Творения. Том 1: Догматико-полемические творения. Экзегетические сочинения. Беседы

6-е опровержение: Бог не подлежит никакому закону природы

30. Наполнив же речь свою пустым суесловием и вместе превознесшись над всеми, когда-либо упражнявшимися в боговедении, – будто бы он проложил какой-то новый и неизведанный дотоле путь к Богу, которого никто прежде не открывал; наконец, якобы от самой сущности Божией наученный, возводит на Сына такую хулу.

Евномий. Превысшая царства и вовсе не допускающая рождения сущность, научая сим с благорасположенностью приближающийся к ней ум, по закону естества повелевает как можно далее устранить сравнение с иным.

Василий. Не явно ли показывает Евномий, что, с благорасположенностью возводя ум к Богу, удостоился он откровения Тайн? И потому как можно далее устраняет Единородного от общения с Отцом, не удостаивая принять Его и в сравнение, а, напротив того, утверждает, что сущность Единородного и по закону естества отлична от сущности Отца. Что же это значит? То, что Бог всяческих, если бы и хотел, не мог принять Единородного в единение сущности, от общения с Ним удерживаемый законом естества, потому что, как видно, Он не господин Себя Самого, но связан пределами необходимости. Ибо таково содержимое законом естества: оно непроизвольно ведется к тому, что угодно естеству. Ибо как огонь тепл по естеству, а не по произволению и по необходимости не допускает в себя холода, по закону естества будучи лишен общения с ним, так Евномий хочет, чтобы Бог и Отец имел сущность, по закону естества чуждую Сыну. Однако законы естества производят у отца с сыном не взаимный раздор, но необходимое и неразрывное общение [580 - Т. е. общность. В двух списках добавлено – «естества». – Ред.] Даже если бы Евномий сказал, что Бог всяческих по Своей воле установил несообщимость с самим Собой, то и в таком случае понятие о благости Божией не позволило бы признать достойным доверия того, кто утверждает, что Отец в том, что у Него, непричастен Тому, Кто из Него. Впрочем, в словах утверждающего сие была бы еще последовательность мыслей. Но утверждать, что по закону естества имеет место отчуждение, значит не знать природы и чувственных вещей, по которой каждая вещь обыкновенно рождает не что-либо чуждое и противное себе, но скорее сродное и сообразное с собой.

Евномий противоречит сам себе: он провозгласил, что Бог неподвластен никаким законам

31. Посему и здесь опять Евномий не понял, что сказанное им противоречит само себе. Ибо выше, негодуя на утверждающих, что Единородный подобен Отцу по сущности [581 - См. вступительную статью на с. 27–28 наст. изд. – Ред.], писал так:

Евномий. Во-первых же, кажется мне, что осмелившиеся никому неподвластную, высшую всякой причины, свободную от всех законов сущность сравнивать с сущностью рожденной и порабощенной отеческим законам или вовсе не вникали в естество всяческих, или не с чистым намерением судили об этом.

Василий. Как же теперь оказалось, что никому неподвластная, свободная от всех законов сущность не по собственному изволению имеет несравнимость, но содержится законом естества и невольно устраняет рожденное от общения с собой, так что поэтому для самого Единородного неприступна? Вот сколько разногласия в Евномиевых словах! А сколько в них нечестия! Сущность Отца именует никому неподвластной и свободной (если только никому неподвластна сущность, подчиненная закону естества), о сущности же Единородного, по противоположности, утверждает, что она рабственна, отнимая и в этом отношении у нее равночестность естества. Поскольку [есть только] два рода существ – тварь и Божество, и тварь поставлена в рабстве и покорности, а Божество начальственно и господственно, то отъемлющий у Единородного достоинство господства и низводящий Его в уничижение рабства не ясно ли показывает, что через сие ставит он Единородного в один ряд со всей тварью? Ибо, конечно, не велико для Него, если и преимущество будет иметь перед подобными Себе рабами. Но если не исповедуют Его Царем и Владыкой, принявшим на Себя послушание не по недостатку естества, но по благости изволения, то сие тяжко, и ужасно, и гибельно для отрицающих.

Аргумент к деятельности Бога подтверждает, что Сын есть Образ и из сущности Отца

Евномий же присовокупляет:

Евномий. Сущность Божия, последующая законам естества, и сама не допускает сравнения с иным, и нас побуждает представлять себе действование ее приличным и сообразным собственному ее достоинству.

Василий. Это сказано им в доказательство того, что Единородный чужд Отцу; но сие подтверждает наше учение. Ибо если сущность Божия побуждает и действование представлять себе приличным и сообразным собственному ее достоинству, нерожденность же, по мнению Евномия, есть достоинство, но она же, по их учению, есть и сущность, Единородный же есть действование или образ действования [582 - И Евномий, и св. Василий пользовались новозаветными выражениями о Сыне как Образе Отца. Разница была в том, что если для Евномия Сын был образом деятельности Отца, то для св. Василия Сын есть Образ природы Отца и отображает в Себе все совершенства Отчего естества до неотличимости, следовательно, единосущен Ему. – Ред.]. И сие все по их учению; посему излишним будет делом спорить с ними, как с людьми, которым нечего сказать против нас. Многому предпочел бы я, чтобы отреклись они от этой хулы; впрочем, поскольку изрекли ее, то из самых слов их выведем такое умозаключение: «нерожденность есть достоинство Божие, она же есть и сущность, а действование Божие согласно и сообразно с Божиим достоинством, но это действование, по их предположению, есть Христос [583 - В одном из списков: «Сын». – Ред.]; следовательно, Он должен быть родствен и сообразен сущности Божией». И из сих положений ни одно не наше: ибо, сводя собственные их выражения, из них строим доказательство. Сущности Божией, говорит Евномий, сообразно достоинство; достоинству соответственно действование; Единородный есть образ действования. И наоборот: если Единородный есть образ действования, а действование образ достоинства, а достоинство образ сущности, то Единородный будет образом сущности. Так часто и самые делатели лжи, вынуждаемые очевидностью [584 - В некоторых списках: «действием», «делом». – Ред.], даже против воли свидетельствуют в пользу истины! Ибо и демоны хотя не были благовестниками, но, не в силах будучи взирать на свет истины, взывали: вемы Тя, Кто еси, Святый Божий (ср. Мк. 1:24).

7-е опровержение: против тезиса, что Сын есть творение Отца, а Святой Дух – творение Сына

32. Посмотрим же и на следующее.

Евномий. Если кто начинает рассмотрение с созданий и от них возводится к сущностям, то, находя, что Сын есть произведение Нерожденного, а Утешитель произведение Единородного, и из превосходства Единородного удостоверяясь в различии действования, получает он несомненное доказательство и разности по сущности.

Если Сын открывает для познания сущность Отца, то Он не может быть в то же время сотворен Им

Василий. Во-первых, я не понимаю, как можно от созданий делать умозаключение [585 - В ТСО: «наведение». – Ред.] о сущностях. Ибо произведения служат указанием силы, мудрости, искусства, а не самой сущности. Они даже не изображают необходимо и всей силы создателя, потому что иногда возможно художнику не всю крепость сил своих показывать в действованиях, но употреблять нередко и слабые усилия в делах художества.

Творения служат указанием силы, а не сущности творящего

А если и всю свою силу подвигнет он в дело, то можно будет измерять делами крепость его сил, но не заключать из них о сущности, что она такое. Если же, ссылаясь на простоту и несложность Божия естества, положит он, что сущность совпадает с силой [586 - Ср.: Свт. Василий Великий. О Святом Духе 8, 21. С. 113 наст. изд. – Ред.], и, указывая на преизбыточествующую Его благость, скажет, что вся сила Отца подвиглась к рождению Сына и, опять, вся сила Единородного подвиглась в ипостась Святого Духа, так что в Духе созерцается сила, а вместе и сущность Единородного, а в Единородном опять постигается и сила и сущность Отца, то смотрите, что из сего следует. Из чего Евномий усиливался доказать неподобие сущности, тем, как оказалось, доказывает подобие.

Тезисы Евномия доказывают обратное утверждаемому им неподобию

Ибо если сила не имеет ничего общего с сущностью, то как созданиями, которые суть произведения силы, доведен он до уразумения сущности? Если же сущность и сила тождественны, то отпечатлевающее в себе силу, конечно, отпечатлеет и сущность [587 - Ср. знаменитый тезис «Ареопагитик», который будет активно применяться в XIV в. свт. Григорием Паламой, защищавшим учение о Божественных энергиях и их нетварность, о том, что Бог всецело присутствует и в Своих энергиях (действиях). – Ред.]. Посему ты относишь создания, как ты говоришь, не к неподобным по сущности, но к совершенно точным по подобию. И этот довод опять подтверждает более наше, нежели его учение.

Рожденное более подобно, чем сотворенное

Ибо или неоткуда ему представить доказательства на сказанное, или если возьмет подобия из человеческого быта, то найдет, что не от дел художника доходим до познания его сущности, но по рожденному познаем естество родившего. По дому нельзя заключать о сущности строителя, но по порождению легко представить себе естество родившего. Посему если Единородный – создание, то не изображает нам сущности Отца; если же Единородный дает нам в Себе познать Отца, то Он не создание, но истинный Сын, Образ Бога, Образ ипостаси Его (Евр. 1:3). Вот следствие утверждаемого Евномием!

Хула Евномия на Святого Духа

33. Но какое ужасное прибавление к хуле! Презрев возвещенную в Евангелиях угрозу, угрозу самую страшную, которую

Господь изрек на хуливших Духа Святого (см. Мф. 12:31), Евномий называет Духа Святого созданием, едва признавая Его живым существом, потому что наименование создания всего чаще придается неодушевленным вещам. И, конечно, не следует нам умерять своего негодования потому, что он предварительно произнес такую же хулу на Господа. Это не облегчение нечестия, но усугубление осуждения, потому что и Господь, по благости, простил хулу на Него Самого, но объявил, что хула на Духа Святого дерзнувшим на оную неизбежно гибельна.

Итак, Евномий первый из восстававших на истину с того времени, как возвещается проповедь благочестия, дерзнул произнести такое слово о Духе. Ибо доселе мы не слыхали, чтобы кто-нибудь из них назвал Святого Духа созданием, и в оставленных ими сочинениях не находили сего наименования. Потом говорит:

Евномий. Если кто от созданий возводится к уразумению сущности, то найдет, что Сын – творение Нерожденного, а Утешитель – [творение] Единородного.

Василий. Это новый оборот нечестия – в одном изречении вместить две хулы и, уничижение Святого Духа приняв за нечто признанное, отсюда устремляться к доказательству умаления Единородного. И, видно, несмотря на то, что небеса поведают славу Божию (Пс. 18:2), Дух Святой возвещает умаление славы Единородного! И хотя Господь говорит об Утешителе: Он Мя прославит (Ин. 16:14), однако же злоречивый язык утверждает, что Он служит препятствием Сыну к сравнению с Отцом. Ибо если, говорит Евномий (умилосердись, Господи, над нами, когда произносим сие!), Сын есть творец Духа, это то же значит, что не приписывать никакой важности Создавшему, поэтому Сын не достоин и сравнения с Отцом, лишаемый достоинства равночестия за маловажность Им произведенного.

34. Слышали ли вы когда-нибудь ужаснейшую хулу? Кто так явно подпадал неизбежному суду за хулу на Духа Святого? Одному Монтану было свойственно с таким неистовством восставать против Духа и оскорблять Его унизительными именами и до того уничижить Его естество, чтобы в конце концов было сказано, будто бы Дух наносит бесславие Создавшему. Точнее же сказать, и Монтан [588 - Монтан – раскольник и еретик-харизматик II века, учивший о продолжающемся «откровении» Святого Духа, особенно настаивал на необходимости строгой церковной дисциплины и экстатического пророчества. В монтанизм в 213 году перешел Тертуллиан. – Ред.] избегал унизительных выражений о Духе, чтобы не посрамить собственной своей гордыни. Но о Монтане поговорим в свободное время.

Ни одно действование Сына не происходит отдельно от Отца

Кому же не явно то, что ни одно действование Сына не отдельно от Отца и все, что есть у Сына, не чуждо Отцу? Ибо сказано: Моя вся Твоя суть, и Твоя Моя (Ин. 17:10). Как же Евномий одному Единородному приписывает причину [происхождения] Духа и создание Его обращает в укоризну естеству Сына? Если говорит это, вводя два противящихся друг другу начала, то сокрушен будет вместе с Манихеем [589 - Речь идет либо вообще об олицетворении манихейства, либо св. Василий под «Манихеем» подразумевает Манеса (Мани) – основателя этой крайне дуалистической ереси III века, по имени которого она и получила свое название. – Ред.] и Маркионом [590 - Маркион – еретик-гностик II века, происходил из Синопа в Понте, сын христианского епископа, приехав в Рим в 140 году, за свои взгляды был отлучен Римской церковью. Создал свою секту. Он и его последователи развивали также дуалистическое учение о двух «Богах» – «боге» Ветхого Завета (боге низшем, ревнивом и мстительном, «душевном» – демиурге) и Боге Нового Завета (высшем, духовном, способном лишь на любовь), пославшем Иисуса Христа. Ветхий Завет маркиониты, как и весь материальный мир, считали порождением демиурга, а потому злым и несовершенным. – Ред.]. Если же все существующее поставляет в зависимость от одного начала, то к первой причине возводится и то, о чем говорится, что оно сотворено Сыном. Почему хотя веруем, что все приведено в бытие Богом Словом, однако же не отрицаем, что виновник всего есть Бог всяческих.

Святой Дух есть одновременно Дух Божий и Дух Христов

Как же не очевидная опасность – отделять Духа от Бога? И апостол предает нам о Духе, без разделения называя Его то Христовым, то Божиим, когда пишет:

Аще же кто Духа Христова не имать, сей несть Егов (Рим. 8:9); и еще: вы же не духа мира приясте, но Духа, иже от Бога (ср. 1 Кор. 2:12); и Гоподь называет Его Духом истины, потому что Сам Он истина и от Отца исходит (см. Ин. 14:17; 15:26; 17:13). Но Евномий, к уничижению славы Господа нашего Иисуса Христа, отъемлет Духа у Отца и приписывает Его преимущественно Единородному, сим уничижением славы, как думает, нанося Ему оскорбление и не ожидая себе за нечестивые учения никакого отмщения в день воздаяния.

Книга III

О Духе Святом

1-е опровержение: различие порядка и достоинства не предполагает различия природ

1. Василий. Едва, наконец, насытившись хулами на Единородного, перешел он к Духу Святому, и о Нем рассуждая сообразно с общим своим намерением. Пишет же так:

Евномий. Поскольку достаточно сего для нас о Единородном, то кстати будет сказать теперь и об Утешителе, не последуя принятым без исследования мнениям многих, но соблюдая во всем учение святых, от которых узнаем, что Дух есть третий по достоинству и порядку, почему веруем, что Он третий и по естеству.

Василий. Что он не почитает должным оставаться при простой и безыскусственной вере многих, но какими-то ухищренными изысканными умствованиями опять хочет привести истину к своему образу мыслей, достаточно обнаружил это в сказанном. Ибо, уничижая мнение многих, которым они прославляют Духа Святого, показывает вид, что соблюдает учение святых, и умалчивает о тех, которые предали ему сие учение, поступая и теперь, как, по объясненному нами, поступал в суждениях о Единородном. Потом говорит, будто бы от святых он узнал, что Дух Святой есть третий по порядку и достоинству, сам же верует, что Он есть третий и по естеству. Но какие святые и в каких словах изложили учение – сего сказать не может. Бывал ли когда столь смелый человек, вводивший новизны в Божественные догматы? Ибо если Дух есть третий по достоинству и порядку, то какая необходимость быть Ему третьим и по естеству? Что Дух по достоинству занимает второе место по Сыне[591 - В ряде списков добавлено: «от Него получивший бытие, от Него воспринимающий и возвещающий нам и всецело причины» (греч. ?????????). – Ред.] сие, может быть, передает слово благочестия; но что Он третий и по естеству, тому Святое Писание не научило нас, того и из прежде сказанного нельзя заключить со строгой последовательностью.

Ибо как Сын по Отце второй по порядку, потому что от Отца, и второй по достоинству, потому что Отец есть начало и причина, поскольку Он Отец Сына и потому что через Сына доступ и приведение к Богу и Отцу, но по естеству не второй, потому что в Обоих Божество едино, так точно, хотя и Дух Святой по порядку и по достоинству следует за Сыном (положим, что и совершенно в этом уступаем), впрочем, из сего еще не видно, чтобы справедливо было заключать, будто бы Дух Святой – иного естества [592 - Настоящее место из книги св. Василия Великого неоднократно было приводимо защитниками Римской церкви в доказательство ее учения об исхождении Святого Духа и от Сына, но приводимо было в искаженном виде. Особенно на Флорентийском соборе 1438 года оно было предметом продолжительных прений между провинциалом доминиканского ордена Иоанном и защитником Православия Марком, митрополитом Ефесским. Латиняне читали это место так: «Что Дух по достоинству занимает второе место по Сыне, так как от Него имеет бытие, от Него приемлет и возвещает нам и совершенно зависит от оной причины, – сие передает слово благочестия». И далее: «.хотя Дух Святой по порядку и достоинству следует за Сыном, впрочем, из сего еще не следует, чтобы справедливо было заключить, будто бы Дух Святой – иного естества». Таким образом, в первом случае прибавлено к словам св. Василия следующее: «так как (Дух Святой) от Него (Сына) имеет бытие, от Него приемлет и возвещает нам и совершенно зависит от оной причины»; и опущено «может быть», через что речь предположительная обращена в утвердительную. Во втором случае также опущены уступительные слова «положим, что и совершенно в этом уступаем». Из деяний Флорентийского собора, изданных впоследствии Римской церковью, видно, что латиняне в защиту таких чтений приводили две рукописи творений св. Василия Великого, а в пользу чтений, принятых в нашем переводе, и без сомнения подлинных и неискаженных, Марк Ефесский представил один, принесенный из Константинополя на собор, древний список этих творений, в котором не было означенных дополнений и пропусков. Вместе с тем блаженный учитель свидетельствовал, что в Константинополе нашлось бы более тысячи рукописей, совершенно согласных с сим списком в спорном месте. Слова Марка Ефесского о подлинности защищаемых им чтений подтверждаются различными изданиями творений св. Василия на греческом языке и в латинском переводе, которые вышли из рук ученых Западной церкви; именно, слова Василия напечатаны согласно с чтениями Марка Ефесского в изданиях творений св. Василия Великого на греческом языке – венецианском 1535 года, базельском 1551 года и Феодора Безы 1570 года; на латинском языке в издании базельском 1552 года и другом 1565 года, парижском 1566 года; на греческом языке и латинском в издании парижском 1618 года. Те же чтения приняты и в лучшем издании творений св. Василия – бенедиктинском 1730 года, которое перепечатано в Париже в 1839 году, без всякой перемены в сем месте. Притом ученые бенедиктинцы заметили, что из семи списков, которыми они пользовались при издании книги против Евномия, только один содержал чтение, защищаемое латинянами. В пользу защищаемого Марком Ефесским неповрежденного текста может служить и рукопись московской Синодальной библиотеки, по каталогу ученого Матфея, под № XXIII, отнесенная к XI столетию. В сей рукописи настоящее место из Василия Великого читается совершенно так же, как и в издании бенедиктинском. Подлинность текста греческого, защищаемого Марком Ефесским, доказывается и связью речи в рассматриваемом месте. Ибо с опущением предположительных и уступительных выражений осталась бы в словах св. Василия такая мысль, которую он сам перед этим отверг. По измененному латинянами чтению допускается, что Дух Святой действительно есть «третий по достоинству и порядку после Сына», или: «занимает второе место по Сыне». Но незадолго пред сим св. Василий признал такое мнение ничем не доказанным и отверг как дерзкое нововведение. Он пишет: «Евномий говорит, будто бы от святых он узнал, что Дух Святой есть третий по порядку и достоинству. Но какие святые и в каких словах изложили учение, сего сказать не может. Бывал ли когда столько смелый человек, вводивший новизны в Божественные догматы?» Как же можно согласиться, чтобы св. Василий противоречил самому себе, укоряя Евномия за несогласие с древним учением святых отцов и сам утверждая то же, что писал Евномий? Если же примем, как и должно по согласному свидетельству большей части рукописей, что св. Василий допускает приведенную мысль предположительно, тогда слова его будут между собою совершенно согласны. Мы не говорим уже, что мысль, будто Дух Святой имеет Свое бытие от Сына и зависит от Него как от Своей причины, внесенная дерзкой рукой в слова св. Василия, чужда учения сего вселенского отца, равно как и других отцов и учителей Восточной Церкви. Более пространное рассуждение о сем предмете смотри у Зерникава в его Tractatus Theologici Orthodoxi. Regiomonti. 1774. P. I. Р. 219–241. Здесь приведем мы слова патриарха Константинопольского Геннадия, который, еще будучи мирянином, присутствовал на Флорентийском соборе и в своем сочинении против латинян (кн. II, гл. 10–15) пространно рассматривает спорное место из книги св. Василия. Он пишет: «Много улик против латинян в том, что они повредили сие место, как-то: множество древних списков, в которых чтение сие сохранилось неповрежденным, без означенных дополнений; последование речи и многое другое. Но всего более они обличаются следующими соображениями. По их чтению выходит, что Василий Великий написал: „…учение благочестия передает, что Дух Святой имеет бытие от Сына, что от Него приемлет и возвещает нам и что зависит от оной причины“. Где же три сии положения передает учение благочестия? Нигде, исключая одного, именно, что Дух Святой от Сына приемлет и возвещает. Скажут ли, что два прочих положения вытекают из сего одного? Но великий учитель не в таком виде произнес слова свои; он не сказал: „сие предает слово благочестия, а прочее следует из сказанного“; или не сказал, что прочие изречения однозначны с сими словами: „от Него приемлет и возвещает“, – а слова сии переданы. Этих слов: „от Него приемлет“, он даже не поставил наперед, чтобы можно было по ним определять смысл прочих. Кто же дерзнет сказать, чтобы столь великий учитель написал, что передано то, что не передано, особенно когда он показывает великую осторожность в других подобных случаях? Так, в первой книге против Евномия он написал: „А я бы сказал, что по справедливости достойно умолчания и самое наименование „нерожденный“, которое хотя весьма близко к нашим понятиям, однако же нигде в Писании не употребляется и служит первым основанием их хулы“. Если же Василий остерегался употребить одно слово по той причине, что оно не находится в Писании, то как бы он осмелился внести целую, столь значительную, мысль и в стольких выражениях, не имея возможности показать, где она находится в Писании, или, что хуже, как бы он осмелился клеветать на Писание, что в нем передано то, чего оно совершенно не передает?Во-вторых, нигде в другом месте подобной мысли Василий не утверждает.В-третьих, напротив того, он везде учит, что Дух от Отца, что Он в Отце имеет причину бытия, в Отце имеет причину ипостаси*.В-четвертых, Иоанн Дамаскин, великий светильник Церкви, хорошо знакомый с писаниями святого Василия и следовавший ему более, нежели кто другой, говорит: "Дух Святой есть от Бога Отца, так как от Него исходит; Он называется и Духом Сына, так как через Него явился и преподается твари" (Преп. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры I, 8). Дав обещание излагать то, чему учили святые прежде него (Там же I, 3), и зная, что сам Василий учит, что Дух Святой происходит от Сына, – как бы Иоанн сказал противное, именно, что Дух Святой имеет бытие не от Сына?В-пятых, Никита Солунский** в сочинении своем против латинян, написанном в виде разговора, приводит сии слова: "по достоинству и по чину", но без дополнения, а так, как они находятся в неповрежденных списках. Писатель этот был древний. Отсюда можно заключить, что или он отвергал это дополнение, или дополнение сделано уже после него». Сии замечания Геннадия, патриарха Константинопольского, заимствуем из греческой рукописи Синодальной библиотеки, по каталогу Матфея, под № 395. С. 68–70.* См., например, письмо [38-е] св. Василия к брату его св. Григорию Нисскому «О различии существ и ипостасей», где сказано: «Дух Святой с Сыном соединен, но по бытию зависит от Отца, как от причины, так как от Него и исходит».** Никита, Солунский архиепископ, жил в конце XII и начале XIII столетия. Он написал шесть разговоров против Гуго Этериана.]

Пример Ангелов

Все Ангелы имеют как одно наименование, так, конечно, и одну общую всем им природу, однако же одни из них поставлены начальствовать над народами, а другие – быть спутниками каждому из верных. Но в какой мере целый народ предпочтительнее одного человека, в такой же, без сомнения, по необходимости выше достоинство Ангела-народоправителя в сравнении с достоинством Ангела, которому вверено попечение об одном человеке. А что с каждым из верных есть Ангел, который как детоводитель и пастырь управляет его жизнью, против сего никто не будет спорить, помня слова Господа, сказавшего: не презрите единаго от малых сих: глаголю бо вам, яко Ангели их на небесех выну видят лице Отца Моего Небеснаго (Мф. 18:10). И Псалмопевец говорит: Ополчится Ангел Господень окрест боящихся Его (Пс. 33:8). И: Ангел, иже мя избавляет от всех зол (Быт. 48:16) и тому подобное. А что также есть некоторые Ангелы – начальники целых народов, сему научает нас Моисей в песни, говоря: Егда разделяше Вышний языки, яко разсея сыны Адамовы, постави пределы языков по числу Ангел Своих (Втор. 32:8). И премудрый Даниил в видении слышал Ангела, который говорил: Князь царства персскаго стояше противу мне: и се, Михаил, един от старейшин первых, прииде помощи мне, и того оставих тамо со князем царства персскаго (Дан. 10:13); и немного после он же говорит: князь же еллинский грядяше (Дан. 10:20). Но говорится и о каком-то Архистратиге силы Господни, явившемся Иисусу Навину при Иордане (Нав. 5:14). И еще упоминаются какие-то легионы Ангелов, когда Господь говорит ученикам: или мните, яко не могу умолити Отца Моего, и представит Ми вящше неже дванадесяте легеона Ангел (ср. Мф. 26:53). Посему Архистратиг Ангелов, распределенных в легионы[593 - В ТСО: «поставленных легионами». – Ред.] конечно, есть князь.

2-е опровержение: что имена Святой, Дух и Утешитель подтверждают, что Святой Дух – Божественной природы

2. К чему же ведет наше слово? К тому, что второе и третье по порядку и достоинству не во всяком случае непременно имеет иную природу. Как у Ангелов хотя один князь, а другой – подчиненный, однако же все по природе Ангелы, и хотя в достоинстве разность, но по природе общение (и звезда бо от звезды разнствует во славе (1 Кор. 15:41), природа же всех звезд едина и многи обители у Отца (Ин. 14:2), то есть различия достоинств, но природа прославляемых одинакова [594 - В некоторых списках также стоит: «едина». – Ред.]); так, очевидно, хотя и Святой Дух по достоинству и порядку, как говорят они, занимает последующее место (мы приняли, говорят, что Дух считается третьим по Отце и Сыне, потому что Сам Господь, предавая нам спасительное крещение, предал и сей порядок, когда сказал: шедше, убо научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа – Мф. 28:19); однако же ниоткуда не известно нам, чтобы Дух Святой низводим был в какое-то третье по Сыне и Отце естество. Поскольку все можно подвести под одно из двух именуемых – Божество и тварь, владычество и рабство, сила освящающая и освящаемая, от естества имеющая в себе добродетель и по произволению в ней преуспевающая, то к какой части отнесем Духа?

Святой Дух есть святыня

К числу ли освящаемых? Но Он сам есть святыня. К числу ли приобретших добродетель своими подвигами? Но Он по естеству благ. К числу ли существ служебных? Но есть иные служебнии Дуси, в служение посылаеми (Евр. 1:14). Посему несправедливо нам назвать служебным владычественного по естеству и причислять к твари сопричисляемого к [595 - В ТСО: «числимого в». Тема различения между «соисчислением» и «причислением» будет активно подниматься в трактате свт. Василия «О Святом Духе». – Ред.] Божественной и блаженной Троице. Ибо Начала и Власти и всякая подобная тварь, имеющая в себе святыню вследствие внимательности и тщательности, не могут, по всей справедливости, быть названы святыми от природы, потому что, возжелав добра, по мере любви к Богу приемлют они и меру святости.

Святость приемлется по мере любви к Богу

И как железо, положенное в средину огня, не перестает быть железом, но, будучи раскалено до сильнейшего сходства с огнем и приняв в себя все свойства огня [596 - У св. Василия – «естество огня». – Ред.], и цветом и действиями становится как огонь [597 - Дословно «переходит к огню» или «в огонь»; в ТСО: «подходит к огню». – Ред.]; так и сии святые Силы вследствие общения со Святым по естеству имеют в себе святыню, которая проникла уже все их существо и соединилась с их природой.