Хлопок одной ладонью

Андрей еще только собрался высказать свое предположение, именно предположение, готового ответа у него не было, и вопрос Олега почти поставил в тупик, как слова школьным жестом попросил Шульгин.

– Велик Бог земли Русской! – с непривычной долей патетики в голосе провозгласил Сашка и вдобавок широко перекрестился. Интересное начало. – Я к тому, – тут же снизил Шульгин интонацию, – что Бог не Бог, Антон или наша собственная интуиция так нам подсказала. А почему, кстати, и не Бог, действительно? Или Святой покровитель нашего дела и корабля? Вполне эти персонажи вписываются в картину общего абсурда, где нам выпало существовать и функционировать. С одними парнями мы воевали, думали, что всерьез. С другими играли, думали, что по правилам. Потом нам сказали, ребята, играйте сами, как умеете. И тут же начали строить непредусмотренные соглашением пакости.

– Почему пакости? – возразил Воронцов, чувство справедливости которого распространялось и на врагов. – Когда проверяющий кап-раз подкидывает старлею хитрую вводную, он все-таки исходит из того, что подобная ситуация может встретиться и в бою и что чему-то подобному во Фрунзенке наверняка учили. Если прогулял или забыл – твоя проблема…

– Ладно, ладно, не будем отвлекаться. Твой кап-раз хитрую вводную кинул, а добрый кап-три шепотом на ушко ответ подсказал. И у нас так же. Идем дальше. Андрей совершенно правильно отметил, что вся чертовщина началась после полуночи. А от полуночи до четырех нас поджидает «Ди пхи юй чхоу», он же час Демона. Вот те, кого это непосредственно касалось, сюда и сбежали. Чтобы пересидеть в хорошей компании.

– А я еще и вот чего придумал, – сообщил Новиков. – Наши роботы – тоже произведение и порождение неземного разума. И, несущие вахту на палубе, они тоже как бы отгоняют «демонов». Пятьдесят излучений позитронных мозгов свободно экранируют четыре наших, человечьих.

– Ну, отлично. Товарищей успокоил, теперь и сам можешь отдохнуть, – сказал Левашов, разливая виски. Новиков кивнул и незаметно для Олега пустил по кругу против часовой стрелки гомеостат. Чтобы мозги освежить, значит. Детоксикацию провести.

– Болтать мы, конечно, можем много, – сказал Шульгин. – Способностями и в этом смысле не обижены. А я хочу сказать вот что – классическую, или, как там по науке сказать, петлю Мебиуса мы уже имеем. О Ловушке я вполне предположительно высказался, сами знаете, когда. И тогда же добавил, что имею план, как с ней справиться. Все со мной дружно согласились, просто не до конца понимая, о чем идет речь. Я же этой темой занялся всерьез. Не разглашая подробностей и тем самым не привлекая к себе лишнего внимания.

– Считаешь, среди нас вражеская агентура есть? – снова не совсем по делу спросил Левашов, почти только что вспомнивший про «сольную партию».

– Среди НАС – точно нет. А вот не слишком защищенных мозгов – достаточно. Как там немцы говорят: «Что знают трое, знает свинья!» Вообще, мне кажется, нам следует тщательно и подробно, по дням и деталям разобрать и вспомнить, кто что говорил и делал. А то ведь ерунда получается – два часа говорим, а не всплыли темы, которые просто должны были проявиться в нашей беседе. Значит, либо мы о них забыли, либо в действительности все было совсем не так.

– Ну, Саша, это уже слишком, – искренне удивился Воронцов. – Как так можно – забыть? Я – все помню. И вахтенный журнал ведется, как положено. Не мной, дежурным офицером.

– Очень хорошо. Будет с чем Андреевы записки сверить. Я же вам так скажу, просто как информацию для размышлений. Мне кажется, что воображенная нами Ловушка долго ждала и позволяла нам очень многое, чтобы мы поглубже увязли, а запустилась только вчера. Видишь, какой букет условий собрался – мы с Андреем полгода шастали от нас в две тысячи третий, на Столешников, оттуда в чужой две тысячи пятый, обжились там, и Олег с нами ходил, и ты кое-чем помогал. И вот мы наконец достигли одной из промежуточных целей – состыковали вместе двух Ляховых и открыли пресловутый тоннель. Вот тут Ловушка и сработала… Я доступно выразился?

– Более чем. Значит, факт вашего с двойниками контакта там и перемещение их сюда и создали нынешнее положение? – спросил Воронцов.

– Я предполагаю, что это так, утверждать же не берусь. И вообще лучше всего будет, если мы прекратим дозволенные речи, как писалось в «Тысяче и одной ночи», и перенесем остальную часть программы. Очень полезно, кстати, будет, если с сего момента все наши разговоры на «Валгалле», в форте и иных местах писать на диктофоны или прочие носители информации. Для сравнения. – Шульгин, отбросив ернический тон, начал говорить просто и жестко. – А исследования тоннеля вы организуйте, для науки в любом случае полезно. Только сами. У меня заботы с гостями, нужно ребят к возвращению в собственное время подготовить, а Андрею, как раньше условились, Удолина поискать. Может, хоть он к посторонним воздействиям иммунитет имеет.

– Напугали вы меня, братцы, – на грани иронии и серьеза сказал Воронцов. – Не стоит ли пароход на ту сторону фьорда отвести?

– И поставить противоторпедные сети, – добавил Шульгин – А вообще идея не хуже прочих. Помнишь, по старому обычаю – уйти в сторону, а здесь имитаторы по пирсу разбросать. Лично мне – помогло. Последний раз на той Валгалле.

– Да хоть святую воду в пожарные шланги подать, а матросов в монахов афонских переаттестовать. Была бы польза, – кивнул Дмитрий.

– За это – не ручаюсь. Но с утра давайте распределим обязанности таким образом: вы с Олегом, как ни в чем не бывало, займитесь исследованиями тоннеля и окрестностей, вдруг да и обнаружится что-то неожиданно интересное. Нам сейчас ни одного шанса упускать нельзя.

– Александр продолжит воплощать намеченную программу с Ляховыми. Сразу все бросить и уйти – нельзя, иначе там такая заварушка начнется, и им, и нам мало не покажется. Глядишь, недельку-другую и выгадаем… – предложил Новиков.

– Там, в ляховском ноль пятом?

– Именно. Совершенно как в августе восемьдесят четвертого, будем исходить из постулата, что враг наших тайных планов не знает. Бьет по площадям. И ежели считает дураками – так тому и быть! Ну а я постараюсь собрать воедино весь имеющийся фактический материал: мои тексты, компьютерные разработки и с моего компа, и с главного. А Ирина поможет, по старой памяти, собрать «постороннюю» рассеянную информацию, на которую мы раньше внимания не обращали. Глядишь, в результате «познаем мы истину, и истина сделает нас свободными…».

Глава 7

Форт Росс, ноябрь 1925 г.

Привлекать кого-то еще к исследованиям тоннеля необходимости не было, да и научные исследования никого по большому счету не интересовали. Раз уж собрались в Форте, так здесь есть очень много гораздо более интересных занятий.

Только Ростокин по профессиональному любопытству поинтересовался: что тут такое затевается? Левашов ответил, что вполне рутинный процесс измерения параметров хронофизической аномалии. Игорь этим удовлетворился, только попросил поставить его в известность, если обнаружат что-нибудь хоть немного сенсационное.

– Непременно, – заверил его Олег.

С помощью вертолета на площадку перед выходом из тоннеля вначале подняли электромотор, протянули с «Валгаллы» силовые кабели, смонтировали ограждение и некое подобие шахтной клети, движущейся по стальным направляющим. Затем установили аппаратуру, которая, по словам Левашова, должна была пошагово считывать характеристики напряженности и прочие свойства стационарного (или недавно наведенного) хронополя. По логике, оно не должно было отличаться от того, что генерировала его CПВ-установка.

Олег очень жалел, что при переброске яхты «Призрак» через пространство-время сам он не присутствовал на ее борту и не смог немедленно выяснить, каким именно образом настроенный лишь на пространственный переход прибор сработал как классическая машина времени, забросив яхту еще и на сто тридцать лет вперед. Впрочем, подобная штука однажды уже случилась, когда его же аппарат перенес Новикова с Ириной в 1991 год вместо восемьдесят четвертого.

Однако в тот раз через четко вычисленный отрезок времени поле само собой вытолкнуло хрононавтов обратно в исходную точку. В случае же с «Призраком» все получилось совершенно иначе, и Левашову пришлось потратить много времени и сил, чтобы найти, может быть, и не единственно верное, но все же пригодное для практического использования решение.

Сейчас же, кроме «неправильной» ориентации прохода, его крайне занимал вопрос глубоко принципиальный: с каким же это природным или рукотворным феноменом он столкнулся? Каким образом может существовать само по себе хронополе, на генерацию которого лично ему в свое время требовалась чертова уйма энергии, и не выдерживали провода квартирной электросети при включении даже хиленького опытного образца, почти макета, а для пробоя канала на Валгаллу пришлось уже подключаться к районной ЛЭП. Да и сейчас любое включение установки требовало раскручивать генераторы парохода или береговой электростанции, а здесь поле стабильно существовало как бы само по себе.

Само наличие этого прохода Левашов вычислил, изучая странные кривые, появившиеся на экранах «осциллографов» в ходе попыток разобраться в физическом смысле «бокового времени» и странного феномена «наложения реальности на псевдореальность с годовым сдвигом». По его расчетам выходило, что во всех трех случаях в глубине горной расселины, метрах приблизительно в трехстах от поверхности, существует огромная напряженность хронополя, плавно падающая почти до нуля к выходу и соответственно в глубь массива. Этакое энергетическое веретено, пронзающее толщу скал и где-то там бесследно растворяющееся.

Вполне это могло быть искомой и теоретически давно предсказанной норой.

Они с Сашкой даже навестили это место в обеих реальностях под видом туристов-экстремалов, попытались проникнуть в расселину, но и там, и там уперлись в непроходимые стены.

Тогда и возник план послать туда из бокового времени двух Ляховых сразу. Организация этой операции, в силу известных причин, заняла больше полугода. И увенчалась очевидным успехом, только отнюдь не тем, что планировался.

Левашов очень жалел, что Шульгин и Новиков категорически запретили ему выходить на личный контакт с Маштаковым. Это противоречило бы их тщательно срежиссированному плану «абсолютного невмешательства». Правда, оно только называлось «абсолютным», на самом же деле было весьма и весьма относительным. Подразумевалось, что они не должны вмешиваться в происходящее в обеих реальностях именно в своем официальном качестве.

Это ставило их в позицию Антона, который тоже любые значимые изменения в человеческом мире организовывал только человеческими руками, сам как бы ни в чем не участвуя и якобы не существуя. Кто бы знал тогда, что совсем скоро им придется играть по его правилам?

Послав вперед роботов с переносными датчиками, Левашов с площадки считывал показания приборов и тут же вводил их в переносной компьютер, оснащенный специально на этот случай написанной программой.

Олег в качестве гипотезы исследования еще ночью предположил, что на самом деле пещера является не «тоннелем» в общепринятом смысле, а скорее «пересадочным узлом» по типу таковых в метрополитене, объединяющих несколько кольцевых и радиальных станций, переходов между ними на нескольких уровнях, связанных путепроводами и эскалаторами. Если это так и удастся в его устройстве и способе функционирования разобраться, то перспективы просматриваются – дух захватывает!

Самое интересное началось, разумеется, когда разведка подошла к «золотому кольцу». Большинство приборов, настроенных по параметрам левашовской установки, мгновенно зашкалило. То есть напряженность, никак не воспринимаемая органами чувств, многократно превышала ту, что обеспечивала связь с весьма и весьма далекой планетой.

Левашов протяжно свистнул и показал Воронцову пальцем на экран монитора.

– И что?

– Да то! Эта штука, если мы сообразим (Олег всегда в подобных случаях говорил «мы», словно бы раз и навсегда определив, что все происходящее является плодом совокупного творчества всей их компании, да так оно, в сущности, и было. Поодиночке никто из них не был способен даже на десятую долю того, что они творили вместе с времен ранней юности), как тут все устроено, решит все наши проблемы на сотню лет вперед.

Прикинь, если бы тебе на пароход воткнуть движок размером с автомобильный, причем требующий ведро бензина на три кругосветки…

– Так все-таки требующий? – цинично прицепился к слову Воронцов. – Все ж таки не «перпетуум-мобиле».

– Вам, воякам, вечно мало. Сделали технари бомбу в сто мегатонн, вы тут же – а можно двести? Не об том речь сейчас. Или мы столкнулись с грандиозным природным феноменом, или вот это, наконец, конкретный, грубый, зримый артефакт каких-то «левых» пришельцев. Не аггров, не форзейлей, – там мне все ж таки многое было понятно и доступно, – а черт знает, откуда взявшихся…

Воронцов спросил, а чем же отличается эта технология от «той», вроде бы гениальной и замкнутой на Великую сеть?

– Как ты не врубишься!? Гиперсеть, мы, Игроки – пойми ты… – Левашов начал горячиться, закурил нервно, поискал глазами вокруг, будто выискивая столик с напитками и закусками.

Воронцов щелкнул пальцами, и рядом тут же возник робот, включивший функцию вестового. Того, настоящего, из царского времени, примерно в стиле шульгинского Джо, но в военно-морском стиле.

Раскрыл дорожный поставец, бросил на плоский камень льняную салфетку, наполнил чарки и подал походную закуску. Бутерброды всех видов и соленую капусту в берестяной коробочке, хрусткую, с яркими звездочками моркови.

– Понять готов все, кроме того, что тебя так взволновало. Вздрогнем. Полегчало? Объясняй причину паники.

Прожевав капусту, Олег вернул себе утраченное душевное равновесие и принялся объяснять Воронцову, что цивилизации первого уровня, то есть земная, человеческая, условно говоря, второго и третьего, как аггры и форзейли, возможно, четвертого, если допустить все-таки существование пресловутых Игроков и Держателей, – это все равно как бы одна восходящая линия, экспонента называется. Отчего и было заявлено (с провокационной, может быть, целью), что Сашка с Андреем почти сравнялись с ними «духовно», а я (Олег манерно поклонился) пожалуй что, технически. Ну нет между нами непреодолимого барьера непонимания. Кому и не знать, как не тебе, с Антоном близко дружившему.