И скажу следам,
Как своим друзьям:
Господи, прости -
Не сведи с пути!
А дни плывут то медленно, то быстро
А дни плывут то медленно, то быстро,
Меняя жизнь и грешников-людей,
И только неба цвет лазурно-чистый
Глядит бессмертно с золотом лучей.
Не умирает голос, взгляд, улыбка -
Все остается на Земле шальной.
Все остается, как и трепет скрипки,
Волнующей бессмертною мольбой.
Все остается, как и чувства наши,
Даримые нам БОГОМ для добра!
Так улыбнемся и поднимем чаши
За тех, кто отдает себя сполна!
Яблоневый сад
Из поезда я вышел утром ранним.
Кричали в перекличке петухи.
Смотрю: старик согнулся, будто ранен,
А под глазами темные круги.
Я подошел. Старик сидел на лавке.
Спросил, робея: – Вам, отец, помочь?
А он поднялся: – Как, родной, ты ласков!
Уж скоро дождь – пойдем отсюда прочь!..
Мы шли проселком. Розово и бело
Цвели сады и пахло так весной,
И где-то была свадьба, дружно пели
О верности и свадьбе золотой.
– Не облака – то ангелы плывут.
В них души сыновей моих и дочки…-
Старик глядел, молясь, на синеву,
Которая, быть может, и пророчит.
Вот дом, а рядом сад – и нет забора.
Открыты двери: хочешь – заходи.
На крыше воробьи о чем-то спорят,
В резных окошках отблески зари.
Старик вздохнул, оставил в сенях палку.
Перекрестился, в горницу входя.
Портрет старушки в темном полушалке
Глядел из-за лампадки на меня.
Здесь пахло садом, мятой, резедой.
В избе, как в церкви, дух витал святой.
На стенах фото близких и родных -
То исповедь хорошая о них.
Луна как бивень, звезды словно четки.
Сидели мы под яблоней в саду.
– Погибли дочка, добрые сыночки.
Погибли в сорок проклятом году!..