Нашествие монголов (трилогия)

– Пусть этот воин Курбан поедет со мной дальше. Он умело перетаскивает через канавы, и он будет мне говорить правду.

– Я повинуюсь, великий падишах, – сказал Курбан. – Тебя нести – дело нетрудное, все одно что тащить большой куль с зерном. Но только разреши мне еще раз переправиться на ту сторону, чтобы взять мои сапоги.

– Разрешаю.

Падишах сел на коня и следил, как высокий, сутулый, с длинной худой шеей Курбан в мокрых шароварах, засученных выше колен, помогал переносить на берег драгоценные кожаные мешки.

Затем лодка уплыла на другую сторону реки, забрав Курбана.

Когда хорезм-шах на гнедом коне взбирался по крутой дороге, на берегу поднялась тревога. Все указывали вдаль, на север, где на холмах клубились рядом пять густых столбов дыма. Это был страшный знак: враг приближался большими отрядами.

– Все лодки сейчас же спустить вниз по течению! – приказал Мухаммед. – Нельзя позволить татарам переправиться на эту сторону! – И шах погнал гнедого коня.

Отыскивая следы хорезм-шаха, двадцать тысяч татар под начальством Джебэ-нойона и Субудай-багатура прибыли к берегу Джейхуна.

Никто не помешал их переправе. Берег был пуст, все население Келифа бежало. Хотя никаких лодок не было, но, выполняя приказ Чингисхана – «мчаться и не останавливаться», – татары изготовили из дерева нечто вроде больших водопойных корыт, обтянули их бычьими шкурами и сложили туда свое орудие и одежду.

Спустив лошадей в воду, татары уцепились руками за их хвосты, прикрепив к себе эти деревянные корыта так, что лошадь тащила человека, а человек тащил корыто.

Этим способом все татары в один день переправились через стремительный Джейхун.[110 - Рашид ад-Дин.]

Но хорезм-шах был уже далеко, он быстро уходил на запад.

Большая часть войска, следовавшая за Мухаммедом, состояла из кипчаков. Они устроили заговор. Все же кто-то посоветовал шаху быть настороже. Мухаммед каждый вечер незаметно покидал шатер, в котором должен был ночевать. Однажды утром войлок шатра оказался, как сито, насквозь пробит кипчакскими стрелами.

Опасения хорезм-шаха увеличились. Он спешил, меняя в пути направление, не зная, где спастись. Всюду он убеждал жителей укреплять города, полагаться на стены и избегать боя. От этого страх в населении возрастал, и многие бежали в горы.

Только прибыв в укрытый горами город Нишапур, Мухаммед, чтобы прогнать свою печаль, занялся там пирами и весельем.

Татары неотступно мчались по следам Мухаммеда и расспрашивали о пути его следования. Когда и в Нишапур пришло известие, что монголы близко, шах объявил, что отправляется на охоты, и ускакал с небольшим отрядом всадников, заметая за собой следы.

Татары примчались в Нишапур, по пути разграбив Тус, Заву, Рей и несколько других городов. Из Нишапура они отправили мелкие отряды в разные стороны, чтобы выяснить, куда бежал хорезм-шах. Они грабили каждый город и каждую деревню, жгли, опустошали и не щадили никого – ни женщин, ни стариков, ни детей.

Мухаммед снова собрал значительные отряды. В равнине Даулетабад, в окрестностях Хамадана, уже имея двадцать тысяч всадников, хорезм-шах внезапно был окружен татарами. Они перебили большую часть его войска. Мухаммед, одетый в крестьянскую одежду, участвовал в бою на простой, но крепкой лошади. Это была последняя встреча хорезм-шаха с татарами. Хотя силы монголов не превосходили мусульманских, но шах не сумел добиться победы, думая только о своем спасении.

Некоторые татары, не узнав шаха, пустили в него стрелы, изранив его лошадь, но Мухаммед ускакал и скрылся в горах. Здесь татары окончательно потеряли следы хорезм-шаха.

Отсюда татары пошли дальше на запад, к Зенджану и Казвину, разбили хорезмийское войско под начальством Бек-Тегина и Кюч-Бука-хана и двинулись через Азербайджан к Муганской степи, где имели столкновение с грузинами.

Всюду, куда татары ни приходили, они не останавливались, брали только самое нужное им количество пищи и одежды, захватывали только золото и серебро и отправлялись дальше. Помня важность порученного им Чингисханом дела, они делали переходы и ночью и днем с самыми короткими остановками и шли по следам хорезм-шаха Мухаммеда.

В населенных пунктах татары отбирали лучших лошадей и на них устремлялись дальше. Каждый всадник ехал о-двуконь, а некоторые имели несколько лошадей. В пути, во время скачки, татары пересаживались с одного коня на другого и поэтому могли сутками пробегать огромные расстояния, появляясь внезапно там, где их не ждали.

Глава четвертая

На острове Абескунского моря[111 - Абескунское море – Каспийское.]

Кто мне отдаст мои войска

И отомстит за пораженье?

Кто возвратит мои владенья,

Кто их отнимет у врага?

    Из турецкой легенды

Шах Мухаммед прибыл в округ Диануй и скрытно остановился около города Амоля. Местные эмиры явились к нему с выражением почета и заявили о своей готовности ему служить. Из прежней большой свиты у шаха почти никого не осталось. В крайнем изнеможении, совсем больной, совещался он со старейшими эмирами, которые пользовались его доверием, и, полный отчаяния, все твердил:

– Найдется ли на земле спокойное место, где бы я мог передохнуть от татарских молний?

Тогда все признали, что будет наилучшим, если шах сядет в лодку и найдет себе убежище на одном из островов Абескунского моря. Последовав этому совету, хорезм-шах переехал на небольшой одинокий остров в море, совершенно пустынный, без признаков жилья.[112 - В XIII столетии уровень Каспийского моря был иной, и на море были острова, которые позднее исчезли.]

На этот остров вскоре прибыли сыновья Мухаммеда Озлаг-шах, Ак-шах и Джелаль эд-Дин. Здесь хорезм-шах написал указ, в котором вместо малолетнего Озлаг-шаха он назначил наследником престола Джелаль эд-Дина, которого раньше преследовал и унижал.

– Сейчас только один Джелаль эд-Дин способен спасти государство, – признался Мухаммед. – Он не боится врагов, а, наоборот, сам ищет битвы с ними. Клянусь, что если после побед Джелаль эд-Дина Аллах вернет снова могущество мне, то тогда милосердие и правда одни только будут царить в моих владениях.

Затем хорезм-шах опоясал Джелаль эд-Дина своим мечом с алмазной рукоятью и дал ему звание султана. Младшим его братьям он приказал поклясться в верности ему и послушании.

Получив меч хорезм-шаха, султан Джелаль эд-Дин сказал:

– Я получаю в управление царство Хорезма, когда его захватили татары. Я вступаю в начальствование над войсками, от которых осталось только имя – они рассеяны, как листья после бури. Но в эту темную ночь, опустившуюся над мусульманскими странами, я зажгу в горах боевые призывные огни и стану собирать смелых.

Джелаль эд-Дин простился с отцом и устремился обратно для новых битв. Уехали и все остальные, а Мухаммед остался один на песчаном островке Абескунского моря.

Когда от берега отъезжала неуклюжая осмоленная лодка, хорезм-шах Мухаммед стоял на песчаной косе и смотрел, потемневший и задумчивый. Гребцы-туркмены поднимали большой серый парус, а сыновья шаха и астрабадский эмир стояли в лодке, сложив руки на животе, не смея повернуться, пока на них был устремлен взгляд падишаха.

Парус наполнился ветром, лодку качнуло, и, ныряя в волнах, она стала быстро удаляться в сторону туманных голубых гор.

Теперь у хорезм-шаха были порваны последние связи с его родиной и с вечно недовольными, бунтующими подданными. Ему больше не угрожали ни татарские набеги, ни мрачная тень рыжего Чингисхана. Сюда уже не доберутся мчавшиеся по пятам Мухаммеда неутомимые Джебэ и Субудай.

Здесь, среди беспредельной морской равнины, можно будет с горечью вспомнить прошлое, спокойно оценить настоящее и не торопясь обдумать будущее. На целый месяц хорезм-шах обеспечен едой: астрабадский правитель поставил в лощине между песчаными холмами войлочную юрту, прислал котел, мешок риса, бараньего сала, кожаное ведро, топор и другие необходимые вещи. Теперь шах станет дервишем; он сам будет варить себе ежедневную пищу.

Лодка была уже совсем далеко, а Мухаммед все еще стоял, погруженный в думы, потом лег на сухой горячий песок и задремал, пригретый солнцем и обвеваемый легким морским ветром.

Шорох и шепот заставили шаха очнуться. Ему послушались слова: «Он большой, он сильный…»

Чьи голоса могли прозвучать на этом пустынном острове? Опять враги? Шах очнулся. На бугре, среди кустов седой травы, мелькнула и сейчас же скрылась голова в черной овчинной шапке. У Мухаммеда с собой не было оружия – лук, стрелы и топор находились в юрте. Шах быстро поднялся на бугор. Несколько человек в отрепьях, босоногие, бежали через глинистую площадку, а среди них неуклюже ковыляло на четырех обрубках какое-то страшное существо.

«Я приказал астрабадскому правителю доставить меня на совершенно пустынный остров! Откуда эти люди?» С тревогой Мухаммед направился к своей юрте. Над нею вился дымок. На площадке перед юртой полукругом сидели около десяти чудовищ. Что это были за лица, почти потерявшие подобие человека! Распухшие, красные львиные морды, с огромными нарывами и язвами.

– Кто ты? – закричал один из сидевших. – Зачем ты прибыл сюда? Нас отовсюду изгоняют, и мы заняли этот остров.

– А кто вы?

– Мы – проклятые Аллахом. Сегодня мы приехали на этот остров и здесь будем рыбачить.

– Разве ты не видишь? Мы все прокаженные; еще живые, мы разваливаемся, как мертвецы. Смотри, вот у этого отвалились все пальцы. У этого отпали ступни ног и руки до локтей, и он ходит на четвереньках, как медведь. У этого вытек глаз, а у этого распался язык, и он стал немым.