Огни на курганах

– Ох, опять подождать! – застонали купцы. – Как остановка, так наши вьюки становятся более тощими!

Пожилой путник в полосатом плаще подъехал на высоком сером муле, покрытом зеленой сеткой с желтой бахромой. Покрой его одежды и золотистый тюрбан были необычны.

– Посол из вольного города Карт-хадашт.[12 - Карт-хадашт – богатый финикийский город Карфаген на северном берегу Африки.] на берегу Ливии[13 - В древности Африка называлась Ливией.] Со мной пять слуг и десять мулов с подарками для славного царя Македонии.

– Что ты бормочешь? Базилевс теперь уже не только царь Македонии, но повелитель всей Азии.

– Я буду счастлив приветствовать царя царей и поэтому совершил такой длинный путь.

– Подождешь! А это еще кто?

Перед воинами завертелся, кривляясь, старик в пестрой одежде, сшитой из ярких лоскутков. На голове возвышался остроконечный войлочный колпак, расшитый звездами. На его плече сидела, обняв за шею, обезьяна и скалила зубы.

Приплясывая, старик скороговоркой объяснял:

– Показываю чудеса: вызываю духов добрых, прогоняю злых, везу знаменитую танцовщицу Тира и Сидона, прекрасную Анашторет. Она едет, чтобы показать свое искусство перед великим завоевателем Азии и его непобедимыми воинами…

Знаменитая танцовщица оказалась грациозной, худенькой девушкой, завернутой в пестрое покрывало. Она сидела на разукрашенном лентами ослике. Из складок покрывала весело блестели ее черные глаза.

– Пусть она нам споет и спляшет! Посмотрим, что за танцовщица! – заговорили воины.

Анашторет, улыбаясь, сбросила покрывало и, ударив в бубен, запела по-эллински:

На канате я танцую,
Над людьми и над шатрами,
И веселый смех целую
Ярко-алыми губами.
На руках, как змеи, гибких
Я танцую между лезвий.
И лучи моей улыбки
Отражаются в железе.[14 - Стихи А. Шапиро.]

Держа бубен зубами, девушка ухватилась за коврик на спине ослика и встала на тонких, гибких руках, загнув ноги над головой, как хвост скорпиона. Затем осторожно продвинула ноги дальше, изогнувшись кольцом, и опустила их на спину равнодушно стоящего ослика. Она выпрямилась и легко спрыгнула на землю.

– Прекрасно! – послышались одобрения воинов.

– Вам здесь делать нечего! – сердито сказал начальник поста. – Поворачивайте обратно.

– Брат! – воскликнула девушка. – Разве вы не хотите услышать песни вашей родины? Я знаю македонские и эллинские песни.

– Грабос, пропусти их! – вмешался Аристоник. – Сам базилевс любит слушать песни и смотреть на опасные пляски танцовщиц среди отточенных мечей.

Начальник отвернулся, махнув рукой.

Аристоник шепнул:

– Ничего не бойтесь! Поезжайте в город!

– Долгая жизнь тебе! – улыбнулась девушка, легко вскочив на ослика.

Путники двинулись по дороге, а из ущелья слышались новые крики:

– Берегись! Берегись! Дайте дорогу гонцу!

Три серых одногорбых верблюда, переваливаясь с боку на бок, иноходью бежали по ущелью. На двух передних сидели персы в цветных одеждах, закутав лица в башлыки, на третьем – пожилой македонец в пурпурном плаще и кожаном шлеме.

Персы хлестали животных толстыми плетьми. Верблюды бежали, вытянув длинные шеи. За ними, направив вперед копья, скакали греческие всадники, закутанные в бурые плащи.

– Именем базилевса, стойте!

Македонец с верблюда заревел:

– Как вы смеете, невежи, задерживать царскую почту! Постойте! Да не ты ли это, Грабос? Какими судьбами ты здесь? Неужели ты, старый ветеран, служивший еще у нашего славного царя Филиппа, до сих пор только начальник сотни, а не царь одного из народов великого персидского царства? У нас в Пелле[15 - Пелла – столица Македонии.] уверены, что каждый македонец, даже самый последний конюх, ушедший с нашим лихим драчуном Александром завоевывать Азию, уже сделался если не царем провинции, то по крайней мере ее казначеем.

Начальник поста подошел к верблюду и протянул гонцу обе руки:

– Откуда едешь, Никомандр?

– Прямо из Пеллы. – Гонец наклонился с горба верблюда и понизил голос: – Везу собственноручное письмо царицы-матери Олимпиады к ее царственному сыну, да живет он невредимо много лет! Хочу взглянуть на моего ученика. Я его помню еще упрямым и дерзким юношей. Жив ли его конь Буцефал?[16 - Описанный Плутархом конь Буцефал сопровождал в походах Александра и погиб в Индии, где в его честь был основан город Буцефалия.]

– Буцефал ожирел, ослабел ногами. Базилевс уже на нем не ездит, а все-таки по старой памяти водит с собой вместе с молодыми конями.

– Мой воспитанник Александр очень преуспел за эти годы, не правда ли? Вся наша Македония, пожалуй, едва ли больше одной этой долины. Сегодня же расспрошу его обо всем и побраню за то, что он тебя держит на такой маленькой должности. Видел я по дороге много беспорядков. Хочу ему дать полезные советы, как лучше управлять варварами. Он ведь еще молод и должен прислушаться к нам, более опытным в жизни. А где сейчас базилевс?

– Смотри туда! – Грабос показал рукой на север.

С перевала открывался широкий вид на цветущую долину. Три реки серебрились среди зеленых лугов, образуя острова, заросшие деревьями и кустами. Бесчисленные квадраты зеленых полей говорили о богатстве и плодородии края. Вдали, сквозь дрожащую дымку утреннего тумана, вырисовывался город, походивший на груду поставленных друг на друга глиняных кубиков. Долину окружали кольцом синие хребты гор с покрытыми снегом вершинами.

– Вот это главный город Ортоспана, или, как его называют местные жители, Забул. Уже несколько времени здесь стоит без движения лагерь базилевса. И никто из нас не знает, пойдет ли он дальше или повернет обратно. Сам он в городе не живет. Видишь в стороне ровные ряды палаток? Там расположилась конница Филоты – конечно, ты помнишь его, молочного брата базилевса? А далее зеленеют густые сады – вот там-то и находится ставка базилевса… – Он продолжал шепотом: – Александр не верит городу, где узкие грязные улицы перепутались лабиринтом… Жители могут поодиночке передушить всех наших воинов, если бы они вздумали заночевать в их домах. Ведь одних горожан Забула столько, что и не сосчитать!

– Что ты болтаешь! Разве жители не рады, что имеют такого умного и прекрасного царя?

– Эй, не место тут объяснять… Скоро ты сам все увидишь и поймешь. Так смотри же, Никомандр, не забудь своего обещания и скажи базилевсу, чтобы он назначил меня на дело получше, чем сторожить дорогу на этом холодном перевале.

– Хайретэ![17 - Хайретэ – греческое приветствие, буквально означает: «Радуйтесь!»] – воскликнул македонец и дал знак провожавшим его персам.

Громко щелкнули широкие плети, и верблюды с жалобным стоном вперевалку побежали вниз по каменистой дороге. За ними, наклонив вперед тонкие копья, со звоном понеслись вскачь блистающие медью конвойные всадники.

Караван зашевелился и медленно двинулся по ущелью. Два воина, отвязав коней, вскочили на пестрые чепраки.[18 - Седел и стремян в то время всадники не знали. Верховой конь покрывался подстилкой – чепраком, кожаным или из шкуры, перетянутым широким ремнем.]

Между всадниками зашагал лохматый бродяга атраван, угрюмо поглядывая по сторонам и кутаясь в бурый рваный плащ.

Аристоник сел у костра, настраивая кифару и напевая:

После битвы при Арбелах
Александр Великий сразу
Взял у Дария все царство…

Прием у Базилевса