ночь прорыдала в подушку. Думала, что он придет ночью и извиниться передо мной и все будет как прежде. Но он не пришел.

Надеюсь, что вернется сегодня. Чтобы я ему не наговорила вчера, а он – мне, я продолжаю его любить всем сердцем и не хочу, чтобы это чувство было утеряно в плеяде однообразных лет.

Не хочу… не хочу потерять его… потому что люблю.

Жаль, что вчера он про это забыл. Забыл в тот день, когда мы закопали ожерелье».

Виктория отложила личный дневник в сторону, взяла книгу и легла на кровать.

Почитать ей так и не удалась, потому что на черно-белых страницах романа снова и снова всплывали картинки из недавнего прошлого: зловещий лик Дьявола – отца Домового, унижение и страдания ради спасения, нелепая ссора с Домовым, уныние, отчаянья и опустошение после нее.

Как бы тщетно Виктория не старалась забыть вчерашний день, он необратимо всплывал на поверхность, как пластмассовая пробка, в пруду, плывущая туда, откуда нет возврата. Виктория плыла по течению бурной реки, название которой ЖИЗНЬ и теперь не знала, куда приведет ее следующий поворот, что за тем далеким холмом, который приближается медленно, но верно. То ли неизбежный краха (крах несбывшихся мечтаний и иллюзий), то ли головокружительное спасение, а после него тихое, мерное течение.

С такими мыслями она крепко уснула, проснувшись только через два часа, да и то, потому что Мария зашла в ее комнату и скрипнула дверью.